Как только Торкио пересекаются взглядом с Дамиано, то руки начинают дрожать, а сердце биться в несколько раз быстрее. У него возникает подобная реакция в первую очередь из-за страха за состояние любимого, а после уже от понимания, что правда всплыла наружу, и от шока: он совсем не ожидал увидеть здесь Давида, гуляющего в одиночку после вчерашнего.
Да, он волнуется за парня, потому что тот ещё не до конца отходит от прошлого приступа, и уже всплывает новая проблема, которая может довести его намного сильнее, ведь связана с крупной ложью со стороны Итана, точнее любимого и самого дорогого ему человека.
Продолжая играть, Торкио не отводит от Дамиано взгляда и замечает смятение, которое сочится из всех щелей, совсем небольшую дрожь в теле, но при этом сильное и, скорее всего, очень болезненное заламывание пальцев. Все признаки, приведенные выше, говорят Итану только о том, что парню с каждой минутой становится всё хуже и хуже. По нему видно, что он находится в шоке от происходящего и не совсем понимает, что творится вокруг.
Давид смотрит на Торкио и не может поверить своим глазам, даже несколько раз потирает их кулаками, думая, что ему кажется, но нет, за барабанной установкой и вправду сидит его любимый человек, которому он доверяет или доверял до этого момента всем сердцем.
Как только парень окончательно осознаёт, кто же перед ним находится, то в голове сразу же возникает всего один, но очень весомый вопрос:
— То есть Итан мне врет? — только и крутится в мыслях Дамиано.
Если честно, он вообще не понимает, что происходит, точнее почему любимый лжёт ему, сколько это уже продолжается, и почему он не сказал? И ещё куча других подобных вопросов.
Конечно же, Торкио всеми силами хочет помочь Давиду или хоть как-то подбодрить его, но встать из-за барабанной установки не может, поэтому глядит на Дамиано самым добрым и нежным взглядом, который только возможен, надеясь, что тому станет немного легче.
Дамиано замечает, какими глазами на него смотрит Итан, и понимает, что тот пытается успокоить его и показать свою любовь подобным образом. Но Давид, у которого сейчас в голове только и мелькает слово ложь, воспринимает данные жесты Торкио не так, как нужно. Он видит какой-то плохой подтекст даже там, где его нет, поэтому любое действие парня кажется ему фальшью, а не чем-то успокоительным или правдивым. Доверие, выстраивавшееся между ними годами, ломается чуть ли не по щелчку пальцев.
Давид стоит как вкопанный и смотрит на Итана, ведь совсем не понимает, что ему нужно делать. Он, грубо говоря, остался один-одинешенек в небольшой толпе, которая окружает его со всех сторон, и парнем лжецом перед глазами. Конечно же, от данной обстановки Дамиано становится только хуже, поэтому через силу отрывает взгляд от барабанщика и пытается как можно быстрее уйти из этого места.
Давид выходит из толпы, продолжая заламывать пальцы со всей силы, ведь данное занятие, точнее боль, которую он чувствует, помогает ему не получить приступ прямо сейчас и в более менее спокойном расположении духа направится домой.
Когда Торкио видит, что Дамиано покидает толпу явно не в лучшем моральном состоянии, то без каких-либо сомнений или хотя бы мыслей о том, что нужно доиграть песню и не подставить остальных участников группы, встаёт из-за барабанной установки и идёт за любимым под ошарашенные взгляды толпы и Томаса.
Конечно же, гитаристы продолжают играть, но Раджи, который вообще не врубается в то, что происходит, подходит к Виктории и шёпотом задаёт следующий вопрос:
— Что с ним случилось? — интересуется парень.
Девушка, которая заметила уходящего Давида, всё понимает. Она знает, как тщательно Торкио скрывал участие в группе.
— Дамиано, — быстро и совсем не многословно отвечает Де Анджелис, но Раджи только по одному имени осознаёт, почему барабанщик куда-то рванулся посреди песни.
Итан по отношению к ребятам поступает как самый настоящий эгоист, ведь состояние Дамиано ему куда важнее. Но Раджи и Виктория знают о недуге парня и о чрезмерной любви Торкио к нему, поэтому не злятся, хотя не сильное недовольство всё же присутствует. Теперь им надо каким-то образом вывести вторую часть песни, которая практически полностью сосредоточена на ударных.
