Яд станет противоядием

      Высокие стены здания возвышались на одиноком утёсе, удаленном от всего мира, специально спрятанным от людских взглядов. Тучи, завсегда висящие на небе будто их сюда специально кто-то пригнал, как обычно очерняли территорию, лишая всех обитателей какого-либо света. И несмотря на достаточно сильные ветры, свойственные для этой части Англии, туман все равно постоянно стоял на месте; возможно атмосфера и была заключена в некий купол, не позволяющий ему раствориться или уйти вместе с морскими испарениями, но об этом никто не знал да им и не надо было. Звуки наполняло противное карканье ворон, скопившихся здесь с момента строительства здания. Они, как постояльцы, голосили о своем недовольстве в предложенном меню — мясо казалось им слишком сгнившим. Давно уже заплесневевшие от частых ливней каменные стены поросли мхом и из них то и дело выглядывали разные насекомые: им не были страшны немаленькие стаи хищных птиц — у пернатых было свое занятие, приносящее им неподдельное удовольствие. И если новоприбывшие и не привыкшие, не приноровившиеся к здешним условиям волшебники и волшебницы кричали, моля о помощи, прося о быстрой смерти, то те, кто здесь жил уже не первый год, давно привык к друзьям-пернатым и находили их достаточно хорошими и умными собеседниками, которых ещё можно было попробовать выдрессировать, если волшебнику конечно повезло и магические силы ещё остались, в ином же случае они все отправлялись в списки тех, кто страдал от хищников.       В Министерстве Магии на пост министра магии вместо Пия Толстоватого пришел Кингсли Бруствер, твердо намеренный изменить все порядки, установленные Пожирателями Смерти, и в первую очередь он занялся всеми выжившими прислугами Темного Лорда: разумеется, все без исключений были помещены в действующую волшебную тюрьму — Азкабан. Вот только условия проживания были немного изменены: каждый предстал перед судом для назначения степени «качества» проживания. Всем тем, кто совсем недавно вступил в ряды Пожирателей немного смягчили срок пребывания — там числились волшебники совсем ещё юные и количество их не превышало двадцати. Всем остальным же, успевшим хоть как-то проявить себя на службе, назначалась особая программа, нацеленная на корректировку сознания и восприятия окружающей среды. Конечно, все обвиненные понимали, что сидят они пожизненно и эта программа базировалась лишь на поиске возмездия всего волшебного мира.       В Ежедневном Пророке первые месяцы после войны публиковались все изменения, касательно выживших Пожирателей, и тогда ещё проживание было отличным — над осужденными не летали дементоры, им предоставлялась вполне себе съедобная пища, был предоставлен даже туалет. Но время неумолимо бежало вперед, шли месяцы, волшебники возвращались к нормальной жизни и вскоре никому уже не было никакого дела до преступников, все хотели оставить позади пережитую войну и всё то, что имеет с ней хоть малейшую связь. Вот тогда-то и началось настоящее возмездие:       Вместе с началом сентября вышел новый выпуск пророка, там разместились изменения школьной программы, автором которых является все та же Рита Скитер:

Пост директора уже третий год подряд занимает неизменная Минерва Макгонагалл, служащая на благо Школы Чародейства и Волшебства уже не один десяток лет; Хагрид занимает должность лесничего и все также желает возобновить должность преподавателя по уходу за магическими существами; ... в школе также увеличилось количество учеников, чему мы все несказанно рады — через пару дней новобранцев рассортируют по факультетам. Наблюдайте за новостями, дорогие читатели, вдруг совсем скоро в наших рядах будет числится такой же знаменитый волшебник или волшебница, как Гарри Джеймс Поттер, также известный как мальчик, который выжил. Министр также решил внести несколько изменений, на которых настояла директор, среди которых…

