Благословение небес

Изуку ехал за рулём новенькой машины, так как свою жизнь в любом транспорте доверял только себе самому. И да, он не ездит в общественном транспорте, он добирается до любого места либо пешком или лёгкой пробежкой, либо с помощью своей новенькой причуды. Они стояли на светофоре, когда мимо них прошёл патруль героев. Изуку спокойно проводил их взглядом, в то время как Шинсо пытался спрятать своё лицо куда подальше. Все-таки есть плюсы в хорошей маскировке, кто бы что ни говорил. — Не паникуй, Котик, — усмехнулся Грин. — Они даже не смотрят в нашу сторону. Шинсо глянул, чтобы убедиться в правдивости слов напарника, и с облегчением сел ровно, когда увидел, что герои просто прошли мимо и даже не оглянулись. Но через пару секунд Изуку нахмурился. — Странно, обычно они патрулируют вчетвером, а сейчас их только трое. Ту его прошибло осознанием. Директор! С ними не было самого проблематичного из всех героев — Шишиды. Его причуда с улучшенным нюхом была очень опасна, и он мог учуять след Джузо, когда тот проходит под одним из люков канализации как раз где-то в данном районе. Значит ли это, что герои догадались о подземных ходах? На светофоре загорелся жёлтый. Мидория не стал дожидаться и вдавил педаль газа в пол, стартуя как можно быстрее к парку. Если сейчас Директор бродит где-то около парка, то велика вероятность, что свои деньги они не заберут! Теперь нужно действовать осторожнее. По пути им встречались случайные люди, и вскоре парочка добралась до пруда. Прудом это назвать можно было с большой натяжкой: вода затянулась трясиной, из разросшейся речной травы квакали редкие лягушки, а от уток осталось лишь слово. Зато над головой со всех сторон слышалось пение птиц, а лёгкий ветерок шелестел листвой деревьев, и солнечные лучи пробивались сквозь просветы и падали яркими пятнышками на мягкую, слегка пожухлую траву. Одним словом — идиллия. — Отлично, — он подошёл к обозначенным координатами кустам и достал черненький кейс. Внутри лежали стопки купюр, и Изуку проверил их на подлинность. Кивнув самому себе, он закрыл кейс и повернулся к стоящему у него над головой Шинсо. — Деньги настоящие. Полдела, считай, уже сделано, осталось только добраться до дома и не схватить хвост в виде Директора и Стали. — Поздно задумались, злодеи, — послышался голос позади. Грин и Кот повернулись к ухмыляющимся героям. — Чëрт, — еле слышно зашипел Хитоши, хватая Мидорию за руку. — Не паникуй, Котик, — спокойно ответил Изуку, нажимая на телефоне сигнал тревоги. — С чего вы взяли, что мы именно те, кто вам нужен? Мы просто гуляем здесь. — Ага, просто гуляете и забираете странные чёрные кейсы с деньгами, а потом говорите непонятными позывными. Совсем не подозрительно, — протянул Авасе. — А вы сталкерите за случайными людьми и предъявляете им обвинения без каких-либо веских доказательств, — парировал Шинсо. Грин решил, что пришло время включать в игру свои театральные навыки. Он широко раскрытыми глазами посмотрел на героев и начал говорить. — Понимаете, нас обманули… Мы с моим женихом хотели купить новенькую машину и решились взять кредит, — начал сочинять слезливую историю Мидория. — мы через интернет рассматривали несколько банков и выбирали, где будет выгоднее брать, как вдруг нам позвонил неизвестный номер… Нам предложили очень выгодные проценты, и-и мы согласились, дали им номер банковс-ской карты, все данные… Изуку прикусил губу и уткнулся лицом в изгиб локтя Шинсо, дрожа, как будто он плакал. — А-а потом… Н-нам приходит уведомление, что все деньги с карты… Сняты! И что на меня взят кредит на сумму одного миллиона… Э-это было примерно полгода назад. До этого мы находили деньги, чтобы выплачивать сумму, но мы и так влезли в большие долги… Мои родители давно не общаются со мной, а родители моего Котика, — он продолжал приглушённо говорить, но на последних словах поднял заплаканные глаза с потёкшей тушью и подводкой. — Мы… Мы и правда задолжали всем. Нам больше не хотят помогать. Мы и так много работаем, но этого недостаточно для выплаты кредита. Коллекторы должны приехать со дня на день, если мы не выплатим сумму за последние два месяца… М-мы просто хотели немного заработать, чтобы сохранить свой дом, пож-жалуйста, не обвиняйте нас ни в чём! По мере того, как Мидория продолжал вешать лапшу на уши героям, последние становились расслабленнее и сочувствующе глядели на молодую парочку. Шинсо молчал, стараясь как можно лучше подыгрывать напарнику. — Хм, такие ситуации — не редкость среди молодых пар, — кивнул Авасе. — Вы пробовали обращаться в полицию? Изуку покачал головой, вновь расстроенно клеясь к Хитоши, который старательно пытался сдерживать своё смущение от слишком близкого контакта с людьми. — Разве в полиции будут рассматривать заявление… Беспричудного человека? — это предложение Мидория проговорил с особенной, самой настоящей печалью. Потому что он знал ответ на свой вопрос. Знал это лучше многих. На мгновение он позволил чувству несправедливости захватить его разум, прежде чем снова восстановил контроль над мыслями и телом. Герои напротив замерли, новыми глазами глядя на пару. Беспричудные? — Так вы… Оба… Без причуды? — осмелился спросить Авасе. — О. нет-нет! — запаниковал Грин. — У моего парня причуда бессонницы… Не очень полезная штука, на самом деле. Он усмехнулся, провоцируя Шинсо сделать то же самое. Как ловко, однако, Изуку обыграл