———***———
— Так, вроде, ничего не забыл. – констатировал я для самого себя, в последний раз проверяя чемодан. Две пары ботинок. Одни кроссовки. Двое белых штанов, одни черные. Один запасной ремень. Семь пар трусов. Четырнадцать пар носков. Семь черных футболок. Три черных водолазки. Два плаща с рукавами, один без. Зубная щетка с пастой. Четыре блока сигарет. Кошелек с карточкой и шестьюдесятью тысячами налом. Документы. Билеты. Запасная зажигалка. План работ с разбивкой на зоны. Плюс, шмотки которые на мне. Вроде все. Ничего не забыл. Выдохнув вызвал себе такси до Внуково и начал перебирать в голове все произошедшее за последние полгода. С момента предложения о помощи стране многое случилось. Для начала, меня отправили в Российский Университет Транспорта, или же в МИИТ, как его еще называют. Там я был представлен группе специалистов, отвечающих за составление плана расширения БАМа и Транссиба, а после, брошен как слепой котенок в воду, мол, дальше объясняй и разгребай как знаешь. Почти неделю пришлось добиваться членораздельного разговора с Екатериной Анатольевной Шпак, которая, собственно, находилась на позиции ведущего инженера и представляла из себя вздорную старуху, на вид под восемьдесят. Сколько лет ей было на самом деле, я без понятия, да и узнавать не то, чтобы сильно то и хотелось. Сперва вздорная старушенция лишь отмахивалась от меня с формулировками в стиле: «Опять какая-то манда сбагрила через знакомых свое чадо, а ей теперь разгребать. Ты все еще тут? Сходи, попей чаю, не мешай взрослым тетенькам работать.» Благо, риторика быстро поменялась, стоило мне поднять векторным контролем в воздух ее стол и заявить, что я, между прочим, и являюсь тем, кто будет на объектах счищать породы, а сюда пришел для согласования, методологии работ. Первое, что Екатерина попыталась уточнить у меня, теперь уже с явной опаской, каковы границы моего телекинеза. В этот момент, я решил не строить из себя девочку-целочку из своего предыдущего мира, и открыто заявил, что способность моя не телекинез, а векторный контроль и предел для нее лишь в том, что я могу посчитать. И вот стоило мне тогда заткнуться, видят все Боги. Дальше пошла неделя выяснения границ возможностей моих вычислительных мощностей и способностей к усвоению новой информации. И чем дальше от инцидента со столом шло время, тем сильнее в глазах Шпак разгорался какой-то нездоровый огонек. Как итог: нагрузки и объемы теоретических заданий и знаний, которыми меня пичкали, росли по экспоненте. К пятнице, на меня уже смотрели так, будто будь она на пятьдесят годиков моложе, разложила бы меня прямо на столе, а еще лучше, приковала бы к батарее и никуда больше из МИИТ не выпускала. И именно так у меня и началось согласование моих действий, и подработка в стиле: «А не рассчитать ли нашему супер мальчику, всю тех. документацию по укладке рельс в такой-то зоне и с такими-то производными». Но, были в этом, несомненные плюсы, а именно, существенное опережение сроков и возможность внести коррективы, касательно того, что мне нужно будет делать на местах. К примеру, появились зоны, в которых я должен буду вибрациями растирать породу не в состояние щебня, а в песок. И касательно всего подобного были проведены соответствующие переговоры и все такое прочее. Так же был выбран приемлемый способ воздействия. А именно перенаправление звуковых волн покидающих зону моей Абсолютной Территории и создание точек низкочастотных контролируемых вибраций внутри массива породы. По идее, я просто должен буду контролируемо и постепенно дробить горный массив, сперва на крупные блоки породы, а после, уже получившееся, тем же способом растирать в щебень или песок. Почему же я не решился использовать для этого высокочастотные вибрации? На самом деле, я еще не до конца уверен в степени своего контроля. Ведь, по сути, любой объект, который ты заставишь вибрировать с частотой выше шестидесяти тысяч в секунду, будет представлять из себя, механизм разрушения материи. А я совсем не уверен, что видоизменяя звуковые волны, смогу контролировать что-то столь опасное массово и за границей моей АТ. А если срежу и раскурочу что не надо, то и исправлять это тоже буду я. Так что проще