— И бла… бла… бла, — плюнул харчу себе под ноги мужчина средних лет и свернул газету, после чего прокряхтел себе под нос, все так же неустанно расплевывая свои слюни по всему столу: — Когда эта Скитер сможет оправдать занимаемую должность и написать что-то стоящее?       Глянув на часы, тот обнаружил, что время уже шесть часов — если бы под циферблатом не было стрелки, указывающей половину дня, то было бы невозможно определить ночь сейчас или ранее утро. Стул протяжно заскрипел от того, как неумело были скинуты ноги со стола и после тот поцеловал ребром пол, волшебник решил, что боль в области поясницы появилась из-за чересчур твёрдой поверхности деревянного сидения. Связка ключей отточенным движением была взята из нижней полки и теперь наматывала круги в мозолистых руках Ричи — так звали работника тюрьмы, пока тот отправился на плановый осмотр этажа.       Как и писалось когда-то в Пророке, Азкабан представлял из себя треугольное в сечении здание расположенное в Северном море, подальше от цивилизации. Всего здесь насчитывалось около пятнадцати этажей, четырнадцать из которых были предназначены для заключённых, а для стражей порядка выделялся отдельный этаж, где атмосфера устанавливалась не такая гнетущая, все-таки они не были ни в чем виновны. Центральные этажи были выделены для особо активных, а верхние и нижние для больных умом или здоровьем и для стариков — Министерство уже во время войны поняло свои ошибки в рассортировке обвиненных и теперь не планировало повторять их. Цена была бы слишком высока.       Ричи прихватил с собой тупую металлическую палку у входа на этаж и теперь, свистя придуманную им мелодию, противно проводил ей по решеткам, прогоняя заснувших на пороге крыс обратно в камеры. По пути одна из представителей рода грызунов затормозила, подбирая зачерствевшие хлебные крошки, чем привлекла к себе внимание надзирателя: тот на носочках подкрался к увлечённому животному и придавил тому хвост, заполняя тихий этаж пронзительным писком. Металлическая палка громко ударилась о каменный пол. — Маленькая моя, — ласково начал тот. Голос у волшебника был отвратительным — наверняка тот долгое время курил, и теперь его голос был больше похож на отвратительный лепет горного тролля, — разве ты не знаешь, что бывает со всеми, кто не успевает спрятаться? Мне очень жаль выносить тебе этот вердикт, — глубокий вздох, — но… (Я бы правда не хотел этого делать) … ты станешь отличным обедом для наших друзей.       Возле места происшествия в самом низу виднелось маленькое отверстие, из которого бы и мог литься свет, если бы он там был. Это была одна из многочисленных камер заключённых, наглухо запертая множеством замков и защитных чар. Взмахом палочки принялись открываться замки, Ричи поместил полуживую крысу к себе за пазуху, а сам принялся звенеть металлическими ключами, ища нужный. Потребовалось время, чтобы снять все защитные чары: множество символов разных цветов, возникших из ниоткуда, сейчас крутились в некой головоломке, сменяя друг друга местами и издавая еле слышное звучание. Об открытии сигнализировало яркое покалывание зелёным светом по всему периметру дверного проёма. Сунув палочку в карман джинсы, волшебник взял в ладони маленькое животное и с ликующим видом направился в камеру.       Здесь сидел Барти Крауч младший, это стало понятно только по надписи на табличке, висящей на грудной клетке на тяжёлых цепях. Вид у мага был никудышный: волос на голове не было от слова совсем — это либо из-за слабых нервов, либо из-за долгих пыток, что больше похоже на правду, — череп украшало множество порезов как глубоких, так и не очень; руки были высоко задраны кверху и зафиксированы массивными цепями, размеры которых действительно поражали пока ещё не привыкший взгляд; одежды на нем не было — работники даже не потрудились выделить магу нижнее белье, — все тело было измазано в несмываемой саже и также покрыто бугристыми неровностями, на груди возле сердца виднелась огромная открытая рана, из которой до сих пор капали маленькие капли крови. Идеально!       Подойдя тихонько поближе к заключённому Ричи убедился, что тот никак не сможет его коснуться, и поднёс грызуна прямо ко рту Крауча младшего. Тот, в теории, должен был хотя бы дёрнуться от выворачивающего все внутренности наружу запаха омерзительной плоти, но этого не произошло. Волшебник не отреагировал даже когда ему на лицо положили эту крысу. — Что за… — Не трогай его, — раздался сзади тихий голос. — Дьявол! Не смей меня так больше пугать, Форог, — загнанно протараторил Ричи.       