огромные мешки под глазами у Хитоши. Герои, кажется, не знали, что им делать. С одной стороны, эта парочка казалась не очень опасной и нуждающейся в помощи, а с другой… Ну, та девушка, по-видимому, была без причуды. Авасе знал о дискриминации беспричудных, но никогда не сталкивался с этим. Он, как и все дети его возраста, были подвержены этим глупым стереотипам о «заразности» беспричудности. Неосознанно он сделал шаг назад. Мидория сразу же заметил это маленькое проявление дискриминации и сделал мысленную пометку. Он не мог винить студента за то, что вбивали в его голову до того, как он пошёл в ЮЭЙ. Но Авасе поступил по рекомендации, а значит, ему не следовало поддаваться общественным стереотипам. Академия ЮЭЙ не терпит какой бы то ни было дискриминации, и любое её проявление тут же становилось известно всему учительскому персоналу и назначались профилактические занятия. — Вы точно подавали заявление в полицию? Попробуйте ещё раз, пусть заявление подаст ваш парень, — мягко предложил герой. Шишида просто всё это время тщательно принюхивался, но не делал никаких действий, будто не был до конца уверен, кто стоит перед ним. — Мы не сможем помочь вам, если ваше заявление не будет на рассмотрении у правоохранительных органов, как бы нам больно ни было признавать это, но здесь мы бессильны, — покачал головой Авасе, стукая Шишиду по плечу. — Мы верим вам. Я надеюсь, что у вас получится выбраться из долгов или добиться правосудия. — Спасибо вам большое, спасибо! — Изуку ещё больше прижался к Шинсо, глядя, как герои неловко улыбаются и разворачиваются, чтобы уйти. Мидория смог услышать обрывки их разговора, которые ветром поддувало в их сторону. — …Пахнет как тот среднеобразовательный, вроде, но эта девушка… — …Уверен… ошиблись… — …Проверить… ходы… — …Рассказать Кендо-сан… Напарники подождали, когда голоса и шаги стихнут, а затем пошли по направлению к своей машине. Всё-таки иногда достаточно упомянуть о беспричудном статусе, чтобы герои потеряли интерес к пострадавшему, хах. Изуку хрипло кашлял, прижимаясь к самому полу, чтобы ухватить еще немного воздуха, не отравленного дымом и угарным газом. Он ведь просто, чёрт возьми, пошёл вместе с отцом в этот грёбанный торговый центр! Вокруг валялись полуживые люди, которые смиренно ждали либо часа смерти, либо невероятного спасения. Они были закрыты в кинозале. Здесь было так много детей, которых Изуку видел впервые. Здесь же был и его отец; они пошли на премьеру нового фильма, и была уже кульминация сюжета, когда вдруг сигнализация завизжала о пожаре на нижних этажах. К чёрту фильмы, к чёрту торговые центры, всё — к чёрту! Глупые сотрудники кинотеатра закрывали залы, чтобы никто не выходил и не входил во время показа фильма, и вот чего они добились! Около тридцати детей возраста Изуку и младше сейчас лежали и просто рыдали в телефонные трубки, прощаясь со своими родителями и друзьями. Кто-то уже задохнулся и теперь неподвижно лежал в проходах между креслами и на полу перед огромным тёмным экраном. Изуку приподнял голову, чтобы посмотреть на обстановку. Его отец из последних сил вместе с ещё несколькими мужчинами делали безуспешные попытки выломать дверь, ведущую в коридор. Повернув голову в другую сторону, он вздрогнул. Перед ним, опершись о стену, сидела уже мёртвая девочка лет шести. Её стеклянные помутнившиеся глаза смотрели сквозь Мидорию, а волосы тлели от возрастающего жара. Снова уткнувшись лицом в пол, Изуку решил больше никуда не смотреть. Были и плюсы в данной ситуации — его отец наверняка сдохнет. Даже его причуда не поможет ему — слишком много угарного газа. Изуку точно знал предел своего отца. И этот предел давным-давно был позади. Всё потемнело перед глазами, и он просто поддался желанию поспать. Прежде чем он закрыл глаза (или они уже были закрыты?), послышался глубокий и успокаивающий голос. — Всё хорошо! Почему? Потому что я здесь! Мидория с облегчением вздохнул, когда они выехали за пределы Южного Округа. Шинсо тоже заметно успокоился и теперь, кажется, был готов задавать вопросы. — Итак, — начал Хитоши, не поворачиваясь к Изуку. — Беспричудный? Мидория засмеялся. — Я знал, что ты спросишь об этом, Хи-чан, — он на несколько мгновений замолчал, обдумывая слова. — Но я не думаю, что готов рассказать, почему именно беспричудный. У нас ещё много времени, давай не будем забивать голову ерундой и сосредоточимся на делах насущных. Вышло немного резче, чем хотелось подростку, но он не стал больше ничего объяснять, давая понять, что разговору не быть. — Хорошо, как скажешь. Я не давлю на тебя, — примирительно поднял руки Шинсо. — Рад, что мы поняли друг друга, — улыбнулся Грин, не отрываясь от дороги. Ехать сейчас к Шарпу немного рискованно, поэтому Мидория откладывает свою поездку. Сейчас в приоритете — найти новое убежище, поэтому он будет ждать, когда его патрульные вернутся и доложат о возможных вариантах аренды помещений. Сегодня ночью они должны повысить свою активность и разыскать полезные знакомства, которые помогут им в конечной игре. Изуку не любит загадывать наперёд, но всегда готовится, исходя из плана. — Хи-чан, прости, — через некоторое время вздохнул парень. — Если обидел, то прости меня, пожалуйста. Я бы ни за что. Шинсо тихо хмыкнул. — Я не злюсь. Каждый имеет право на свои секреты, Зук-кун. Мидория одними губами произнёс «спасибо» и в эмоциональном порыве обнял Шинсо.