подольше повозиться на «снятии», чем чинить основу под полотно хрен знает сколько времени. Стоп. Звуковые волны! Вот что я забыл! Быстро подорвавшись с дивана, метнулся в кабинет и взял со стола портативную колонку для телефона с зарядкой, которую я как раз купил и модифицировал именно для этой цели. Ничего сверхъестественного. Просто чуть более мощные динамики, для упрощения себе жизни. Как раз именно в этот момент зазвонил мобильник сигнализируя, что такси в аэропорт уже ожидает. Можно было бы, конечно, добраться самому, но все же хотелось не особенно палиться, да и на всякий пожарный, оставить бумажный след за собой не будет лишним.———***———
Старый добрый город Кемерово встретил меня паршивой дождливой погодой. Хотелось лишь заехать в отель и остаться там, лежать на кровати и ничего не делать. Но план был несколько другим. Заселившись, просто оставил все свои шмотки в номере, взяв с собой лишь документы, кошелек, телефон, сигареты с зажигалкой, да связку ключей. Выйдя из отеля под накрапывающий дождь, сумел довольно быстро найти свободную таксистку. Приземлившись на заднее сиденье, озвучил, что мол, ехать надо в Анжеро-Сурженск на городское кладбище. Таксистка, женщина под сорок, просто озвучила цену, на которую я кивнул. Благо, тетка то ли понимающей оказалась, то ли мое лицо вкупе с погодой за окном не способствовало беседе, но ехали мы почти час молча. Выгрузившись у самых ворот кладбища, заскочил в киоск около входа, где и купил четыре гвоздики по лютому оверпрайсу. Но это уже было не особо важно. Я шел, припоминая путь почти двенадцатилетней давности. Вот, собственно и они. Ирина и Марина Мельниковы. Как и в то лето - рядом. Не самые чистенькие и опрятные могилы. За ними явно слегка следили, возможно, сторож или кто-то еще, чтобы совсем не захирели, но в сравнении с другими, на которые действительно приходят родственники, выглядели они заброшено. Очистить плиты векторным контролем оказалось проще простого. Положив цветы, я вдруг осознал, что не знаю, что сказать. Просто вот не знаю. Рассказать как я? А разве это настолько важно? На самом деле и да и нет. Хорошо ли я устроился в жизни? И да и нет. С материальной точки зрения — безусловно, да. У меня все хорошо. С морально-этической?.. А что я из себя представляю с точки зрения морали? Одинокий, социально почти неадаптированный бандюга, у которого руки в крови по локоть. Как бы они на это отреагировали? Ирина, такая, какой я ее помню, скорее всего, бы просто расплакалась, причитая, что не этому она меня учила, и что не мог ее сыночка-корзиночка вырасти в то, что выросло. Мама Марина, скорее всего разбила бы мне морду. Абсолютно заслуженно, между прочим. Очень уж она не любила различный криминалитет. А выросло… Ну вот, что выросло, то выросло. Жалею ли я о том, что все сложилось так?.. Наверное, нет. Как бы жутко все это не звучало, наверное, хорошо, что они не увидели, во что я превратился. Ибо с такими силами, рано или поздно, но до чего-то похожего бы дошло. И кто-то обязательно бы покалечился или убился об меня. А обе мамы, про векторный контроль были совсем не в курсе. Лишь про альбинизм. А если вся эта верунская лажа – правда и они действительно наблюдают за мной оттуда? Бред. Мой опыт это доказывает. Ведь если воспринимать мою ситуацию как данность и норму – то они должны либо все забыть, либо запомнить и думать, что где-то там, в прошлой жизни, остался очень умный и добрый сынишка, у которого все обязательно будет хорошо. И семь хороших жен у него будет. И внучки с внуками. Даже, несмотря на его странную природу, у него обязательно будут дети. Ведь… Наверное, в это им бы хотелось верить. Хотелось верить, что они, уходя, оставляют за собой мальчишку, у которого все непременно будет хорошо. А не почти что монстра, способного, в теории, за несколько секунд сравнять с землей средний город, да еще и с пониженной эмпатией… Мда… Так я и стоял у могил минут десять – пятнадцать, не зная, что сказать. По итогу выдавить из себя сумел лишь сухое «Все будет хорошо. Обещаю.» И просто пошел на выход. Было еще одно место, куда следовало заскочить, раз уж я приехал.———***———