Итан пробирается через небольшую толпу, которая явно находится в шоке от его действий. Но все вопросительные взгляды и ругательства толпы барабанщик сейчас шлёт на все четыре стороны, ведь все мысли только о любимом, точнее о том, как ему помочь, извиниться и объяснить свою ложь без серьёзных последствий в виде приступа или расставания в самом ужасном случае.
Торкио выходит из толпы и пытается найти Давида, но того нигде нет. Парень нервно поворачивает голову из стороны в сторону и даже проходит несколько метров вперед, но всё равно не видит его.
Из-за безрезультатных попыток отыскать Дамиано он начинает ещё сильнее волноваться, ведь тот сейчас находится в неизвестном месте совсем один и, скорее всего, в отвратительном состоянии. Последнее пугает сильнее всего, потому что парень может нанести себе вред, причём очень сильный.
Итан довольно долго ищет Давида, но буквально через десять минут отчаивается, понимая, что любимый, видимо, уже успел сойти с главной улицы в какой-нибудь переулок, которых здесь огромное количество, поэтому уделять время поискам бессмысленно.
Торкио без промедлений решает пойти домой самым коротким путём, ведь других мест, куда Дамиано мог сбежать, просто нет.
Давид быстро заходит в квартиру, запирается в спальне, садится на кровать, давая волю эмоциям, которых по пути сюда пытался сдерживать изо всех сил, ведь если бы он разревелся на улице, то до дома уж точно бы не дошёл.
Из глаз Дамиано рекой текут слёзы, тело бьёт крупной дрожью, а заламывание пальцев он уже давно не контролирует. Это происходит из-за непонимания, почему самый любимый, самый дорогой и просто-напросто самый нужный человек врёт ему, скорее всего, уже очень долгое время.
Парня очень сильно тревожит данный факт. До сегодняшнего дня он видел в Итане только хорошее и нередко брал с него пример, особенно в самом начале их общения. А сейчас он лжёт ему, что в первую очередь рушит доверие Дамиано, которое они выстраивали чуть ли не все шесть лет.
Из-за того, что такое важное чувство ломается, в голове Давида происходит какой-то сумбур. В ней нередко пролетают мысли, что Итан лжёт не только насчёт группы, а в принципе их отношения полностью состоят из вранья.
Конечно же, по большей части такие суждения появляются у Дамиано не только из-за подломленного доверия, но ещё из-за сильного шока, ведь он совсем не думал, что за его спиной происходит что-то подобное, и из-за приступа, при котором мозг в принципе нормально не работает, поэтому может, так скажем, придумать любую чушь и заставить Давида в это поверить.
Итан с трясущимися руками от волнения за любимого заходит в квартиру. Заметя его обувь, он шумно выдыхает, сбрасывая половину нервов, ведь Дамиано на все сто процентов находится дома.
Торкио сразу же идёт в спальню, дёргает за ручку, но дверь не открывается. Он матерится себе под нос, понимая, что заставить Давида пустит его будет очень-очень сложно или даже невозможно.
Итан вновь глубоко вздыхает, пытаясь хоть немного успокоиться, и нежно начинает уговаривать Дамиано открыть дверь:
— Малыш, я тут и хочу перед тобой извиниться. Пусти меня, пожалуйста, — очень ласковым голосом произносит Итан, надеясь, что парень отзовётся. Но с той стороны двери стоит глухая тишина, будто там никого нет.
— Прости, что врал тебе, — барабанщик всё равно не сдаётся, продолжая верить в чудо, точнее в то, что Дамиано откроет дверь.
— Я люблю тебя, — молвит Торкио, стараясь не разреветься от безысходности.
Давид слушает данные слова, а в голове только и проносятся фраза, которая не даёт ему подойти и провернуть ключ, — «Он врёт, он врёт, он врёт…»
Он не может успокоиться сам, ведь из-за расстройства аутистического спектра довёл себя до такой степени, что сам успокоится не может. А впустит Итана, который в силах ему помочь — ещё более сложная задача, потому что он не доверяет и особо не горит желанием его видеть. Ситуация является практически безвыходной.