***

Айзава, сведя брови к переносице, напряжённо слушал театральное представление Мидории. Они поставили маленькие вебкамеры в костюмы героев, чтобы наблюдать за некоторыми событиями «от первого лица». Изуку никак не выдавал, что рассказанное обращение с беспричудными он знал лучше многих… Лучше всех людей академии. Шота знал Мидорию ещё до того, как тот получил причуду Всемогущего (да, он знал этот секрет, потому что Изуку доверял герою как своему самому близкому человеку, он доверял ему как первой относительно адекватной родительской фигуре в его жизни), поэтому слишком чувствительно относился к дискриминации. Он заметил, как Мидория прижался посильнее к Шинсо, когда герой-студент сделал шаг назад от «беспричудной катастрофы». Изуку никогда не делился своими проблемами и переживаниями с Айзавой, но позволял герою оказывать ненавязчивую поддержку, когда это было необходимо. Если вспомнить, как складывалась жизнь парня и какими он глазами смотрел на Сотриголову, когда он сказал, что тот сможет стать героем… Это была огромная привилегия для мужчины. Айзава тяжко вздохнул, потирая переносицу. Кажется, директор Недзу разделял его чувства, как и лучшие друзья нелюдимого героя — Ямада и Немури. Ха, ну, они были в одной лодке. Все пятеро. Дискриминация затронула каждого из них, кого-то в большей степени, кого-то — в меньшей. Но все они могли сказать, что Мидории досталось больше всего. Язык тела просто так не выключишь и не замаскируешь. Проведя руками по лицу сверху вниз и убирая мешающиеся пряди черных грязноватых волос с лица, Шота постарался расслабиться. Он безумно хотел спать, но напряжение, почему-то не покидавшее его с самого начала экзамена, никак не хотело уходить, словно его тело предчувствовало какую-то катастрофу. Айзава был уверен, что это связано с изменчивым поведением Мидории. Он пообещал себе притащить ребёнка к Гончему Псу. — Причуда — отнюдь не самое главное в героике, — сказал Сотриголова, глядя в заплаканные глаза ребёнка. — Если ты хочешь спасать людей, то этого уже достаточно. Посмотри на меня — разве моя причуда побеждает врагов, как, например, причуды Всемогущего или Старателя? Ребёнок помотал головой, протирая глаза. — В-вовсе нет… Вы просто можете сравнять поле боя, — ответил мальчик, удивляя Айзаву. — Вы стираете причуды других людей, и бой становится зависим от остальных навыков и физической подготовки. Также ваша причуда не действует на причуды мутационного типа… Против мутантов вы сражаетесь как… Обычный человек… Как беспричудный. Мидория говорил с одышкой после плача, стараясь восстановить дыхание. Герой кивнул, внимая словам мальчика. — Ты прав. У меня нет особой силы против мутантов. Я сражаюсь лишь за счёт своих навыков ближнего и дальнего боя и знания боевых искусств. Разве любой другой человек не может изучить их? — М-может, — ребёнок робко улыбнулся, в зелёных глазах с новой силой разгорелся огонь надежды. — Т-так значит… Я и правда смогу быть героем. — Тебе придётся работать больше остальных, — кивнул мужчина. — но это не значит, что ты не сможешь стать тем, кто спасает других людей. Ты готов усердно работать над собой, чтобы добиться успеха? — Я готов на всё, если это значит, что мечта всей моей жизни станет реальна для меня. Айзава спрятал улыбку в ленте захвата. У этого ребёнка безумный потенциал, он чувствовал это. Пусть он пока не был сильным и ловким, пусть не владел навыками самообороны и прочим… Но у него было сердце героя. И Шота не хотел, чтобы это сердце разбилось о жестокие острые края их общества.