Двор был почти таким же, каким я его помнил. Разве что детская площадка была другой. Новую за эти годы сделали. А старые дома, построенные еще при Хрущовой, так и остались. На моей связке висели уже много лет как не используемые ключи. Когда я спешно сбегал от ответственности за свои действия в Москву, я так и не решился их выкинуть. А потом… А потом я до старого дома так и не доехал. Гадство. Ведь тогда я с собой даже семейных фотографий не взял. Все оставил на этой квартире. Зря. Однозначно зря. Но, конечно, можно попробовать. Вдруг все складывается лучшим образом для меня. Именно с такими мыслями, я подошел к когда-то своему подъезду. Векторным контролем, отрубил магнит на двери. Смотрите, обновка, какая- никакая. Раньше тут стоял механический кодовый замок с кодом 525, к которому мне, до одиннадцати лет, приходилось тянуться, вставая на цыпочки. Спокойным шагом я дошел до той самой лестницы. Те же одиннадцать ступенек, которые легко преодолеваются в пять шагов. Так четыре пролета. И вот я стою перед той же самой металлической дверью на третьем этаже. Попытка вставить ключ в замок… Не увенчалась успехом. Руки слегка потряхивает. Еще раз. Теперь попал. Но ключ не подходит. Ожидаемо. А если приглядеться, номер квартиры явно наклеен новыми цифрами. Ощущаю движение векторов за дверью. По ощущениям, человек ростом в метр тридцать. Скорее всего ребенок. Черт с этим. Не буду почем зря пугать людей. Развернувшись на месте, направился вниз, на этот раз медленным шагом. Это было ожидаемо. Да. Действительно. Квартира эта, не факт, что была приватизирована или как там это делалось во время распада Союза? Не помню, чтобы мама Марина этим занималась. А потом… А потом было сильно не до этого, ну а после она умерла, а я свалил. За квартплату никто не платил. Квартира, возможно, в собственности не была. Вот и вся недолгая. Сперва, выселили меня за долги, а после уже, продали другим людям, которые там теперь живут. Выйдя из подъезда, с тяжелым вздохом приземлился на лавочку и закурил. Что же, я попытался. Хотелось бы, конечно, забрать пару фотографий или вообще альбомов, но раньше надо было думать. Скорее всего, они давно уже гниют на какой-то свалке. Но, я об этом не подумал, так что сам себе злобный Буратино. Дальше находится здесь, не было решительно никакого смысла. Так что следует найти такси и ехать обратно в Кемерово.———***———
Водитель до станции Тайшет оказалась на удивление молчаливой женщиной. Что странно. Может всему виной моя угрюмая морда, а может то, что ехать нам часов тринадцать, но энтузиазма завязать беседу пока не наблюдалось от слова совсем, чему я рад, признаюсь. Зря я, наверное, заезжал «домой». С того самого дня настроение ни к черту. За окном пролетали деревья под угрюмым небом, затянутым тучами и как-то сами собой в голову полезли пространные размышления. А именно, что-то вдруг я задумался о своем текущем положении и о пресловутой свободе выбора. Ведь как мне, да и многим парням казалось в прошлом мире? Что у женщины есть полная свобода выбора, кому, где и как давать. Плюс-минус, если не целиться в каких-нибудь миллионеров, просто пальцем ткни и скажи, мол, «Хочу, чтобы со мной был ты.» И все. Проблема решена. Только вот попав в аналогичную позицию уже тут, я вдруг осознал, что как бы, и да, и нет. Чисто физически- да. Ты и вправду можешь ткнуть пальцем в любую. Но ты не станешь это делать, как минимум по причине того, насколько это, в некоторой степени, социально неприемлемо. И ведь вдруг становится ясно, зачем местные парни красятся, носят эти вырвиглазные шмотки и все такое прочее. Ведь как, например, у птиц в моем предыдущем мире, где самки действительно выбирали? Самцы подобных видов были все пестренькие красивые, пели, танцевали, а самки были такими, что иной раз от воробья не отличишь. По подобной логике, краситься и прихорашиваться парням на этой Земле не надо от слова совсем. Чисто с биологической точки зрения. Но они это все равно делают. Зачем? Чтобы увеличить объем своего этого якобы «выбора». Ведь де-факто, выбираешь ты лишь из тех, кто обратил внимание на тебя. А значит, настоящая свобода, выбрать кого угодно – у мужчин, в моем прошлом мире. И у женщин, в этом. Злая шутка в том, что чисто биологически ты можешь