Буслик
проклясть тебя мало
довыёбывешься, жену уведу
лёва меня уже больше любит
Нахуй сходи Инга давно не задавалась вопросами, как Влад узнавал многие относительно личные вещи о ней без её согласия. Имел он такую привычку, лезть в её жизнь, не спрашивая. Типичный говнистый брат. Может, Саша Шепс правду сказал тогда, в готическом зале? Потому что, если игнорировать всю дарованную Череватому природой говнистость, было очевидно: он заботился о подруге. Знал, что боится. Оттого и пытался разрядить обстановку, хотя бы немного развеселить. И знал же, что сработает «на ура». Лучше всех на свете знал, что именно в таких случаях поможет Бусловской. Долгие годы эту дисциплину изучал. — Как и в прошлый раз заручилась поддержкой своих духов. В Питере, на Смоленочке. На кладбище. Так что я в порядке. Инга и Лина переглянулись. Часто, оказываясь в Петербурге в один и тот же период времени, оба экстрасенса устраивали встречи именно там, на Смоленском кладбище. Оно было их излюбленным местом. — Погода на моей стороне явно, — глядя в окно, сообщила ведьма. — Не знаю, отчего, в дождь работается куда проще всегда. Звук успокаивает, что ли. — Дорога меня ещё сбила, потому что у меня аэрофобия, — начала Лина. — У меня щас была такая прям…работа над собой. — Ты отлично справилась, — перекинувшись через Викторию, Инга подбадривающе сжала ладонь подруги. — Я тоже так считаю, — с улыбкой, кивнула девушка. — Есть у вас какие-то ощущения, что будет? — спросила Райдос после нескольких секунд молчания. То самое небезызвестное предчувствие Инги крутило в голове только одно слово. Знала она, что будет, точно знала. — Смерть, — пожала плечами. — Хоть море есть. Тогда никакая смерть не страшна. — Вода и есть сама смерть. — И моя стихия. В её работе большую часть времени стихия, которую медиум считала своей, почти не играла роли. Так казалось со стороны. На самом же деле, любые водоёмы придавали ей сил. И в дождь ей действительно работалось куда проще. Посёлок у моря, небо, затянутое непроглядными серыми тучами — в этом испытании сама природа встала на её сторону. И такой шанс Инга ни за что не упустит. Когда их привели на пляж, она уже не боялась. Ни капли не переживала даже. Она точно справится лучше всех. Ну а зрители пусть сами решают. Больше для них она стараться не будет. Шесть целых и восемь десятых балла от них позволила ей обогнать младшего Шепса, да. Всё же, не намного. Инга контролировала себя сильнее, чем когда-либо раньше. Ей казалось, она была в меру спокойной, в меру справедливой и честной. Главное, не вступила ни в один конфликт и закончила испытание, не поссорившись ни с кем. Однако зрители оценили её хуже, чем это сделала Шевченко. И это говорило ей о многом. Рекорд, конечно, поставил Дима. И обошёл её. Ну и пусть. Матвееву проиграть не жалко. Жаль было проиграть собственным ожиданиям. Инга наконец осознала, где находилась: в царстве фанатских ублажителей. Бусловская и вспомнить-то не могла, когда в последний раз обращалась к ним напрямую, общалась с ними. Она в принципе редко появлялась в своих соцсетях, а фанатское творчество не оценивала от слова «совсем». Она ничего, кроме эдитов с ней и младшим Шепсом-то и не встречала. Хотелось бы сказать, что было некогда копаться глубже. Заглянем правде в глаза, конечно, было, когда. Было, зачем. Для создания и удержания мощной фанбазы, которая поможет ей забрать заветную руку, естественно. Даже четырнадцатилетний Гриша ей об этом говорил не раз. И об этом же предупреждала мать: «Не возвращайся на телек, ты для них слишком редко появляешься в инфополе». Влад заставлял её постить в Инстаграм до блокировки соцсети, а после — начать вести Телеграм. Уже больше года посты выходили там только с подачи Череватого. Ни разу не чаще. Инга знала, что близкие были правы. Для победы она обязана была поменять своё отношение к интернет-персона, коей она, к счастью или сожалению, являлась. Поэтому, узнав результаты зрительского голосования, и вправду вышла в интернет, удивив своими действиями абсолютно всех. — Допёрла-таки! — воскликнул Гриша, позвонив ей по ФейсТайму, сразу после запощенного ею кружочка — Познала бесспорную силу интернета! — Не забывай, кто тебе твою первую электронную почту создал, школота. Я продвинутый юзер. — Сплю на пузе. — Маловат ещё для такой музыки. В аэропорт собираться надо. Давай. Инга поняла, осознала свои проблемы. Пожалуйста-пожалуйста, не занижайте ей баллы за интернет-невежество. Она ведь всех сейчас разнесёт. — Илья! Свет моих очей! — Инга наклонилась к уху Лины, как только завидела вдалеке её любимого ведущего. — Говорю же, всё на моей стороне сегодня. — Инга, Лина, Виктория, здравствуйте, — экстрасенсы поздоровались с менталистом. — Я рад вас приветствовать здесь, в таком красивом месте. — Взаимно. В конверте Инга моментально почувствовала, человек мёртв. Но держала в голове то, что вопросы на Битве — это то же, что и вопросы в школе. Казалось бы, каков вопрос — таков ответ, этому учили её ещё классе в пятом. Но большей лжи она ни разу в своей жизни не встречала. Чаще всего, задавая вопросы, люди никак не ждут от тебя прямого, односложного ответа. Как бы уверенно она не сказала, что человек в конверте мёртв, никто её за излишнюю молчаливость по головке не погладил бы. Кратко описав натуру мужчины, чья фотография находилась в её руках, Инга также и рассказала о его внешности. В конце концов, он стоял за спиной жены всё это время. — Я выберу место трагедии. Отчего-то этот вариант казался наиболее правильным, единственно верным.***