Через некоторое время Торкио устаёт пытаться, поэтому принимает тяжёлое для себя решение: оставить Дамиано в покое, ведь это вновь поможет помочь ему успокоиться и открыть дверь.
По лицу Итана медленно стекают горькие слёзы из-за мучительного стыда перед своим любимым человеком и невероятным желанием ему помочь, которое никак не может осуществиться, ведь тот находится за запертой дверью и не хочет её отворять.
Также Торкио очень сильно переживает за то, что Дамиано при сильном приступе может нанести себе много вреда, ведь в такие моменты он особо ничего не соображает и может сотворить с собой всё, что угодно, если находится один и никак не получается успокоиться.
Итан старается не подходить к двери, ведь так он сделает себе только хуже. Но иногда желание хотя бы услышать Дамиано и убедиться в том, что с ним, грубо говоря, всё хорошо, пересиливает, поэтому сейчас он вновь стоит у двери, держась за ручку и прикладываясь ухом к ней, надеясь услышать своё имя. Но до его ушей то и дело доходят только громкие всхлипы, что доводит ещё сильнее.
Торкио не знает, чем можно себя отвлечь, поэтому когда в голову приходит идея приготовить для Дамиано его самую любимую пасту, чтобы попытаться выманить из комнаты, Итан сразу же приступает к делу. Готовка немного перезагружает Торкио, ведь даёт долгожданное отвлечение.
Итан накрывает на стол, после вновь подходит к двери и говорит следующие слова всё тем же добрым тоном:
— Дами, я сделал томатную пасту, которая тебе очень нравится. Выходи, я тебя обниму, успокою, и мы поедим за разговорами, прям как ты любишь, — Итан произносит данные слова, надеясь, что парень скажет ему хотя бы одно слово.
Он ждёт ответа очень долгое время, но всё происходит как обычно, от Дамиано ни слуху ни духу, что его очень сильно расстраивает и заставляет ещё сильнее волноваться.
В итоге Торкио в одиночестве съедает свою порцию вместе с солеными слезами, которые без остановки текут из уже давно покрасневших глаз, после садится на диван и отрубается чуть ли не за пару минут от сильной усталости и огромного количества нервов за последние дни.
Давид ревёт практически в голос, пальцы болят от того, что он их заламывает уже очень большое количество времени, а измотанный мозг из-за приступа, истерики, нервов и страха вообще ничего не соображает. В итоге он сам не замечает, как проваливается в сон, лежа, свернувшись в комочек в уличной одежде посередине кровати.
***
Гитаристы с долей импровизации еле-еле вывозят конец песни без барабанов. У них получается это делать. Конечно же, не идеально, но хоть как-то, ведь в данный момент самое главное — это закончить и быстрее уйти.
Как только ребята доигрывают последнюю композицию, начинают собирать свои инструменты и барабанную установку Итана, после относят всё в студию.
— Надеюсь, у них там всё хорошо. Дамиано, наверное, совсем не просто принять ложь Итана, — вздыхая, говорит Виктория, когда они опускаются на диван, чтобы немного отдохнуть после поднятия инструментов на третий этаж.
— Это да. Зная Итана, он даже из группы будет готов уйти, если для спокойствия Дамиано это понадобится, — с нотками пренебрежения в голосе отвечает Томас.
— Думаю, до этого не дойдёт. Итан не раз вытаскивал Дамиано из более серьезных проблем, поэтому и сейчас справится, — предполагает Виктория, которая на все сто процентов уверена в умении барабанщика быстро успокаивать Давида даже при очень сильных приступах.
— Надеюсь, — соглашается Раджи, который довольно сильно переживает, ведь Итан ради нормального самочувствия своего любимого может пойти на всё, что угодно.
Гитаристы какое-то время разговаривают, после расходятся, ведь часы уже давно показывают за полночь.
Томас ворочается в кровати, ведь и вправду до жути волнуется за то, что с группой, которая ему очень дорога, может что-то случиться.
А вот Виктория про сегодняшний инцидент практически не думает. Она знает, что Итан со всем справится, поэтому её голова забита совсем другими мыслями об одном человеке, точнее о Томасе.
