I am with you Я с тобой, I will carry you through it all Я проведу тебя через любые невзгоды I won't leave you, I will catch you И никогда тебя не оставлю. Я подхвачу тебя, When you feel like letting go Когда ты захочешь всё отпустить, ‘Cause you're not, you're not alone Потому что ты не одна, не одна.
— Фрэнк, ты уверен, что это сработает? — поправляя платье, каждые три минуты переспрашивала Джамия Нестор. Сорок минут назад она совершила самое страшное преступление во вселенной: подписала настоящее свидетельство о браке, обманув всех вокруг: Оливера, Фрэнка, будущего ребенка, о существовании которого она не хотела бы не знать. Но выделила она лишь одну проблему, которая беспокоила ее больше всего: она обманула себя. — Я уже пятнадцать раз сказал, что все будет хорошо. Тебе надо просто довериться мне, — от долгих причитаний новоиспечённой супруги Айеро остался совершенно без сил, поэтому в определённый момент повысил голос. — Знал бы, что после свадьбы ты обратишься истеричкой, нанял бы кого-нибудь вместо тебя. — Тогда какого черта ты сразу отмел этот вариант и обратился ко мне? — Джамия всплеснула руками в знак своего недовольства и повернулась вполоборота к приятелю. — Я клянусь тебе, Фрэнк, это последняя афера, на которую я подписалась. Больше помощи от меня не жди. — Я так не думаю. Тебе еще участвовать в воспитании нашего общего ребенка, — припарковавшись на территории старинного интерната*, Айеро вышел из машины и, обойдя ее, высвободил подругу, открыв перед ней дверь. — На месте воспитателей, я бы тебе не доверила даже рыбку аквариумную, не то, чтобы ребенка, — на это Фрэнк ничего не ответил, прекрасно понимая, что с агрессивно настроенной женщиной спорить бесполезно. Интернат представлял собой массивное здание, состоявшее из четырех корпусов, в которых содержались дети из разных возрастных групп: малыши, дети от пяти до девяти лет, младшие подростки от двенадцати до четырнадцати лет и подросшее поколение от пятнадцати до семнадцати лет. Это учебное заведение было единственным сохранившимся в Чикаго, поэтому все дети, оставшиеся без попечения родителей, направлялись туда, независимо от возраста или национальности. Фрэнк не любил подобные места, исходя из собственных предпочтений, и всегда обходил их стороной, а Джамия наоборот очень любила детей и готова была каждому из них подарить кусочек своего счастья, лишь бы увидеть улыбку на светлых личиках. Но, к ее сожалению, это было невозможно, ведь вложенные в детский дом деньги не играли никакой роли для этих детей, так как им нужны были не деньги, а семья. Пропустив девушку вперед, Айеро переступил порог здания и, захлопнув за собой дверь, прошел в светлый холл. Внутренняя отделка его привела в восторг, ведь он любил высокие потолки и просторные залы с длинными широкими лестницами, в которых буквально кипела жизнь. По коридорам сновали педагоги, ученики, что-то бурно обсуждая, и среди них выделялась одна женщина, стоявшая в строгом черном костюме с собранными в хвост волосами и папкой в руке. Заметив посетителей, она моментально бросилась через весь холл к входной двери, чтобы поприветствовать долгожданных гостей и проводить их в свой кабинет, на ходу продумывая свою речь. — Мистер и миссис Айеро, добро пожаловать! — Фрэнк отметил ее строгий тон и манеру разговора, в которой она четко проговаривала каждое слово. — Могу ли я предложить вам кофе или чай, прежде чем мы начнем приводить наш договор в исполнение? — Добрый день, миссис Пауел, — вступила в разговор Джамия, воодушевившись атмосферой интерната. — Знаете, мы так давно планировали эту поездку, что у нас больше нет сил ждать. Мы бы очень хотели сначала определиться с ребеночком, если это возможно. — Тогда прошу за мной, господа. Открыв перед супругами мир детства и надежды, женщина заметила изменения в лицах гостей. Джамия расчувствовалась еще на первой двери учебного класса, ей хотелось плакать и умолять Фрэнка купить этот