Владычица Уразара. Смутное время

      Два часа до Падения       Камень под ногами Натан вздрогнул вновь, пошатнув равновесие, а затем пол затих, будто ничего и не было. Стены же продолжали сотрясаться, рассыпая с потолка мелкое каменное крошево.       Сердце вспыхнуло жаром, когда Сумрак слился с её душой и магией и исчез телом, мощь потекла по сосудам. Волк устроился где-то внутри нее, прямо под сердцем, готовый питать её силой, сколько будет возможно.       Она моргнула, перестраивая зрение на практически полный мрак, разглядела силуэт Темиена перед собой и схватила его за руку, потянув ближе к себе. Брат тут же обхватил ее руками.       — Натти, что происходит? — донёсся до неё его жалобный шепот сквозь недовольный гул каменных стен Цитадели.       В ответ Натан лишь крепче прижала Темиена. Перед её взглядом вспыхнул зеленоватый свет — это отец, вытянув руку, призвал пламя на ладони. Тут и там начали вспыхивать разноцветные огни на руках: члены Семьи и гости, наконец, начали приходить в себя.       Алинн зажгла на ладони ярко-оранжевое пламя, и Нат увидела, как она поморщилась и прижала другую руку к грудной клетке напротив сердца, будто это простое действие причинило ей боль. Рядом точно так же поморщился Даник и дядя Ольгерд. Воплощения слились с Дарками, усилив их. Но даже это не помогло спасти их от болезненной отдачи от запятнанной магии.       Внезапно наступила полная тишина, и, кроме шумного дыхания и возгласов гостей, Натан не смогла расслышать ничего. Все, как один, замерли, прислушиваясь и боясь даже пошевелиться. Натан скользнула взглядом по знакомым лицам, когда сердце вдруг пропустило удар, и всё нутро сжалось.       Она вдруг поймала взгляд отца, полный такого же ужаса. Они подумали об одном и том же.       Через долю секунды Владыка стремительно сорвался с места, но было уже поздно. Со стороны западного балкона раздался вскрик.       Сердце Натан пропустило ещё один удар и остановилось. Какая-то сила будто подхватила её, выдернула из привычного ощущения самой себя, а время обратила в вязкую патоку. Даже воздух словно застыл вокруг, но Натан и не нужно было дышать — телу кислород больше не требовался. Ей не нужно было думать о том, чтобы двигаться — тело пришло в движение само, не требуя для этого мысли. Или просто мысли стали быстрее?       Натан будто со стороны наблюдала за происходящим. Крик всё ещё эхом раскатывался в тишине зала, когда Темиен вздрогнул и обернулся на звук:       — Мама?       Натан услышала его сдавленный голос, будто сквозь толщу воды. Не успел возглас брата отзвучать, как она уже, кажется слишком сильно, подтолкнула его к Алинн, и сестра инстинктивно подхватила ношу. Для остальных прошло лишь мгновение, как Натан уже была у балкона. Но для неё самой оно длилось слишком долго.       В нос принцессы ударил запах крови. Такой манящий, такой приятный. Будоражащий каждую клеточку тела. От одного его привкуса на языке клыки Натан вытянулись во всю длину и впились в нижнюю губу.       Во мраке затмения её зрение уловило этот ни с чем несравнимый красный, будто во всём мире исчезли все остальные цвета, и остался лишь он. Багрово-красный цвет и резкий для глаз Натан контраст бледной кожи с тёмной лужей, растекающейся по каменным плитам балкона под телом матери.       Мама обхватывала ладонями режущую сталь меча, торчащего из её груди, и судорожно хрипела в попытке вдохнуть. Тёмный силуэт нависал над ней сверху и безмолвно наблюдал, впитывая каждое мгновение этой боли.       Вдруг незнакомец поднял голову и впился взглядом в глаза Натан. В отблеске Гибельного Солнца сверкнула алая радужка, бескровные губы изогнулись в ухмылке, блеснули острые клыки.       — Да здравствует Владычица Натан Третья! — насмешливым тоном протянул вампир.       С боку от Натан раздался полный ярости рык, мимо неё метнулась тень. Это отец, наконец, расправившись с другим вампиром, бросился на второго. Ухмылка слетела с лица нежити, в глазах зажглась злоба, когда с рук Владыки сорвались зеленоватые языки пламени.       Вампир увернулся от огня, и их силуэты слились в хаотичные тени, стремительно передвигающиеся по балкону. Натан с каким-то отстраненным любопытством ловила взглядом мельчайшие детали их схватки. Отец двигался лишь чуть медленнее и всё же какой-то момент он достал вампира рукой, и кожа нежити вспыхнула зеленым огнём, как сухая тростинка. До Натан донёсся его полный боли и ярости крик.       