***
Прошло несколько лет. Братья редко ругались друг с другом и жили вполне себе мирно. Даламара это радовало. Внутри он чуствовал идилию, к которой так долго стремился всю свою жизнь. Эльфийская кровь выдавала себя в таких вещах. Он хотел покоя, не любил перемен… Но так сложилась судьба и он был не волен противится ей. Он стрался всегда угождать Маджере, но не сильно их баловал, понимая, что с ними может в таком случае случиться. Карамон за это время стал намного выносливее и сильнее, чего не скажешь о его болезненном близнеце. Рейстлин стал чаще хворать, у него развился хронический кашель. Карамон с Даламаром изо всех сил пытались помочь ему — давали целебные отвары, вызывали лечителей, но результата почти не было. Младший Маджере уже смирился, но вот Арджент вечно пытался найти новый способ для борьбы с болезнью.***
Был очередной леденящий вечер. Зима была в самом разгаре, поэтому долго находиться на улице было уже невозможно. В домах обстановка была, конечно, намного лучше, но многим тепла все равно не хватало. В любом случае, не находилось никого, кто бы согласился жить на улице этой зимой. Каждый такой вечер братья Маджере с опекуном проводили в библиотеке, возле камина. В библиотеке всегда было чувство защищённости и спокойствия. Это определенно нравилось всем троим. Такие вечера сближали их души, давая отличную возможность поговорить, просто посидеть в тишине и выговориться. Такие моменты были ценны для каждого из них, все ощущали важность этих вечеров. Возле камина было гораздо уютнее и теплее, что заставляло расслабляться не какое-то время. Близнецы сидели рядом друг с другом, слегка соприкасаясь плечами. Они чувствовали тепло друг друга, поэтому незадумываясь, они садились к друг другу чуть ближе, чтобы согреться. Арджент, сидел прямо на против них, держа в руках какой-то старинный свиток. Свиток был каким-то пыльным и неприглядням, но достаточно сильно зацепил Даламара, раз он так внимательно вчитывался в каждое слово. Между его бровей залегла складочка, которая свидетельство Рейстлин, уже порядком утомившийся за день, прилег на плечо Карамона, грея свои руки о горячую чашку с отваром, которую крепко сжимал. Старший Маджере сидел задумавшись. Он следил за полыхающим огнем в камне, наблюдая, как яркое пламя бушует. Карамону, хаотичные движения огня напоминали Хаос — такой же быстрый и непредсказуемый, как пламя. Из его размышлений Карамона вырвал тихий кашль брата, который сразу поднял голову с его плеча. Чашка, которую он продолжал крепко сжимать в ладонях, сейчас ему очень пригодилась. Он начал глотать горький отвар, чувствуя, как жидкость проходит по его глотке, немного, но облегчая спазмы. Питьë уже порядком остыло, что Рейстлина сейчас волновало не сильно. Его легкие разрывало, а мысли все перепутались в непонятный комок. Остался только страх за себя. —Рейст, как ты? — Карамон, сидящий рядом, почти не растерялся из-за неожиданности. Он держал Рейстлина за его сильно трясущиеся из-за приступа плечи. Карамон мало что мог сделать для брата и это мучало его. Он не мог просто смотреть на страдания брата… Не мог же.? Даламар продолжал сидеть на месте, понимая, что в этой ситуации он бессилен. Он мог лишь с сочувствующим взглядом следить за тем, как приступ кашля потихоньку сходит на нет. Его сердце разрывалось от несправедливости к Рейстлину. Бедный парень ещë не успел толком вырасти, а уже хронически болен, причем очень сильно. Для Даламара это было тяжело не только морально, он ощущал это всем своим телом физически. Руки подрагивали от страха за Маджере, а мысли, приходящие в голову были самые разные, но одно объединяло их — эти мысли были одна страшнее другой. А вдруг он в скором времени умрет? Хоть Даламар и пытался запрещать себе так думать, надеясь на скорое выздоровление, но разум подсказывал, что Рейстлин в действительности не далеко от смерти. Рейст наконец разогнул спину, утирая кровь со своих губ носовым платком, но было такое ощущение, что он только размазывает свою кровь, пачкая своë лицо красной жидкостью. Рейстлин облизнул пересохшие губы и его чуть не вырвало от тошнотворного вкуса своей крови. Он в попытке убрать противный вкус, допил отвар, вздыхая с каким-то облегчением. Его мантия помялась, а волосы растрепались. Он чувствовал, что руки Карамона все еще аккуратно, не причиняя боли и дискомфорта, сжимают ему плечи. —Все в порядке, — он нагнулся, убирая пустой стакан на рядом стоящий столик. Младший Маджере на носовой платок, который насквозь пропитался свежей кровью. —Тебе стало лучше?.. — Даламар поднялся с насиженного места и положил книгу на подлокотник кресла, на котором только что сидел. Он