Outside

      Как ей быть? Засохшие на стене пятна крови так и кричат Сакуре, что нечто действительно плохое здесь произошло. Оно явно ждало своего часа, чтобы вломиться в этот чертов кабинет и заставить других покинуть это место. Вынудило ребят уйти, а может даже пойти на корм зараженным, обрекая Сакуру остаться одной. Последнее предположение только сильнее сковывает, нагоняя страх. Сакура понимает, что она мало с кем дружила, и вряд ли одноклассники тоже радовались её компании, кроме Наруто, потому что этот простак всегда любил её. Это раздражало, да и до сих пор вызывает бурю негодования. Но ни ему, никому из них Сакура не желала такой участи, как и всем остальным в школе. Мысли о ребятах пробегают в голове, то озаряя искоркой надежды, то улетучиваясь и разбиваясь об переживания. Сакура накручивает себя, с головой улетая в собственные страхи. Но когда взгляд Сакуры натыкается на незатейливый браслет, испачканный кровью и валяющийся на полу, то сердце на секунду пропускает удар. Руки невольно дотягиваются до лица — с него пропадают оставшиеся краски, их заменяет бледность. Мысли о спасении ребят перечеркиваются разом. Губы Сакуры предательски дрожат, внутри начинает бешено колотиться сердце. И это так больно, что даже смешивается сознание. Сакура всхлипывает, пытаясь унять леденящую дрожь и отсечь лишние мысли. Ей есть о чем волноваться, но это не должно полностью занимать её голову. Вот только глазами возвращаются к тому браслету, а в голове проносится тоскливое: «Ино!» До жути тоскливое.       — Ино, почему ты никогда не снимаешь этот браслет? — Сакура не отводит взгляд от подруги, попутно любуясь ночной красотой. В темноте город завораживает: он суетлив, как и утром, но постепенно успокаивается. Повсюду на небольших проспектах льётся свет ламп: белые, желтые, розовые. Они льются на ряд деревьев, скамейки и кустарники. Высоченные дома же не сливаются с небом, светясь ярко-ярко. А люди гуляют с друзьями или держатся за руки, как самые настоящие пары. Сакура вздыхает: вот бы ей так с Саске.       — Как почему? — недовольный голос Ино отрывает её от мыслей. — Ты мне его подарила, а значит, я всегда буду носить его, — Ино кажется возмущенной до глубины души. Сакура невольно хихикает, не придавая этому значения. Особенно браслету, пусть и подаренному ею же в неглубоком детстве. Тогда Яманаке исполнялось четырнадцать лет, а Сакура хотела подарить что-то стоящее для подруги. Но денег было мало, а тратить родительские не хотелось. Подарок должен быть заработан своими руками, а не чужими. Потому Сакура от отчаяния едва ли не грызла ногти, не придумав ничего гениального кроме браслета. Того самого, дешёвого, что можно встретить в любом магазине. Сакура была разочарована, но все-таки сплела браслет из розовых ниток с подвеской. Само украшение было слеплено из засыхающего пластилина в виде цветочка. Это бесило, а в сочетании с нитью выглядело дешево. Но Ино оценила подарок, потому раздражение Сакуры постепенно угасало. Впрочем, ей казалось, что времени много, а значит успеет купить и подарить действительно стоящее для Ино. Не успела. Не успела ни подарить, ни провести время вместе. И в то же время Сакуру начинает трясти от собственной бессильной ярости, как и от позднего осознания. Только после вкуса потери, человек начинает ценить дорогих ему людей. Сакура не исключение, а Ино тому доказательство. Яманака всегда дорожила их дружбой, а тот браслет ей нравился больше всяких дорогих украшении. Сакура это знает, как и то, что Ино всегда бы носила подарок. Она бы ни избавилась от него, ни бросила его в сторону, как и свою лучшую подругу. Глаза девушки режет горячей влагой, а в мыслях селится лишь одно. Такое большое и сильное, затягивающеея внутрь себя, словно червоточина, чувство вины. Оно накатывает удушливой волной, обжигая изнутри. Сакуре хочется плакать и кричать, но вместо этого давится, жадно вдыхая воздух и утопая во тьме кабинета. Мысли хаотично меняются, яростно пробегают, цепляясь за спасательные круги. Перед глазами постепенно мир проваливается в темноту.

