7 ноября 1981 года.
Из-за маленького окошка с решётками на толстой металлической двери выглядывала неизвестность. Если бы в соратниках у неё была тревога, то у осаждённого ими человека не осталось бы шанса избежать поражения нервной системы напалмом ужаса, сжигающим поступательно и медленно. Северус держался стойко, отгонял все сомнения, как бы те не норовили пробраться ему в мозг, внушал себе спокойствие, стараясь убрать признаки нервозности в телодвижениях. Мысль о том, что ему, возможно, придётся до конца жизни находиться в обществе плохих воспоминаний, переживая их раз за разом в тесных угрюмых стенах камеры, прорывалась самым яростным образом. Сойти с ума в этом цикле страданий было бы крайне желанным исходом, несмотря на то, что для Снейпа здравый рассудок всегда находился на самых приоритетных местах. Если что-то пойдёт не так… Но нет, его не отправят к дементорам. Альбус обещал. Когда Северус только вошёл в изолятор, в нём уже находилось трое его бывших собратьев, в их числе давний друг Трент Мальсибер. Остальных двух, деливших друг с другом центральную каменную скамью и, по всей видимости, хорошо знакомых, он не узнал. К бывшему Пожирателю смерти быстро пришло осознание, что ему было бы спокойнее дожидаться суда в одиночестве, нежели в компании знакомых лиц, а ведь должно быть наоборот. Пора бы уже окончательно признать – он предатель. Он предал друзей, пытаясь исправить свою ошибку, но не только ничего не исправил, но и оказался в крайне затруднительном для себя положении. Его единственная спасительная соломинка в лице Альбуса Дамблдора являлась одновременно и его кабалой. Оставалось только метаться от радужного успокаивающего самообмана, мол всё это не напрасно, и дальше случится нечто такое, что истребит чувство вины и подарит надежду на счастливое будущее, до всепоглощающей апатии, доходящей до мыслей о единственно возможном искуплении – смерти. Беседы с Мальсибером не задавались. Тот выглядел подавленно и говорил неразборчиво, а Снейп следовал указанию Патриции – молчать, как можно чаще, поэтому давний друг вел диалог по сути сам с собой, высказывая свои тревоги и опасения по поводу отца, который сам скрывался от Министерства и не мог ничем помочь сыну, и о каком-то там чинуше, который точил на него зуб за использование „Империуса“. Мальсибер-младший любил поразмышлять вслух, как тому удалось об этом разнюхать. Он ещё со школы не отличался особой догадливостью и дальновидностью. Северус настораживался всякий раз, когда Трент донимал его расспросами или собирался разразиться тирадой, ожидая, как тот припомнит что-нибудь лишнее. Просьбы заткнуться на нём не работали, он либо отмахивался, либо раздражался, либо перемещал внимание на оставшихся двух Пожирателей смерти. Те оказались по-смышлёнее и неохотно шли на контакт, отвечая общими фразами. Неизвестно, сколько ещё собратьев сейчас находилось в стенах министерства и скольким не удастся избежать наказания. Очевидно одно – таких будет много. Меньше всего, конечно, среди засланных шпионов в служебные и управленческие структуры Министерства. Их имена известны очень узкому кругу приближённых Тёмного Лорда, Северус не знал, кто они, а если бы знал… То что? Сдал бы? Если его спросят, будет разумно сообщить хотя бы одно имя, чтобы облегчить себе путь к оправдательному приговору, а ведь спрашивать наверняка будут. Дамблдор не дал никаких инструкций на этот счёт и даже не соизволил полюбопытствовать. Вне сомнений, выбор оставался за самим Снейпом, и, если начистоту, какое ему теперь дело до своих бывших сообщников, почему он должен волноваться за их судьбу? Он