Арианна
Дядя. Я не показала своего удивления, но внутри переполняли эмоции. Прочистив горло, поднялась со своего места и взяла свой телефон. — Алис, ты знаешь номер своих близких, находящихся в Лас-Вегасе? Она отрицательно покачала головой. — Моя мама сказала мне, что если нас найдет папа и с ней что-то случится, позвонить Ноа, — отозвалась Алис, приглаживая платье и не отрывая от меня пристального взгляда. Она была слишком спокойной и сдержанной для своего возраста. Эта часть заставила меня нахмуриться и забеспокоиться, потому что она вела себя осмотрительно. Франческа была полной противоположностью ей. Конечно, Фран с чужими вела бы себя осторожно, но не так, как Алис, поведение которой мне показалось странным. Она словно боялась чего-то. Одежда девочки была испачканной, в некоторых частях ткани я могла увидеть капли крови. Схватив синие больничные свободные платья, предназначенные для детей после операции, я подозвала Алис в ванную комнату в нашем кабинете, на что та послушно последовала за мной, догадавшись о моих действиях. — Если ты хочешь, чтобы я помогла, я останусь здесь. С минуты она думала, после слабо кивнула, молча снимая свои туфельки. Я стянула с неё колготы с её позволения и принялась расстегивать платье, но остановилась, когда она задрожала и напряглась. Она не сопротивлялась, поэтому я продолжила дело. Когда замок её платья дошел до района талии, я ужаснулась и мне понадобилась секунда, чтобы сглотнуть подступившую к горлу тошноту. На её спине были точно свежие, длинные и тонкие раны по всему участку, как бывает от кнута. Кровь её высохла, а местами были открытые раны, из которых она могла пойти, если коснуться или надавить сильнее. То, что маленькая девочка выдержала такой ужас, было чудом. Мне стало плохо от одной мысли подвергнуться таким болям, что говорить о реалии. Я осматривала каждую её рану, делая пометки в своей голове. — Кто это сделал? — спросила я, оправляясь от шока. — Мой папа. — Почему ты не сказала мне, Алис? — голос мой отяжелел. Ответа так и не последовала. Казалось, она не хотела вообще говорить о своем отце, поэтому я была вынуждена лишь набрать побольше воздуха и встать с места, не оголяя её, чтобы не смутить, оставив платье в положении с открытой спиной. Я включила воду в душевой кабинке и настроила нужную температуру. — Я оставлю полотенце и чистые вещи. Прими душ, а я предупрежу твоего дядю, хорошо? Если что-то нужно, крикни. Я сразу прибегу. — Обещаешь? Я немного опешила, но твердо кивнула. Мне было больно думать, что при детских мольбах прекратить бить её кнутом, тот не прекращал. Помощи не было. Она просто смирилась. — Обещаю. Я вышла перед тем как она сбросила с себя платье, а дверь оставила чуть приоткрытой, чтобы услышать Алис. Я все еще приходила в себя, набирая контакт определенного человека. Мне необходимо было поставить его в известность, потому что по взгляду и словам Алис я поняла, что девочка полностью доверяла ему. Разблокировав его номер, отправила короткое сообщение, оповещающее о ней и указывающее адрес больницы. Я не знала, ответит ли он моментально, потому что разница пояса была в три часа. Возвращаясь немного в прошлое, которое ударило с головой, я посмотрела на свои руки. Неужели мне удалось вытащить нож из человека? Тошнота усиливалась при воспоминании о его крови. Господи. Я слишком переоценила себя, потому что с таким количеством красной жидкости и ужаса я не могла справиться. Меня сразу бросало в жар. Свою карьеру доктора мне стоило пересмотреть. Я не могла оправиться от увечий Алис. Такая маленькая, слишком хрупкая, познала боль. Было хуже то, что она терпела. Не делилась с этим ни с кем, то ли боясь осуждения, то ли испытывая отвращение к самой себе. Отчего-то я входила в её положение. И это было ещё ужаснее. Когда шум воды стих, я вошла