В дверном проёме, прислонившись к проёму, стоял его напарник с другого этажа. Вид у того был усталый, мешки залегли под его серыми глазами, а старческие морщины не украшали лицо, но это не мешало тому выглядеть напыщенно — горделивым. — Тебе говорили, что просто так лучше не заходить в камеры? — угрожающе начал Форог и прожигающим взглядом уставился на напарника. И он действительно вызвал чувство тревоги у блондина, так как Ричи совсем недавно устроился на работу и не успел ещё узнать все тонкости, а этот волшебник точно работал здесь давно. Спустя пару очень долгих минут, тот прыснул со смеху: — Да ладно, парень, я же пошутил. Просто партию ты себе выбрал несколько… безжизненную. Оставь его, — ссутуленный волшебник развернулся на пятках и пошёл прочь из камеры.       Блондин посчитал, что ему разговор ещё не закончен и быстро кинул дохлую крысу под ноги неподвижному Краучу и побежал следом, наложив по пути все защитные заклинания обратно. — Зачем так быстро? — несмотря на, казалось, немаленький возраст Форога, тот двигался удивительно быстро и за пару минут успел отойти аж на пятьдесят метров и останавливаться не планировал. — Ты вроде молодой, а двигаешься куда хуже моей покойной бабки. Пойдём, я отведу тебя в нужное место, — кинул тот себе за спину.       Затем последовал ряд длинных коридоров и лестниц, ранее незнакомых Ричи. Некоторые из мест казались нереальны в своём расположении: потолок был подозрительно низкий, а проход слишком узкий. Зачем Азкабану потайные ходы? Заклинанием Люмос были потревожены здешние обитатели: маленькие жуки, пауки и мыши, все те, кто смог приноровиться к условиям проживания. — Добро пожаловать.       Впереди прохода виделась неприличная дверь — неприличная она была тем, что выглядела слишком живой, слишком весёлой на фоне мрачных и безликих окружающих стен, парочку отверстий, называемых окнами, множеству дверей, — и пара факелов, горящих волшебным, нескончаемым огнём, по бокам. Тень недоверия скользнула по лицу Ричи, но она моментально сменилась шоком в чистом его виде: по ту сторону двери оказалась комната достаточно просторных размеров, в которой за центральным столом восседало множество работников тюрьмы. — Новенький подоспел? — поднял кверху стакан один из магов, весело улыбнувшись при этом. — Типо того.       К огромному сожалению, комната только изначально показалась просторной, на деле же тут кое как сумели вместиться тринадцать человек — по словам присутствующих, из было бы гораздо больше, будь они в полном составе. Волшебники без лишних слов подвинулись, уступая место Ричи, и уставились на него выжидающе, заставляя того с надеждой отвести взгляд на Форога. — Как маленький, — прохрипел тот себе под нос. — Он зашёл в камеру к Краучу младшему и только. Думал, что тот ещё в… сознании, — предложение было закончено громким, уверенным голосом.       Один из волшебников, самый старый, как показалось Ричи — об этом свидетельствовала длинная серая борода, как у покойного Дамблдора, — хитро хмыкнул. — Ты не знаешь… Дементоры высосали ему душу ещё во время войны, он у нас, так сказать, ветеран, — выражение лица блондина яснее не стало, — Ты знаешь через что многие здесь прошли? Нет?! Почему ему ещё никто не налил?       Взмахом палочки на столе появилась ещё одна деревянная кружка, такая же, как была у всех, со странным наполнением внутри. «Что это?» — прошептал Ричи. Напиток состоял из некоего успокоительного средства чем-то схожим с маггловской валерьянкой только немного слабее по запаху и по свойствам и безалкогольным пивом. — Ничего тебе от этого не будет, хоть нервы успокоишь.       Ричи прекрасно знал: алкоголь никогда не мешают с лекарственными препаратами. Но на то они и волшебники, что могут обойти систему. Отпив залпом ровно половину, маг вытер рот рукавом длинной кофты и принялся слушать. — В Азкабане все страдают, — начал из далека седой дед, зная, что этот факт слишком очевиден даже для человека, работающего здесь около двух с половиной недель. — В особенности все те, кто успел нанести ущерб Министерству. Барти Крауч младший… — пробубнил тот себе под нос и кивнул, — это единственный сын нашего ненаглядного Министра Магии Барти Крауча старшего, как следствие.       