Билли

Неловко поднявшись с земли и бестолку отряхнув одёжку, Билл поднял голову на небо, окрашенное во все оттенки алого. На мгновение прикрыв глаза, мальчик собрался с мыслями и, не успев ступить и шагу, наткнулся на неестественно яркий красный воздушный шар, привязанный кокетливым бантом на ветке ощипанного куста. Пожав плечами, Билл с лёгкостью отвязал тот и поплёлся в сторону дома, нет-нет да и дёргая за ленточку в руке, отчего шарик подпрыгивал в воздухе, издавая гулкий пружинящий звук. В мыслях было пусто, словно в собственной комнате Билла, поэтому мальчуган не заметил, как стопы привели его к дому, в окнах которого приветливо горел свет, освещающий лужайку под ними. Поднявшись по ступеням, шипя от боли в содранных коленях, Билл дёрнул металлическую ручку двери, и та мягко поддалась. Из дома дыхнуло теплом и запахом ирисково-коричного пирога. Стянув кроссовки с ног, мальчик тихо пробрался, не глядя по сторонам, в свою комнату и привязал шарик к подножию раскладной кровати. Грязная одежда полетела на пол, и мальчик, порывшись в стоящей рядом с кроватью сумке, достал из её недр чистые шорты и футболку. Кожу на коленях стянуло от грязи и выступившей крови, и ребёнок поспешил в ванную комнату. Наполнив ванну холодной, а иной и не было, водой, Уильям с содроганием залез в неё и сел, обняв колени руками. Немного привыкнув к температуре, тот начал осторожно соскребать грязь с тела, то и дело дрожа от холода. Когда он понял, что стал достаточно чистым, то поспешил выскочить из ванны, выдирая пробку. Из жадно хлюпающей трубы вместе со звуком спускающейся воды послышался напев. Вымотанный Билл не захотел прислушиваться к звукам, но краем уха услышал что-то про полёты «там, внизу». Вытершись полотенцем под тихое пение, Билл спешно натянул чистую одежду и прошлёпал босыми ногами в сторону гостиной. Вина грызла изнутри. Не хотел Билл так обижать свою мать и говорить резкие слова. Он уже представлял укоряющий взгляд Сары, что, как обычно, будет молча глядеть на него. Или, что хуже, грозный, прибивающий к месту взгляд отца. Того, гляди, и испепелит обидчика. Внизу, на диване, в обнимку расположились родители. Сара Денбро ласково напевала колыбельную, укачивая сонно лупающего глазами малыша. Отец, сжав с силой челюсти, смотрел старенький телевизор, то и дело пускающий белые полосы по экрану. Кошка Лаки дремала на подлокотнике, водя ушами и щурясь. Зак, услышав шаги, обернулся и уставился, прищурившись, на сына. -А вот и беглец. Иди, дорогая, уложи Джорджи. Мы тут потолкуем, как мужчины. Безропотно послушавшись мужа, женщина, поудобнее перехватив ребёнка, не кинув ни взгляда на старшего, удалилась вверх по лестнице. Кошка, словно что-то почуяв, встрепенулась и поспешила вслед за женщиной, пригнув к полу хвост. Билл, немного помявшись, схватился за низ футболки и нехотя приблизился к дивану, не спеша сесть. Атмосфера в комнате давила, и мальчик принимал неотвратимость наказания, что зависло над ним дамокловым мечом. -Итак, Уильям Денбро, -начал отец, не отрывая взгляда от понуро глядящего в пошарпанные половые доски мальчика. –Не хочешь объясниться? Резко вдохнув носом воздух и сглотнув, Билл неловко перебирал пальцами футболку, ощущая, как затряслись колени. -Я-я… Сразу же замолчав, мальчик замер испуганным кроликом, боясь продолжать. Что сказать? Что то, что он сказал, он считает истиной? И что он ещё мягко выразился? -Продолжай, — веско упало слово отца в тишине комнаты, что заставило Уильяма подобраться. Чувствовалось приближение грозы. -Воды в рот набрал? Я СПРАШИВАЮ! — взорвался Зак, вскочив с дивана и нависнув над сжавшимся мальчиком. –ДА ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО, И КОМУ СКАЗАЛ? Билл зажмурил глаза и быстро неглубоко задышал. В памяти всплыли давние воспоминания, которые ребёнок старался забыть. На зажмуренных веках как вспышки пронеслись подёрнутый дымкой пол, заваленный битым бутылочным стеклом, разъярённая, перекошенная рожа отца, нависающая над лежащим ребёнком и серое лицо сжавшейся в углу матери. -ТЫ ГОЛОВОЙ-ТО ДУМАЕШЬ ВООБЩЕ?! — схватив ребёнка за плечи жёсткими пальцами за плечи, продолжил мужчина. -Я-я н-не хот-тел, — захныкал Билл, и слёзы жемчужинами покатились из закрытых глаз, ещё сильнее зля мужчину. Заскрежетав зумами так, что даже Билл услышал этот пугающий звук, Зак Денбро сжал пальцы, отчего кожа мальчика вспыхнула горячей болью. -НУ-КА ХВАТИТ РЕВЕТЬ! ТЫ ЧТО, ДЕВЧОНКА? РАЗВЕ ТАК Я ТЕБЯ ВОСПИТЫВАЛ, МЕЛКАЯ ДРЯНЬ? -Н-е кричи, п-п-пожалуй… В тишине, разбавляемой только судорожным дыханием ребёнка и тяжёлым его отца, раздался шлепок. Через секунду, на скуле, Билл почувствовал жар и тупую боль, которая, словно через вату, медленно доходила до ребёнка сквозь адреналиновый туман. Уильям пошатнулся, повёрнутая вбок шея подала сигнал боли от резкого, насильственного поворота. Мальчик, взвыв от страха и боли, осел на пол, прикрыв руками голову, и зарыдал сквозь стиснутые зубы. Скулящие звуки вырывались из плотно сжатых до синевы губ, взвинчивались в уши мужчины, едва сдерживавшего порыв продолжить вбивание в голову ребёнка истины. Но вот, глубоко вдохнув воздух в лёгкие, Зак прикрыл глаза, успокаивая нервы. Приказ убраться в свою комнату тяжело лёг на голову склонённого, перед таким большим по сравнению с ним, ребёнка. Неловко заелозив кровоточащими коленями по полу в попытке подняться, Билл, помогая себе дрожащими руками, отполз в сторону, и задыхаясь, ринулся к лестнице. Запинаясь о края ступеней, мальчик взобрался наверх и залетел в комнату. Съехав по закрытой наглухо двери, Билл обнял себя руками и невидяще уставился куда-то в темень под кроватью. Красный шарик издевательски повернулся вокруг своей оси.