в комнату и увидела, как маленькая блондинка была одета в чистую одежду, которая немного пропиталась водой, капающей с её мокрых волос. Я присела перед ней на корточки и стала полотенцем сушить её красивые и блестящие концы волос. Феном закончив дело, дала ей детские тапочки серого цвета. Когда я обмотала бинтом ее спину, намазав перед этим мази, уложила её в больничную койку, которую выделила специально для неё в отдельной палате. Алис своими сапфировыми глазами не прекращала смотреть на меня, словно находила меня интересным объектом изучения. — Ноа рассказывал мне о тебе, — сказала она, болтая своими ножками. Я напряглась на табурете напротив её кровати, когда слова дошли до моего сознания. — Рассказывал обо мне? — мне стало интересно о его рассказах насчет меня, что будоражило и тревожило одновременно. Как бы не хотелось узнать, я не могла позволить роскошь разговорить её, по крайней мере, не при таких обстоятельствах. — Я узнала тебя сразу же, как ты подошла ко мне. Ноа показывал однажды мне твою фотографию. Он упоминал о твоем любопытстве. На самом деле, это единственное, о чем он говорит постоянно. Что ты суешь нос не в свои дела, — она перестала играть ногами, тогда как я раздраженно закатила глаза. Серьезно? — Мне больше интересно, откуда у него моя фотогра… — прервалась я, доставая свой телефон и проверяя социальные сети. Он был подписан на мой закрытый аккаунт в Инстаграме, но как я этого не заметила? Вероятно, он в тот раз не только откорректировал свое имя на моем сотовом, но и каким-то образом подписался на меня, что прошло мимо меня. Где-то внутри я облегченно выдохнула тому, что никто не проверяет моих подписчиков и подписок, иначе было бы… не так радостно. Я ничего не выкладывала с последнего раза в машине папы, поэтому это было почти единственным фото, где видно всю меня, а не только профиль. Тут же удалив Картера, я запретила ему доступ. Он был чужим. Вернувшись к Алис, слабо улыбнулась. — Постарайся заснуть. Твой дядя приедет под утро и заберет тебя. — Мне нужно выпить лекарство, — отозвалась она. — Я выполнила всевозможные манипуляции без лекарств, в которых нет необходимости. — Я знаю. Но это лекарство для другого назначения. У меня больное сердце. Больное сердце. Вспомнилась Карлотта, которая всегда их принимала перед сном и которой становилось хуже от сильной нагрузки, и сейчас смотря на девочку, мне стало вдвойне не по себе. Она ведь могла и умереть от такого жестокого отношения со стороны отца. — Я принесу. — Сказала я без всякой жалости, которую скрыла хорошо, потому что это только огорчило бы её. Непонятно откуда взявшаяся жгучая боль рывками время от времени проносилась по моим внутренностям, когда я оставила её одну и закрылась в кабинете. Медленно скатившись вниз по двери, притянула колени к груди и пыталась втянуть как можно больше воздуха. Меня беспокоило, что она подвергалась домашнему насилию, которое её отец скрывал довольно хорошо от Ноа, иначе тот был бы давно мертв. Мне потребовалось десять минут, чтобы окончательно прийти в себя и вручить Алис таблетку со стаканом воды. Она засопела, и я присоединилась к другим рабочим. Всё ещё доносились крики женщин, которые я старалась активно игнорировать, пока не дошла до нужной палаты. Войдя в неё, оценила лежавшего мужчину. По данным, которые я нашла, он приходился отцом Алис, мать которой скончалась в операционной от множеств ножевых ранений. Именно из него я вытаскивала нож. Ярость, которую я сдерживала весь вечер, начал течь по моим венам. В голове проигрывался весь тот ужас, что испытала Алис. Какого это, когда тебя пытает собственный отец, как не должен относиться к своему отпрыску ни один. Я могла бы влить в его капельницу любое убивающее средство, но это было бы слишком просто. Слишком милосердно. Перелет с Оттавы до Вегаса займет не менее пяти часов. Я посмотрела на мужчину, который проснется к этому времени и не выйдет отсюда живым. Выдохнув, закрыла после себя двери сто тридцать второй палаты, качая головой. Я приняла решение оставить его Ноа Картеру.***