детский дом, лишь бы сделать каждого ребёнка, находившегося в стенах этого здания счастливым, что Айеро искусно игнорировал. Ему не было никакого дела до чьих-то детей, оставленных на попечение государства, его целью был определённый ребенок, который смог бы решить все его проблемы с законом, одним лишь присутствием в семье. Проходя мимо класса искусств, Фрэнк заметил лишь одного подростка, находящегося внутри. Он сидел на полу, сложив ноги в позе лотоса, и вычерчивал линии, одну за другой. Его белые волосы были неаккуратно уложены в непонятном проборе, и на правом боку выбивалась одна прядка, которую парень все время пытался заправить за ухо. Фрэнк отметил для себя аккуратный, слегка вздёрнутый носик, острые скулы, четкую линию подбородка и широкие брови. Все это складывалось в общую картину естественной красоты, к которой он стремился, и он ее нашел. — Привет, — подскочив от неожиданности, подросток выронил альбом и шокировано посмотрел на вошедшего. — З-здравствуйте, — опершись на дверной косяк, мужчина ещё раз взглянул на уже открытое лицо подростка и улыбнулся, не желая пугать своим действием ребёнка. — Вы меня напугали. — Что рисуешь? — ему нравились творческие люди. В них он находил нечто, близкое по душе. В них он находил себя. — Знаешь, я ведь тоже своего рода художник. — Я вас знаю. Вы — Фрэнк Айеро. Архитектор, чьи работы известны по всему миру, — хмыкнув, мужчина улыбнулся и подошел к нему, взглянув на работу, над которой так трудился юноша. Заметив рядом с ним четыре карандаша, разной мягкости, Айеро взял самый мягкий из них и легко, фактически не касаясь бумаги, растушевал крайнюю балку дома, создавая тень. — Так лучше, не правда ли? — Мистер Айеро, мы вас потеряли, — засмеялась миссис Пауел и пригласила мужчину продолжить прогулку по детскому дому. — Мы можем пройти в ваш кабинет? Я уже определился с выбором. За пять прошедших минут, что они шли по направлению к кабинету, Фрэнк успел поразмыслить над своим выбором. Он еще не был знаком с подростком, но уже был уверен в том, что он сделал правильный выбор. В этом ребенке он видел будущее, некую надежду на продолжение своего дела. Ему он мог подарить творческую жизнь и по истечении года — двух лет, пустить в свободное плавание, обеспечив его всем необходимым для хорошей жизни. Приняв приглашение, Фрэнк и Джамия вошли в кабинет, отделанный красным деревом и присели в уютные кресла, обшитые бордовой тканью, напротив массивного стола черного цвета. Несоответствие красок по отношению друг другу резали глаза мужчине, но он молчал, надеясь как можно скорее подписать документы и уйти. — Как я уже сказал, я определился с выбором. Меня интересует мальчик из кабинета искусств. Мы с ним разговаривали перед вашим приходом, — кивнув, женщина достала личное дело подростка и открыла его, передавая фотографии будущим родителям. — Его зовут Джерард Артур Уэй. Ему пятнадцать лет. Один из лучших воспитанников нашего детского дома. Он увлекается искусством, музыкой и живописью. Кстати, мальчику завтра как раз исполняется шестнадцать. Но есть одна загвоздка, мистер Айеро, — поджав губы, женщина взглянула поочерёдно на супругов и обреченно вздохнула. — На него уже претендует три другие семьи и некоторые из них даже собрали ряд документов, необходимых для опеки. — Миссис Пауел, — Фрэнк положил на стол черный конверт из плотного картона и, пододвинув его поближе к директору, склонил голову набок. — я уверен, что другие семьи не смогут дать этому парнишке будущее, о котором многие лишь мечтают. — Хорошо, у вас все документы с собой? — нажав кнопку на селекторе, Беатрис узнала, в каком кабинете у подростков проходит урок и занялась документацией. Фрэнк понимал, что дороги назад нет, и ожидание для него было чертовски утомительным. Ему пришлось поставить свою подпись на двенадцати бланках, сфотографироваться для личного дела, заверить паспортные данные и это все было сложно, ведь бегать приходилось