Theater

Руи понимал, насколько опасны были его противоречивые чувства внутри. Сначала он влюбится в человека, о котором Руи не будет знать практически ничего, начав в последствии его избегать, чтобы подавить свои чувства и снова работать до потери пульса. Камиширо будет стыдно за свое желание сблизиться, чувствуя как его сердце невыносимо сильно колотится, когда о Цукасе упоминает Кайто за их посиделками в его кабинете, говоря о том, как Тенма делает невообразимые успехи в актёрском мастерстве и то как его передача эмоций захватывает дух. Руи не может попросить Кайто не обсуждать при нём его объект воздыхания и сильной симпатии, понимая, что Кайто он никак не объяснит свою причину. Дело было даже не в страхе Руи, быть вновь отвергнутым и брошенным. Даже если Цукаса и "достиг возраста 18-ти лет." Его любовь как в своему подопечному, который обучается в его театре, является порочной и запретной. Но Руи считал, если его влюблённость не пропадёт, когда Цукаса вырастет и станет актёром, он обязательно расскажет о своих чувствах, как бы он любил и ненавидел их одновременно. Режиссёр был до безобразия невезуч в любви. Сначала искренне любя свою родную матушку, которая обещала его убить, а теперь искренне желая вновь встретить Цукасу, который оказался его наёмным убийцей. Но Руи не стоит знать этой информации, его одинокое и несчастное сердце просто не выдержит этого. Он понимал, что это неправильно, понимал насколько это аморально и запретно, решая убежать от своих чувств, думая о том, если он сможет потерять интерес к Цукасе за этого месяц, вдали от его присутствия, то Камиширо повезёт, что его чувства окажутся мимолетными и несерьёзными и все вновь встанет на свои места. Но каждая вещь, цвета яркого янтаря, напоминающая чужие глаза, осенняя листва за окном, напоминающая его волосы, кофе с молочной пеной, которая была так похожа на чужую кожу бледного цвета. Разум и логика противоречили его сердцу, но он прекрасно осознавал, склоняя голову за своими чертежами, что ему стоит поработать ещё немного. Ещё немного убить свой такт времени, свое здоровье, свои руки в которые впитался серебряный оттенок грифеля карандаша на подушечках пальцев, а также в бок левой руки. Нервы разбивались, а от усталости, Руи был только раздражительнее и сонливее. Месяц тянулся мучительно долго, а на раздражение пришло смирение и безразличие. Руи знал, где искать Цукасу, идя по коридорам к сцене. Именно здесь его жизнь стала меняться быстрыми оборотами, пока личность все ещё страдала от детских травм. Разум и сердце сошлись в компромиссе в ту же секунду, когда Камиширо обнял Цукасу со спины, наконец чувствуя себя расслабленно. Ему было больно из-за всех находящихся внутри чувств, когда Цукаса находился рядом, но Руи было ещё хуже, когда Цукасы рядом не было. Его небольшой секрет так и хотел вылезти наружу и заставить сорвать свой голос, выливая на бедного юношу все, что Руи ощущал к нему, либо же наоборот, сказать это настолько тихо, что Тенма не услышит, а если и услышит, то отмахнуться и заявить, что это было шуткой. —"Фуфу.. думать над эмоциями, ощущениями, мыслями, фантазиями, страхами так не хочется. Почему я не способен быть проще и об этом не задумываться?" —"Наверное, мне стоит прекратить его обнимать. Это может напрягать." – Руи хотел отпустить Цукасу, думая в первую очередь о его комфорте, но вместо этого, его обняли в ответ, поворачиваясь к нему макушкой. Сердце залепетало, стучась быстрее, а вся тревога была готова уйти от объятий и вернуться в миг к своему хозяину, стуча по черепной коробке молотком, когда Руи заикнулся о том, что хочет погулять с Цукасой. Эта задумка и была его изначальной идеей и все зависело, кем