Я посмотрела на время. Восемь утра. Аврора ни разу не присела отдохнуть, всё желая помочь. Периодически я проверяла Алис, которая спала крепким сном, сжимая одеяло пальцами. Помечая на листке пациентов и перепроверяя их правильную нумерацию, я спускалась по лестнице с медсестрой по имени Джейн, жевавшую батончик. Она не переставала делиться своими знаниями со мной, от которых моя голова только сильнее кипела. — Джейн, я уже поняла, что ты много знаешь о человеческих органах, но можем ли мы хотя бы на пару часов поменять тему? — не отрываясь от бумаг, предложила я. — Мы в больнице. Чего ты ожидала? Что я буду рассказывать о пони, какающих скиттлзом? — Боже, оставь меня одну. — Так вот… на чем я остановилась? О, точно, почки человека фильтруют около 200 литров жидкости ежедневно — этого достаточно, чтобы наполнить большую ванну, можешь себе представить? Во время этого процесса почки удаляют отходы, которые покидают организм в виде мочи. Большинство людей мочатся около двух литров в день. Вывод: почки невероятные трудяги, которые не только фильтруют кровь, но и умудряются создавать непревзойденный «коктейль» из отходов. — Спасибо за полезную информацию, — ускорила я свои шаги в сторону выхода, потому что мы с Джейн согласованно пришли к тому, чтобы купить пончики неподалеку отсюда не только себе, но и Авроре с Вивьен. — Да подожди же ты! — она нагнала меня, забрав свою куртку с ресепшена. — Ты собираешься выйти в одном халате? Замерзнешь ведь. — У меня под ним водолазка, а до кафетерия всего две минуты. — Как скажешь, — пожала она своими плечами, и мы тут же зашагали прочь. Оказавшись внутри заведения, пахнущим кофе, нам в две коробки положили по шесть пончиков, покрытых сахарной глазурью и шоколадными с кремовыми начинками. Через коробку я могла понять, что они свежие по их теплу. В моем кармане зазвонил телефон. Ноа. Я могла предположить, что они уже приехали, и взять трубку, но в этот же момент что-то показалось в узкой улочке, в которую не проникал свет. — Джейн, я, кажется, забыла свой кошелек. Ты иди. Я сбегаю обратно и присоединюсь к вам. Когда она ушла, я убедилась, что никто меня не видит, и пошла в другом направлении. В конце узкого проема, в который могли пролезть два человека, лежала одна-единственная белая роза на холодной земле. Я никогда не верила в случайности. И это не могло быть им. Сперва тот незнакомец в белом, и эта роза. Лежа на земле, её лепестки легко колыхались на холодном ветру. Присев на корточки, я взяла её и начала крутить в руках. Она была без шипов, словно незнакомец боялся, что я могу пораниться. Но разве в этом был какой-то смысл? Символ. Образ вызывал множество размышлений, пока я не подобрала самый подходящий. Чистота и безупречность, в которых отсутствует какая-либо злоба или агрессия. Но с другой сторону он выражал полную покорность к определенному человеку и смирение к испытаниям без сопротивления. Какие бы противоречивые чувства не вызывал тот незнакомец во мне, я не могла и не приму такое положение. Ни с Ноа, ни тем более с ним. Мне хотелось покончить с этим всем, и я это сделаю.***
