«Привет». Пока ещё не в маразме, но мозг цепляется за слова. Гуманней было б ударить сразу, чем так вот медленно добивать. И то ли хочется застрелиться, То ли пожелать тебе подавиться твоим «привет». Когда б не жалость, что всюду лица, А среди них мне кого-то нет. Ты появляешься, как цунами, сжимая сердце моё в горсти. И я не знаю, что будет с нами И как велеть это прекратить. Как нежность, битым стеклом мне ставши, разодрала всё в кровавый сок. Что было в прошлом, что будет дальше — плевать. Ты — чёртово колесо. Так наплевать, что вокруг И где я, Огни сливаются и рябят. И это страшно, но в день рожденья Одно желаю себе — тебя». Хедвиг
— Как тебе рабочая группа? — первым делом спросил Карл появившегося в дверях Брайана. Управлению понадобилось три дня, чтобы собрать лучших сотрудников всех участков и оформить каждому допуск к информационным ресурсам, имеющимся в распоряжении питтсбургской полиции. Наконец, сегодня утром состоялось первое рабочее совещание в кабинете Хорвата, где детектив Кинни ввел команду в курс дела и наметил задачи, которые предстояло решить в ближайшие дни. Детективы разъехались по своим зонам — перелопачивать сотни папок с незавершенными расследованиями в поисках дел, по почерку похожих на маньяка. Брайан же вместе с детективом Стависки из пятого участка засели за просмотр сводок по тяжким преступлениям за минувшие пять лет… — На первый взгляд, парни грамотные и далеко не дураки. Уже нашлись еще три аналогичных убийства, — Брайан тяжело вздохнул, — блядь, задницей чувствую, что копать нужно глубже, Карл! — Насколько? — озабоченно спросил капитан. — Думаю, еще лет на пять. Он умный, мерзавец, судя по всему — средних лет… — С чего такие выводы? — Чувствуется жизненный опыт, которого в двадцать пять еще нет. Чтобы так тщательно заметать следы нужна тренировка. А физическая сила, выраженная в насилии и способе убийства, исключает солидный возраст. Думаю, ему от тридцати до сорока, плюс-минус пара лет. И убивает он давно, очень давно. Да, сегодня пришло заключение: в сперме, извлеченной из последней жертвы, обнаружен ВИЧ… но количество антител настолько мало, что вирусная нагрузка не определяется. А значит, он сидит на сильнодействующих препаратах, которые отпускаются по рецепту. С одной стороны, это зацепка, но с другой — невозможно проверить всех ВИЧ-положительных мужчин в городе и даже штате! А тайну личной жизни еще никто не отменял, вряд ли у него на лбу тату с ВИЧ-статусом набито. — Ты как всегда прав, Брайан, даже не удивительно, — согласился Хорват. — И вопросов становится еще больше. Но ты в состоянии заняться нашим делом? — Да, на сегодня мы с Алексом закончили, уже посмотрели все сводки по Пенсильвании за текущий год — ничего интересного. Завтра займемся прошлым годом, и так по нисходящей. Думаю, надо разослать запросы по клиникам, но боюсь, нам это не поможет, — поделился планами Брайан и добавил: — И дело Тейлора пора выводить на новый уровень. До совершеннолетия Джастина не так уж много времени. — Итак, — кивнул Хорват, — как и обсуждали. Нам нужны подставные покупатели. Задействовать кого-то из участка не сможем — почему, думаю, объяснять не нужно. Следовательно, придется сочинить причины, чтобы послать в магазин друзей, родственников… любого, кому доверяешь. Как и сказал, я попрошу Грега. Хороший мужик, бывший тренер, не болтлив, хотя объяснять, что к чему, конечно, незачем. — Я могу обратиться к Клэр, — вставил Брайан, — она знает мою загруженность, думаю, не откажет. — Хорошо. Давай для начала ограничимся нашими возможностями. А там посмотрим, может быть, этого будет достаточно для возбуждения дела о подлоге и мошенничестве, тогда сможем играть в открытую.***
Пару дней спустя рядом с журнальным столиком от мисс Ван Дер Роэ рядком выстроились: компактный телевизор фирмы «Philips», видеомагнитофон «Toshiba», автомобильный навигатор «PROLOGY», а так же пылесос «KARCHER» и кухонный комбайн «Bosch». Ни Клэр, ни Грег, конечно же, не отказали поспособствовать улучшению бытовых условий брата и друга, негласно поучаствовав в тайной полицейской операции. — И как мы узнаем, что из этого фальсификат? — тихо спросил Джастин. — На вид же не отличишь! — А вот это скажут в фирменных сервисных центрах, куда в ближайшее время отправимся мы с капитаном. Между датой покупки и датой возникновения «поломки» должно пройти несколько дней, чтобы не вызывать подозрений якобы мгновенным выходом из строя предполагаемо качественной вещи. И будем надеяться, что хотя бы две из них окажутся искомым вариантом. — А на каком основании сотрудник сервисного