Инга и сама как-то упустила то, как после совместного ужина стала поддерживать постоянный контакт с Димой Матвеевым. Тот вечер стал своеобразным толчком в их общении.
И ещё ни разу до этого оценка поведения тройки на испытании не была для неё настолько тяжёлой. Лучший друг, «наставник» и…верный товарищ? Бусловской пришлось собрать в кулак все силы, что были в её арсенале, и не завысить оценку никому из мужчин.
Но, стоя уже в готическом зале, зная все оценки, которые она поставила коллегам, пожалела о том, что не занизила оценку Череватому.
Идея ему, блять, пришла.
— Ну вот, Буслик и я, хоп, и окочуримся. Вот так случится.
— Тонна людей вокруг, почему вечно я? — не стесняясь камер и взглядов остальных экстрасенсов, Инга сильно толкнула друга. Он пошатнулся, но идею свою описывать продолжил.
— Вот, Ингочка…
— Никаких тебе, сука, Ингочек, — дала подзатыльник. Не замолчал.
— Буслик, — исправился. — Ритуал сегодня с Череватым провела…
Она никогда в жизни больше с ним ритуал не проведёт. Из вредности. Чё, ему можно её на всю страну в мёртвые записывать, а ей и обидеться на это нельзя?
— На кладбище поплясала, потворила что-то. Вот так вышло, что, хоп, машина сбила Буслика и меня! Одним днём. И у Буслика остался долг перед дьяволом. Как и у Череватого должок перед дьяволом. Ну вот, не успели отнести ни откуп, ничего. Обоих не отпели, а должок-то висит.
К этому моменту Инга поняла, что легче было смириться с его нежданным монологом. Она же знала, что, если этого человека понесло, дать ему выговориться — лучший вариант из всех возможных.
— И вот приходят, — Влад посмотрел на подругу, будто надеясь, что она уловила его мысль. Если же уловила, то даёт ли ему добро на то, что задумал?
Закатив глаза, кивнула.
— Лёва, Череватого сынок! И Гришка, брательник Буслика младший. Выросли там, до двадцати девяти годочков, кто-то раньше, кто-то позже. Пришли к родным на могилки и говорят, значит: «Папочка! Сестричка! Дайте, пожалуйста, силу!»
— Мы и думаем: «Конечно, блять, берите!» — девушка подхватила. — А могилки рядом наши?
— Если нет, Гришка с Лёвой подправят.
— А чем же сказочка-то закончится? — в их, получается, ставшую совместной речь вклинился Башаров.
— Мой крест теперь будет твой крест.
— Все мои долги — твои долги.
— Как вы хотели? Люди умирают — ипотека родственникам переходит.
По ощущениям эта сцена была одной из самых абсурдных за время нахождения девушки на Битве. И одной из самых запоминающихся, в этом тоже не было никаких сомнений.
Взяли и на всю страну себя похоронили, местонахождение могил обсудили, так ещё и родственников приплели. Несовершеннолетних!
Гриша паспорт-то получил только три месяца назад…
Мать точно прибьёт, увидев серию. Уверенности в этом медиуму можно было не занимать.
— Инга, а вы это всё разыгрывали, потому что тоже со способом получения силы не согласны? — Башаров обратился к ней.
Захотелось рассмеяться.
— Я сама тесно дружу с потомственной магией, Марат, — смех сдержать всё же удалось. — Человек, от которого я эту силу «взяла», к моему счастью, жив и здоров. Но и с другим способом её получения я ознакомлена. Диме я верю, конечно, думаю, он сам искренне верит в то, что его указание, если можно так выразиться, полностью обосновано.
Чернокнижник и медиум встретились глазами, и парень понял, что нахваливать его в планы Инги не входило. В конце концов, по каким-то причинам в её руках же находилась злосчастная восьмёрка.
— Но кое в чём мы кардинально отличаемся с тобой, Дим. Ты эту силу взял по своей воле, по своему желанию. Ни я, ни моя мать не желали того, чтобы её дар передался мне. С детства я знала, что нихера это даром-то и не является. Проклятье чистой воды, — грустно улыбнулась. — Мне лет семнадцать было, только тогда меня Шепс окончательно убедил в обратном.
— Мы с ней правда колоссальную работу по переосмыслению её способностей проводили. Года два, не меньше, — подтвердил Александр. Он знал, к чему клонила его «подопечная», поэтому и сам не стал утаивать от остальных ничего.
— Такое выносят единицы! Люди в большинстве своём сходят с ума, а не успешными магами становятся. Грань тончайшая. Балансировать на ней чуть ли не невозможно. Поэтому я считаю, что настаивать на том, чтобы девушка что-то там забрала ты не имел никакого права. Это тяжелейшее решение, Дим.
— Я понял тебя.