Вернувшись обратно, я замерла у самого входа. К Картеру бежала Алис, которая счастливо улыбалась. Рядом с ним стояли Ванесса и Тео, рядом с которым величественно расположились два добермана, как отличные стражи своего хозяина. Эти собаки выглядели устрашающе и были слишком массивными, чем обычные. Ноа взял Алис на руки, крепко обнявшая его за шею. Мне подумалось, что эта малютка так же имела тесные отношения с Фордами, раз и они явились за ней. Впервые на лице Тео я увидела обеспокоенное выражение, но оно продлилось лишь мгновенье. Он словно почувствовал мой взгляд на себе и встретился со мной своим колючим взглядом. В его глазах мелькнуло недовольство и прежняя озлобленность. Я поспешила ретироваться, пока никто меня не заметил. Алис в безопасности. Остальное выведают от других докторов. Моя работа закончилась. Топая по безлюдному коридору, вошла в лабораторную. Как только я собиралась закрыть дверь после себя, она распахнулась, оттолкнув меня в сторону, и я от такой жестокой силы, не удержавшись на ногах, упала на пол, столкнув со стола стеклянные колбы, осколки которого впились мне в одну из ладоней. Я закусила губу, чтобы сдержать крик боли, и подняла голову, оцепенев от страха. Надо мной возвышался Тео, с полной неприязнью смотря на меня с опасной улыбкой. Он закрыл дверь на замок, что заставило меня подняться с места и сжать в здоровой ладони один из осколков для самосохранения. Его глаза шли вразрез с улыбкой. Тео явно намеревался со мной покончить, и ему предоставился хороший шанс. «Ты не всегда будешь с ними. В один день я тебя достану», его слова, брошенные мне, зазвучали в голове. От него исходила чистая угроза, я поняла это, когда фальшивая маска спала с его лица, давая мне прочувствовать каждой клеткой природную жестокость Тео. Я пятилась назад, когда он слишком медленно наступал на меня, оттягивая момент, чем запугивал меня сильнее. Эта его чертова тактика работала. — Знаешь, как сложно было поймать тебя одну? — он крутил в руках свой кинжал. — Всегда с кем-то. Вечно защищенная и дрожащая от опасности как самый настоящий и трусливой мышонок. — Прекрати называть меня так. Он откинул голову и слабо рассмеялся. — Ты посмотри на себя. Вся дрожишь как осиновый лист на ветру. Можешь обманывать себя сколько угодно, но ты всегда останешься мышкой, потому что твой отец до конца твоих дней не раскроет твою личность кому-либо и о твоем существовании миру. Тебя просто нет. Какого это ощущать себя призраком, а? — Замолчи, — прошипела я. — Я начну кричать, если сделаешь ещё шаг. — Крики моих жертв только возбуждают меня. Но мы оба с тобой прекрасно знаем, что ты никогда не сделаешь этого. — Тео оскалил зубы. — Раз уж мне наконец предоставился шанс поймать тебя, я хотел бы прояснить одну ситуацию. Ты читаешь много книг и должна знать принцип Талиона. Я всё думал и гадал, почему Ноа вел себя слишком спокойно после огнестрельного ранения. Он, конечно, постарался над тем, чтобы убедить меня, что уже расправился с человеком. Но был недостающий фрагмент и одно упущение. Он был в Нью-Йорке и слишком хорошо натренирован, чтобы получить пулю в живот. — Видимо, не так уж хорошо натренирован. Прими сей факт. Тео усмехнулся. — С твоим языком я бы расправился в первую очередь, отрезав его. Всё бы ничего, мышонок, но интерес Ноа к тебе открыл мне глаза, что привело к ответам. Это ты выстрелила в него. — Прикоснешься ко мне хоть пальцем, я обязательно отомщу тебе, — сказала я, но не смогла скрыть в голосе растущий страх. Глазами бегала по комнате, но выхода не было. — О, нет, — улыбнулся он. — Зачем мне напрягаться, если другие могут расправиться с тобой, как подобает? Я лишь пришел предупредить тебя. В один момент он стоял на месте, а в следующий — оказался в пару сантиметрах от меня. Пальцы его обхватили мою шею и стали сжимать в неистовой хватке, перекрывая весь доступ к кислороду. Я с испугом смотрела в его темные глаза, в которых отсутствовала человечность. — Неужели ты думала, что всё сойдет тебе с рук? Его крепкая ладонь сдавливала мое горло, прижимая меня к стене и поднимая на носочки. Глаза стали слезиться, я брыкалась, но было бесполезно отбиваться. Он на секунду ослабил хватку, давая мне набрать немного воздуха, как следом сжал сильнее. Я выронила осколок