Let Me Give you A Kiss

Спокойствие города нарушил громкий голос из рупора, весь город будто обдало похоронным молчанием, все приготовились слушать: «Внимание! Говорит министр военных сил Пусана, Ким Дживон. Сегодня, в три часа дня было объявлено нападение на Южную Корею войсками Северной Кореи. В стране объявлено военное положение. Просим граждан сохранять спокойствие и верить в военные силы нашей страны...» Пак Джихё бежала к редакторской конторе, что есть сил. Это было ее любимое печатное издательство, им заправлял мужчина средних лет: слегка седой и сутулый, но мудрый не по годам. Каким бы взрослым он не выглядел, в его глазах все еще можно было разглядеть по-юношески озорной огонек. Главный редактор Юн Сынхо добился всего сам, он рос в бедной семье, но был очень умен и смог поступить в университет, однако из-за сильного чувства справедливости, он пожаловался ректору на студента, который надумал списывать на экзамене. Тот студент был из богатой семьи, поэтому Юн Сынхо просто выгнали из учебного заведения и не стали разбираться в ситуации. В тот момент жизнь казалась ему несправедливой, он очень много работал, чтобы помочь семье. Позже, на накопленные сбережения, он смог открыть печатное издательство и начал издавать свою собственную газету «Пусан говорит». Юн Сынхо однажды сказал Джихё: «Трудности, возникающие на твоем пути - всего лишь лужи, которые ты должна переступить и продолжить идти». Джихё так понравилось, что не глядя на все тяготы, Сынхо продолжал любить жизнь. — Господин Юн, это правда о том, что говорят люди? — ворвавшись в здание, спросила запыхавшаяся Джихё. — Юная леди, говорил же тебе так не бегать. Ты такая взрослая, а ведёшь себя как ребенок. — начал причитать ее господин Юн. «Юная леди», насколько бы сильно Джихё его не любила, ее всегда возмущало это обращение. «Что за фамильярность! Разве мы в эпохе Чосон, чтобы так обращаться к современным девушкам?» — постоянно думала Джихё. — Господин Юн, я же просила так меня не называть! Времена меняются! Это уже выходит из моды... — начала лепетать девушка. — Это правда, что война началась? Вы уже писали что-то в газете? — Как я мог так быстро выпустить газету? Новости только огласили. А ты почему не на занятиях? Опять с уроков сбежала? — Я не сбегала! Я тактично удалилась, чтобы разузнать новости. Разве не в этом заключается задача журналиста? — Глупая, каким же журналистом ты станешь, если так и будешь сбегать с занятий! — по-отцовски начал отчитывать ее Сынхо. У господина Юна не было ни детей, ни жены, но к Джихё он относился словно к своей дочери. — Ай! Господин Юн! Больно же! — он слегка стукнул ее по спине. — Разве так можно? Да что такого я опять сделала? — Что скажут твои родители, если узнают, что ты сбегаешь с занятий, гуляя по городу? — Я не гуляла, это зов журналиста, отыскать правду среди простой болтовни. Ну так что, это правда, что война началась? — требовательно спросила Джихё и стала дожидаться ответа. «До чего же непослушная» — подумал Сынхо, ответив: — Да, это правда. Северокорейские войска напали на наши границы. Девушка тут же воскликнула: «Да ну! И как быть...» — Как-как, жить дальше. Как будто ты можешь что-то изменить. — А что будет с простыми людьми? Нас тоже отправят на войну? — Пока не знаю, Джихё. Может отправят, а может и нет. Пока ничего не известно. — Плохо дело... Неспокойно мне, господин Юн. — Все будет хорошо, ты главное не ерничай. Ходи тише воды, ниже травы. И занятия не пропускай! Ладно, раз пришла, иди, чай выпей, хотя бы. Джихё уследила за взглядом Сынхо. Недалеко стоял гостевой стол с чайником и печеньем. Ее любимым. — Так Вы меня ждали, господин. — заулыбалась девушка. Всегда к приходу Джихё, Юн Сынхо готовил чай с ромашкой и песочное печенье. Они впервые познакомились в магазине, где чуть не поругались за последнию упаковку песочного печенья, которую позже, в итоге, съели вместе. Сынхо пригласил тогда еще школьницу старшей школы к себе в издательство