***
Соня сама не заметила, как свыклась с тем, что живёт в вечном обмане и ежедневно пытается распутать паутину своих сомнений. Она согласилась на свидания с Долоховым потому только, что они означали бы принесение себя в жертву ради любимого человека, а мысль о самопожертвовании была смыслом её существования — Соня выросла в семье, которой всегда считалась обязанной за крышу над головой, воспитание и образование. Будучи натурой благодарной, она желала отплатить Ростовым добром при любой возможности. Единственный раз, когда Соня пошла наперекор воле графини, — отклонение предложения руки и сердца. — Соня, слышала ли ты о Безуховых? — спросила однажды Наташа, спустя несколько дней после встречи в саду, когда девушки сидели у зеркала поздним вечером, расчëсывая волосы. О скандальном происшествии был наслышан уже весь город: граф Пётр Кириллович, более известный как Пьер Безухов, ушёл от своей жены Элен. Несмотря на то, что сам факт крупной ссоры и её обстоятельства тщательно пытались скрыть, некоторые подробности просочились в массы. В целом, каждый точно знал, что Пьер застал Элен в обществе её любовника и немедленно принял решение о расставании. — По-моему, Пьер слишком ревнив, — продолжала Наташа, немного краснея от того, что приходится говорить о подобных вещах. — Я не думаю, будто его жена могла так дурно поступить... Ни одна благородная женщина не способна поступить так, тем более, Пьер такой добрый, прекрасный человек... — Извини, Наташа, я не нахожу графиню Безухову примером для подражания, — призналась Соня, — хотя мне тоже не хочется верить, что она могла предать нашего хорошего знакомого. — Вот бы всё оказалось недоразумением! Тогда они помирятся и снова будут вместе. Я полагаю, настоящая любовь случается одна, раз и на всю жизнь, а коли влюбляешься дважды, так это не по-настоящему. Вот вы с Николенькой, к примеру: ты его любишь, невзирая ни на что... Но, ты уж прости меня, Соня, — Наташа вдруг отвела печальный взгляд, — думается мне теперь, что он на тебе не женится, ему maman не позволит. Ты только не обижайся, пожалуйста, я не сомневаюсь, что ты всё равно его любишь! — Дело не в том совсем, женится ли он на мне... — Соня замолчала, поняв, что начала озвучивать мысли, которые было бы лучше держать при себе. «Дело в том, кто мы друг для друга». Несколько лет назад Николай дал Соне обещание жениться на ней. Препятствие в виде несогласия с их решением графини Ростовой лишь пуще разжигало огонь чувств: Николай находился в том романтическом возрасте, когда хотелось идти наперекор общим правилам, а Соне нравилось думать, что ей придётся пойти на жертвы ради него. Давнее обещание скрепило двух людей невидимыми узами, за которые нужно бороться, сражаться и терять; оба, казалось, помнили только одно: это обещание необходимо выполнить любой ценой. И Соня, не думая, отказалась от предложения Долохова. Нет, она однозначно не любила его тогда. В тот день её сердце принадлежало Николаю, а после... После были театр, приём в доме Безуховых, ночной сад... Соня стала так часто видеться с Долоховым и так часто разговаривать с ним по душам, что его образ незаметно отдалил её от Ростова. В обществе Николая она непременно чувствовала присутствие Долохова, однако в обществе Долохова, пока разгадывала причины его постоянно меняющегося поведения, забывала о Николае. «Nicolas... Я не могла разлюбить его, но тот человек... Он сказал, что уезжает на службу, и я почувствовала, что меня это расстроило. Я настолько привыкла к нашим немногочисленным встречам? Всё так стремительно... Можно ли привязаться сразу к двоим?» Соня окончательно запуталась.***
Дорогой Фёдор Иванович, Помня о вашем намерении присутствовать на приближающемся балу, пользуюсь случаем написать вам заранее обо всём, что мне хочется прояснить в последнюю нашу встречу. Хоть вы и назвали прошедшее свидание прощальным, я ещё надеюсь переговорить с вами через несколько дней. С самого начала я искренне заверила вас в том, что ни в коем случае не следует сомневаться в моих глубоких чувствах к Николаю Ильичу. Я заключила с вами договор по одной-единственной причине: мне хотелось спасти его положение, пожертвовав своим. Думала, в тот миг я отдала всё, лишилась самого дорогого. Я не ждала ничего для себя от этих встреч. Но тогда, в саду, я впервые осознала, что в них есть и нечто для