Его руки, точнее выступающие на них вены, длинные пальцы, постоянно растрёпанные волосы и высокий рост просто сводят по уши влюбленную Де Анджелис с ума.
Но больше всего ей нравится наблюдать за игрой Раджи, ведь он слишком искусно и даже сексуально перебирает пальцами по струнам, ладам. А в сексе он просто превосходен, ведь всегда знает, чего она хочет и как. Видимо, за долгие годы сближения по дружбе выучил все потаенные желания подруги и эрогенные зоны, только вот она воспринимает это как высказывание чувств с его стороны.
Девушка заклято верить, что скоро они войдут в серьёзные отношения, ведь Томас в кои-то веки начнет показывать всю свою любовь. Но её никто и никогда не замечает, потому что он слишком тщательно скрывает чувства, по крайней мере, влюбленный мозг Виктории так думает.
Де Анджелис никак не может уснуть, ведь уже примерно час представляет в голове их роскошную свадьбу на берегу моря. Да, её любовь к Томасу и вера в его потаенные чувства сильные до такой степени, что она не видит правды.
***
Дамиано просыпается в более менее нормальном состоянии, точнее без сильного шока, страха. Только вот непонимание происходящего и потерянное доверие к Итану ещё остаются, хотя он чувствует себя уже намного лучше: перестаёт лить слёзы, и дрожь по всему телу проходит, но пальцы всё ещё заламывает, ведь это помогает вновь не заполучить в приступ.
Конечно же, выходить из комнаты особо не хочется, но сильное чувство голода, которое появляется из-за того, что вчера Давид остался без ужина из-за истерики, думает совсем по-другому, поэтому он всё же прокручивает ключ в замочной скважине, открывает дверь и выходит, направляясь на кухню.
Итан встал довольно давно, чтобы порадовать любимого или хотя бы сделать ему приятно, приготовив вкусный завтрак.
Когда Торкио замечает Давида, вошедшего на кухню, то уголки губ непроизвольно поднимаются, а сердце обливается кровью от счастья, ведь он ждал этого момента с вчерашнего вечера.
— Доброе утро, любимый, — нежно произносит Итан, но Дамиано, который пока что не готов с ним общаться, никак не реагирует.
По его поведению Торкио понимает, что Давид ещё ничего не отпустил и, скорее всего, чувствует себя плохо, что, кончено же, стирает небольшую улыбку с лица. Но факт того, что парень смог выйти из комнаты, всё же говорит о том, что он идёт на поправку.
Они завтракают в полной тишине, что для них совсем не естественно, ведь обычно любой приём пищи сопровождается долгим и интересным разговором.
Конечно же, Итан старается хоть как-то разбавить атмосферу, предлагая тему для общения, но Дамиано молчит, будто камень.
С одной стороны, очень хочется поговорить с Торкио или обнять. С другой — он вообще не хочет его видеть, чему виной разрушенное доверие и непонимание ситуации.
Дамиано ставит тарелку в посудомойку и уже хочет идти, как вдруг Итан, который большое не может переносить молчание и полное отсутствие реакции с чужой стороны, хватает парня за плечо, думая, что это его остановит, и они в кои-то веки поговорят. Только вот Давид совсем не ожидал и не хотел никаких прикосновений, поэтому резко убирает чужую руку со своего тела, довольно сильно пугаясь и убегая в спальню.
После такой реакции на касание Торкио понимает, что всё очень запущено, ведь Дамиано последний раз вёл себя подобным образом где-то в семнадцатом году, в котором они познакомились.
Итан с тяжёлым вздохом опускается на диван. Конечно же, хочется немного расслабиться, но стыд за ложь, который поедает его изнутри, никак не даёт покоя.
Он корит себя за то, что врал любимому человеку и думал, что это во благо, хотя в итоге сделал только хуже. Идиот.
Наверное, если бы Торкио рассказал об этом раньше, реакция у Дамиано была бы куда спокойнее. А отговорить от возможного желания участвовать в группе — всё же реальная задача, но парень по непонятным для себя причинам думал совсем по-другому.
Сейчас он вообще не понимает, как мог рассуждать подобным образом и почему не осознавал, что рано или поздно правда всплывёт наружу, ведь скрывать такой важный факт из своей жизни — очень сложная задача, которую можно провалить по щелчку пальцев.