на экскурсию и рассказал ей свою историю. В тот момент Джихё сразу поняла: она тоже хочет быть журналистом. Также идти вперед к цели, не боясь луж на дороге, будь они поверхностные или глубокие. Вернувшись домой, родители Джихё тут же налетели на нее с вопросами, где была так долго, стали рассказывать, что положение в стране изменилось, теперь она не должна ходить до поздна по городу и тем более перестать уже, наконец, общаться с этим стариком из той каморки. Родители Джихё не очень жаловали ее дружбу с Юн Сынхо, они беспокоились, что тот не чист намерениями перед их дочерью. — Мама, прекрати так говорить про господина Юна! Он очень хороший. Столько лет прошло, а ты до сих пор не доверяешь ему? — Джихё, разве это нормально, что молодая девушка общается со взрослым мужчиной! Он тебе в отцы годится! — Он мне очень помогает, он мне как отец! — У тебя есть отец, не говори глупости! Джихё понимала, что продолжать разговор дальше - было невозможно. Мама снова злится, значит и слушать не станет. Она просто ушла, хлопнув дверью от комнаты, как делала раньше. Родители Джихё всегда были немного консервативны. Её отец содержал небольшой магазин, а мать была домохозяйкой. У них не было проблем с финансами, но и богатами их нельзя было назвать, и тем не менее, у Джихё всегда было всё, что необходимо. Родители даже смогли оплатить ей учёбу в университете, что некоторым казалось практически невозможным. — Пак Джихё, открой дверь! Ты уже слышала новости? Началась война. Никуда не выходи без необходимости, поняла? — продолжала стучаться в комнату девушки мама. «Неужели она не понимает, что я уже взрослая?» — злясь, подумала Джихё. Ей всегда казалось, что родители не принимают её возраст и не допускают даже мысли, что она уже достаточно взрослая и уж точно способна сама позаботиться о себе. Вскоре Джихё уснула, проспав до вечера, она проснулась от ярких вспышек где-то вдали. Встав, она зажгла керосинувую лампу и выглянула в окно. Где-то далеко, за пределами Пусана, виднелись яркие вспышки света, они были такими яркими, что казалось, вот-вот дойдут до неё. Охватят своим светом всю её душу и ничего не оставят. «Это и есть война...?» — ненароком подумала девушка. И тут её будто окатили холодным ведром воды: страх растёкся по крови, заполняя каждую частичку души. Ей никогда еще не было так страшно. Все происходящее вдруг стало таким реальным. Тело Джихё начало трясти, а сердце отбивало бешеный ритм. В тот момент её сознание прояснилось, она поняла, что шутки закончились. Утро началось с переполоха в гостинной. Было отчётливо слышно, как мать плакала, а отец шагал из угла в угол. Его шаги тяжелой поступью раздавались по всему дому. — Доброе утро, что происходит? — спросила сонная Джихё, выйдя из комнаты. — Джихё, дорогая, отговори своего отца, прошу тебя... — женщина бросилась в ноги Джихё, цепляясь за ночную сорочку, утопая в слезах. — Отговорить от чего? — непонимая спросила девушка. — Папа, что происходит? Выждав минуту на раздумья, словно подбирая слова, отец Джихё заговорил: — Дела корейской армии обстоят очень плохо. Войска Северной Кореи очень быстро пробираются сквозь оборону. Им нужно подкрепление. Людей не хватает. — То есть, ты говоришь, что собираешься пойти добровольцем? — Да. — коротко и ясно. В его стиле. Джихё же не могла поверить ушам, нет, она не хотела. Застыв на месте, как вкопанная, она продолжала смотреть на отца глазами, полными недоверия. Она даже не заметила, как слёзы начали поступать к её глазам. Может, она ещё не проснулась и это всего лишь сон? — Пак Донсон, как ты можешь так говорить? А мы...? А как же мы?! — мать Джихё сорвалась на крик. Сердце девушки готово было разорваться в этот момент. Она понимала, если глава семьи что-то решил, его не переубедить. — Что же мы будем делать... Июнь того года оставил в сердце девушки неизлечимую рану, он не только отнял у неё отца, изменил её жизнь до неузнаваемости, но и перевернул мирную жизнь всего города.