Benim ay yüzüm Kösem/Моя луноликая Кёсем

      Султан Кеманкеш Мустафа Хан, сын Султана Мехмеда третьего и его наложницы из Албании Айдан. Пятнадцать лет успешно правит Османской империей, взял Азов и Багдат, наладил внутреннюю и внешнюю политику страны.       Его старшая сестра — Хандан Султан, жена Великого визиря Дервиша Паши, управляет гаремом и часто отправляет наложниц в покои брата, только вот ни одна из них не смогла забеременеть. Начали ходить слухи, что Султан Мустафа не может зачать ребенка, и династия Османов прервётся на нём, так как братьев у него не было. Но пять лет назад эти слухи развеялись новостью о рождении дочери Падишаха, которую назвали Михримах. Её мать, Дефне хатун, умерла при родах, не успев даже взглянуть на ребёнка. Хандан стала для девочки матерью, любя и заботясь о ней, как о собственном сыне Ахмеде. Для самого Мустафы единственная дочь была настоящим сокровищем, ради которого он был готов пожертвовать всем миром, лишь бы она улыбалась и была счастлива.       Кеманкеш сидел в Главных покоях и вчитывался в документ о состоянии государственной казны, когда в дверь постучали. — Да! — с поклоном в покои зашёл Дервиш Паша. — Повелитель, всё готово. Можем отправляться на рынок. — Хорошо. Послушаем чему народ рад, чем недоволен.       Спустя пару часов Кеманкеш, стоя у лавки одного торговца, рассматривал кинжалы, одновременно вслушиваясь в разговоры людей. Рынок — самый настоящий рассадник сплетен, здесь можно о многом услышать. От свадьбы какого-то ремесленника до слухов из дворца. Как понял Султан, почти все были довольны его правлением, не считая пары зевак, которым вечно что-то не нравится.       От оценивания очередного ножичка Кеманкеша отвлёк женский вскрик, приглушённый гомонящей толпой. Он положил кинжал на место и повернулся в сторону звука, но не увидел ничего подозрительного и уже подумал, что ему показалось, когда крик раздался вновь, на этот раз громче. Никто, из проходящих мимо людей, не обратил на это внимания, либо они не слышали, либо им было абсолютно плевать. Кеманкеш, расталкивая людей, направился в подворотню, откуда, как ему показалось, и слышался голос. И не ошибся. Там мужчина лет тридцати пяти приставал к женщине, зажимая ей рот ладонью, чтобы она не могла закричать и позвать на помощь, а второй рукой разрывал платье, одновременно целуя её шею. Судя по тому, что женщина отчаянно пыталась оттолкнуть его и вырваться, всё происходило без её согласия. — Эй, ты, безродный! Как ты смеешь прикасаться к женщине?! — Кеманкеш моментально подлетел к паршивому, взял его за шкирку и со всей силы ударил в челюсть. Тот свалился на землю, скуля от боли, и стал отползать от разъяренного Султана, а после сорвался с места и побежал как можно дальше от них. Мужчина повернулся к незнакомке и увидел, что та сползла по стене, опустившись на колени, и судорожно пыталась отдышаться, прикрывая рот ладонью и сдерживая слёзы. — Вы в порядке? Или этот пёс навредил Вам? — Кеманкеш присел возле женщины и, не зная как помочь ей или поддержать, просто предложил ей флягу с водой, от которой она отказалась. — Не стоит, всё нормально. Спасибо большое. Если бы не Вы, одному Аллаху известно, что бы он со мной сделал, — она натянуто улыбнулась, но в голосе слышалась благодарность и признательность за спасение. — Вы знаете его? Он раньше позволял себе такое? — Это Яхья Эфенди. Вбил себе в голову, что я буду его женой, и не гнушается в методах, чтобы добиться своего. Думает, что если обесчестит меня, а потом заявит на меня свои права, я соглашусь выйти за него, чтобы не опозорить семью. Но я скорее вены себе вскрою, чем стану женой такого подонка, как он! — воскликнула женщина и ударила кулаком по стене, сразу же вскрикнув от боли и прижав пораненую руку к груди. — Он Вам настолько противен, что Вы готовы покончить с собой? — Кеманкеш, будто бы не отдавая себе отчёта, взял окровавленную руку незнакомки и флягу, чтобы промыть рану. — Ох, не обращайте внимания на мои слова, я что-то совсем разоткровенничалась, видимо перенервничала, — неуверенно ответила голубоглазая, зачарованно наблюдая, как мужчина перевязывает её ладонь своим платком, чтобы остановить кровь. — Кёсем. Кёсем Ханым. — Мустафа ага, — Султан заметил, что женщина представилась слабым полушепотом, словно у неё не было сил говорить в полный голос. Подняв глаза на её лицо, Кеманкеш увидел, как она поморщилась и помассировала висок здоровой рукой, словно пытаясь прогнать головную боль. Внезапно Кёсем начала падать, благо мужчина поймал её и расположил у себя на коленях. — Кёсем Ханым? — Лекарство… В корзине… — еле удерживая сознание, прошептала Кёсем. Мустафа перевернул плетёную корзину и все содержимое оказалось на земле. Так было гораздо проще что-либо найти. Он перебирал недавно купленные товары, пока не нашел небольшой пузырек с неизвестной жидкостью, который тут же откупорил и поднес к губам Кёсем, чтобы она могла выпить. Через