По щекам Итана стекают слёзы от понимания, что если бы он рассказал об участие в группе сам и желательно намного раньше, сейчас Дамиано был бы в нормальном расположении духа.
Давид вновь сидит на кровати и просто думает над всей сложившейся ситуацией, точнее о том, что все же надо поговорить с любимым, ведь у него есть не мало вопросов.
С одной стороны, он готов прямо сейчас прийти к Итану и обо всём расспросить, потому что уже надоело мучиться от непонимания. Он очень хочет как можно быстрее во всём разобраться.
С другой — Давид вообще не горит желанием видеть Торкио или думает, что тот вновь может ему навредить. Это самые настоящие глупости, которые появляются у Давида в голове из-за немного сломленного доверия, но он в них верит.
Парень довольно долго думает, заламывая пальцы, и всё же решает попробовать, хотя ему немного страшно общаться на такую серьёзную тему, чему виной болезнь.
Парень приходит в гостиную и опускается на противоположный край дивана от Итана, не решаясь подсесть ближе, ведь всё ещё сильно сомневается в своих действиях, и о доле страха забывать не надо.
Когда Торкио видит пришедшего Дамиано, то начинает быстро смахивать слезы с лица, чтобы любимый ни в коем случае не начал волноваться из-за его загонов.
Замечая заплаканное лицо парня, Давид понимает, что тот, судя по всему, раскаивается или стыдится своей лжи, что вроде как указывает на что-то хорошее, а не наоборот.
Продолжая заламывать пальцы, парень то смотрит в пол, то кидает быстрый взгляд на Итана. Он совсем не знает, как можно начать разговор и что ему вообще надо делать.
Торкио наблюдает за действиями любимого и практически сразу же понимает, что тот никак не может решиться на что-то большее, чем сидение вместе на одном диване, поэтому он какое-то время ждёт, надеясь, что Дамиано пересилит себя и сделает всё сам, но ничего подобного не происходит, и Итан решает сделать всё самостоятельно.
Он довольно медленно и осторожно протягивает две руки в сторону парня и очень тихим и нежным голос произносит, — Иди ко мне, — надеясь не спугнуть Давида таким сильным напором.
Дамиано смотрит на него то ли непонимающим, то ли испуганным взглядом буквально несколько секунд, после всё же подсаживается ближе. Только вот от прикосновений вновь отказывается, ведь сломанное доверие ещё не починено.
Пока Давид сидит рядом с любимым человеком, ему становится в разы спокойней, что с какой-то стороны немного удивляет, ведь буквально пару минут назад он боялся даже подсесть поближе.
— Итан, поговори со мной, пожалуйста, — очень тихим и дрожащим голосом просит Дамиано, ведь он очень хочет, чтобы ему стало ещё легче, а чужие рассказа, которые могут быть совершенно на разные темы, всегда помогают отвлечься от проблем.
Услышав просьбу любимого, Торкио без каких-либо задержек или раздумий начинает говорить первое, что приходит в голову. Он всем сердцем хочет сделать так, чтобы Дамиано стало хоть немного спокойней рядом с ним.
Парень очень внимательно слушает низкий голос, ласкающий уши, и нервы постепенно отходят на нет, что приходится ему по душе.
Когда Давид начинает осознавать, что Итан и вправду хочет ему помочь и раскаивается в своём поступке, доверие по очень маленьким кусочкам начинает возвращаться, поэтому Дамиано берёт любимого за руку, крепко её сжимая, что тоже помогает успокоиться.
То, что парню в его присутствии становится легче, Торкио, конечно же, замечает с небольшой улыбкой на лице, так как он ждал чего-то подобного ещё со вчерашнего вечера.
Когда Итан заканчивает свой долгий и довольно интересный рассказ, который отлично помогает любимому сбросить нервы, они ещё какое-то время сидят в тишине, которую прерывают слова Дамиано.
Ему и вправду становится намного спокойней, поэтому после монолога парня он находит в себе достаточно смелости и сил, чтобы посмотреть тому в глаза и спросит самый волнующий его вопрос за последние сутки:
— Почему ты мне врал?