выбирать, но социальная надстройка не дает тебе это сделать. Так сказать, выбирай, конечно. Но выбирай из тех, кто предложил себя. Ибо социальный конструкт именно такой. Этакий выбор без выбора получается. А в моем случае все усугубляется еще и внешним видом с соотношением полов. Никто не верит, что парень может захотеть забить болт на социальный конструкт и просто познакомиться. Носителей Y хромосомы почти в 10 раз меньше на планете. И тут же ищут двойное и тройное дно. Ну и в каком месте ситуация может пахнуть наебаловом. Вдвойне забавно все это осознавать в купе с обсуждалочками с местного аналога двача, что: «Как же нам с подружками хочется деревенского мальчика, который не будет охуевать и тянуть из нас все деньги на свете…», ну и дальше стандартный список хотелок, причем, как правило, вполне себе адекватный. На этих тяжелых думах я уточнил у водителя, могу ли я закурить, на что она, улыбнувшись, согласилась. Ибо как сказала, обычно мальчики не курят, и она уже боялась, что все 13 часов ей тоже придется воздерживаться. Вся оставшаяся поездка прошла под редкие разговоры и какой-то беспонтовый муззон с местной радиостанции.———***———
– А Вы, стало быть, «исполнитель», о котором меня предупреждали? – обратилась ко мне женщина лет за сорок, уже на первой «точке расширения». Это была некая Яна Гобана, с короткой светлой стрижкой, весьма подтянутая для своего возраста особа. По идее, как планировалось изначально, еще до моего участия, по идее, она должна была взять на себя задачи бригадира. Но случился я. Так что, женщина стала, по сути, неким аналогом «старшей уборщицы» и теперь должна была следить за тем, что свою часть сделки я выполняю. А после того, как я закончил, ее гаврики должны были частично разгрести оставшиеся материалы в некоторых местах. А почему? Потому что щебень и песок, который останется после моей работы уже успели примерно посчитать, продать и организовать его вывоз! Как мне сказала Инесса еще в Москве: «Много почти халявного стройматериала на ДВ – это хорошо!». И кто я такой, чтобы спорить? Рядом с прорабом терлась, скорее всего, ее помощница. Редкий типаж. Некрупная черноволосая и субтильная девочка в очках. Такую обычно ожидаешь увидеть в каком-нибудь московском офисе, но никак не на народной стройке, среди пышущих здоровьем кобылиц. А еще, ей почему-то было явно некомфортно в моем присутствии. – Он самый. — сухо кивнул я.— У Вас есть план, касательно временных рамок работы? – Ну, мои девчата пока проверяют технику и ставят времянки. До заката еще часа два есть. Думаю, начать сможем завтра. — бодро отрапортовала женщина. — А, Вам… – Акселератор. – Акселератор, сколько времени вам потребуется, чтобы убрать всю эту прорву камня? Кинув оценивающий взгляд на скалу, постарался вспомнить все, что было в плане, касательно состава местной горной породы, необходимого угла наклона основы под ЖД пути и прочего, вынес вердикт. – Ну, если максимально аккуратно, то, думаю, примерно за час управлюсь. Слегка приподнятая левая бровь женщины, обозначила ее отношение к моим заявлениям лучше всяких слов. – Если позволите, готов приступить уже сейчас, чтобы завтра нужно было лишь провести уборку и двинуться дальше. – Чтож, приступай, аж самой любопытно. Коротко кивнув, я подошел ближе к предполагаемому фронту работ. Чтож, пора устроить себе проверочку. Закрыв глаза, и опустив ногу перед собой, посылаю вперед слабый импульс. Сейчас нужно максимально сосредоточиться на ощущении векторов и на построении объемного плана скалы. Микротрещины, пустоты. Все, что при беглом осмотре нельзя заметить и можно будет использовать в процессе. Дождавшись затухания импульса, уже понял, где следует внести корректировки. Не очень удобно. Суммарно придется дробить на большее количество частей, чем планировал изначально. Ну да ладно. Можно приступать. С вздохом подключил свой плеер к колонке. Музыка тут вроде та же самая что и в моем прошлом мире, но что-то есть, чего-то нет. Но конкретно для этой работы, мне подойдет что-нибудь с большим количеством битов. Ибо чем чаще мою АТ будут покидать волны, тем более контролируемым будет сам процесс. Так что, врубив лично сделанный кавер на lida из моего прошлого мира, сосредоточился на уравнениях приложения импульсов от волн и поведении векторов в нужной зоне, изредка, внося в них коррективы. Если бы не это, то я вполне бы мог услышать со спины удивленный свист, когда тонны породы начали крошиться, прямо при свидетелях.———***———