***

      — Эй, Учиха! — голос двух Узумаки звенит в воздухе, невольно отрывая парня от своего занятия. Тот сидит на траве, весь мрачный и усталый. «Ну началось», — мысленно сокрушившись, Саске кидает раздраженный взгляд на знакомых ребят. Обычно окружающие Саске старались не дергать, да и никому не нравилось, что он смотрел долго и холодно. Иногда казалось, что даже воздух становился душным. Особенно после звенящего молчания и редких сухих фраз, брошенных друг другу. И то в спину. Вот только такой будничный сценарии не срабатывал с Узумаки. Эти двое чуть ли не наперебой рвались к нему, выливая на Саске всю свою энергию и теплоту. С докучающим постоянством пытались вывести на разговор, и походу этот день тоже не станет исключением. Понимая, что от них никуда не деться, Саске обреченно вздыхает и возвращается к своему делу.       — Что опять? — Саске подает голос. Он острием ножа пилит бамбук по линии узловой перетяжки, все больше и больше приближаясь к середине. Не сказать, что у него были золотые руки, но однозначно умелые, потому что получалось аккуратно с таким неудобным инструментом. Куда более умелые, чем загорелые руки того болвана, улыбающегося во весь рот. Карин, стоявшая позади него, тоже улыбается широко. Сквозь бликующие стёкла её очков в самом дне её глаз видны пляшущиеся чертята. По крайней мере, Саске так кажется, да и расстояние даёт повод сомневаться.       — Короче, научи меня и ребят рыбу ловить! — приближаясь в сторону парня, выпаливает Наруто.       — Нет, — спокойно протягивает Саске, получая некоторое удовольствие от двух недовольных взглядов Узумаки. Игнорировать с каждым днем этих обоих выше его сил, потому впитывать их эмоциями — самое то. Особенно в отместку за нарушенные покой и личную зону комфорта. — Знаете, даже рыбу чему-то быстрей научишь, чем вас всех. У неё хоть мозги есть.       — Ну и хрен с тобой, — бурчит Наруто, усаживаясь рядом с Саске на мягкую траву.       — Да ну? — голос Карин сочится ничем неприкрытым сарказмом. — А ты не позабыл себя в начале того года? Тоже ведь без мозгов.       — Не напоминай, — морщится Саске, все также испытывая раздражение. То, что Наруто уселся рядом, только усиливает это чувство, противно чешется. Но отталкивать от себя его Саске не собирается: привык. За все эти месяца, когда они смогли покинуть школу, прикрывая друг другу спины, Саске привык ко многому. Он смог свыкнуться с новой реальностью, как и с неизбежными потерями. В начале учебного года Саске, будучи новеньким в классе, вёл себя слишком отстраненно. Он раздражался всем и всему, не позволяя никому к себе приблизиться. Уж тем более сблизиться, считая учащихся в стенах той школы лишней головной болью. Саске не нелюдим, но точно не нуждался в друзьях и новых знакомствах. Волновали его только репутация семьи и хорошая учеба. Он вел себя хуже придурка, как выражалась Карин. Но как только нагрянул вирус, а вместе с ним разрушительные последствия, Саске учился заново жить. Он привыкал к тому, что нужно всегда было брать в руки оружие. Если раньше руки дрожали от одного пистолета, то сейчас нет. Саске привыкал и к тому, что обрел хоть какую-то связь. Его бесил живущий на вечной внутренней энергии Наруто, но вдохновлял своим светлым порывом защитить всех и вся. Правда, Саске замечал обратные стороны медали: Узумаки делился добротой, но предпочитал держать свои переживания в себе. Он скорбил по друзьям и Сакуре, но не громко, а тихо отдаляясь ото всех. Саске привыкал к этой неожиданной стороне Наруто, и старался всячески поддержать. Они, определенно, стали близки, может даже друзьями. С сестрой Наруто, скорее всего, тоже. Или же нет?.. Саске отсекает эти мысли.       — Пфф, всегда буду напоминать, — Карин растягивает губы в ехидной улыбке, невольно вырывая Саске из воспоминаний. Тот в свою очередь закатывает глаза, задержавшись взглядом на девушке. Карин была такой же неугомонной, как и её старший брат. В школьное время на ходу она могла вытворить всякое: поспорить с соперницами за сердце новенького, драться с мальчишками и участвовать в розыгрышах. Можно сказать, что она была «своей» среди компании мальчишек, нежели девушек. Подтверждалось предположение в те моменты, когда Саске замечал гуляющую Карин с Наруто и его друзьями. Или тогда, как Киба делился с ней одноразкой в коридорах школы. Стоит вспомнить, что её любили обсуждать девчонки вроде Сакуры, поливая грязью? Карин действительно не блистала красотой. Она казалась своего рода ведьмой, громкой и взбалмошной. Такая неправильная и немножко отличающаяся от толпы влюбленных школьниц. Это не бесило, но и не приковывало. Правда, позже Саске и к ней приходилось привыкать, привязываясь и узнавая много нового о Карин. К примеру, то, что она в стрессовой обстановке не перекладывала ответственность за своё спасение на родителей. Она старалась в пределах своих возможностей помогать выжившим. Это зацепило, оставаясь до сих пор в памяти. Или то, как она берет желаемое, плюя на мнение окружающих, забавляет Саске. Он помнит, как в одну из ночей несколько нескладная Карин залезла к нему в палатку. Это воспоминание Учиха хранит в своей памяти, как одно из самых противоречивых: он не позволял ей зайти далеко, но в конце поддался сладкой судороге. Саске помнит, как привыкал к тому, что неуклюжие поцелуи Карин становились яростными, а внутри она становилась теплой. Ткань же её рваных лосин на ощупь была удивительно прохладной. К Карин и Наруто он тяжело привыкал, учился драться бок о бок, но оно того стоило. Определенно, к обоим Узумаки Саске испытывает некоторое раздражение, но вместе с этим теплые чувства.       — Слушай, Саске, нас ждет серьезный разговор, — прерывает его Наруто, а на смену размышлении и воспоминании о прошлом приходит другая тема. Заинтересованный взгляд Учихи не заставляет себя ждать.