окажется Цукаса. В театре был узкий круг подозреваемых и если Руи убьют, вычислить убийцу было бы легко. Но на улице, он мог только молиться, что Тенма не заведёт его в тёмных угол, вонзив нож в спину. Его ужасно расстраивал тот факт, как он хотел доверять Тенме, но из-за угроз матери, он просто этого не мог. Взгляд Цукасы подсказывал ему, что чем-то он отличался от других людей в театре. Что-то словно было не так, не давая Руи покоя, но у режиссёра не было никаких доказательств, что Цукаса был другим. Камиширо не мог описать этого странного чувства, которое возникало на грани разума, когда они оставались наедине. Камиширо надеялся, что это было ложной паранойей и повышенной, липовой тревожностью. —"Он никогда не подвергал меня опасности, не заманивал в уединенные места и никогда не вёл себя странно все те разы, когда мы оставались одни. Либо мои опасения напрасны и мне стоит успокоиться, просто наслаждаясь нашей прогулкой, либо он окажется самым очаровательным, наемным убийцей, как бы странно не звучали эти два понятия рядом с друг другом." – он прикрывал свои глаза, когда чужие пальцы сжимались на его одежде, будто бы его не хотели отпускать, Руи также сжал свои. Резко чувствуя, как его плечо намокло от чужих слез. —Хорошо. – беспокойство за Цукасу смешивалось с радостью, когда он согласился ним погулять, а также той самой тревожностью, которую Камиширо не мог описать. Его же не убьют.. верно? —Фуфу! Буду рад ответить на все твои вопросы. Но... можно ли спросить, почему ты плачешь? Если ты не хочешь отвечать, то ничего страшного, все таки сейчас предстоит допрашивать мен—.. —Я ничего о тебе не слышал месяц. Месяц, Руи. Конечно, я переживал за тебя!– быстро и громко ответил Цукаса, отдаляясь от прикосновений первым. Режиссёр слабо покраснел от этих слов, думая, неужели беспокойство за него было настолько сильным? Цукаса и впрямь выглядел искренним, а его глаза блестели от слёз, но в его голове, все ещё осталась мысль, что Тенма плакал не только от его пропажи. Цукаса- человек, который стыдится своих эмоций, пытаясь быть сильным на грани безумия и кома в горле. Такой момент откровенния был словно странным для Цукасы. Словно случилось, что-то ещё, сдавливая юношу тяжёлым грузом, который Руи ощущал ещё более тяжким и двояким, чем его собственный. —Прости, мне самому стыдно за свой поступок. Могу я как-то загладить свою вину? —Конечно, можешь! Переписать на меня свою квартиру. —С радостью, если бы только она у меня была. —То есть..? – Цукаса на секунду пропал, думая над одним вариантом. Руи смеётся над задумчивым выражением, говоря Тенме идти за ним. Они пришли к кабинету режиссёра и открыв дверь, Цукаса не поверил своим глазам, даже забыв о том, что оказывается здесь впервые. Весь кабинет Руи на деле представлял из себя однокомнатное, жилое помещение со всем необходимым. Раскладной диван, который был не заправлен, холодильник в углу, а справа была также приоткрыта дверь, за которой краем глаза, можно было увидеть душевую и туалет. —Руи.. –Цукаса будучи озадаченным, потирает затылок, встав напротив стола посередине. – А когда Лука приносит кофе, это получается она ходит к тебе в гости? Теперь Руи озадаченно смотрел на Цукасу, тоже потирая затылок. —Никогда об этом не задумывался. – он напрягся, думая над этим вопросом. — По сути, это кабинет, но это квартира в которой я живу, но она находится на территории театра, где изначально это кабинет, но я здесь живу! Что ты наделал!? И как я по-твоему усну!? – Он драматично сел на диван, держась за переносицу. Тенма злобно заливался смехом, а режиссёр повернул к нему голову, смотря со всем недовольством, даже если на душе было тепло от осозания, что Цукаса