***
Ночью это место выглядело ещё более мистично, и вид тёмного облика поместья вдалеке заставил её вздрогнуть. Холодно настолько, что зуб не попадал на зуб, а согревающие чары сразу же рассеивались, сколько бы попыток она не предпринимала. В темноте вечерних сумерек, даже при отблеске снега, ей сложно было разглядеть дорогу впереди себя. Всё ещё мертвее и трагичнее, чем казалось днём. Деревья голыми кривыми ветками зловеще нависали над ней, угрожая проткнуть насквозь. Люмос здесь бесполезен. Такое огромное пространство не поддавалось примитивным чарам. И, прежде чем сделать шаг, Гермионе пришлось пробираться очень осторожно, чтобы не споткнуться и не упасть на островки льда на подъездной дорожке. Ангел на постаменте теперь приобрел суровый чёрный оттенок в тени, падающей от одной из башен поместья. Его лицо было иссечено не видимыми при свете дня морщинами-шрамами, а неестественно большие впадины глаз, затягивали бездонной чернотой. Жуть, которая поселялась в ней по мере каждого сделанного шага вперёд к имению, усилилась, как только она вошла внутрь и ощутила совершенно иной, глубинный и животный страх. Он дробил кости и выхолащивал мысли, задевая по пути струны души, которые звучали искажённо и с надрывом. Замерев в холле, она прикрыла глаза, мысленно заставляя себя дышать или считать, пытаясь выровнять ритм сердца, которое ещё немного и выпрыгнуло бы из груди. Вой ветра дернул её с места и подстегнул бежать. Гермиона бросилась к лестнице, хватаясь за обветшалые перила. Соскользнув с одной из ступеней и ударившись, она задела прежде залеченную рану на колене, так, что захотелось взреветь от жгущей боли. Но она сжала зубы и поспешила вперёд. Пролёт за пролётом, она неслась навстречу тому, что пугало её до дрожи под коленками. Тому, что не сулило ничего хорошего. Добравшись до стены, за которой скрывался тот самый портретный зал, она начала отчаянно колотить руками о глухую стену. Снаружи и внутри всё замерло, покрываясь ледяной коркой. Только она создавала шум, который подстегивал барабанить кулаками сильнее, но руки засаднило от боли, и Гермиона сползла вниз, слабо всхлипывая. Потусторонний шорох достиг её слуха, и Гермиона привстала, скользя вдоль стены коридора и отдаляясь от скрытого проёма. Здесь никого не могло быть кроме неё, но чёрт знал это поместье и что тут творилось! Гермиона с опаской высунулась из-за небольшой ниши и тут же попалась в ловушку крепких мужских рук. Она завизжала и стала брыкаться, пока этот кто-то не обхватил её полностью, прижимая к твёрдому торсу спиной. — И что это мы тут забыли? — произнёс приглушённый, тихий и вкрадчивый голос. Гермиона сглотнула, поёжившись в объятиях незнакомца. Она попыталась обернуться, но ей просто не позволили этого сделать, грубо сдавливая тело руками. — Нехорошо, Грейнджер. Ох, как нехорошо. Её сразу же окатило ушатом ледяной воды от осознания того, кто её удерживал. Дасти. — Отпусти меня! Не прикасайся! — выкрикнула она, и мужчина с притворной ленью освободил её тело из своих цепких объятий. Он засмеялся, не пытаясь скрыть своё превосходство. — Спокойствие, мисс Грейнджер. А то перебудите всех призраков, — он сверкнул глазами поверх её фигуры и склонил голову чуть набок. — Так чем ты тут занимаешься в столь поздний час? Он посмотрел куда-то сквозь неё, сканируя тёмное пространство позади, туда, где проход в галерею с портретами так и не открылся ей сегодня. Гермиона сделала шаг к стене, касаясь её подрагивающими от волнения пальцами. — Я… потеряла здесь свою заколку, — вновь искусно соврала она и опустила взгляд в пол. — Неужели нельзя было вернуться в понедельник при свете дня и спокойно отыскать свою безделушку, — с ехидством заметил Дасти, приближаясь к девушке. — Так ты нашла её? — Да, вот она, — Гермиона сняла с волос крохотную заколку с парой полудрагоценных камней. Слава Мерлину, её притворная ложь быстро нашла подтверждение. — Это дорогая для меня вещь, я просто переволновалась. — И ещё как, погляди на себя, ты вся дрожишь, словно пташка на зимнем ветру, — он слегка улыбнулся, дотронувшись до её кудряшек. — Как ты сюда