центра выдаст заключение о подделке? — поинтересовался Коди. — Во-первых, не о подделке, а о том, что данная вещь — серийный номер такой-то — не является оригиналом. Во-вторых, на упаковке в обязательном порядке проставляется код товара, содержащий информацию о производителе. Мы и сами можем зайти на соответствующий сайт и проверить принадлежность модели указанной фирме. Но это не будет являться доказательством мошеннических действий либо подлога. Когда же на руках будет соответствующая справка от сотрудника сервисного центра, мы сможем сделать запрос и получить официальный ответ. Точнее — заключение о том, что вещь сделана не там, а пломба не соответствует нормам производителя и имеет определенные отличия. — Брайан успел побеседовать с бывшим трахом, некогда работавшим в сервисном центре, правда, не в фирменном. Но такие нюансы тот знал, и объяснил вполне доходчиво, чем Брайан и делился с остальными. — К тому же, — продолжил он, — навскидку могу и сейчас сказать, что из этого, — указал он на выставленные коробки, — скорее всего, является репликой. — И что? — три голоса слились в один. — Телевизор, видеомагнитофон и навигатор, руку даю на отсечение! — Поясни, — потребовал Хорват. — Кроме пломб, артикулов, серийных номеров, есть еще один верный признак подделки — упаковка. Каждый уважающий себя производитель уделяет огромное внимание ее внешнему виду. Это всегда ярко, качественно, и все надписи, даже сделанные самым мелким шрифтом, четкие и легко читаемые. — Брайан взял коробочку с навигатором. — Вот здесь товар болтается, как дерьмо в Мексиканском заливе, — он потряс коробку, извлекая характерные звуки ударяющегося о картон пластика, — значит, внутри нет удерживающих перегородок, что само по себе удешевляет упаковку. Сама коробка заметно помята в углах — хранение и транспортировка оставляли желать лучшего; текст, где указан непосредственно производитель и его юридический и фактический адреса нечеткий, словно смазанный; голограммные наклейки с оттиском логотипа в данном случае вообще отсутствуют, а должны быть. Все это, казалось бы, мелочи, но указывают на то, что товар так же далек от оригинала, как я от китайской оперы. Да, про гарантию забыл! — воскликнул Брайан. — Чем длительнее гарантийный срок, тем качественнее техника. Тот, кто штампует лажу, устанавливает минимальный срок, вплоть до двух месяцев. Связь налицо: чем ниже качество, тем меньше срок гарантии, ибо нести ответственность за дерьмо такие репликаторы не желают. — И откуда ты все это знаешь? — спросил Джастин, глядя на Брайана огромными от удивления глазами. — Все тайны обычно выбалтываются в постели, Солнышко, — усмехнулся он и подмигнул ошарашенному парню. — Теперь достанем предмет… — Брайан вынул навигатор и внимательно осмотрел, повертев в руках. — В принципе, довольно качественно, глаз не цепляется за что-то необычное. Единственный момент… Довольно хлипкий пластик, — он надавил пальцем на заднюю крышку, — пружинит, еще немного усилий — и корпус как минимум погнется, как максимум треснет к херам. — Мда… — удивленно протянул Хорват, — не того человека мы в менеджеры определили! Всеобщий смех вывел из шока, а Брайан презрительно фыркнул, скривив губы: — Не царское это дело, Карл. — И глянув на Коди, добавил: — Ничего личного. Ты лучше вписываешься в образ. Итак, подытожим: сегодня четверг, значит, в понедельник развозим технику по сервисным центрам и ждем результата. А Коди продолжает наблюдение и попытки выяснить что-то о черной бухгалтерии. — Согласен, — кивнул капитан, допивая кофе. — Но будет ли время? — Найду. В конце концов, я — старший группы и не обязан ни перед кем отчитываться! — Не зарывайся, Кинни! — усмехнулся Хорват. — Передо мной — обязан, а я не оглох пока что. — Вот ты и прикроешь, — пожал плечами Брайан, подмигнув качающему головой капитану. — Совсем страх потерял, — вздохнул тот, — пользуешься моей мягкостью и особым отношением к себе и наглеешь не по дням, а по часам… — Вот такое я дерьмо, но все равно себя люблю! — хохотнул Брайан и протянул Карлу руку, которую тот с улыбкой пожал.***