Вся компания волшебников, ранее разбитая по маленьким группам-коллективам, сейчас с откровенным любопытством слушала рассказ старика. — Когда папаша узнал, что его сынок оказался никем иным, как Пожирателем Смерти, то моментально отправил выродка с глаз долой, вычеркнул из своей жизни, отправив его Азкабан. Ну а тут тебе не санаторий, таким как он быстро находится должное взыскание, и, не буду лукавить, некоторые из них не были вынесены Министерством, иногда мы сами определяли то, что ему будет нужно больше всего, — немного помолчав, тот отпил из своей кружки, смачивая уже иссохшее горло, и жестом руки очертил всех собравшихся. — Ты знаешь отношение наших к Пожирателям. Крауч был первый из приспешников Лорда, кто спустя долгое время попал к нам в лапы. Как следствие, мы со всей присущей нам страстью спустили весь свой пыл на нём. Глубочайшие шрамы, потеря сознания, конвульсии, не оставляющие брюнета практически никогда — все это обычные мелочи, которыми только закончились все его пытки перед тем, как дементоры высосали его темную душу. Для начала мы решили привязать его на деревянный крест, обездвиживая все конечности. Знаете это отвратительное ощущение, когда все уже затекло настолько, что кажется, будто от тебя осталось лишь туловище, и каждый раз, когда ты содрогаешься от прилетающих ударов боль во всем организме буквально взрывается новыми красками. Нам всем нравилось смотреть на то, как этот горделивый павлин, то и дело нервно облизывающий своим языком потрескавшиеся губы, потихоньку ломается. В один из дней мы отрезали ему кисть руки и повесили ему на шею, как брелок.       Русоволосый мужчина с короткой стрижкой под ирокез подавился отпитым напитком и прокряхтел, улыбаясь: " Моя идея!» — Представь себя на месте этого пса. Должен признать, мы оторвались на нём по полной. Но… Это ещё не конец. Ты ведь ещё не наложил в штаны? Хорошо. Через несколько недель нам надоела эта скукота, Крауч большую часть времени находился в отключке. Тогда кто-то выдвинул предложение: провести игру под названием «Медный Бык». Мы трансфигурировали пару старых медных замков в полую фигуру быка размером чуть больше стандартного мужчины и поместили его внутрь. Под статуей разжегся костёр и наш мальчик горел заживо. Его крики и мольба о смерти доносилась до нас прямо из пасти быка. Поначалу его мозг начал судорожно выделять адреналин — парень то и дело бил и ползал по всему периметру медной фигуры. Только мы обеспечили должные условия: в любой части фигуры, будь то передняя часть или задняя, температура разогрева была одна и та же. Его кожа начинала медленно вздуваться, а после и плавиться. Вонь тогда стояла просто убойная. Мы позволили его крови с ускоренным темпом побегать по всему организму!       После этих слов компания разразилась смехом. Многие, задыхаясь, хлопали друг друга по спинам, разделяя всеобщее веселье. Только Ричи не смеялся. Парню действительно стало не по себе от этого рассказа. Если это самый первый Пожиратель, попавший к ним, то что стало с остальными? — К слову, нам не позволили заварить его заживо. Хотя по секрету скажу, по правилам, после того, как мученик сгорает заживо из его костей делаются ожерелья и продаются на рынках. Как ты можешь догадаться, руководство посчитало, что наилучшим исходом для сына Министра будет поцелуй Дементора. Ему просто выписали помилование. — Да пошёл он к черту! — Кто? — Министр, поцелуй меня дементор! — Сам иди к черту! — гаркнул кто-то в конце комнаты.       