Краем глаза она уловила новое движение. Ещё два вампира практически одновременно перемахнули через парапет на балкон. Отец бросил лишь один мимолетный взгляд на маму и вновь вступил в бой. К нему из темноты стен метнулась крупная чёрная тень с ярко светящимися красными глазами. Это Ярость, Воплощение отца, бросилась на ближайшего противника. Волчица вцепилась в шею нежити, повалив его на пол, послышался сдавленный рык и хруст ломающихся позвонков.       Всё это Натан отстраненно фиксировала какой-то частью сознания, пока широкими шагами двигалась к распростёртой на полу матери. Ноги её подкосились, когда она, наконец, оказалась рядом. Кажется, Натан больно приземлилась на колени, но тело не почувствовало этого. Оно вовсе не чувствовало ничего.       Она видела, как рвано, болезненно мама пыталась вдохнуть воздуха, как её глаза перебегали по лицу Нат, будто она не могла сфокусировать взгляд. С уголка губ тонкой струйкой стекала кровь вниз по подбородку, по шее, скапливалась у ворота светло-серого ещё пару мгновений назад камзола. Ладони её с усилием обхватывали сталь клинка, и когда мама вдруг отпустила меч и сжала руку Натан, принцесса ощутила влагу и жар от теплой ещё крови на своей коже.       — Защищай… Темиена…       Хватка ослабла и рука соскользнула на пол. Глаза застыли.       «Они всё-таки голубые», — вдруг мелькнула мысль в голове Нат.       Мамины глаза — редкого цвета, чаще встречающегося лишь в роду Айнеллов, меняющего свой оттенок в зависимости от настроения: от бледно-зеленого, когда она улыбалась, до тёмно-серого, когда злилась. Были.        Сейчас на Натан смотрели безжизненные голубые глаза, и она, замерев, рассматривала их в ответ. Где-то краем уха она слышала звон стали и шум битвы, но не могла сосредоточиться на этих звуках. Мысли разбегались, и у неё все никак не получалось осознать, что произошло. Почему вокруг неё слышны крики, почему она стоит на коленях, держа в руках окровавленный меч.       «Разве он не торчал только что…», — она нахмурилась, так и не сумев сформулировать вопрос.       Меч был отброшен в сторону, а руки её уже лежали на глубокой ране, из которой продолжала толчками выплескиваться кровь.       «Нельзя выдергивать так меч, ты же знаешь, что кровотечение так лишь усилится».       На мгновение принцесса застыла, обдумывая эту мысль, всё ещё перебегая взглядом с лужи крови вокруг на свои руки и обратно.       «Но разве это имеет значение, если она уже…»        Сила сорвалась с ладоней Владычицы, зеленоватым светом окутав окровавленную ткань праздничного наряда, подсветив кожу в прорехе камзола. Рана на глазах затянулась, не оставив ни рубца, ни шрама, а сила продолжала наполнять каждую клеточку тела матери.       Натан приказала её сердцу вновь сжаться, крови течь по сосудам, а легким вдохнуть живительный воздух. Но мгновения утекали на её глазах вместе с жаром магии, вырывающейся из её рук, и ничего не происходило.       Небесно-голубые глаза не сменили цвет, не наполнились внутренним светом, а всё так же остекленевше смотрели прямо на неё.       Руки Натан дрожали от мощи, источником которой была она сама, и она отстраненно задумалась, что будет, если он иссякнет. Если вся магия вытечет из неё, почувствует ли она хоть что-то. Может хотя бы боль? Хоть капельку боли, чтобы она поняла, что ещё жива.       Её собственное сердце не билось точно так же. Лёгкие не дышали. Глаза смотрели будто на всё и ни на что одновременно, не способные сфокусироваться. Так чем же она отличается от мамы? Почему она сама жива, а мама…       Над головой Владычицы послышался шум, через мгновение рядом на пол осело тело упыря, его отрубленная голова покатилась дальше, в гущу битвы. Ей на шею брызнули капли крови с меча дяди Димитара. Капли должны были жечь кожу, но Натан не почувствовала и этого. Она, кажется, даже не моргала, всё так же глядя в пустые глаза мамы. Сила продолжала вливаться в тело той, безуспешно пытаясь раздуть тлеющие угольки жизни, стремительно остывающие под руками Владычицы.       Дядя опустился рядом, вцепившись ей в плечо, и, кажется, что-то кричал в ухо. Но звук не складывался в слова, и понимание ускользало от Натан. Или она просто не хотела ни слышать, ни понимать?       