уже принял решение не в их пользу – переметнулся к „врагу“, нет причин играть в интересах своей прошлой команды. Долохов, Трэверс, Макнейр, Каркаров, Эйвери… Кого бы он мог сдать? Северус съёжился на своей каменной койке, при этих мыслях ему стало не по себе. Он начал искать причину такой реакции и дошёл до возможных последствий для него в будущем, когда придётся вновь влиться в ряды Пожирателей смерти. Но ведь доносчиков обязаны держать в секрете, поэтому маловероятно, что Снейпу ещё откликнется его подлость. Тем не менее он спасовал, рассудив, что проще будет ничего не говорить, а отмахнуться от вопрошающих именем Альбуса Дамблдора, как и предложила Гринстоун. Его ведь в любом случае вытащат. Верно? — Эй, Снейп! В молчанку играешь? Юноша отмахнулся от мыслей, застлавших пеленой его сознание, и обратил взгляд на своего беспокойного друга. Тот, видимо, снова нашёл силы на бессвязный бубнёж и пререкания. — Я задумался. Повтори, что хотел. Мальсибер закатил глаза и значительно повысил тон. — Мой вопрос: какого хера ты такой спокойный? Достаточно громко произнёс? — Трент, не заводись. Это никому не поможет. Трент хрипло рассмеялся. — Всё гнёшь свою линию заплутавшего в редкой рощице единорога? Ты же понимаешь, что происходит, да? И вы понимаете, — он обратился к двум малознакомым Пожирателям. — Нас всех отправят в Азкабан. Навсегда! — его голос резко упал почти до шёпота. — Мы там сгниём… И Волдеморт не спасёт нас… Тысяча мантикор, как же он мог сдохнуть? — парень сгорбился и зарылся руками в волосы. — Всё было бессмысленно, всё псу под хвост… И вы, понимаешь ли… Вы просто жмётесь по углам с унылыми рожами? — Предлагаешь стенать и биться головой об стену? Мальсибер медленно поднял взгляд на Снейпа. — Я просто понять не могу, мне одному что ли не хочется под юбку к дементорам? В изоляторе раздался смешок. — Никто из присутствующих и в целом живущих на этом свете туда не хочет. Но послушай, всё, что мы сейчас можем, это вести себя максимально сдержанно и спокойно. Тебя ведь заставили применить тот „Империус“, вот и стой на этом… — Северус многозначительно повёл глазами. — Да что ты, чёрт возьми, понимаешь… — Мальсибер спрятал в ладонях лицо. — Объясни. Как же далеко Снейп ушёл от совета Патриции – не отсвечивать, одной этой просьбой. Зачем он вообще вышел на этот бессмысленный диалог? Зачем так опрометчиво говорил с человеком, у которого явно помутнён рассудок? Мог бы просто продолжить демонстрировать невовлечённость. Юноша примерно сотню раз успел проклясть себя за неосторожные слова, пока Трент приближался к его скамье. — Ну, давай объясню, — произнёс Мальсибер, нависая над Северусом. — Ты не в себе, Трент, отойди. Ты же знаешь, что на мне твои пугалки не сработают. Конечно, он немного лукавил, говоря это. Воспоминания о том, как его друг мучил маглорождённых, впечатались в память невозможно ярко своей жестокостью. Однако отчего-то страх не спешил подступать к горлу и сжимать сердце. Возможно, Снейп до конца не верил, что Трент способен направить свою жажду насилия на него. Или дело в другом. — Я и подзабыл, каким раздражающим ты можешь быть. Господин Невозмутимость прямо… — Давай оставим это. Ты же не опустишься до маггловского мордобоя? — Что ты сказал? — Мальсибер притянул к себе Снейпа за воротник. — У меня сейчас есть выбор по-твоему? А нет, я понял… Снова твои манипуляторские штучки, да? Ты же меня за идиота всегда считал, мол я ничего не вижу, не понимаю. И эта рожа, как у покойника… Аж блевать тянет. — Ну так разбей её, — вырвалось из уст Северуса, и его лицо, словно нарочно, приняло надменно-вызывающее