меня... Честно сказать, я плакала не потому, что ваши действия были мне неприятны. Я испугалась именно того, что вы в самом деле можете быть мне приятны. Ежели вспомнить, ни одно наше свидание не проходило без ссор, зачастую настоящих scandales, но каждый раз вы заставляли меня задуматься о вас. Я совершенно не уловила момент, когда вы стали мне настолько дороги, что новость о вашем возвращении на войну потрясла меня. Нельзя, пожалуй, сразу утверждать, что я готова ответить вам взаимностью, но всё, что вы делаете, волнует моё сердце, и мне уже нельзя поручиться за него, как раньше... Прошу, найдите меня на балу, коли я не найду вас: нам необходимо быть честными друг с другом, наконец понять, что между нами происходит в действительности. И я чувствую, что не пойму, пока мы не увидимся вновь. Ваша добрая знакомая, Софья Александровна Отправив это скомканное по содержанию, наскоро созданное письмо, Соня ждала ответа до крайнего дня, но Долохов не прислал даже записки. «Не упомянула ли я чего лишнего? — переживала она. — Или у него нет возможности переписываться со мной так, чтобы никто ни о чëм не узнал? Не мог ведь он...» Соня краснела всякий раз, когда осознавала, что желает его внимания. Будь то простое тщеславие, наверное, она не думала бы о нëм ежедневно, не трепетала бы от волнения, когда в дом Ростовых приходили письма. Неужели Долохов всего лишь поиграл с нею, как с марионеткой?..***
— Хорошо ли ты себя чувствуешь, Соня? — Oh, je vais bien! [2] — улыбнулась Соня на вопрос Наташи. На самом же деле на душе её было тревожно: она никак не могла разглядеть среди незнакомых лиц белокурую голову. Ей стыдно было расспрашивать о Долохове тех, кто его знал, но беспокойство читалось у неё в глазах. — Ты словно самая не своя, уж несколько дней! А теперь будто ищешь кого-то весь вечер... — Nicolas, никак, куда-то пропал? — Соня поспешила оправдать своё поведение и тут же смутилась: за два часа нахождения на балу она поговорила с Николаем лишь раз, во время танца, и то о сущих пустяках. — Ах, всё одна забота! Небось, кого-нибудь из друзей повстречал. Не теряя надежды, Соня продолжала поиски и присматривалась к каждому в огромном зале, кто походил на Долохова причëской, фигурой или манерой одеваться, но все молодые люди казались ей одинаковыми, их очертания сливались в толпе. Случайно она пересеклась взглядом с Николаем: тот вёл оживлëнную беседу с худой, не очень привлекательной, но с глубокими лучезарными глазами женщиной, которая скромно стояла в стороне, вдали от общей суеты. «А ведь и я стояла точно так же...» — вдруг вспомнилось Соне. Николай поскорее извинился перед нею и подошёл поближе к cousin. — Не скучаешь? Столько интересных людей нынче собралось... Я вот с сестрой князя Андрея Николаевича познакомился, ты помнишь Болконских? Они к нам однажды приглашены были... — Не припомню, к сожалению. — Соня хотела откровенно признаться ему во всём, что чувствовала, но понятия не имела, с чего начать и как он отреагирует. «Я ведь совсем почти ничего не ощутила в себе, увидев его с другой... А раньше душу разъедало от ревности. Значит, действительно конец?.. Какой невозможный, странный исход!» — Nicolas, скажи... Не встречал ты сегодня Фёдора Ивановича? — Долохова? Да ведь появлялся, кажется... Ну точно, я графа Безухова с ним видел, — Николай вдруг серьёзно взглянул в испуганное девичье лицо. — Так ты его ищешь? — Николенька... Понимаешь, я... Мне нужно кое-что обсудить с тобою... — Разве есть на то необходимость? Я понимаю, Соня, конечно, понимаю, — он, смягчившись, взял её за руку. — Я ещё тогда понял, у Безуховых. Может быть, тебе кажется, что я виню? Признаться, ты немало удивила меня, но только по причине моих собственных заблуждений. Неужто ты отказалась тогда из-за нашей детской клятвы? — Нет, нет! Тогда я и правда... Но теперь... Nicolas, прости, я... — Зачем же извиняться? Ежели твоё мнение о нём изменилось в лучшую сторону, ни к чему отвергать свои чувства. Признаться, когда он сделал тебе предложение, я ревновал: мне неприятна была мысль, что ты позабудешь обо мне... Однако, Соня, почему же мы с тобой решили, что с той клятвы нам нельзя чего-либо менять в нашей жизни? Я никогда не был уверен, что сделаю тебя счастливой, да и часто упоминал об этом. Наверное, слишком эгоистично, но... сейчас я осознаю свой эгоизм. Я ничего не обещал