Бездомные псины в России

Прекрасным этот день назвать было сложно, ибо стоило январю сменится февралём, так сразу же весь снег растаял, оставив лишь грязь и слякоть. Ворчал и бранился каждый, кому не лень. Наши герои не исключение. Больше всего ворчали Мори и Куникида: босс мафии из-за того, что Элис заболела, а Доппо из-за нарушения его расписания. Гоголь тоже расстроился: теперь снег Сигме за шиворот не закинуть. Недавно, кстати, Апокалипсия, бабушка Достоевского, праздновала свой день рождения, но увы и ах, Фёдор лишь отправил подарок по почте, только и всего. Ацуши уже выздоровел, поэтому усердно отрабатывал пропущенное. Даже сегодня он хотел взять смену, но Кёка убедила его остаться. Накаджима неплохо готовил, что было удивительно. До работы в агенстве он вообще к плите не подходил, а в последствии готовил лишь завтрак по утрам. Готовить такие блюда как сырники или блинчики он научился совсем недавно. И вот, сегодня утром его посетила гениальная мысля, что надо-то научится готовить что-то ещё. Сказано - сделано. Он приготовил завтрак, убрался и пошёл в магазин за продуктами, заодно прикупив ингридиенты для своего нового шедевра. *** - "Неописуемо" - сказала собака, увидев бао... пхахахахаха... бао-бао... ахпхахахахвх... Гоголь шёл рядом с Достоевским, ведь часть пути им идти в одну сторону. Если Николай просыпался вовремя, то они шли вместе, но очень часто Фёдор о своём решении жалел, и сегодняшний случай лишь доказывал это. - Ладно, Дост-кун, до вечера! - помахал рукой Гоголь и пошёл дальше прямо, а Фёдор в свою очередь повернул. "Скорее бы лето" - подумал Достоевский, в туже секунду чихнув. Парень шёл на работу, несмотря на лёгкий насморк. У него вообще был полный провал в плане здоровья, ведь заболеть он мог от любого чиха. Но деньги лишними не бывают, поэтому из-за лёгкой простуды брать больничный, пусть и на одни день, Фёдор не стал. Всё равно завтра выходной. И вот он открывает дверь здания ключом, аккуратно проходит в комнату отдыха и снимает куртку. Далее он берёт чайник и ставит воду кипятиться. Пока вода кипит, он берёт бумаги и относит их на рабочее место. Когда чайник закипел, парень заварил себе чая и пошёл заниматься бумажной работой. Обычно много людей не было, максимум человек 7-8, абсолютный рекорд за скромную карьеру Достоевского - 10 человек. Хотя, по словам его коллег, летом число посетителей возрастает раза в два минимум, за счёт школьников. И сегодня, вроде бы уже без пятнадцати полдень, а из посетителей пришла только бабка вернуть книгу. Посему день обещал быть спокойным. *** Куникида в полнейшем шоке бегал по квартире в поиске каких-нибудь лекарств, ибо случилось страшное - Чуя-сан заболел. Вообще, по словам Накахары, болел он редко, не более раза в год. И то, вроде бы он уже болел в декабре. На диване лежала куча из одеяла и двух пледов, под которыми, собственно, лежал Чуя. На тумбочке наполовину пустая чашка чая и градусник, рядом с чашкой лежит блистер с таблетками. Доппо опаздывал, поэтому таблетки были единственным лекарством. Днём обещал зайти Дазай, а для Чуи это не сулило ничего хорошего. Парень укутался в одеяла и спустя какое-то время заснул, но спустя буквально часа два его сон прервали звуки упавших вещей. Мафиози выглянул из под груды пледов и посмотрел в сторону источника шума. В дверном проёме показалась голова Дазая. - А, Чуя, вот ты где. Я искал и тут, и там, а тебя нигде нету. - Осаму ухмыльнулся - Сейчас я буду тебя лечить! Тот сел на край дивана и загадочно улыбнулся. - Но перед этим... - продолжал