попал, Дасти? Порт-ключ же один и он принадлежит Гарри, — взволнованно спросила Гермиона, не подозревая о том, как он мог оказаться в месте, доступ к которому был лишь у главного аврора, назначенного Департаментом. — Запонки — это парная вещь, Грейнджер. Вторая — это запасной порт-ключ, помнишь? — с удовольствием протянул он, цокнув языком. Мерлин. — Ты до сих пор не вернул его? — подозрения сведут её в могилу, но любопытство и недоверие к Дасти взяло верх. — Уверена в том, что хочешь обвинить меня в этом? — он изогнул бровь, бесцеремонно глядя на её лицо. Дасти облизнул губы влажным языком и наклонился рядом с её ухом, прошептав: — Много будешь знать — скоро состаришься, а ты такая красивая. Его шепот обжёг ухо и соскользнул к шее, но Гермиона вовремя дёрнулась, чтобы оттолкнуть мужчину. — Почему ты никогда не появляешься на вылазках в Мэнор? Почему ты пришёл сюда ночью, вместо того, чтобы помогать нам днём? — её терпение вскипало бурлящим зельем, ещё немного и оно польётся через край. — Присматривал за тобой, — протянул Дасти, отходя в глубь коридора, назад в сторону холла. — Здесь опасно. Держу пари Поттер даже не в курсе, что ты свистнула у него порт-ключ. Ай-я-яй, главный аврор не обрадуется. А что, если узнает Кингсли, я уж и вовсе молчу. — Проваливай, Дасти! — громче выкрикнула она, замечая, как его силуэт уже растворился в проёме арки. — Буду ждать тебя на точке аппарации, — в холле его голос звучал более отдаленно, напоминая эхо. — Я не буду перемещаться с тобой, — бросила она в ответ, отступая назад к стене. — Ну, ты же не хочешь, чтобы мистер Поттер узнал утром о твоих грязных проделках? Да он просто издевался! Гермиона выждала добрых три минуты, пока его шаги не утихли где-то на лестнице и не брякнула парадная дверь на первом этаже. Только после этого она ещё раз бросив обеспокоенный взгляд назад, направилась к выходу из коридора. — Я ещё вернусь, — прошептала она молчавшему теперь внутри неё голосу. — Обязательно вернусь, Малфой.***
После перемещения, Гермиона одна появилась в кабинете Гарри, оставшемся в том же состоянии, как и когда она покинула его. Гермиона подошла к столу, чтобы снова открыть подсобку, и дёрнула за рычаг. Стараясь не смотреть на Омут памяти, она вернула контейнер с запонкой на прежнее место. Выйдя из кабинета, Гермиона ещё долго озиралась по сторонам, прежде чем покинуть этаж. Дома её встретил недовольный Живоглот, который даже не удосужил её трением о ноги. Он просто вильнул хвостом и исчез в проёме арки, ведущей на кухню. — Прости, Глотик, — пробубнила она извиняющимся тоном, думая, что коту нужны эти оправдания. — Я слишком устала. Её тело и вправду налилось свинцом при мысли обо всем произошедшем. Беспробудная ночь за окнами тоже не особо ласково с ней разговаривала. Метель стучалась в стёкла пронзительными порывами. Они дребезжали, норовя вывалиться из рам, а холодный воздух просачивался из всех щелей. Гермиона наложила согревающие чары и разожгла камин, усевшись на диван напротив. Она смотрела на огонь так долго, что глаза начало пощипывать и постепенно они начали слипаться. Любование пламенем было таким успокаивающим, и от этого Гермиона окончательно соскользнула на подушку, прикрыв веки. «Грейнджер» Она вздрогнула, растеряв всю сонливость и натянула на себя покрывало. Так странно и отдалённо прозвучал шёпот голоса. Сегодня в поместье она не смогла попасть к портретам, и винила в этом только Дасти. Малфой будто знал, что она не одна. Она должна была расценить это как знак. Но Гермиона пообещала вернуться. Обязательно вернуться к нему, чтобы понять, что с ним, и если он попросит, то несомненно помочь… Знать бы только как… Но Гермиона не успела додумать блуждающую мысль и провалилась в глубокий сон.***