пару минут ей стало легче и она смогла встать, ещё раз поблагодарив своего спасителя. — Давайте, я провожу Вас до дома. — Не стоит, правда. Я и сама дойду. — Я не хочу, чтобы с Вами что-то случилось по дороге, не дай Аллах. А вдруг этот Яхья Эфенди вернётся? Или Вам опять станет плохо? Нет уж, я пойду с Вами! — непреклонным тоном заявил Султан, на что женщина могла только покорно согласиться. — Почему Вы не обратитесь к Кадию? — спросил Кеманкеш, когда они вышли на соседнюю улочку, где было уже не так много людей. Женщина презрительно фыркнула. — Будто ему есть дело до этого. Всем, кто считает себя выше остальных, плевать на обычный народ. Хотя не смотря на то, что я вдова уважаемого Паши, меня просто выставили за дверь и сказали дать Яхье Эфенди то, что он хочет, тогда отстанет. — Кадий действительно так сказал? — Кеманкеш нахмурился, услышав, как человек, которому он доверил такую важную должность, так наплевательски относится к проблемам народа. — Слово в слово, — ответила Кёсем.       Кеманкеш для себя твёрдо решил, что разберётся и с Кадием, и с Яхьей, которые сделали больно этой женщине. Он с удивлением заметил, что всю дорогу всматривается в её прекрасное лицо, словно пытаясь запомнить каждую чёрточку. Тонкие изогнутые брови, маленький вздернутый носик, острые скулы, впалые щёки, пухлые вишнёвые губы и пушистые ресницы, которые обрамляли ее глаза цвета волн Босфора. Султан почувствовал, что тонет в её глазах не в силах выбраться. А может, он просто не хотел. — Почему Вы считаете, что всем плевать на людей? — Не всем, а тем, кто выше по статусу. Тот же Кадий, Паши, даже сам Султан! Им всем плевать на проблемы самых обычных людей, — где-то в глубине души Кеманкеша неприятно кольнуло, когда она заявила, что недовольна Султаном, и порадовался, что не раскрыл ей себя в самом начале. Так она могла быть с ним настоящей, говорить то, что думает о нем как о Падишахе. — И чем же Вам так не угодил Султан? — Он казнил Топала Пашу. — Насколько мне известно, Топал Паша был предателем. — Он был мужем моей дочери и отцом моего внука! — недовольно воскликнула Кёсем и слегка ускорила шаг. — Вы знаете, какого вытаскивать собственного ребенка из петли? А я знаю! После его восхождения на престол было много бунтов. В одном из них погиб мой любимый муж, а через полгода пасынок и старший сын! С какой стати я должна любить Султана Кеманкеша, из-за которого похоронила трёх любимых и едва не похоронила дочь?! — Вы правы, я не знаю какого это. Но у меня тоже есть дочь, ещё совсем маленькая. Я не представляю, что со мной будет, если с ней что-то случится. Примите моя соболезнования, Кёсем Ханым, — прошептал мужчина, заглядывая в её голубые глаза, в уголках которых начали скапливаться слёзы. Ему почему-то стало очень больно от того, что эта женщина страдала из-за него, хотя причины этому найти не мог. — Спасибо. — У Вас есть внук? — вдруг спросил Султан, заставив женщину рассмеяться и забыть о своем горе. — И не один. А что? — Глядя на Вас и не скажешь, что Вы бабушка, — улыбнулся Кеманкеш, вызвав у Кёсем лёгкий румянец на щеках. — Это комплимент? — Возможно, — игриво ответил мужчина. Кёсем смущённо улыбнулась и отвела взгляд. — Мы пришли. Спасибо, что проводили, Мустафа ага. — Всегда к Вашим услугам, — Кеманкеш отвесил шуточный поклон и с восхищением посмотрел на дом женщины. — У Вас прекрасный сад, Кёсем Ханым, мой не идёт ни в какое сравнение, — ему действительно казалось, что дворцовый сад мерк на фоне цветов, деревьев и кустов, что росли возле двухэтажного дома. — Где Вы нашли таких умелых садовников, не подскажите? — Я сама ухаживаю за садом, — усмехнулась Кёсем. — Да? У Вас золотые руки. — Благодарю. Я пойду, дочь уже беспокоится, наверное. — Надеюсь, мы с Вами ещё встретимся, Кёсем Ханым, — Кеманкеш улыбнулся и с надеждой заглянул в её глаза. На губах женщины расцвела ответная улыбка. — Всё может быть, — Кёсем зашагала прочь от Султана, который смотрел ей в след до тех пор, пока она не скрылась за дверью дома. Он вспомнил, что не предупредил никого о своём уходе, и поспешил обратно на рынок, пока Дервиш не организовал поисковый отряд. — Повелитель, где же Вы были? — первым делом спросил Великий визирь, пытаясь выровнять дыхание. Видимо, бегал по рынку в поисках пропавшего Султана. — Я так испугался, думал на Вас напал кто. — Со мной всё хорошо, Дервиш, помог одной женщине. Скажи, тебе известно кто такая Кёсем Ханым? — Помните Ахмеда Пашу? Который погиб во время восстания пятнадцать лет назад, — Пашу изрядно удивил вопрос Падишаха. Откуда он вообще узнал о Кёсем Ханым. Дождавшись кивка, Дервиш продолжил. — Он был мне как брат. Кёсем его жена, мать восьмерых его детей. Её дочь, Гевхерхан Ханым, была замужем за Топалом Пашой, которого Вы недавно казнили. — Ясно. Уже темнеет, нужно возвращаться в Топкапы. Кстати, напомни мне в ближайшие дни встретиться с Кадием, нужно с ним кое-что обсудить. — Конечно, Повелитель.