и даже теперь обещать не могу. — Это я, я удерживала тебя рядом, — Соня утëрла покатившуюся по щеке слезинку, — ты же говорил, что боишься однажды предать меня, полюбив другую, а я всё удерживала... Я виновата перед тобой. — Глупости, Соня, к чему это? Мы оба держались за свою фантазию. Я понял всё, когда наблюдал ваш танец: ты была так радостна, так весела, а я, знаешь... я ничуть не жалел. Мне хочется, чтобы с тобой всегда был рядом хороший, благородный человек. Как же я считал, что мы друг о друге способны забыть? Ты всё же член моей семьи, моя дорогая кузина, но, наверное, большему быть не суждено, — и Николай поцеловал её в лоб. Воодушевлëнная тем, что всё наконец разрешилось, Соня выяснила, куда отправился Пьер Безухов, — а это ей было морально проще, чем расспрашивать о Долохове, — и, узнав, что тот заходил в комнату для отдыха гостей, заглянула в одну из них. — А, Софья Александровна! — массивный мужчина во фраке обернулся на неловкий стук в дверь, с доброй улыбкой поправляя очки. — Рад встрече. Как здоровье вашей матушки? Соня сказала, что графиня присутствует на балу в добром здравии. На растерянное приветствие Долохова она постаралась ответить столь же сдержанно. «Почему же он смотрит так, будто удивлён моим появлением?» — Это замечательно. Фёдор Иванович, не возражаете, ежели на том мы завершим наш занятный разговор? Знали бы вы, Софья Александровна, какой это интересный собеседник! Но мне надо бы поздороваться с моими друзьями, а то ведь столько людей вокруг — так сразу всех не увидеть. Долохов заверил, что совсем не возражает против этих намерений, а Соня вкратце объяснила, где искать Ростовых. Пьер удалился из комнаты, даже не обратив внимание на то, что те двое остались наедине: несмотря на внешнее дружелюбие и привычный добродушный вид, он явно был подавлен недавней ссорой с женой. Вероятно, не появиться на значимом для города балу вовсе ему было неудобно перед знакомыми, которые непременно раскусили бы причину его отсутствия и начали бы судачить. — Фёдор Иванович, я уж боялась, что не найду вас, — выдохнула Соня. — Вот как? — Долохов вскинул брови. — Зачем же, позвольте, вы желали найти меня? Я думал, что мне, напротив, лучше держаться на расстоянии. Но коли у вас ко мне дело какое, я внимательно слушаю. — Вы... вы разве не... «Боже, он не читал письма! Что же... как же теперь?» — Я надеялась... что вы получили моё письмо. — Прошу прощения? Вы мне писали? Верно, где-то затерялось, — Долохов в раздумьях потëр пальцем подбородок, — вот ведь недоразумение! К сожалению, не имел чести получить от вас весточки. О чëм же вы собирались попросить? Соня долго не могла подобрать слов. То, что легко отразилось на бумаге, никак не шло с языка, когда Долохов стоял прямо напротив неё. Однако не сказать — значит окончательно отпустить и навсегда потерять. — Я... я хотела сказать, что не могу расстаться с вами! — выпалила Соня, глядя в пол и едва не плача от хлынувшего в лицо жара. Ей казалось, что признание отрывается прямо от сердца и что она вкладывает в него всю душу разом. «Я точно... да, сейчас я точно уже не сомневаюсь!» — Pardon? — Вы... я вас... вы меня... понимаете? — Ничего не понимаю, Софья Александровна, — Долохов, неожиданно вынув из кармана белый конверт, вложил его в Сонину ладонь. — Я, вы — меня, я — вас... Соне понадобилось несколько секунд, чтобы осмелиться посмотреть в смеющиеся голубые глаза и догадаться, что случилось. — Фёдор Иванович! — Она раскрыла конверт, в котором лежало её письмо. — Вы... Нет, от вас следовало ожидать подобного! — Я уже начинаю оправдывать ваши ожидания. Не находите этот факт большим успехом? — Вы весь вечер спокойно беседовали с графом, зная, что я ищу вас... Просто не могу поверить. — Соня поджала губы, стараясь сохранить остатки самообладания. — А вы танцевали с Ростовым. Знаете ли, я на военной службе научился незаметно наблюдать издалека. — Это не то. Я только что говорила с ним, мы решили, что кончено... Не о чем беспокоиться, правда, — добавила она, почувствовав осторожное прикосновение к плечу, — Николай Ильич тоже считает, что так лучше: мы должны быть счастливы, каждый в своей собственной жизни. — В таком случае..? — Долохов в надежде улыбнулся. — В таком случае — да, — кивнула Соня, отвечая на невысказанный вопрос. Впрочем, большего ни от кого из них и не требовалось.