На некоторое время зал погрузился в полную тишину. Никто и не ожидал, что шутка с Череватым перерастёт в это.
Одна из самых закрытых участниц проекта, отнекивавшаяся от каждого личного вопроса вот уже шестую неделю кряду, сама, без постороннего давления высказала нечто настолько сокровенное.
Истинное отношение к тому, кем она является.
Совсем немного времени прошло с того момента, как Инга перестала считать себя «монстром», «неправильной». Просто смирилась. Научилась с этим жить.
И да, научилась искать в этом плюсы, превратила дар в способ заработка, благодаря ему сумела попрощаться, как нужно, с одним из самых родных людей, найти друзей и помочь многим нуждающимся в ней людям. Но она запросто отказалась бы от всего этого, если бы была возможность не проходить через те семнадцать лет ужасов, через которые ей пришлось пройти.
Бусловская бы отскорбела своё, как и любой другой человек. Набивала бы тату, рисовала на заказ. И с друзьями напряга бы точно никакого не было. А люди бы нашли и других помощников, она не была незаменима.
Несмотря на все привилегии, что дают способности медиума, Инга не готова была врать, говорить, что ни на что бы его не променяла. Променяла и не одумалась бы.
Предложили бы сейчас всё это запечатать и забыть как страшный сон — согласилась бы. Без толики сомнений.
Однако ей не предлагали.
Поэтому Инга стояла посреди готического зала, окружённая Сильнейшими, переворачивала фотографию Влада с мелко-мелко выведенной десяткой.
Ведь если и продолжать тяготиться тем, что сопровождало её с раннего детства, то только в статусе лучшей. Никак иначе.
— Ещё мельче можно было?
— Отстань, — отмахнулась. — Не представляешь, как мне физически больно было это писать. Тебе десять, а Диме…меньше. Я плакала!
— Марат, это пиздец, выгоните её с проекта за несоблюдение правил.
— В нашем проекте нет правил, связанных с размером оценок, Влад. А для вас так важен размер?
Знал же, к кому обращаешься. И что вообще Череватый от него ожидал? Инге вот ничего, кроме пошлого намёка и мерзопакостной ухмылки, в голову не приходило.
Чернокнижник лишь широко улыбнулся в ответ на реплику ведущего и переключился на обсуждение оценки Олега.
— От Олега неожиданно.
— Почему?
— Есть личные моменты, которые я не хотел бы выносить на камеру.
Стоп.
Какие это там личные моменты у них есть?
Инга ни разу не слышала ни о каких стычках Череватого и младшего Шепса вне камер. Ни разу. А общалась она и с одним, и со вторым, прямо скажем, не мало.
Её вопросительные взгляды были проигнорированы обоими парнями. Ни тот, ни другой даже не взглянули на неё в ответ, потому что знали, что их ожидает.
Очевидно, знали. И не собирались объясняться.
Похоже, забыли, какой прилипчивой Бусловская может стать, если ей что-то жутко хочется разузнать. Будет допытывать вопросами — как прямыми, так и наводящими — наигранно обижаться, потом уже всерьёз обиду таить, пытаться вывести на чистую воду путём потайных тактик.
Никто, кроме людей, что лично знакомы с медиумом, не знал, до какой степени дотошной она могла стать в такие моменты, как этот.
У Олега и Влада есть какой-то секрет, и Инга об этом никогда раньше не слышала. «Личные моменты». Да какие у них могут быть личные моменты?
У них и общего-то ничего нет: музыку разную слушают, фильмы одинаковые не смотрят, шутят по-разному на жизнь смотрят чуть ли не противоположно. Ну нихера их не объединяет, кроме дружбы с Линой. Наверное.
— Я оценивал его работу. Сработал он офигенно. Его энергетика била через край. Магия там была абсолютно. За это десятка.
— А ты мне десяточку за что поставила, родная? — со смешинкой в глазах-таки спросил у неё Влад. Глупо было надеяться, что не докопается, даже после обсуждения габаритов её наивысшей оценки.
— Не надейся, что комплиментами заваливать буду. Вон, Олег всё сказал верно. Знаешь, что я на дух иногда твои методы работы не переношу, но ты профессионал. Это факт.
— Спасибо, Буслик.
Кивнула.
Знала, что хотел ещё парочкой слов в ответ наградить, но понимал, что они и так сегодня слишком много экранного времени сожрали. Ну и рисковать не хотел. То, что Инга жаждала подробностей, для него было очевидным. Их он ей давать не собирался. Точно не сейчас.
— Александр, я тебе девятку сначала нарисовала. Из вредности. Но потом ты показал, что мои уроки гитары даром не прошли. Заслужил.
— Ты смотри, чтоб тебя зрители за необъективность не засудили, — рассмеялся Шепс.
— Всеми своими атомами смотрю, не переживай.
***
— Я очень тобой недовольна.
Не удивила.