выражение. — Выпусти пар. Я же вижу, как ты этого хочешь. Мальсибер посмотрел на него, как на завсегдатая психиатрического отделения больницы святого Мунго. Забавно, учитывая, в каком состоянии был он сам. Снейп чувствовал, что действительно не против получить неслабый дружеский удар, даже хотел этого. За ним будто следовало некое моментальное облегчение. И даже если Трент разойдётся, будет не так уж плохо: юноша проведёт оставшееся время в больничных палатах и получит дополнительные очки симпатий на суде. «Бывший Пожиратель смерти был избит до полусмерти своим давним другом», — ну как такого не оправдать? Северус непроизвольно улыбнулся своим мыслям. — Мне долго ждать? — Думаешь, не смогу тебя тронуть? — Как раз наоборот, думаю, что не сдержишься. Трент сжал губы в узкую полоску и набросился испытующим взглядом на чёрные пустые глаза. Он не заканчивал с этим одну невыносимо долгую минуту, но в итоге отпустил воротник. Северус пошатнулся на ватных ногах и недоверчиво скосился на своего неуравновешенного друга. — А ты хорошо меня знаешь, — сразу после этих слов Мальсибер саданул Снейпу по лицу так, что тот рухнул обратно на каменную скамью. — И впрямь полегчало, — Трент через чур внимательно всмотрелся в свой кулак, выражение его лица отдавало глубокой меланхолией, похожей на тотальное безразличие ко всему миру. Потом он просто вернулся обратно на своё место и завалился спать лицом к стене. Со стороны казалось, будто на камне лежало давно омертвевшее холодное тело. — Недостаточно… — прошептал Северус, глядя на капли крови, стекающие с лица на пол.***
8 ноября 1981 года.
Проснувшись от уже привычного скрежета металла о металл, Снейп мутным боковым зрением рассмотрел, как в изолятор заводят нового неудачливого Пожирателя. Им так некстати оказался последний из двух оставшихся в живых его школьных друзей – Альберт Эйвери. Он, вырываясь из рук тюремщиков, причитал о своей невиновности и убеждал их позволить ему переговорить с каким-то Стэметсом, но его, разумеется, таки швырнули в камеру. Снейп уже полусидел на своей койке к моменту, когда друг его заметил, и усердно тёр глаза. Вряд ли старания, потраченные на то, чтобы заснуть, оправдались, ведь по ощущениям он не проспал более трёх часов. — И ты тут? Не ожидал, — Эйвери нервно усмехнулся. — Выглядишь ужасно, что с носом? — Наследственность. — Брось. Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Это тебя мракоборы так отделали? — Нет. — Неужто тюремщики? — он напрягся. — Им же запрещено бить заключённых. — Альберт, угомонись и присядь на скамью. Альберт так и поступил, присев рядом со Снейпом, от чего тот закатил глаза. — На свободную. — Ты так и не ответил на мой вопрос. Только не говори, что вы между собой… — Хорошо, не буду. — Так и знал. Чёрт! Этого только не хватало. Трент, да? — Эйвери метнул взгляд на Мальсибера. Тот находился в том же около-парализованном положении и никак не реагировал на знакомый голос. — Не Вуйчик же с Тёрнером, — он взглянул на недовольно ворочающихся на жёстких койках собратьев, потом снова на Снейпа и начал копаться в карманах. — Тебе надо стереть кровь с лица и рук. Тут нет воды? — Принесут теперь только утром. — Вот изверги, — Альберт подорвался с места и выглянул в маленькое решётчатое окошко. — Господин тюремщик, моему другу необходимо немного воды. Совсем чуть-чуть, прошу вас. — Альберт, болван, отойди оттуда. Я подожду до утра, не рассыплюсь. — Они воды не могут людям дать? — возмутился парень. — Альберт! Послышался быстро надвигающийся стук тяжёлых ботинок. Северус вскочил со скамьи и, схватив друга за руку, резко