Кто-то отчаянно пробивался через каминную сеть вот уже третий раз подряд. Джинни, не иначе. Гермиона с усилием разлепила глаза и потёрла их рукавом джемпера, в котором и заснула накануне. Она даже не переоделась, с ногами забравшись на постель. Пламя в портале вспыхивало до тех пор, пока Гермиона не приняла настойчивый звонок. — Гермиона? Ты в порядке? — голова Джинни обеспокоенно вертелась во все стороны по гостиной, пока не встретилась взглядом с искомым. — Я звонила тебе весь вечер, но ты так и не ответила мне. Пламя не совсем могло передать эмоции, но Гермиона уловила панику на её лице, даже сквозь языки огня. Ответная вспыхнула и внутри неё, но она прочистила горло и присела на диване. — Рано заснула, а что? Что-то случилось? Потому что я и правда… — Гермиона, мне нужна твоя помощь, — тут же перебила она её. — Пожалуйста, посиди сегодня с Алом, ради Годрика, я тебя умоляю всеми святыми, — взмолилась Джинни, неловко поджимая губу. — О, — Гермиона тряхнула волосами и потёрла затёкшую поясницу. — Ты куда-то уезжаешь? А как же миссис Уизли? — Мама приболела… и в общем, мне некого попросить кроме тебя, подруга, — Джинни улыбнулась, и склонила голову в камине. — Погоди, — Гермиона зевнула и стянула кофту, в которой за ночь стало невыносимо жарко. Она подобралась ближе к камину, теперь сидя на плетёном ковре прямо напротив облика Джинни. — Насколько я помню, ты не выбиралась из дома с тех пор, как родился Альбус. — Да, и я подумала, что мой сын будет рад когда-нибудь узнать, что его мать не поставила на себе крест и продолжает жить дальше и чего-то хотеть. Понимаешь? — Джинни, только не говори, что это как-то связанно с квиддичем, ты же не… — Именно с ним и связано, — просияла она, улыбаясь шире и теперь открыто глядя на подругу. — Со мной хочет провести переговоры Конфедерация по квиддичу. Учебный центр, свое тренировочное поле, финансирование молодых талантов… — Притормози-ка на секунду, — оборвала её Гермиона, не веря своим ушам. — То есть, ты хочешь вернуться к полётам? Ты серьёзно? — Ну, а почему бы и… да? — Джинни хитро улыбнулась, подавляя вырывающееся ликование. — Но ведь Гарри, — начала Гермиона, и тут же осеклась, останавливая свой поток мыслей. — Наверное, то, что произошло тем вечером, и сподвигло меня на то, чтобы взять себя в руки и перестать удерживать себя в четырех стенах, — продолжила за неё Джинни, отвлечённо разглядывая комнату Гермионы, залитую солнечными лучами. — На самом деле, я рада это услышать, но ты уверена, что он… — Думаю, ему не всё равно, и он в любом случае вставит свои пять сиклей, — прервала её подруга, помотав головой в камине. — Не знаю, что там по части моей интуиции, но у меня появилась слабая надежда на то, что однажды он смог бы быть рядом с нами, Гермиона. И даже пусть она слишком несбыточная, я попытаюсь. Попытаюсь начать жить, — заулыбалась Джинни, устремляя взгляд на Гермиону. — Пока что всё неясно, и эти переговоры — на самом деле только первый шаг к пониманию того, чего я хочу… А я хочу жить, быть, а не растворяться между стен своей квартиры, прячась в кокон, — заявила она чуть громче и уверенней. — Альбус стал тем самым толчком вперёд, а не назад. И, подумав обо всём, я пришла к выводу, что ещё не всё потеряно. Моя карьера, жизнь, отношения… — Гарри спрашивал про тебя и вообще, предполагаю, что он часто думает о вас, насколько я смогла заметить. — Правда? — удивление в её голосе прозвучало искренне и непринужденно. Джинни на самом деле было важно, что он о них думает. — Стала бы я врать, ведь я вижу его каждый день, — Гермиона всплеснула руками, и потеребила непослушный ворс рядом с собой. — Думаю, он будет готов увидеться ещё, обязательно. — В любое время, когда только захочет, — затрепетала Джинни от слов подруги и прикрыла лицо ладонями. Пламя завуалировало её наверняка проступившие слёзы. — Я буду ждать его всегда. Гермиона понимающе кивнула ей в ответ. Она точно знала, что их история ещё не закончилась с рождением сына. И как бы трудно ни было каждому из них сейчас, они делали эти крошечные шаги навстречу, не только ради агукающего свёртка в руках Джинни. Но и ради друг друга. Как же ей и самой хотелось быть знакомой с такими чувствами полной самоотдачи ради кого-то. Кто бы нуждался в ней так же сильно… — Так что, ты согласишься? — уточнила Джинни, заискивающе глядя на подругу. — А у меня есть варианты? — Гермиона улыбнулась и кивнула подруге, которая светилась от счастья. — Буду у тебя через полчаса.