поправил мантию, чуть стряхивая еë от невидимой для глаза пыли. Арджент подошёл к близнецам, садясь напротив Рейстлина на колени, положив руку на ногу младшему. — Мне очень жаль, что я не могу ничем помочь тебе. Даламар тяжело выдохнул, опуская голову и не смотря на своего ученика. —В этом не вашей вины. Вы не должны просить прощения за то, на что не влияете. — Рейстлин устало вздохнул, сгибая плечи от нахлынувшей на него усталости. —Но мы же могли… —Не могли. —Рейст, не говори так… — Карамон убрал руку с брата и посмотрел ему в глаза. Усталость, боль, безысходность — вот что увидел старший в глазах любимого близнеца. Этот взгляд впился ему в душу, будто скребя по ней железными прутьями, заставляя чувствовать моральную боль на физическом уровне. —Как не говорить? — это прозвучало немного резче, чем Маджере планировал, но эффект его удовлетворил: его братец замолчал, поджав губы. Казалось, что ещë немного и он разрыдается прямо сейчас. —Я утомился, Карамон, — он бросил взгляд на учителя, который оставался сидеть рядом с ним. — Пойду в постель. Спокойной ночи, учитель. Мантия Рейстлина почти неслышно прошелестела, и он тяжелой походкой направился к лестнице. Его в прошлом тихие шаги теперь было слышно слишком громко. Он оставил Даламара и Карамона сидеть в библиотеке. Они со скорбью в голосе проклинали Богов за неизлечимую болезнь Рейстлина.***
На следующий день, Рейстлин быстро одевшись поспешил на улицу. Карамон изначально думал, что сегодня Рейст захотел позаниматься вместе с ним. Обычно младший не занимался физическими нагрузками, но иногда, когда старший Маджере уходил на тренировки с Даламаром, он иногда присоединялся к ним, выполняя упражнения в своем ритме. Но в этот раз Рейстлин вышел и повернул в противоположную от Карамона сторону. «Наверное идет заниматься магией. Как обычно». Рейстлин шел быстрым шагом. Снег под его ногами непрерывно скрипел, сначала вызывая раздражение, а потом и привыкание к этому сопровождению. Снег невыносимо слепил глаза, когда выходящее из-за туч солнце направляло свои прямо в сверкающий снег. Было весьма холодно. Руки уже через пятнадцать минут замерзли настолько, что Рейстлин едва их чувствовал. В попытке хоть как-то изменить ситуацию, он спустил рукова накидки так, чтобы она немного прикрывало ледяные пальцы. Обычно он выходил на улицу для занятий лишь потому, что тут ему было чуть легче сконцентрироваться, да и дом ему разнести ему не очень то хотелось… Теплая накидка вся была усыпана мелкими снежинками, которые никак не хотели таять. Они прилипли к ней и явно не желали скоро открепляться от ткани. Закутавшись сильнее, Рейстлин продолжал идти. Его следы оставались, а ноги все глубже проваливались под снег, значительно замедляя шаг. Он стал подходить к какой-то успыпанной снегом полянке. Снег тут лежал ещë более толстым слоем — теперь Рейстлин проваливался по колени в леденящий снег. Здесь он любил заниматься, да и просто отдыхать, хоть и позволял себе такую роскошь крайне редко, на что весно получал замечания и от учителя и от назойливого брата. Маджере замедлил шаг, поднимая голову вверх. Небо, голубого цвета, радовало взор Рейстлина. Он любил природу. Он любил черпать из нее свои силы. Он любил пение птиц. Он любил шум листвы. Да даже тот самый противно скрипучий снег был ему по душе. Его сердце ликовало, его мозг восхищался красотой, а ноги болели и требовали хоть малейшего отдыха. Он взглянул на дерево, вокруг которого снег был не таким плотным. Там Рейстлин иногда засиживался, поэтому относительно других мест — тут было приемлемо. Внезапный хруст снега заставил его напрячься. Кто-то явно подкрадывался к нему и делал это весьма неумело… Видимо тот, кто подкрадывался, не учел того, что снег может нарушить все его планы и выдать с головой. Подкрадываемыйся похоже понял свою ошибку. «Видимо остановился. Сама продуманность.» В мыслях фыркал Рейстлин. На самом деле он слегка побаивался, из-за тяжёлых ощущений в груди. «Только не приступ. Только не сейчас… » Маджере прислушивался. Характерного для снега хруста не последовало, но это только больше насторожило Рейстлина. —Кто там? — в тишине леса раздался хриплый голос Маджере, который только сильнее нагонял холода. В ту же минуту он почувствовал нарастающий приступ и начал проклинать всех известных ему богов. «Накаркал! Идиот!» Душераздирающий кашель стал драть Рейстлину его больное горло, которое не переставало вечно жечь из-за почти непрекращающихся приступов. За спиной, он услышал, как снег, под тяжестью чьих- то ног хрустит. Оборачиваясь, он сплюнул кровь во рту. Перед ним стояла девушка. Судя по всему вампир. «Только этого мне не хватало.»