С момента, как Инга сообщила матери о том, что собирается принять участие в Новой Битве Экстрасенсов, Татьяна Ларина была ей недовольна. Серьёзно.
Почти перестала проводить время с братом, совсем не звонила матери, не появлялась в Петербурге, позорилась на телеке — да она ничего хорошего почти не делала.
Бусловская всей душой и всем сердцем любила свою мать, обожала её, чуть ли не боготворила столько, сколько себя помнит. Но строгости по отношению к первенцу Лариной было не занимать, Инга в таких условиях выросла.
Поэтому и не удивилась заявлению, полученному в самом начале «разбора полётов» с родительницей.
После выхода каждой серии, раз в неделю, Инга и Татьяна созванивались, чтобы обсудить всё произошедшее в эпизоде. Ларина, если нужно было, помогала советом, но чаще всего обсуждала с дочерью характеры остальных участников. И отчитывала своего ребёнка, конечно.
Куда же без этого.
— Череватый твой мне никогда не нравился. В этом сезоне особенно.
Тоже не удивила.
Они один раз были в Санкт-Петербурге вместе. Инга уже даже не помнит, при каких условиях. Вдвоём. Лена с Лёвой остались в Москве, а Бусловская в кои-то веке познакомила своего лучшего друга с семьёй.
Гриша и Влад нашли общий язык почти сразу, а вот сдержанная, строгая Ларина чернокнижника невзлюбила.
Ей не нравились, как он работал, как говорил, как делал множество вещей. Но нужно было отдать Татьяне должное, ей нравилась в нём одна-единственная вещь: то, как он дружил с её дочерью, то, как обращался с ней. Правильно.
Старшая медиум почти сразу, смотря за развивающейся дружбой по телевизору, поняла, что двое споются как нечего делать. Знала, что, как бы он её саму не раздражал, с ним Инга была в безопасности. В первую очередь, она не переживала за сохранность шаткого ментального состояния одинокой девушки в Москве, когда в том же, пусть и большом, городе находился человек, которому Ларина могла довериться.
Она на дух не переносила его улыбку, уши сжимались от речи и шуток, но Татьяна была готова терпеть Череватого столько, сколько его готова была терпеть Бусловская. Они дружили красиво, дружили крепко, так что мать засунула своё мнение насчёт мага куда подальше и никогда не выносила его напоказ в разговорах о нём, как о человеке, не как о телевизионном образе.
— Тут ещё и Гришу приплёл. Это безобразие, по-другому никак не назвать.
— В серии отлично видно, что я дала на это разрешение, — кинулась защищать друга. Винить в произошедшем можно было только её и её вечное желание поддержать любую авантюру Влада.
— Поэтому я тобой и недовольна. Ещё и этот монолог про силу, кто тебя за язык тянул?
— Башаров.
— На его вопрос можно было ответить односложно. Историю свою на него вываливать зачем?
— За шкафом, мам, — огрызнулась. — Серьёзно, мне двадцать четыре года. Уж о своей небольшой травме, которую нанесли мне твои розказни о нашем, получается, семейном проклятье, я сама решу как и где распространяться. Ладно?
Немного помолчав, женщина кивнула.
— Не хотела срываться.
— Хотела, — оспорила Татьяна. — Я бы тоже захотела на твоём месте. Совсем уже с ума от одиночества схожу. Прости. Брат твой домой собирается вообще?
— Завтра вместе со мной на вокзал едет. Оттуда я в Воронеж, он — к тебе. Твоё схождение с ума рванёт замедлять.
— Вот и хорошо. Порви всех на этом испытании. Особенно Череватого своего. С Шевченко тоже не играйся. Знаешь, что сильная.
— Знаю. Спокойной ночи, мам.
— Спокойной, дочь.
Хотелось завалиться спать, но нужно было дождаться Гришу. Он гулял с друзьями допоздна, а Инга развлекалась дома одна.
Однако одиночество долго не продлилось.
ЛУЧШЕ НЕ БЕРИ ТРУБКУ
Не хочешь прогуляться?
Бусловская
чё за тёрки с череватым?
Забей
Другому кому-нибудь напишу
ладно-ладно
не кипишуй
мне правда не помешало бы развеяться перед испытанием
чую, воронеж жалеть не станет
Поэтому и зову
Почуял
расскажешь?
Из дома выйди сначала
Инга почуяла кое-что ещё. Чтобы проверить свою догадку, девушка выглянула в окно и действительно увидела фигуру, которую даже с опущенной головой с лёгкостью узнала.
Олег реально припёрся к её дому вечером субботы.
Бусловская
я вахуе
да вы романтик, олег олегыч
а если бы я не согласилась?
ЛУЧШЕ НЕ БЕРИ ТРУБКУ
Вытолкал бы
Говорю же, почуял
15 минут и буду
Жду