дёрнул его на себя. Между решёток показались два жутких глаза, раздался грубый голос: — Кому тут воды недодали? — Никому, мистер Блэир, — моментально ответил Снейп. — Чтобы больше никаких выкриков. Все по своим койкам. Северус ткнул Эйвери в бок. — А! — парень заметался, но пересесть на соседнюю скамью в итоге сообразил. Посверлив заключённых взглядом ещё несколько секунд, тюремщик скрылся. — Когда ты нервничаешь, то тупеешь на десять порядков. — Прости, Северус. Я правда хотел, как лучше. Юношу от чего-то разозлило извинение друга, внезапная печаль ворвалась в виде гнёта мыслей о необратимо ускользающем прошлом. Не то чтобы эта потеря была достойна сожалений, но в то время будущее не представлялось концом всего, как сейчас, оно цвело юношеской мечтательностью и грело теплотой будничного уюта. — Из всех присутствующих здесь обо мне нужно беспокоиться меньше всего, — Северус посмотрел на растерянного Альберта, нервно царапающего край скамьи. — Постарайся уснуть, ладно? — Ты тоже, — Эйвери неуверенно улыбнулся. Как назло разболелась голова. По телу загулял мандраж, от чего сильно захотелось закутаться в одеяло. Снейп лежал на спине и бессмысленно глазел на потолок, ожидая, когда сон сам затянет его. Эйвери что-то тихо шептал себе под нос, все, кроме Мальсибера, постоянно ворочались и шуршали мантиями, мешая уснуть наряду с зябкостью и жёсткой койкой. Процесс этот снова вышел в несколько часов, но не безрезультатно. Северус понял это, когда очнулся от неприятных тянущих ощущений на щеке и болезненных у носа, заставивших его резко отпрянуть в сторону. — Что за..? — Чутко спишь. — Как не проснуться, когда тебя свежуют? — Снейп отмахнулся от платка Альберта. — Ты такие звуки жуткие издавал во сне, как… будто тебя настигло „Абсорбато“, кряхтящие такие звуки, словно задыхаешься. Я подумал, засохшая кровь перекрыла тебе дыхательные пути. — Мог бы просто разбудить, а не играть в заботливую мамочку, — раздражённо огрызнулся юноша, усаживаясь на койке. — Здесь все свихнулись, — прошипел он и краем глаза заметил Трента, который сидел, прижав колени к груди, и пристально смотрел на него. — Что!? — Северус, остынь. Нам завтрак принесли, давай вместе поедим. — С каких пор ты такой душка, Альберт? Тревожность доканала? — Я просто пытаюсь… — Пытаешься абстрагироваться, я понял. Однако не надо в это впутывать меня. — Уф-ф-ф… — Эйвери пригладил волосы и отошёл к своей скамье. — Сложно с вами, ребята, сложно… — пробурчал он и принялся уплетать свой завтрак. Следующие несколько минут прошли под звуки шарканья ложки о миску. Мальсибер продолжал коситься на Северуса уже из под скрещенных на коленях ладоней. Тот старался не смотреть в его сторону, когда подходил за своим подносом с едой и когда пытался её проглотить. Знакомое напряжение закружилось по венам. Что Тренту от него надо? Спрашивать не хотелось – неизвестно, на что ещё способна его неконтролируемая натура, однако и не пришлось: — Вульчика сейчас судят, — просипел Мальсибер траурным тоном. — Ясно. — Я следующий. — … — А ты не боишься? У тебя всё схвачено, да? — Отнюдь. Я… положился на кое-кого, но не уверен, стоило ли. — М-м… — Трент мотнул головой, словно она крепилась к пружине. — Отвратная жижа. — Пожалуй. Мальсибер сжал губы и перевёл взгляд. — Переживаешь за своего друга, Тёрнер? Тёрнер неуверенно встретился с ним взглядом. — Мы с детства знаем друг друга. Наши семьи тесно общались… Он тот ещё говнюк, если честно… — Но говнюк родной, да? — Да… — Вот и у меня также. Не с детства, правда, со школы знаю этих двух придурков. Ещё двое были, но… почили, — Трент горько