Дядя вдруг схватил её за руку и сильным рывком поднял на ноги. От неожиданности она моргнула и бросила на него яростный взгляд.       — Нет! — Владычица едва узнала собственный голос, сдавленный и охрипший, будто она неделями не издавала ни звука.       Натан попыталась вырваться из его на удивление стальной хватки.       — У меня получится! Я смогу вылечить её! Просто нужно влить больше…       — Она умерла! — рыкнул в ответ дядя Димитар, и сердце Натан вдруг сделало удар.       Она вдруг вдохнула ртом воздух, и наконец, почувствовала. Почувствовала, как разом отяжелели ноги. Как внутри сжало, скрутило, заломило, будто кто-то проткнул её спину раскалённым прутом. Но этому кому-то было мало, и он давил и давил, пока не прорезал насквозь её тело и не вонзил прут прямо в едва начавшее биться сердце.       Натан усиленно замотала головой, до крови закусывая губы. Обычно голубые глаза дяди, сейчас – почти чёрные, начали расплываться перед её взглядом.       — У меня получится! — упрямо огрызнулась она, пытаясь сморгнуть эту пелену, и чувствуя, как по щекам течёт горячая влага.       Сила бесконтрольно билась в груди, стремясь вырваться наружу взрывом боли и ярости, и Владычицу трясло. Каждая её клеточка сотрясалась желанием выпустить это наружу, дать волю этим эмоциям, мощи, что с каждым мгновением разрасталась внутри.       Дядя ощутимо встряхнул её, заставляя вновь посмотреть ему в глаза.       — Хватит, Натти, так ты только убьёшь себя! Я уже потерял сестру и не хочу потерять ещё и племянников!       Она вздрогнула и отступила, едва устояв на ногах, когда подкосились ноги. Ужас вышиб весь воздух из лёгких, реальность вдруг обрушилась на неё криками ярости и боли, звоном стали и шумом схватки. И на них продолжал падать рыжий свет гибельного солнца, лучи которого не причиняли вреда нежити, а наоборот наполняли заражённую кровь силой.       Владычица стояла в эпицентре битвы, враги вновь и вновь забиралась по стенам на парапет балкона, а отец, дяди и тёти, сёстры и братья спиной к спине сражались вокруг неё.       — Темиен…       Натан, наконец, ухватила взглядом маленький силуэт брата в проёме стеклянных дверей балкона. Он стоял, обхватив себя руками и прижимаясь боком к Ветру, который возвышался над ним на целую голову и огрызался на противников. Около них билась с упырём Алинн, при каждом взмахе меча заставляя его отступать на шаг и в ярости скалиться.       А Темиен всё также стоял, дрожа и глядя куда-то вниз за спиной Натан, зелёные глаза его были широко распахнуты от ужаса и мокрые от слёз.       Она оказалась рядом, кажется, за один неровный удар своего сердца, подхватила брата на руки и поспешно зашагала обратно в залу. Ветер бросился за ними.       Здесь было тише, чем снаружи, Охотники и эльфы сражались с той немногочисленной нежитью, что всё-таки сумела проскользнуть внутрь.       Темиен вдруг задергался в попытке вырваться.       — А как же мама? Что с ней? Она ранена? Мы должны ей помочь!       Натан остановилась и стиснула его крепче, не в силах сказать ни слова. А брат внезапно затих, всхлипнул и прошептал едва слышно:       — Натти, у неё кровь идёт…       Она ткнулась куда-то ему в шею и зажмурилась, чувствуя как от слёз намок ворот его светлого камзола. Сзади она ощутила чьё-то присутствие, и тёплая ладонь Алинн легла на плечо и крепко сжала.       Шум битвы вокруг стихал. Семья, Охотники и гости уничтожали огнём последних противников. Но стены Дарктраксара продолжали гулко трястись, будто Цитадель пыталась вытряхнуть незваных гостей. Или она так пыталась избавиться от Дарков?       Им удалось отбить первую волну нападений, но ночь только начиналась. Затмение всё продолжалось, а барьеры пали, открыв дорогу с Проклятого Острова на Ураз полчищам нежити и нечисти. И Цитадель умирала, Натан ясно чувствовала это сейчас. Дарктраксар рушился, не в силах держать сам себя без питающей его кровной магии Дарков.        «Защищай Темиена…» — вновь и вновь звучал голос матери в её голове.       За предательство платят кровью — вот главный столб Равновесия Уразара. Кровь одного из Дарков разрушила связующую силу барьеров. И лишь та же кровь может это исправить.       — Я обещаю, мама, — прошептала Владычица, укачивая Темиена на руках.       Брат тихо плакал на её плече.