стал открываться ему со своей другой стороны. Ранее вежливый, скромный и элегантный юноша, сейчас держался за живот, чуть ли не катаясь по полу, громко и пронзительно смеясь, облокачиваясь об стену, все таки чтобы удержаться. Руи даже дернулся от неожиданности, удивляясь тому, насколько Цукаса мог быть шумным, что аж тряслись шаткие стены. —Ох боже, только не смейся так перед нашей Нене, а то мне придётся вызывать ей скорую. – теперь смеялся Руи заразившись чужим смехом. Он не держался за свой живот, смеясь намного тише и спокойнее, не упуская момент разглядеть Цукасу. —"Видя тебя таким, я начинаю влюбляться еще сильнее." – единственное, что было в его мыслях. Посмеявшись от души, Цукаса дал Руи переодеться, а заодно и попытаться его выгнать, ибо комната Камиширо была намного уютнее и просторнее, чем его собственная, да и к тому же Руи жил один, а он разделял все жилье с кем-то, всю свою жизнь. Везёт же кому-то. Хотя Тенма не завидовал, думая о том, что он бы ещё долго не смог уснуть, если бы ему пришлось жить одному. Слышать чужой храп, сопение, дыхание уже было подобно привычке и колыбельной для ушей. —"Людям, стоящим выше, всегда все самое лучшее. Хотя кабинет..? ..Комната..? Выглядит у него довольно скромно." Цукаса пытался, пытался не думать о Саки, понимая, что мысли о ней будут ещё долго его преследовать. Он так громко и почти истерично смеялся, везением не срывая свой голос, но не было ли это криком о помощи? Тенма потерял Саки, потерял свои цели, смысл жизни, потерял часть своей души. Потерял то, над чем так долго трудился. Зачем ему жить, когда он так ужасен? Его существование уже было как наказание всего человечества и поводом его ненавидеть. Было ли у него право просто продолжать жить, когда весь его смысл был только обеспечить Саки хорошую жизнь, сделав её обычным человеком? Быть обычным человеком не так ужасно. Ничем не выделяться, дружить с другими, быть достойным на право существования. Быть счастливым в обществе. Даже если Цукасу заставляли идти на все это, не будет ли на всем плевать в заседании суда? Он был потерян и не знал, что делать дальше. —"Наверное, Саки была бы расстроенна, что я больше не знаю ради чего мне бороться. Прости меня, сестрёнка. Я не смог выполнить свое обещание и сделать тебя счастливой. Я не смог увидеть как ты откроешь свои глаза вновь." —"Я не хочу жить, Саки." —"Но умирать я тоже не хочу." —"Мы сами придаем смысл своего существование. Я не могу по своей природе поверить, что этим все кончится. Я столько... боролся за свою жизнь, чтобы просто так все потерять? Нет.. нет-нет-нет-нет, я не хочу этого! Должно же.. быть что-то, ради чего я снова буду хотеть бороться." —Оя? Ты пойдёшь так? – Руи был закутан в несколько шарфов, скрывающие его лицо, тёплая, зимняя шапка и длинная куртка. Цукаса даже по началу его не узнал, смотря как Камиширо увеличился в несколько раз засчет вещей, еле передвигаясь. —Там не холодно, Руи. Подумаешь зима. —Вот именно! И к тому же, мы выйдем с чёрного выхода, чтобы охранник нас не заметил. – его тёплые вещи и закутанный внешний вид также были маскировкой, чтобы Лука и Нене не узнали о его выходе за пределы театра, ведь их окна выходили прям на главный выход. Конечно, они не могли полностью за ним уследить, а также просто надеялись, что у Руи есть голова на плечах не выходить на улицу, ещё какое-то время. Поэтому, он сейчас шёл вместе с Цукасой к чёрному выходу. Тенма был одет в более лёгкие вещи, но даже так, он был уверен, что заболеет только из-за сырых ботинок, которые так до конца и не высохли. Руи шёл медленно, ступая шаг за шагом, соблюдая тишину. Он сглотнул с замиранием сердца открывая дверь теми же ключами, которые он