из кабинета в кабинет, при этом, успевая, отвечать на рабочие звонки. Джамия наоборот обрела спокойствие на момент подписания документов. Она знала, что сделка прошла успешно и ребенок оказался пусть и не совсем в настоящей, но семье. Конечно, никто не планировал рассказывать ему правду о причинах его усыновления, это было бы слишком жестоко по отношению к подростку. Она знала, что Айеро — робот, от которого ласки и заботы можно было бы не ждать, поэтому планировала заниматься подростком самостоятельно. Наконец, подписав последний лист, Айеро бросил ручку на стол и вышел в коридор, в сопровождении Джамии, озабоченной серьезным разговором. — Скажи мне, пожалуйста, как мы объясним мальчику, что его мама с папой живут раздельно? — Нестор скрестила руки на груди и с укором взглянула на друга. — Он ведь думает, что мы с тобой идеальная пара и счастливые партнеры. — Скажем правду, — Фрэнка накрыло непреодолимое желание курить, и это произошло не спонтанно. Зависимость давала о себе знать в купе с нервозностью, которую он держал в себе. — Нет, Джамия, не начинай. Я знаю, что означает этот взгляд. — Ты совсем с катушек съехал? Хочешь парню жизнь сломать своей правдой? Фрэнк, это ребенок, а не взрослый человек, и, кстати, теперь он по документам еще и твой сын, и я бы настоятельно тебе не рекомендовала говорить ему правду. Подари ему возможность быть счастливым. Окружи его вниманием и заботой, — Айеро закатил глаза и потер шею рукой, в попытке избавиться от напряжения: как морального, так и физического. — Прекрати, пожалуйста, быть моральным уродом хотя бы для своего настоящего сына. — Мистер и миссис Айеро, нас уже ждут, — улыбнулась директор и пригласила чету Айеро пройти к кабинету, где на тот момент проходил урок у девятого класса. Фрэнк впервые понял, что такое скованность. Его тело словно связали тугими канатами без единой возможности высвободиться. Его вдруг накрыло осознание, что правила игры изменились и ребенок, которого он усыновил несколько минут назад, стал личностью, и ему предстоит нести ответственность за него ближайшие несколько лет. Открыв дверь в кабинет истории, миссис Пауел пригласила уже нынешних опекунов подростка и, подняв ладонь вверх, остановила урок. Джерард сидел в конце класса и, вместо прослушивания лекции, занимался своим любимым делом — рисованием. В моменты прихода вдохновения его периодически отключало от реальности, поэтому он терял связь с внешним миром, забывая обо всем. — Мистер Кетч, мы заберем Уэя с вашего позволения, — преподаватель искренне улыбнулся. Он был рад за каждого ребенка, покидавшего стены детского дома, ведь для них лучшим местом становилась семья. — Джерард, собирайся, тебя забирают твои новые родители. Оставив работу над картиной, подросток поднял голову и слегка приоткрыл рот, осознав, что его усыновила семья, где главой являлся человек, на которого он равнялся все прошедшие годы. Ему стало так тепло на душе, и одновременно жутко. Он не знал, как вести себя, о чем говорить и стоило ли вообще что-либо делать, опасаясь реакции новоиспечённых родителей. А вдруг они испугаются и вернут подростка обратно? Отбросив негативные мысли в сторону, Джерард быстро сложил все свои вещи в стопку и, не оборачиваясь, двинулся к началу класса. Ему было сложно смотреть в глаза людям и все учителя и воспитанники об этом знали. — Я желаю каждому из вас оказаться в самой лучшей семье, — сказав на прощание несколько слов, Уэй кивнул сам себе и оказался втянут в объятия преподавателя. — Удачи, мой мальчик.We keep this love in a photograph И мы храним эту любовь на фотографии, We made these memories for ourselves Мы оставили эти воспоминания для самих себя, Where our eyes are never closing Те моменты, когда наши глаза широко распахнуты, Hearts are never broken Наши сердца ещё не разбиты And times are forever frozen, still И время словно навсегда застыло.