– Значит правду говорил… Да. Не волнуйся, он вменяемый. Да. Нет, вряд ли, но вы от греха подальше, лучше его не провоцируйте. Поняла. Это обнадеживает. Еще раз спасибо, Яна, буду думать. С легкой полуулыбкой Инесса повесила трубку. Прораб, поставленный ею на объект, позвонила с отчетом куда раньше, чем планировалось. Но это радовало. Андрей решил начать отрабатывать свой гонорар, незамедлительно по прибытии на место, что ее несказанно радовало. Но еще больше ей нравилось, что парень не соврал и не приукрасил мощность своих способностей. Ибо как ей рассказывала Шпак: «Даже если он преувеличивает свою силу, спец из него может выйти шикарный. И в почти любом НИИ, связанном с точными науками, парню цены не будет.» А вот с подтвердившимися силами он теперь интересен не только НИИ, но как минимум еще и армии, на производствах, ну и чего греха таить, текущей власти. В принципе, мальчиков старались совать в партию еще в СССР, если они не были совсем уж конченными и пытались хоть немножечко работать. Даже сейчас, не самых бесполезных, вполне могли взять в какую-нибудь партию, ибо образ слабого мальчика силой своей веры в лучшее занявшегося политикой весьма сильный и приносящий дивиденды. Ко всему прочему, сам парень все еще молоденький. Это подкупит очень многих. Да и образ у него тоже сильный. Но не популярный. Подобные феминные мальчики, ни разу не массовый фетиш. Но тут берут слово его способности. Весьма и весьма впечатляющие, стоит сказать. И если политический капитал от назначения его на какую-нибудь должность, может быть неявным, то вот капитал фактический, выражающийся в потенциальных возможностях, от входа его в нужную политическую группировку… Все же, следует как можно скорее поговорить с госпожой президентом, и известить ее об одном очень многообещающем кадре. Чем раньше она объявит нужным людям, что это она нарыла подобное сокровище, тем больше плюсиков в дальнейшей карьере получит.———***———
Ванесса, перебирала тонны документов. Все что смогли достать. Начиная от счетов за воду, заканчивая свидетельством о рождении Андрея Иоановича Мельникова. После экстренного звонка почти впавшей в истерику агента наружки, аналитикам было приказано найти чуть ли не каждую бумажку на парня. А главное, выяснить, каким образом, на это чудовище, еще никто не обратил внимание. Сама же старший инспектор пребывала в смешанных чувствах. С одной стороны, ее работа прямо сейчас сверкала и лучилась смыслом, ведь именно ее отделу, предстояло не только собрать его максимально подробное дело, но еще и разработать примерный психологический портрет, на основе которого и показаний внедренного агента наружки, будут составлять варианты вербовки парня. С другой стороны, женщина была в абсолютной прострации, что по улицам одного с ней города столько лет ходил мутант, способный, раскрошить многие тонны камня в мелкий щебень, не сдвигаясь с места. С тяжелым вздохом Ванесса встала из-за стола. Предстояло еще дождаться документов из Анжеро-Сурженска и Кемерово. А пока можно и чай себе налить.———***———
В спустившихся сумерках тихо потрескивало два костра. Невдалеке стояли наскоро развернутые времянки. Все-таки сумерки здесь не такие как в Москве. Подавляющая часть работниц сгрудилась у одного костра. Я тактично сидел у другого. В гордом одиночестве. Нет, мне не было неприятно их общество, просто… Мне кажется, я их напугал. Причем сильно. Если вначале, на меня посматривали как на парня с геном Х, увеличивающим его физическую силу и приехавшего помахать инструментом и потаскать тяжести, то теперь, после открытой демонстрации, меня откровенно опасались. А ведь так или иначе, подобное бы пришлось рано или поздно продемонстрировать. Как минимум, потому что иначе, работать нормально у меня бы не получилось в принципе. Может, стоило народ хоть как-то подготовить, а не вываливать на бедных женщин, что с ними тут будет работать неведомая хрень, с неясными