забыл забрать у Цукасы. Он вернулся за ними почти сразу, стоило Цукасе уйти. Ключи висели в скважине двери, так уставившись нетронутыми. —"Если подумать, был бы он наёмной убийцей, ему было бы неплохо сделать копию ключей, чтобы сбегать на выполнение других заказов. Но его даже не смутило, когда я стал перекрывать выходы к улице, он просто устроился уборщиком у нас. Это выглядит чисто, но с какой целью тогда он сбегал на улицу в те прошлые разы? Настоящие друзья всегда прикроют своего товарища, поэтому спрашивать у Тойи или Лена было бессмысленно." Руи сделал вдох, стоило холодному, свежему воздуха резать его лёгкие, заставляя прокашляться от перепада температур. —Фуфу, надеюсь я не умру. – Руи нервно смеётся. —Ты укутался настолько сильно, что даже я тебя не узнал, от холода не умрёшь. – сказал уверенно Цукаса, не дергаясь на провокацию. —А если на нас нападут? – Руи заглядывал в чужие глаза, пытаясь найти в них надежду и безопасность. —Ты умеешь бегать? —Немного, а что такое? —Прирождённый бегать- ножом не получает. – кажется слова Цукасы и правду помогли Руи немного успокоится и отходить от театра все дальше и дальше. Он расслабленно прикрыл глаза, вслушиваясь в треск листвы под ногами, которая была покрыта небольшим и кристально чистым снегом. Руи любил природу, а в школе был главным в кружке по борьбе за экологию. Его многие научные работы как раз посвящены различным видам растений, а также почему комары так важны для баланса мира и в пищевой цепочке. Они шли молча, наслаждаясь пустыми улицами ночного города, по крайней мере Цукаса. Руи также пытался чувствовать себя спокойно, почти касаясь чужого плеча, но все дальше и дальше отдаляясь от знакомой территории, режиссёр все чаще оглядывался по сторонам. Он и вправду хотел выйти наружу, но в более раннее время, когда как раз таки за ним будет следить актриса вместе с секретаршей. Поэтому сейчас, приходилось довольствоваться тем что было. —Факт остаётся, что наш город высок по преступности, но чаще всего, люди в этом районе- воры, а не группировка бандитов. На тебя бы могли напасть, если бы ты был один и шёл медленным шагом. Но с тобой рядом я, а также у нас нет с собой каких либо рюкзаков или сумок, чтобы быть потенциально интересными личностями, даже для тех же группировок. — замечая напряжение Руи, Цукаса хотел его подбодрить, пользуясь своими знаниями. —Оя? Кажется ты хорошо разбираешься в этих районах. —Все таки я работал в баре, который находится в довольно опасном месте. Там хорошо платили, но буквально бежать до театра, по нескольку километров, было не самым приятным. —Фуфу, я и не знал, что ты работал в баре. —Мои документы принял другой человек, хотя мне сказали, что он тобой и является. – Руи загадочно на это улыбнулся, хоть под шарфом этого не было видно. —Каждому из нас нужен хотя бы один наш клон, который будет выполнять работу за нас. —Честно, он совсем не был похож на тебя. – Цукаса присел на скамейку, возле набережной, а Руи последовал за ним, садясь довольно близко. —Правда? И в чем была разница? – Руи словно бы кричал этой фразой о том, как бы хотел услышать, какого о нем мнения Цукаса. —Ты мне напоминаешь шляпника из "Алисы в стране чудес", пока он был просто, хоть и доброжелательной, но суровой личностью, с серьёзным лицом, пока читал мои документы. Он– линия на прямой линейке, со своими целями и заданиями, пока ты похож на лабиринт с неожиданными, кривыми поворотами. – он слушал это, думая о том, что Цукаса также любил говорить ассоцииями и аллегориями, его жёлтые глаза горели огнём и любопытством. —Он был больше похож на персик или кокос? – Руи смотрел в янтарные глаза, думая о том, насколько давно они не говорили о спонтанных вещах. —Кокос. Твёрд и груб снаружи, но если попытаться расколоть оболочку, на взор откроется его внутренняя, мягкая сторона. —У тебя хорошо развита фантазия, может поставновки будешь придумывать теперь ты? ~ —Хм...