и старалась оттолкнуть его от себя, царапала его руку. Уже чувствовала, как начинаю терять сознание либо это были звоночки, оповещающие о последних секундах жизни. Тео неожиданно убрал свои пальцы с моей шеи и отбросил мое обессиленное тело в сторону. Я стала жадно вдыхать воздух. — Безусловно, я попаду в неприятности, но и ты тоже, мышонок. Твоя семья не обрадуется тому, что ты скрываешь от них, — говорил он, не отрывая от меня взгляда. — Ноа предупреждал меня после того случая в Нью-Йорке больше не прикасаться к тебе, сослав обратно в Канаду, но я готов расплатиться сполна. А вот тебя… — он присел передо мной и брезгливо оценил меня, — он не убьет, к великому сожалению. Но у него есть и другие способы причинить тебе боль, если он уже этого не сделал. — Он не сделает мне больно, — с вызовом бросила я, потирая шею. — Что заставляет тебя думать так? Он искусный манипулятор и стратег. Может, он использует тебя для достижения определенных целей, Арианна? Ты только подумай: красивая, умная и невероятно хитрая девушка в команде с кем-то. Кто откажется от такого потенциального союзника? — он протянул руку, чтобы коснуться меня, но я отползла от него подальше. — У него всегда есть скрытые мотивы. И если ты сделаешь что-то, что разочарует его, готовься к самому худшему. Лучше держись от него подальше. Он встал и, безразлично посмотрев на меня в последний раз, ушел. Я всегда гордилась своей внутренней сдержанностью и выносливостью, но прямо сейчас готова была расплакаться от его слов. Он ударил меня не прилагая никаких усилий. Его слова продолжали прокручиваться в моем подсознании без конца, пока глаза жгло от невыплаканных слез, потому что я понимала, что Ноа такой. Я ещё долго не двигалась после ухода Тео, ожидая, когда боль утихнет. Со всхлипом встав с пола, посмотрела на кровоточащую рану и сунула её под раковину. Мелкие осколки несильно распороли нежную кожу, но капли крови продолжали капать, пачкая белоснежную поверхность раковины. Вода смешивалась с кровью, делая эту субстанцию ярко-розовой. Я стиснула зубы, когда начала аккуратно избавляться от осколков. Покончив с этим, обмотала ладонь бинтом и облегченно вздохнула, облокачиваясь на стол. Лишь спустя время ко мне пришло осознание, что все это время я чувствовала чей-то пристальный взгляд на себе из улицы с огромных окон.***
— А-А-А-А! — громкий и пронзительный вскрик донесся откуда-то. Выбежав из кабинета, который я успела прибрать и избавить от своей крови, побежала в направление голоса. Одна женщина упала в обморок, а другая не переставала кричать. Обойдя их, меня чуть не стошнило от жестокой картины. В палате была кровь. Море крови. Я попыталась что-то сказать, но не смогла. Ноги мужчины были раздолбаны в кашу. Шея выгнута под неестественным углом, как в самых настоящих ужастиках, обмотанная собственными кишками, часть которых висела над полом, словно цепи. Кость в одной руке торчала наружу, а пальцы ног или рук (я уже не могла разобрать) валялись на полу. Простыни, некогда бывшие белыми, пропитывались кровью. Я спокойно стояла на месте и смотрела на мертвеца. — Какая это палата? — словно хотела убедиться, спросила я у подбежавшей Вивьен. — Сто тридцать вторая. Ноа изуродовал отца Алис настолько, что я не узнала его в лице. Забежав в уборную, меня вырвало. А чего я ожидала? Что Картер не такой жестокий, как другие мафиози? Я на многое закрывала глаза, но не в этот раз. Это было чересчур. В голове пробежала мысль о том, что это могло быть не самой худшей частью. Если бы у него было бы больше времени и другое помещение, пытки были бы куда хуже. Но я не испытывала ни жалости, ни сожаления к мужчине. Все они были самыми настоящими монстрами. Промыв рот, в уборную ворвалась Аврора с выпученными глазами. Она завидела меня и схватила за руку. — Мой папа