способностями, которой хрен знает, что может в плане сил? Вопросов много, ответов нет. – А ты че один сидишь, как не родной? Обернувшись, я увидел неспешно идущую ко мне Яну. – Ну, зачем людей стращать без лишней надобности? – Если так и останешься сидеть один, то они себе что нить придумают, начнут тебя шугаться еще больше. – горько улыбнулась мне прораб. – Так что, ноги в руки и пошли к остальным. В принципе, правильная позиция. Не сказать, чтобы от этого становилось легче и приятнее, но, наверное, сейчас следует перестать абстрагироваться и послушать, что мне люди говорят. Так что, тяжело вздохнув, мне оставалось, только встать и направиться вместе с Гобаной к остальным. Восприняли меня без энтузиазма, но и без ярко выраженного негатива. Кто-то притащил походный чайник, так что довольно быстро в моих руках оказался стаканчик с растворимым кофе. Попробовав его, я невольно скривился. Ни в прошлой, ни в этой жизни особо не любил растворимый кофе. Что ни мир, то обязательно какая-то невнятная бурда. Как ее только мой векторный щит через себя пропускает? Плюнув на все, закурил. И осознав, что все-таки, так или иначе, смотрят в основном на меня, с тяжелым вздохом, подал голос: – Так и будем сиськи мять или уже будут какие-то вопросы? – заметив скривившееся лицо прораба, скорее всего, от самого стиля постановки мной вопроса, уточнил у нее. – Что? За спрос по голове не бьют. – У меня вопрос. – секунд через пять молчания, заговорила какая-то, по виду, казашка. – Насколько у тебя мощный телекинез? – Достаточно мощный. – уклончиво ответил я. – Но это был не телекинез. У меня контроль векторов. – Солидно. – прозвучало с другой стороны костра. Говорила женщина с уже посидевшими висками. Я видел ее, работающую на экскаваторе. Помолчав секунды три, теперь уже именно она спросила. – А контроль у тебя только конкретных или… – Всех. Давление, гравитация, сила, свет… В общем, все что имеет длину и направление. Женщина лишь кивнула, походу, каким-то своим мыслям. Почти сразу, от еще какой-то неприметной девушки, прилетел следующий вопрос: – Ну… И какие же парни нравятся… Таким как ты? – В смысле парни? Я же сам парень… Мне так-то девушки нравятся. – Ну… Не в обиду, просто ты выглядишь, будто пытаешься косить под женщину… Вот мы и подумали… И тут я вдруг осознал, что… Я же выгляжу, как местная раскаченная женщина… А значит… Гей, причем принимающий…. Так. Отставить такие мысли! Не думай о подобном! Это мир косячный! С тобой все хорошо! А их восприятие- это их проблемы! – Тамара! – гаркнула на открывшую мне глаза женщину прораб. – Парень же сказал, что девчата ему нравятся, так что, лучше помолчи и… – Нет, все в порядке. – Заверил я Гобану. – Возможно это причина, по которой ко мне даже знакомиться не подходят. – К тебе не подходят, потому что ты жуткий… – раздалось в повисшей от моего признания тишине. Говорившей оказалась та субтильная девушка, которая, походу, помощница Яны. – А зовут Вас… – Инга. – Так значит я – жуткий? Девушка, посмотрела куда-то мне за спину, по ощущениям векторов, прораб сейчас активно жестикулировала, явно намекала той заткнуться. – Не, волнуйся, на правду я не обижаюсь. – Да. Ты пугаешь. Особенно глаза. На бледном лице красные глаза смотрятся жутко. А еще, если близко подойти, чувствуется, будто бы давление. Ты – неприятный. И пугающий. Что же. Вот вам и ответ на мой вопрос. Далеко не самый лестный, зато правдивый. Интересно, а все люди себя ощущают так рядом со мной, или только простые девушки? Как закончу здесь работу, нужно будет расспросить Любу, есть ли у нее такое чувство. – Да ладно вам. – все же решила вклиниться в разговор Яна. – Найдешь ты ту, которой приглянешься. Считай, парень, просто для тех, кому другие девчата нравятся. Встретились бы мы, в молодости, когда я в техникуме при Союзе, познакомила бы тебя со своей однокашницей Риткой. Ей все нравились, но на парней она решила забить, после одной истории. А дело было так… И прораб начала травить байку. Про свою одногрупницу и парня, с которым та дружила еще с младшей школы. Напряжение, висевшее у костра начало постепенно развеиваться, а я вновь поймал себя на мысли, что растворимый кофе – редкостная дрянь во всех мирах.