– Цукаса сделал задумчивое лицо. В отличие от Руи, его лицо было полностью открыто, не смотря на холод. — Думаю можно взять твою идею насчёт воды. Только вместо самого выступления в воде, мы поставим бак с жидкостью и положим под него одного режиссёра, капая на его лоб медленными каплями в одно место, на протяжении нескольких часов, если он "случайно забыл" зачем вытащил нас на улицу. —Х-хей! Это вообще-то один из приёмов пыток над людьми! —Так и знал, что ты о нем знаешь. —Ты все ещё обижен на меня? —Если я улыбаюсь при нашем общении и по-дружески разговариваю, это ещё не значит, что я тебя простил. – Тенма сделал самое милое выражение своего лица, говоря о своей обиде максимально добрым и невинным голосом, с которого так и сочилась пассивная агрессия. —Фуфу..ладно-ладно! – Руи отсел подальше, но Цукаса как на зло, наоборот передвинулся к нему, возвращая их дистанцию. Горло пересохло, а режиссёр не имел понятия, как рассказать правду Цукасе таким образом, чтобы он не догадался о его чувствах. Сброситься с крыши, сейчас было более удачным решением, чем заговорить с ним о правде. Но Камиширо не хочет врать. Он готов высказаться. Рассказать о каждой части своей души, но ни разу не касаясь собственный влюблённости. — Я устал, я безумно устал сидеть целыми днями над проектами, идеями и понимать, что мои мысли становятся все более скучными и похожими на другие. Я пробовал твой метод с прокрастинацией, чтобы моему мозгу стало скучно, но в конце концов меня стали душить страхи и тревожность, что я не смогу оправдать чужих ожиданий. Когда проекты становятся только качественнее и интереснее, режиссёр не имеет право понижать планку и заставлять людей требовать вернуть их деньги. Всю мою жизнь мне твердили, что с моим интеллектом, мне стоит пойти на учёного, а тв-шоу с моим участием, когда я был ещё совсем маленьким, приносили моей матери огромные деньги. Она жила засчет меня, купаясь в роскоши, желая, чтобы я также смог её обеспечивать и далее. Но к сожалению, когда я становился старше, а мой голос ломался, все постепенно теряли ко мне интерес, а моя мама прибыль. У неё не было образования и доступа к нормальной работе, а потеряв всю роскошь, что имела до этого- она желала, чтобы я изучал сложные науки и в последствии, своими открытиями, я бы сделал её вновь богатой. Но мне было это не интересно, я ненавижу те репетиции, школу и то отсутствие свободы. Мы много ругались, очень много ругались и в последствии, я сбежал от неё, став тем, кем мечтал. Она пообещала нанять наемного убийцу и прикончить меня, за то, что я её предал. Я... я не хочу умирать, я не хочу лишиться того, что имею сейчас. Быть режиссёром, дарить людям улыбки- я боюсь все это потерять, но я чувствую, как постепенно, мои мысли гаснут из-за усталости. Я боюсь вновь стать отвергнутым, а также я боюсь, что станет с этим местом, если все таки её угрозы окажутся правдой. – Руи терся об свой шарф, чувствуя, как слезы начинают течь по его щекам. —Её.. её можно понять, она имела все и в последствии это потеряла. Она лишилась своего счастья из-за меня. Чувствуя её боль, я понимаю, что также боюсь потерять все, что имею сейчас. Её действия ужасны, я знаю это. Но ещё ужаснее, что я понимаю её. Наше единственное отличие– зная какого это, когда тебя используют, я полагаюсь только на свои силы. Прости меня, мне жаль, что я заставил тебя волноваться. Но из-за этого страха, я тоже боюсь, что от моих идей отвернутся и я потеряю свою