Новое перерождение

      И вновь время текло мимо меня.       Не знаю, сколько я сидела там в безысходном отчаянии. Большей частью мои глаза были закрыты, и я просто надеялась, что скоро умру.       Мое тело промерзло насквозь, но, к сожалению, болезни обходят нежить стороной, поэтому холод не мог меня прикончить.       Когда я наконец услыхала, как в воротах открывается дверь, я медленно подняла голову, чувствуя бешеную дробь в груди.       Честно говоря, не знаю, что я ожидала увидеть, но это была всего лишь еще одна группа рыцарей смерти, которая направлялась ко мне. Я не двигалась с места, уставившись на них снизу вверх, не шевеля ни единым мускулом. Я была сыта по горло тем, что они уже со мной сделали. — Наш Король шлет тебе наилучшие пожелания, — произнес тот, кто возглавлял строй. Его голос под шлемом звучал очень глухо. После этих слов кулак в металлической перчатке выстрелил вперед и врезался в мою щеку.       Я упала на спину, еще не чувствуя боли, и сплюнула кровь. И тут они все набросились на меня, нанося удары сапогами. Я не пыталась дать отпор, просто свернулся калачиком, чтобы защитить живот и лицо, и скулила от боли.       Они быстро закончили. Мое несуществующее сопротивление, по-видимому, вскоре наскучило им, и меня поволокли через подъемный мост, чтобы столкнуть с крутого склона ледника. Я также услышала звон, когда они бросили следом мое снаряжение. — Убирайся! — сказал один из них. Затем они повернулись и пошли обратно к Цитадели, оставив меня рыдать в скрюченной позе от ран.       Прошла вечность, прежде чем я стала карабкаться по ледяной горе. Снова и снова съезжая вниз. Я была избита, во мне болела каждая клеточка тела, и, наверное, рассудок окончательно покинул меня. Я даже не остановилась, чтобы подумать о том, что я творю и зачем. Я и в самом деле не знала, что еще делать.       Бросив вещи на землю, я поднялась на ноги и, пошатываясь, едва разогнулась от боли в животе, куда пришлись несколько особо жестоких ударов кулаком. И потащилась наверх, поскальзываясь на льду и скатываясь к подножью. Но каждый раз я вставала, чтобы продолжить свое мучительное восхождение к серым стенам, что маячили вдалеке.       Когда наконец я добралась до них, то могла лишь ползти, слишком слабая, чтобы стоять. Сумев пересечь подъемный мост, я вернулась в свой старый угол и потеряла сознание, будто до этого только воля поддерживала меня.       Я пришла в себя, когда различила хруст ломаемой ледяной корки под тяжелыми ботинками — кто-то шел ко мне.       На этот раз я узнала шаги, и мое сердце подпрыгнуло на месте. Однако я осталась лежать, притворившись, что все еще без сознания.       Он сел рядом, явно не обманутый моим поступком, и я услыхала, как Он вздохнул. — Иссель, — произнес Он, и мне показалось, что я слышу в его голосе нечто вроде покорности. — Почему ты не уходишь?       Я с усилием подняла голову, чтобы посмотреть на него, ничего не ответив. Как я могла объяснить то, что сама едва ли понимала? Что я слишком много раз ломалась, чтобы восстановиться снова? Как я могла ожидать, что Он поймет меня? Он, который даже отдаленно не был человеком, несмотря на то, что ходил в человеческом теле? — Я дал тебе свободу, — продолжил Он, и его светящиеся глаза неотрывно глядели на меня, белые волосы развевались на ветру. — Просто иди.       Мне ничего не оставалось, кроме как мотнуть головой, и я увидела, как Он нахмурил брови, недовольный моей реакцией. — Почему? — спросил Он, а затем уголок его рта изогнулся в злобной ухмылке. — Не говори мне, что любишь меня.       Я смотрела на него все так же молча, и Он вдруг покачал головой: — Это безумие. Ты ведь знаешь, что я не могу чувствовать ничего подобного, разве не так? Я чувствую лишь ненависть ко всему живому и желание служить своему господину. Артаса нет. Остался только я.       «Лжец, — думала я, продолжая смотреть на него. — Чертов лжец. Ты до сих пор любишь ее. Они сумели вынуть твою душу, но не смогли вырвать эту любовь из твоего нутра».       Я попыталась сказать, и закашлялась, пока, наконец, мой голос не начал слушаться меня хоть немного. — Люблю? — прохрипела я, и мои замерзшие губы с трудом произносили слова. — Я ненавижу тебя, проклятый ублюдок. Ты разрушал мою жизнь чаще, чем я могу сосчитать.       Он опять ухмыльнулся и выглядел вполне удивленным: — Тогда почему ты не уйдешь? Не вернешься к своему маленькому крестовому походу и не попробуешь сразиться со мной еще раз? Или ты наконец осознала, насколько безнадежно твое дело?       Мое дело?       Теперь это не было моим делом. Во мне действительно не осталось сил бороться. И я прекрасно понимала, что мои слова также были ложью. Я не испытывала к нему ненависти. Больше нет. Просто не было смысла.       Точно так же, как Он дернул мою цепь, когда я пребывала у него в плену, так и Нер’зул дернул его цепь, чью цепь, в свою очередь, крепко держал Кил’джеден. Он был такой же марионеткой высшей силы, как и я.       Поэтому я молча пожала плечами и уронила голову на руки, закрывая глаза. Насколько можно было судить, этот разговор был закончен.       Он снова вздохнул. — Ты упрямая, — сказал Он. — И что мне с тобой делать?       Я вновь пожала плечами, не открывая глаз. — Зачем прогонять меня? — спросила я, и мой голос был не более, чем хрипом. — Почему бы просто не убить, если я тебе надоела? Не бывает лишнего вурдалака, не так ли?       На это Он не ответил. Его молчание было переполнено завывающим ветром. Затем Он встал, и я смирилась с тем, что снова останусь одна на морозе. Однако мои глаза распахнулись от удивления, когда я услышала, как Он опускается на колени рядом со мной. Мое сердце забилось чаще при виде кривой улыбки, украсившей уголок его рта.       Он поднял меня так, будто я ничего не весила, а для него я, очевидно, ничего и не весила. И я положила голову на его защищенное доспехом плечо, стараясь не думать о том безумном факте, что я здесь, в объятиях того, кто, вероятно, считался самым злобным существом этого мира, и вместе с тем ощущала себя в нелепой безопасности. — А ты хочешь стать вурдалаком? — расслышала я его шепот. Дыхание щекотало мне ухо.       Я покачала головой и опять закрыла глаза, чувствуя, как в мою душу возвращается покой. — Тогда, полагаю, ты им не станешь, — ответил Он, и его голос дрожал от смеха.       Внезапно меня осенило, что изменилось за все эти месяцы, проведенные в камере. Почему Он выгнал меня вместо того, чтобы убить. Почему был здесь, сейчас, унося меня внутрь широкими, уверенными шагами.       Если бы у меня было достаточно сил, я бы тоже разразилась сумасшедшим хохотом. Это действительно была одна из тех плохих шуток, что порой выкидывает жизнь.       Он не устал от меня. Совсем наоборот.       Не только я лишилась разума, привыкая к чудовищу. Чудовище, в свою очередь, привыкло ко мне.       Я улыбнулась и обвила руками его шею, прижимаясь теснее.       Быть может, я смогу еще что-то сделать, чтобы сразиться с Плетью, которая вторглась в наш мир. Я поняла, что дни, когда я боролась с нежитью на землях Нордскола, бесповоротно подошли к концу. Больше никаких отчаянных попыток сократить ее число в то время, как Он воскрешал их на полях битв быстрее, чем мы надеялись истребить.       Но как это могло выглядеть…       Если бы я иногда отвлекала его от планов, уводила внимание от тактик и заставляла думать о чем-то другом, кроме разрушения мира… Может, таким образом я бы сделала для своей родины гораздо больше, чем рассчитывала сделать с помощью меча.       Я и правда намеревалась приложить к этому много усилий.