Покинув кабинет, новоиспечённая семья забрала оставшиеся документы и вещи ребенка, отправившись домой. Всю дорогу Джамия наблюдала за поведением Уэя и чувствовала напряжение с его стороны. Парня периодически потряхивало и он окунался в свои мысли, все еще не веря в случившееся. Ему казалось, что все происходящее — шутка или сон, которому не суждено стать явью. Неделей ранее он смирился с тем, что его никто не примет в семью; что он никому не нужен, а сегодня уже он едет в машине премиум-класса с человеком, о котором ранее он лишь читал. — У тебя все хорошо? — поинтересовался мужчина, заглянув в зеркало заднего вида. — Ты не рад, что тебя забрали? — Ммм, нет, простите. Я просто не знаю, как себя вести с вами. — Джерард был честен, так как понимал, что скрывать правду не было смысла, ведь она бы все равно всплыла наружу. — Нам еще долго ехать? Припарковавшись у высотки, Айеро вышел из автомобиля, доверив папку с документами жене, и открыв заднюю дверь, выпустил шокированного Джерарда на улицу. Его взору предстало современное архитектурное строение высотой в сто девяносто девять метров. Он мог бы признаться своим новым родителям в своих страхах, но не хотел выставлять себя трусом, поэтому молча проглотил чувство тревоги и, хлопнув дверью, пошел следом за Джамией, стараясь не смотреть наверх. Освещение холла многоэтажки было немного тусклым, и это делало его еще более изящным, чем в белом свете, что Джерарду, несомненно, нравилось. Он испытал сильное желание изобразить все в своем альбоме, перенести каждую минуту своей жизни на кусок бумаги, лишь бы не забыть о своих первых впечатлениях об этом месте. Лифт его поразил не меньше. Абсолютный минимализм во всем. Темно-серые металлические стены, повсюду зеркала, даже на потолке, современная панель управления и скоростной режим поездки. Он не любил риск и высоту, но ему нравилась созданная для удобства людей комфортабельность. Поднявшись в квартиру, Фрэнк отключил систему безопасности и, пропустив Джамию и Джерарда вперед, закрыл за ними дверь. Несмотря на долгий и тяжелый день, Айеро готов был окунуться в работу. За время его отсутствия от подчиненных поступило несколько писем на почту и он должен был с ними разобраться, прежде чем в офисе наступил бы хаос. Забрав у подростка сумку, Фрэнк пригласил его последовать наверх, вслед за ним. Комната Джерарда была обустроена всех необходимым. У входа в комнату расположился встроенный черный шкаф купе с закупленными для подростка предметами одежды и обувью. В самом центре, около второй стены стояла большая кровать king-size размера, застеленная темно синим постельным бельем, а прямо по центру, напротив, висел смарт-телевизор, уже настроенный и готовый к работе. В правом углу комнаты стоял стеклянный письменный стол на черных металлических ножках, а на нем стопкой были сложены коробки с техникой: MacBook, IPhone последней модели, applewatch и airpods. Фрэнк очень любил гаджеты именно этой компании и доверял только ей, несмотря на ее заезженность. — Это точно моя комната? — удивился Джерард, боясь даже зайти внутрь, не то, чтобы прикоснуться к чему-либо. — Если тебе захочется здесь что-то поменять, скажи, и мы переделаем, — ответив на телефонный звонок, Айеро оставил подростка в комнате одного и ушел в свой кабинет, чтобы продолжить редактировать проект, на которым он трудился последние два месяца. Несмотря на то, что у Джерарда появилась новая семья, о которой он и мечтать не мог, он скучал по своим родителям. Они всегда были рядом с ним в трудную минуту, давали советы, которые помогали ему жить дальше и не унывать из-за какой-то мелочи. Несомненно, он понимал, что родителей больше нет, но смириться с этим не мог. — Привет, — Джамия тихо, еле слышно, вошла в комнату парня, предварительно постучавшись. — Не хочешь почаевничать со мной? Согласившись, Джерард мило улыбнулся и последовал за женщиной на первый этаж, еще не догадываясь, что домработница уже приготовила для него шарлотку с яблоками и чай с