мечту, заставляя меня работать до обмороков. Наверное, эта мысль, пугает меня даже больше, чем смерть. Я пожалел, что рассказал своей подруге об угрозе матери, она так беспокоиться обо мне и наверняка будет ругаться, если узнает, что я сбежал на улицу. Мне приходится сейчас ее подводить и тревожиться из-за своей безопасности, но меня съедало одиночество и головная боль, когда мне приходилось словно загнанной мыши сидеть в четырёх стенах. Но однажды... мне повезло встретить тебя! Твоя компания спасала меня от этого съедающего чувства внутри и с каждым днем мне становилось все лучше и лучше. Мой поступок уйти на месяц был глуп, я правда жалею, ведь я понял, что без твоей компании мне очень грустно. Ты выглядишь, словно свободная птица, которую не волновали запреты и ты все равно продолжал сбегать из театра, из окна туалета на втором этаже. Даже, когда я пригрозил убрать оттуда ручку, тебя словно это не напугало. Твоя свобода не ограничивается только одними побегами ночью, ты сам излучаешь эту свободу. Я хочу поблагодарить тебя за это, хочу поблагодарить, что ты был рядом, я и не верю, что впервые за несколько месяцев, так долго нахожусь на улице. Фуфу.. это напрягает и расслабляет одновременно. – он не верил, что выговорился. Не верил, что на душе будто был сброшен камень, хотя бы наполовину. Слезы текли по его щекам, мешая нормально видеть и с любовью смотреть в его глаза. —Спасибо тебе.. тебя же зовут Иоши, верно? Если задуматься, я никогда не называл тебя по имен-.. – Цукаса не стал его дослушивать, вытирая чужие слезы с лица, которыми пропитывался шарф. Лицо Руи теперь украшала мягкая улыбка и лёгкий румянец на щеках. —Ты так заболеешь. Если честно, мне почти нечего сказать на этот счёт, но я хочу задать тебе ещё один вопрос.— Цукаса выждал, когда Руи одобрительно кивнет. —Ты несчастен, Руи? Руи не знал к чему был этот вопрос и какой он имел смысл. —...Я не знаю? —Какой ответ пришёл в твою голову первым, когда я задал этот вопрос? Он поджимал свои губы, отворачивая лицо. —Утвердительный. Но зачем, он тебе? —Просто, чтобы убедиться, что ты дурак, Руи. Самый несчастный дурак на свете. Во первых- ты можешь простудиться от слез, хотя лучше болей на здоровье, ты не сможешь работать и отдохнув наконец-то поймёшь, что означает это слово. Во-вторых- я не психолог, чтобы дать советы, как бороться с тревожностью, но могу намекнуть, что тебе бы стоило задуматься о её существовании в своей голове. В третьих- мы можем попробовать, подумать над идеями вместе. – Цукаса закончил вытирать чужие слезы, смотря на открытое лицо Руи, в одиноком свете лампы. Его сердце сжималось, понимая насколько корысть может сыграть с людьми самую злую шутку, заставляя их нанять убийцу на самых добрых и светлых людей в жизни Цукасы. Руи был таким же добрым и светлым... словно его сестра. —В четвёртых- моя сестра не любила мое имя, его дал мне отец, который издевался над ней. Поэтому в детстве она мне дала совсем другое имя, которое мне намного дороже. —Оя? – по кошачьи жёлтые глаза расширились от удивления. – И как мне тогда тебя называть? Пшеничные волосы развивались на ветру, а душа излучала тепло. В этот миг, его словно не волновало ничего, кроме ощущения звёздной искры новой цели. Даже знакомая, чёрная машина из которой наблюдали за ними, сейчас его не волновала. Он улыбался, зная, что после прогулки с Руи, у него будут проблемы, которые будут отдаваться болью в сломанных костях от чужой злости. —Цукаса. Он кутает Руи сильнее в шарф, чтобы тот случайно не засветил свое лицо. Таким образом, сегодня Тенме будет менее больнее. —Фуфу~ Приятного познакомиться, Цукаса-кун. Сейчас его мысли были забиты только целью сделать Руи счастливым.