— Не даёт мне ваш Серёжа в дом зайти. — Что значит, не даёт? — Говорит, с собакой нужно поздороваться, как полагается, — присев на корточки, взяла две передние лапы зверя. — Скоро в кинолога переквалифицируюсь такими темпами. «Серёжа у нас всегда говорил «как полагается», его фраза это. Даже с той же интонацией сказала. Невероятно» Как только с собакой всё было решено, дух, за которым так послушно двигалась Инга, позволил ей войти в дом. Она без колебаний шла прямиком к тому месту, где произошла трагедия. Со стороны выглядело так, будто медиум вернулась в свой дом после долгого рабочего дня. Знала здесь всё, могла и с закрытыми глазами оказаться в злосчастной комнате. Уже пару минут спустя экстрасенс находилась там, где произошло роковое падение. То, что приковало Сергея к больничной койке. — Умер не здесь, — констатировала факт. — Хорошо сказали. Место трагедии, не смерти. Умер в больнице, говорит, помер там, куда и забегать при жизни терпеть не мог. «Серёжа вообще больницы не любил. Всегда оттягивал момент вызова скорой до последнего, на осмотры ездить отказывался. Отчасти поэтому мы на уговоры его друга, о котором Лина говорила, и поддались» — Вот, что вас мучает, — вдруг осенило медиума. — Вы чувствуете его, да? — заглянула прямиком в глаза жене мертвеца, который привёл Ингу сюда. — Думаете, не мог он так глупо умереть. Взволнованные родственники в попытках сдержать слёзы отрицательно замотали головами. Сколько же в её практике ей доводилось видеть такие сцены. Люди отчаялись. Поверили в магию. Обратились к ней. Все они проходят один и тот же путь, но не всегда, пройдя его, оправдывают свои ожидания. Конечно, во многих смертях замешаны магия, заговоры, проклятья и порчи. Инга никогда не поддерживала неверие Лины в диструктивы. Они существовали и часто портили жизни людям, до смерти их изводили. И всё же, далеко не всегда. Ничего сверхъестественного в смерти Сергея не было. В этом Инга была уверена на все сто процентов. Хотя от чего-то ей казалось, что Виктория с ней вынуждена будет не согласиться. Хорошо, что им не доведётся встретится. Консилиум у них с Линой будет двойной, вновь без конфликтов, потому что порчами и проклятьями в этом деле и не пахло. Однако было кое-что, что смущало не только родственников усопшего, но и саму Ингу. — Он не может определиться, осознал он, что умер, или нет, — задумчиво проговорила медиум, усевшись напротив Саши. — Поэтому вы и чувствуете его. Серёжа ваш видит, как умер, но не воспринимает это до конца. Это проблема. Он уйти из-за этого нормально не может. — Родственники Сергея склонны верить тому, что в этом замешано что-то магическое, — тихо проговорил Ларионов, усаживаясь слева от Инги. Она усмехнулась и взглянула на ведущего. — Обычно он умер. Нормально. Как нужно было умер. Вы знаете, я не отрицаю проклятий, как Лина, я прекрасно осведомлена о них, знаю, насколько они опасны. Только Серёжу вашего они никак не затронули. — Да разве можно такую смерть назвать «обычной»? — Пьяный мужик споткнулся и ёбнулся головой, ещё и скорую не вызвали. Что в ней необычного? — завидев недоверие в глазах семьи, тяжело вздохнула. — Ладно. До встречи с Линой никаких ритуалов не могу проводить? — Не можешь, — сочувственно ответил Илья. — Позвать? — кивок. — Лину позовите! Консилиум сейчас будет! Все ждали не дольше получаса. Начинало смеркаться, но это никого особо не волновало. Обсудив версии, экстрасенсы приняли общее решение: всеми силами постараться убедить героев в том, что в этот раз всё обошлось без мистики. Инга поделилась своими наблюдениями с Линой, и так согласилась помочь подруге, чем сможет, в том, чтобы показать духу всю правду. Ритуал занял больше времени, чем Бусловская рассчитала изначально. Однако всё получилось. Пришла пора впервые в этом сезоне показать то, за что запомнилась всей стране её мать. То, за чем Инга летала в Израиль. — Сашок, правы эти ведьмы, — девушка подошла к скорбящей супруге и ласково обняла её. «Так, как Серёжа обняла. Это и был Серёжа. Извините, я… Мне нужно успокоиться. Это был мой Серёжа» — Напились мы с парнями, я и споткнулся. Сама знаешь, какой я неуклюжий. Права ты была, пить нужно было бросать. Я не бросил. — Не бросил, — захлёбываясь слезами, повторила за ней Саша. Ещё долгое время они говорили наедине. А, вернувшись к съёмочной группе, Саша вдруг неожиданно заявила, что окончательно поверила в непричастность чего-то потустороннего в судьбу её любимого. — Ты молодец, — Лина крепко обняла её. — Осталось, чтобы весь остальной свет, причастный к выставлению оценок, подумал также. — Подумает, вот увидишь. Конечно, увидит. Уже заснув в самолёте, увидит эти недовольные лица коллег и почувствует горьковатый привкус печали на языке. Такие видения никогда не врут. И пусть она знала, что была права. Весь остальной свет, увы, не поверил ни ей, ни самому Сергею.