Поднялся шум. Каждый стал выкрикивать слова недовольства по поводу правительства, новых законов и порядков. Кто-то оказался недоволен условиями труда. Единственное, что наверное останавливало группу от драки было воспитание — все волшебники здесь были воспитаны в должных традициях по старым порядкам. Блондин только сидел и недоумевал от всего происходящего. Все бы ничего, такие разборки в мужском коллективе часто случаются, только проблема была в некоторой степени необразованности этой группы. — Заткнитесь все, — приложив палочку к горлу, блондин наложил заклинание Сонорус, чтобы все собравшиеся обратили на него внимание, и продолжил, когда наступила тишина: — Спасибо. Дело в том, что Барти Крауч Старший не является Министром Магии, — все шокировано вдохнули воздух. — Действующим Министром Магии является Кингсли Бруствер…        До сих пор никто не проронил ни слова. На Ричи уставилось Четырнадцать пар глаз, даже Форог, казавшийся ранее самым образованным из здешних, недоверчиво поглядывал на него. — Да почитайте это в Пророке, если мне не верите, — из заднего кармана джинс была вынята помятая газета, которую сразу же бесцеремонно выхватили из рук и принялись бубнить себе что-то под нос. — «… нормами нового распорядка подчеркивается, что каждая человеческая жизнь равноценна другой и достойна спасения. Кингсли Бруствер — Министр Магии» Черт возьми, — чтец оторвался от газеты с расфокусированным взглядом. — Вся ваша история про Крауча младшего может оказаться правдой… Ведь Крауч Старший до сих пор занимает должность в нашем Министерстве, только не самую главную, — заключил Ричи.       Спустя некоторое время все вернулось на круги своя — этому поспособствовала новая партия напитков. Мужчины то и дело хвастались своими заслугами на работе, соревнуясь у кого самая интересная история. — Нет —нет — нет. Пусть сначала начнут рассказывать те, кто работает либо на нижних, либо на верхних этажах, а потом мы перейдем к тем, кто работает в самой гуще событий, — лукаво заверил Арнольд.       Тогда появился хоть какой-то порядок, маги не перебивали друг друга и внимательно слушали, хоть и посмеивались над самыми скучными из историй. Спустя какое время один мужчина достал собственную настройку, которую по-тихому добавлял к себе в кружку пока это не заметили остальные - тогда уже пришлось делиться. — Всего-то он ноги заключенному в кипяток приказал засунуть! Ты бы ещё сказал, что кашу ему дал засохшую, — прокаркал один. — Ну дед сад, ей богу!       Комната вновь разразилась смехом, заставляя молодого рассказчика залиться краской. Довольно неприятно, когда ты вроде только-только влился в коллектив, а над тобой после того как ты осмелился заговорить засмеялась четверть твоих коллег. — Ну не обижайся ты на нас, парень. Что с нас стариков-то взять, — успокоил его один из волшебников, еле фокусируя на собеседнике взгляд.       Одна история медленно сменялась другой. Мужики уже много выпили к моменту, когда они перешли к центральным этажам тюрьмы. — Теперь моя история, — отпил из стакана Форог. Вид у того был до сих пор поразительно трезвый, хоть и пил он со всеми наравне . Видимо годы тренировок играют роль. — Я работаю здесь достаточно давно. Настолько давно, что я застал ещё тех волшебников, что работали здесь с самого начала. — Тк ты мошешь п-подать нам урок историиии? — пьяным голосом рассмеялся кто-то. — Нет, к сожалению, моя память уже давно не та, и я не сумел сохранить всю информацию, что мне рассказывали мои покойные друзья. И я не об этом вовсе хотел рассказать… И я застал большинство из наиболее приближенных к Темному Лорду Пожирателей. Я видел, как сходила с ума знаменитая Беллатриса Лестрейндж. Все же мы знаем, что она просто сохла по этому безносому уроду? Так вот любовь зла, дорогие господа. После его смерти, женщину моментально отправили гнить в Азкабан. Её приковали одними из самых крепких цепей в самую маленькую камеру из возможных и наложили на неё бесчисленное множество охранных чар, из-за, или я бы даже сказал благодаря, которым у нашей шлюшки постепенно начала пропадать магия. Возможно, этому конечно ещё поспособствовала её собственная шизофрения — представьте, что чувствует пёс после смерти своего хозяина прямо у него на глазах, — но факт остается фактом. К тому же…мистер Поттер, желая отомстить, назначил той должное наказание за убийство своего родственника — Сириуса Блэка. Я собственноручно назначил ей пытку с использованием кипячёного масла. — Оно подохла? — перебили