***

Глаза резануло светом из окна, веки тяжело раскрылись, словно налитые свинцом. Спёртая грудная клетка отказывалась впустить в себя больше воздуха из-за позы, в которой так и уснул мальчик. Конечности, расправляемые под сопровождение хруста суставов, отозвались покалыванием и мурашками. Колени заныли от потревоженных ранок, так и не обработанных по-нормальному. Это было, по мнению Билла, самое худшее пробуждение за последние года. Впрочем, бывало и хуже. Хуже? Когда? Мысли наполнились тьмой, черпаемой из дальних уголков памяти. Да, Билл помнил. Давние воспоминания, почти забытые под действием защитной реакции детской психики, стали как-никогда оголёнными, раскрыв жалкое, нежное нутро памяти ребёнка. В ушах, словно наяву, зазвучал звон стекла, крики отца и плач матери, бешеный лай и рык пса. Утробное ворчание, раздающееся над ухом вместе с болью от разрываемой под острыми зубами плоти. Замерев, Билл медленно поднял руку и завёл её через плечо за спину, тут же наткнувшись на грубый рубец. И тихонько заскулил раненым зверем. Со стороны окна раздался звук шуршащих шин, выведший Билла из прострации и тот, крупно вздрогнув всем телом, словно ошпарившись, отвёл руку от шрама. Так захотелось рассказать хоть кому-то о боли, о страхе. Хоть кому-то. И почему-то перед глазами встал силуэт Ричи. Наполнившись решимостью, Билл встал с пола, придерживаясь о дверь и вышел из комнаты. Словно вор, медленно прокрался по лестнице к двери, спешно натянул кроссовки на босу ногу и выскользнул на улицу. Утро дышало прохладой, только скрывшейся под гнётом огненного шара, ночи. Быстрым шагом Билл добрался до дома Ричи, сев на скамейку рядом с участком его семьи. Наверняка, дом ещё спал, поэтому Уильям приготовился ждать столько, сколько потребуется, но боясь потерять весь настрой к тому моменту, как всё же увидит друга.