усмехнулся. — Были, но почили… Забавно. — Что же тут забавного? — возмущённо спросил Эйвери. — Слово какое я подобрал – почили. Их убили, грохнули, растерзали, уничтожили, а я… Грёбаные мракоборы… Сижу тут, как идиот, жру их блевоту, словно подыгрываю. — Даже не начинай, я знаю, к чему ты клонишь, — прервал его Снейп. — Хочешь тут полечь? — А чем не вариант? Лучше сгнить в Азкабане? Уилкис и Розье погибли в бою. — Тебя ещё могут оправдать. Изолятор наполнил отчаянный хохот Мальсибера. Эйвери и Снейп оставили недоеденную пущу и приготовились к худшему. — Не могут меня оправдать, ну, не могут! Чудес не случается. — Всё так плохо? — осторожно спросил Альберт. — Хуже некуда. Повисла пауза. Никто не знал, что сказать. Трент снова сгорбился и закрыл лицо ладонями. Снейп и Эйвери переглянулись между собой, но последний знал, что успокаивать друга придётся снова ему. Он тихо подошёл к скамье и присел рядом с Мальсибером. — Не надо. У тебя херово получается, — пробормотал он. — Ладно, — Альберт положил руку на плечо друга. — Но ты ведь не полезешь в драку с тюремщиком? Трент отнял лицо от ладоней. — Полезу. Перед Северусом, как наяву, появилось спящее тело Мальсибера, то, которое он видел всего несколько часов назад. Тогда оно казалось ему неестественно неподвижным, окоченелым, как… труп. Что если оно станет таким насовсем? Видимое застлали иные образы: Годрикова лощина, решётки детской кроватки, проблеск яркого света в окне, зелёные остекленелые глаза… Если бы он только пришёл раньше, если бы у него появилась возможность закрыть её, как она закрыла младенца… В этой бесконечной череде потерь его жизнь была бы самой желанной и осмысленной жертвой. — Северус, скажи ему что-нибудь, — попросил Эйвери от безысходности. — Трент, если ты сейчас нападёшь на тюремщика, тебя просто оглушат или свяжут, но никак не убьют. — Вот, вот, правильно рассудил, — обрадовался Альберт. — Нападу внезапно и отниму палочку у одного, прикончу его и всех на своём пути, потом поднимусь на этаж к мракоборам и постараюсь забрать с собой, как можно больше, — Мальсибер смотрел на Снейпа полными безумной решимости глазами. — Самый идиотский план, что я слышал за всю свою жизнь, — язвительным тоном отметил Северус. — Ты не сможешь напасть незаметно и уж тем более отобрать палочку у того монстра. Не переоценивай себя. — Какая же ты заносчивая задница, Снейп! Раз я один по-твоему не справлюсь – помогай, — Трент развёл руки в стороны. — Чего так уставился? Я серьёзно. Или ты только трепаться можешь? — Ты не возьмёшь меня на слабо, Трент. Я ещё не выжил из ума, чтобы кидаться на министерских в их же логове. — Тогда заткнись и не мешай мне. Снейп проедал взглядом Мальсибера, словно кислота железо, тот отвечал тем же. Эйвери съёжился от атмосферы дискомфорта и напряжённости между друзьями и беспомощно ожидал, чем всё обернётся. Северус в этот момент быстро размышлял, как ему действовать дальше. Неизвестно, как может отразиться дебош Трента на нём: не предъявят ли ему за бездействие или соучастие, не решат ли взбешённые тюремщики преподать урок смирения всем, попавшим под горячую руку? Может, пусть делает, что хочет? В том мире, который выбрал Северус, его друзья либо заключённые, либо трупы. Из-за меток они даже не могли отказаться от дальнейшего участия в идеологической миссии Тёмного Лорда и сбежать. У них остался лишь один позитивный вариант, поэтому какая разница, когда их настигнет неизбежное? Сердце юноши пропустило удар. Почему он так однозначно решил, что победит Дамблдор? Этот вопрос отразился смятением на его лице, которое Мальсибер принял в качестве