Форога. — Нет, но она молила о смерти. Волшебницу приковали цепями к металлическому столу и повесили прямо над центром её живота небольшую сферу, из которой и капало масло. Медленно и мучительно оно прожигало сначала верхние слои эпидермиса, а после и внутренности ведьмы. — Кому-то нравится как человек ломается во время физической пытки, но не забывай, Форог, как прекрасно было наблюдать за тем, как она ломается психологически, — опять перебил его коллега, только это был уже другой мужчина, он был чем то похож на самого Форога такой же серьёзный, явно повидавший многое, и поседевший. — Мы медленно запускали внутри ведьмы механизм, который должен быть по итогу сломать карточный домик под названием жизнь. Во время всего её проживания здесь, а это было, есть и будет, Лейстрендж всегда напоминали кто она «Вонючка!», «Дешёвка!», «Шавка Змеемордого! " и тп. И та обязана была повторять это до тех пор, пока сама в это не поверит. Доставить физическую боль легко, но нам надо было сломать её психологически. Заставить сомневаться в себе и собственных силах.       Все эти рассказы звучали просто ужасно. И это показывало, что не только Пожиратели Смерти порождали зло. Пожиратели выполняли приказы своего Хозяина, большинство из них делали это фактически без должного осознания начала всего этого конфликта, развернувшегося уже очень давно. И только те, кто был с Томом с самого начала понимали всю суть проблемы и их преступлениям не было конца. Хотя нельзя сказать, что это осознание далось приближенному кругу слуг легко — чаще всего Хозяин устраивал пышные пиры, на которых по-светски обсуждались все проблемы. К слову, за всей этой глянцевой мишурой таились настоящие пытки разума: Волан-де-Морт проникал в сознание своих слуг и контролировал их мысли, менял их, заставлял подчиняться его сознанию и, в случае малейшего неповиновения, жестоко пытал разными проклятиями. Но это не означало, что светлая сторона магического мира не была способна на плохие вещи. Когда человеком овладевает месть, он может совершенно позабыть кем он является на самом деле. — Если бы не знал, что это месть, подумал бы, что вы куда похлеще этих жалких рабов.       Форог усмехнулся: — Ты просто не знаешь чем занимались Пожиратели на самом деле. Всему Магическому миру и так безумно жаль, что невинные дети были вынуждены видеть все ужасы войны. Война — не место для детей. А, как ты можешь знать, Министерству на тот период не было практически никакого дела до того, где находятся юные волшебники и волшебницы, все были заняты разгадыванием загадки под названием «Гарри Поттер»…       Все те волшебники, что не входили в отряд Дамблдора или не имели никакой связи с Школой Чародейства и Волшебства также нуждались в помощи и защите. Они испытывали глубокое чувство долга перед Магическим Миром, сражаясь до последнего вздоха. Им не было выданы никакие магические предметы для связи, была возможность только пользоваться Патронусом. А как его вызвать, если ты практически бездыханный лежишь на холодной земле, свет в глазах уже практически погас и волшебных сил на любые заклинания уже нет. К тому же когда оглашали списки погибших, многие из простого народа не были включены туда. Как будто и не было этих потерь. Матери с маленькими волшебниками на руках оставались без помощи мужей, давно ушедших на войну. Огромной радостью в доме был отцовский Патронус с заверением, что вскоре все наладиться, маги настойчиво убеждали своих жён, что Министерство контролирует ситуацию. Это отлично работало для уже подросших детей, разбирающих речь, они верили во все заверения своих родителей, а матери после того, как укладывали детей спать, оставались наедине со своими мыслями и горько плакали, зная, что их мужья могут и не вернуться домой. —... и когда у нас получилось залезть в их «секретное логово» под названием… — все продолжал свою историю Форог. — Послушай, — перебил его молодой волшебник, — а ты часом не забыл отдать похлебку…этому…ну как его, — тот начал нервно постукивать подушечками пальцев по столу, — ну этот, патлатый… Сенп.. Селверх Спент, вроде так. Мерлин, ну и имечко у этого монстра.