бергамотом, а сама ушла в персональную ванную Уэя, чтобы вычистить ее до блеска. Приняв приглашение присесть за стол, Джерард положил альбом в паре сантиметров от тарелки и, приподняв чашку, сделал глоток чая, обжигая небо и язык. Он все еще испытывал неопределённый страх перед общением с незнакомыми людьми, но старался его перебороть, понимая, что ему предстояло в этой квартире жить. — Мистер Айеро всегда так холодно относится к людям? — Джамия удивилась тому, как рассуждает Джерард. Для его возраста это было довольно серьезным наблюдением. — Честно говоря, я просто не ожидал, что он посреди нашей беседы все отрежет и убежит в свой кабинет, даже не завершив диалог. — Милый, твой новый отец не такой холодный и чёрствый человек, каким он показался изначально, — Нестор поджала губы и перевела взгляд на стол, обдумывая свои слова. — Зачастую его работа заставляет его отстраняться от внешнего мира, поэтому в такие моменты он кажется холодным и отстраненным. Он скоро закончит с делами и присоединится к нам. Заметив вошедшего в кухню Айеро, Джамия оживилась и пригласила его присесть рядом, но мужчина никак на это не отреагировал, все еще занимаясь перепиской с главным инженером компании. Мистер Смоук не так давно получил наказ провести расчеты для проектирования нового культурно-досугового центра, но не справился с задачей, попросив начальника перенести сроки для выполнения работы. — Лиам, ты уже три раза за эти две недели сместил график исполнения заказа. Не кажется ли тебе, что ты ведешь себя слишком безответственно? У тебя осталось ровно восемнадцать часов на выполнение задания, иначе будешь уволен, — бросив телефон на стол, Фрэнк перевел взгляд на ошалевшего подростка и выдохнул в попытке привести свои мысли в порядок. Он понимал, что мальчишка его боится, но старается этого не показывать. — Джерард, не бойся меня, пожалуйста. Я общаюсь в таком тоне только с безалаберными подчинёнными, на семью такая манера речи не распространяется. — Мы куда-то идем? — заметив в руке мужчины ключи от машины, Уэй мгновенно оживился. — Да, сначала мы заедем в школу, а затем поедем по магазинам. Нам предстоит купить тебе канцелярские принадлежности и учебники, чтобы завтра ты уже смог пойти на занятия. — подросток искренне радовался тому факту, что ему не придётся постоянно сидеть дома и его будущее было предопределено. — Мистер Айеро, а можно меня записать в среднюю школу ДеВитта Клинтона? — удивившись, Фрэнк склонил голову набок и тяжело вздохнул, утопая в раздумиях. — Ты уверен? Я уже выбрал для тебя престижную школу, договорился с директором о твоем поступлении. Стоит ли променивать ее на обычную школу? — Простите, пожалуйста, но мне не нужен престиж, я хочу и дальше жить обычной жизнью и общаться с простыми людьми. Я не хочу, чтобы со мной общались только из-за денег. Фрэнка потрясло, насколько его сын оказался сообразительным парнем. Во времена, где правят деньги и статус, Джерард отказался от дороговизны в пользу обычной жизни и такого же обычного образования. Айеро догадывался, по какой причине Уэй уходил от темы богатства, но принимать этот факт во внимание не хотел, надеясь, что у него рано или поздно это пройдет. — Хорошо. Переодевайся, а я подожду тебя в машине, — проводив подростка взглядом, мужчина лишь посмотрел на Джамию, ничего не желая от нее слышать. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Все будет хорошо.If they say Если говорят, Who cares if one more light goes out «Кому есть дело, если угасает еще один огонек In the sky of a million stars В небе, полном миллионов звезд — It flickers, flickers Они мерцают, мерцают. Who cares when someone's time runs out Кому есть дело, когда чье-то время иссякает, If a moment is all we are Ведь вся наша жизнь — всего лишь один момент Or quicker, quicker Или даже меньше, меньше. Who cares if one more light goes out Кому есть дело, если угасает еще один огонек…» Well I do Что ж, мне есть.