подтверждения своей победы, и уверенно шагнул к массивной двери. — Ты идиот! — сквозь зубы прошипел Снейп и преградил Тренту дорогу. — Может, что-то новенькое придумаешь на прощание? Стоическое спокойствие в паре с яростным прожигающим взглядом делало образ Северуса достойным сильного беспокойства со стороны оппонента, но без волшебной палочки, всё это напускное. Противопоставить Мальсиберу было откровенно нечего, кроме, разве что, слов. — Ради чего, Трент? Парень неопределённо мотнул головой и судорожно выдохнул. — Ради себя. — Ради себя тебе нужно подождать. Пускай даже в Азкабане. — Что ты имеешь ввиду? Трент напрягся вслушиваясь в каждое слово. Стоя перед ним, Северус растворялся в отвращении к себе, к своей слабости и малодушию, к своей лживой и двуличной натуре. Он не мог сказать, что предал, но он мог промолчать, перестать строить из себя „своего“, просто отсидеться в стороне и не извращать отношения, которые всё ещё имели для него ценность. Или… Или это практическое начало его роли двойного агента? «О чём я думаю?!» Сейчас Снейп находился не в министерском изоляторе, он находился в месте, где были сбиты все ориентиры, а стрелка компаса описывала окружность, как заведённая. Это место было между его прошлым и его далёким будущим. В этом времени Северус и Трент друзья и враги одновременно. На какой стороне остановится стрелка, будет ясно лишь в конце всего. Снейп был уверен в худшем, но всё же… — Ты подумал правильно, друг, — фраза получилась до тошноты естественной и воодушевляющей. — Нет… Нет, нет, нет, невозможно. — Я уверен. Не знаю, сколько лет понадобится, но… — не успел Северус договорить, как его сковали крепкие руки Мальсибера. — Я боялся думать об этом, но я хотел… — дрожащим голосом шептал он на ухо Снейпу. — Я не собирался предавать нашу веру, отдаваться отчаянию. Всего лишь… не готов в эту грёбаную тюрягу… Прости, что я такой. Прости, что ударил тебя, Северус, друг… Плечи Трента задёргались, и Снейп с ужасом осознал, что он находился в реальности, в которой его друг, его жестокий, высокомерный, вспыльчивый друг, проливал слёзы на его мантию в благодарность за лицемерие. Теплота чужого тела ощущалась омерзительной, объятия удушающими, искренность невыносимой. Северус весь съёжился, желая поскорее вырваться на волю или хотя бы потерять сознание. — Тебе не нужно извиняться. Давай присядем, — выдавил он из себя более менее ровным голосом. К счастью юноши, Мальсибер согласился, и они оба вернулись к тепло улыбающемуся Эйвери на каменную койку. — И никаких больше драк. А твой… защитник, Северус, кто он? — ни с того, ни с сего поинтересовался Альберт. Снейп изучающе посмотрел на него. — Ты не поймёшь. За дверью послышалась возня, и через несколько секунд раздался громкий повелительный голос: — Всем заключённым к дальней стене! Все трое присоединились к Тёрнеру у его центральной скамьи. В изолятор ворвались двое тюремщиков с палочками наготове и моментально лавировали в разные стороны, освобождая проход надзирателю. Тот, держа руки за спиной, вальяжно прошагал вперёд и осмотрел присутствующих перед собой. — Ты Снейп? Не отвечай, твою наглую рожу я запомнил. Суд назначен на двенадцатое, не опаздывай, — надзиратель хрипло усмехнулся. — И ещё. С тобой хочет поболтать один типчик из нашего отдела, — он отошёл на пару шагов, и на его месте образовался худощавый мужчина с неестественно впалыми щеками, придающими его лицу черты мумии. — Я О́кул Тента́мент – главный дознаватель, и я хотел бы узнать, каким образом с вами связан Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. В камере повисла гробовая тишина.