узнал, что в нашей больнице произошло… такое. Он сказал, чтобы мы немедленно покинули это место. Он скоро прибудет. — Аврора нахмурилась и изучила мою забинтованную руку. — Что с ней? Ты в порядке? — Обронила вазу. Собирая стекла, порезалась. Она неуверенно кивнула, но все же поверила. Аврора рассказывала мне о том, что Римо и Фабиано недавно узнали, что к нам прилетели люди из Канады, а один из них устроил резню, пока она переодевалась в свою одежду, вручая мне мою куртку. Я перестала вникать в её слова, потому что не могла выбросить из головы ту сцену. Разве я хочу такой жизни? Не лучше ли будет оповестить папу обо всём, поставив его в известность? Конечно, лучше. Но Тео был прав. Я не расскажу ничего, потому что боюсь увидеть огорчение и гнев в глазах папы и братьев. Я многое скрывала от них. Слишком много. Уйдя полностью в себя, я поздно поняла, что мы обошли ресепшен и близились к дверям выхода. Аврора крепко держала мою руку, словно боялась, что я упаду в обморок. Ей казалось, что причиной моего транса было изувеченное тело мужчины, но она ошибалась. — Арианна! — позади послышался голос Алис. Я не стала оборачиваться, боясь того, что увижу. Девочка не переставала окликать моё имя. Аврора замедлилась и посмотрела на меня. — Тебя зовут, Ари. Не ответишь ей? — Она с Картером и Фордами, — глупо оправдалась я, пытаясь скрыть панику в голосе. Я не хотела видеть Тео, который ясно дал понять мне держаться от них подальше. — Даже если так, она ребенок. Больше нет у неё родителей, она сирота. Не делай ей ещё больнее. Слова подруги были как холодная вода, отрезвляющая мой рассудок. Я опустила руку Авроры и обернулась. Ванесса злобными глазами смотрела на меня, не понимая моих действий, находя меня бессердечной. Иронично. Тео лишь холодно взирал в мою сторону, но его сощуренные глаза говорили за него. Держись подальше. Ко мне подбежала Алис, за которой следовали два добермана, предупреждающе оскалив зубы, что я напряглась и непроизвольно сделала шаг назад. Аврора тоже не была рада этим собакам, которые охраняли маленькую девочку и готовые убить нас, сделай мы шаг к Алис. — Арианна, ты уходишь? Я кивнула головой. — Да. За тобой приехали твои близкие, и мне пора возвращаться домой. — Мы ведь увидимся ещё? Мне не нравится прощаться. Это больно, — прошептала девочка, пряча голову за шеей добермана. Я присела перед Алис, держа приличное расстояние от собак, которые зарычали, а Тео дернулся, словно считал, что я убью её. По себе не судят. — Алис, никогда не бойся отпускать человека и прощаться с ним. Это жизнь. И знаешь что? Я где-то читала, что за прощаниями, как правило, всегда следуют встречи, — сказала я с легкой улыбкой. Неожиданно она приблизилась и обняла меня за шею, что я опешила, но потом обняла в ответ. — Спасибо, Арианна и… я хочу, чтобы ты знала, что Ноа убил моего отца, потому что это я дала ему добро, — тихо сказала она, чтобы слышала только я, и отошла от обескураженной меня. — Не волнуйся, Алис, я не злюсь на тебя только потому, что ты хотела этого. Это твой выбор. — Задумавшись чему-то, я понимала, что это последняя наша встреча, поэтому подняла глаза и встретилась с Картером, изучавшего меня взглядом, который я не могла определить. Я знала, что на его черной рубашке была кровь, от которой он избавился в руках и лице. Вздохнув, сняла синий кулон и всучила в ладошки Алис. — Верни их своему дяде. Прощай, снежинка, — потрепав её за волосы, я встала и, не обращая ни на кого внимания, вышли с Авророй из больницы. — Что теперь будешь делать? — спросила подруга. — После сегодняшнего инцидента я поняла, что наравне со свободой мне хочется спокойствия, поэтому собираюсь поговорить с папой об очень важной теме, что даст мне то, чего я хочу. — И что же это? — с сомнением посмотрела она на меня. — Брак по расчету.