детектив, и в его глазах заплясали хитрые огоньки - Прочти вот это. Дазай сунул книгу в руки Чуи. Спустя секунду Накахара этой же книгой его и избил. - Ты совсем дебил или только притворяешься?! - Да харе, угомонись, ну что ты начина-ааа!... - Осаму уклоняется от ударов - Хорошая же книга в конце-концов, Самоубийство для чай-айяайяй, больно- больно! - Я тебе этот чайник сейчас в жопу засуну, понял, маньяк ты суицидальный?! *** Акутагава шёл по улице после тяжёлого рабочего дня. Вроде бы зима, да только вместо снега кукиш с маком. На улице очень скользко, поэтому по дороге Рюноске дважды упал, скорее всего синяки останутся. Но это в любом случае лучше, чем потом несколько месяцев ходить с забинтованной ногой. Юноша поднялся по лестнице, остановился возле двери и уже было хотел открыть дверь, как вдруг почуял запах горелого. "Ну он же не на столько распиздяй." - подумал Рюноске, однако... Акутагава решительно зашёл в квартиру и сразу же бросился на место проишествия, тобиш на кухню. Там, возле плиты, стоял Ацуши и махал тряпкой. На нём был фартук, а прядь волос была заколота над ухом. - Бездарь! Огузок! Огрызок! Дармоед! Ты чё, мразь, попутал что-ли? Вот ничего по человечески сделать не можешь! Да я тебя... Тут Акутагаве по голове прилетело сковородкой. Это Кёка, устав от воплей, взяла дело в свои руки. - Так-то лучше, хоть помолчит немного. Акутагава потом Накаджиму ещё неделю к плите не подпускал. *** - Галина Петровна, я вам ещё раз говорю: я не могу принять книгу. Понимаете, не могу. - Ну Феденька, ну как так-то? Я книгу брала? - Да. - Я книгу вернула? - Нет. - Ну как нет-то, Феденька? Вот ведь она. - Галина Петровна, я вам объясняю: вы брали издание 2013 года, а сейчас приносите книгу 1969 года, которая на святом духе и держится. - А какая разница, я не понимаю. Ну и что, что год издания разный, текст ведь один и тот же. - Галина Петровна, ваша книга в любой момент может в пыль рассыпа... - Ну это коней придержи. Эта книга нас вместе взятых переживёт. Ну так что, возьмёте? - Не... - Да что это в конце-концов такое?! Книгу жалоб мне сюда быстро! А вот в СССР такого не было! Старушка быстренько что-то накалякала, а потом, кряхтя, ушла восвояси. Из её слов было понятно лишь "Вот раньше было лучше!". Галина Петровна ушла, а вместо неё в библиотеке заспавнился Гоголь. Достоевский вопросительно на него посмотрел, но ничего не сказал. - Весело у тебя тут конечно, но бабки это не главное в жизни! - Николай улыбнулся во все 32, а затем промурдыкал - А почему ты не спросишь, почему я здесь, а не на работе, а, Дост-кун? - Ты видимо всех заебал настолько, что тебя готовы отпустить хоть за три часа до конца смены, так что я не удивлён. - Бу. Пятнадцать секунд тишины. - А ты скоро там? - Через 40 минут закрываемся. - Да блин! И что я по-твоему должен тут делать все эти 40 минут? - Иди в комнату отдыха, я там печеньки принёс. - О, так бы сразу! *** - Ровнее держи, слизняк! - Я вообще-то болею, так что заткнись, скумбрия забинтованная! Дазай стоял на лестнице и занлядывал в ящик, где по идее, должна была быть банка варенья от соседки, а Чуя эту лестницу держал. Накахара пытался его отговорить, но всё как-то бестолку. - Да где эта поебота... а, всё, нашёл. Держи лестницу, долбо... ай, блять, чё за хуйня? - Пхахахахахахах, ты лошара ебана... кхмкхмкхм... блять. - Сам ты лох ебаный. И вот как-то так получилось, что Осаму вот просто взял и упал с этой лестницы. Чуя смеялся и кашлял, а соседка мамой поклялась больше никогда этим ненормальным варенье не приносить.