Выходные прошли быстро, учитывая, что Брайан половину субботы и треть воскресенья потратил на планирование розыскных мероприятий и просмотр записей с камер наблюдения, установленных неподалеку от двух последних мест преступления. Он искал что-то схожее: машину, появившуюся и там, и там, или лицо, не раз мелькнувшее в кадре. Поскольку заведения находились далеко друг от друга, то появление одного и того же человека или автомобиля было бы подозрительно и явно не являлось бы совпадением. Но камер оказалось мало, а охват периметра небольшой. Человек, знающий, какие территории обходить, легко мог увернуться, не попав на картинку. Но для очистки совести эту работу нужно было сделать, и Брайан, запасясь терпением, упорно и методично просматривал записи. Джастин, стараясь не мешать, что-то рисовал в очередном купленном Брайаном альбоме или смотрел старые фильмы, коих в лофте было достаточно, подключив тестируемый видеомагнитофон к такому же телевизору. Готовил блинчики, перемешивая тесто и взбивая сливки новым комбайном. И чуть ли не насильно кормил ими Брайана, привычно возражавшего против поглощения углеводов после семи. Но, повыебывавшись пару минут, послушно открывал рот и с удовольствием съедал все, что Джастин успевал туда положить. Оказалось, что вредная маленькая принцесска отлично готовит и умеет не только накрошить по-быстрому салат, но и запечь курицу с овощами или приготовить лазанью с соусом бешамель. Брайан усмехался, пробуя новые блюда, опасаясь привыкнуть к нормальной домашней пище и понимая, что отвыкнуть будет сложно. Зато ночи Джастин теперь проводил в его кровати, уютно свернувшись клубком под мышкой или устроив белобрысую голову на плече. Но максимум, что позволял себе Брайан, это поцелуи, выворачивающие душу наружу, да взаимную дрочку, чтобы хотя бы временно снять перманентное возбуждение, которое с каждым касанием становилось все более невыносимым и мучительным. Глядя, как Джастин плавится в его руках, Брайан молил Бога, в которого никогда не верил, чтобы весь этот запутанный детектив поскорее закончился и они могли, наконец, заняться нормальным, полноценным, умопомрачительным сексом! В том, что он окажется именно таким, Брайан ни на секунду не сомневался. Мальчишка был отзывчивым на ласки и красивым в момент наивысшего наслаждения, с такими пылающими щеками и влажными зацелованными губами, что скулы сводило от невозможности погрузиться в него полностью — как ментально, так и физически. И насколько еще хватит выдержки, Брайан не знал, и знать не желал. В понедельник с утра Брайан раздал группе задания еще раз опросить свидетелей и внимательно перечитать материалы дел. Возможно, тогда что-то могли и упустить — свежий взгляд не помешает. Покончив с одним делом, Брайан перешёл к следующему и наметил маршруты от сервиса к сервису, выискивая кратчайшие пути от одного к другому. По закону подлости все они были разбросаны по городу, а один разместился в малонаселенной окраине, в самом западном районе Питтсбурга — Фэйривуде. Ехать туда, учитывая загруженность трафика и пробки в центре, не менее двух часов. И почему компании «Bosch» приспичило открыть сервисный центр у черта на рогах? Если бы не необходимость, Брайан ни за что бы не поехал туда ремонтировать технику, а сразу устроил бы в магазине, продавшем некачественный товар, большое матерное представление! Но есть такое слово: «надо». И пилить туда, хочешь не хочешь, а придется. — Брайан, — догнал его в коридоре Хорват, — как я понимаю, ты на выезд? — Да, по нашему делу, — кивнул тот. — Я с тобой, подожди в машине, — распорядился капитан и скрылся в своем кабинете. На заднем сидении «Джипа» громоздились те самые представители известных брендов, которые должны будут пасть смертью храбрых во имя справедливости. — Ты придумал жалобы или проблемы? — сев на пассажирское сидение, спросил Карл. — Да, пришлось даже попользоваться, чтобы знать, к чему можно прицепиться. — И к чему? — В пылесосе шланг неплотно прилегает к корпусу, пропуская пыль. Джастин его трижды пытался всунуть в отверстие до конца, но там явно что-то мешает. В любом случае, даже если это оригинал, такое можно считать браком. — Брайан влился в плотный поток автомобилей Нортумберленд-стрит и сбросил скорость. — Телевизор и видеомагнитофон вроде в порядке, но в первом звук дребезжит, что может, конечно, оказаться особенностью данной модели, но пожаловаться-то никто не запрещал. А в магнитофоне кассета выезжает с заминкой — на самом деле, я не выдумываю. — Кошмар, — посетовал Хорват, — и такой некачественной техникой завален весь город! И если это оригиналы, то, чем черт не шутит, реплики могут оказаться качественнее! — Все возможно, — усмехнулся Брайан. — А ты знал, что производители не зря дают гарантию на определенный срок? Как правило, после ее истечения техника ломается практически сразу. И все для того, чтобы ты пошел и купил новую, тем самым набивая карман производителя хрустящими банкнотами. Отремонтировать поломку порой не дешевле, чем купить новую вещь. — Никогда об этом не задумывался, если честно, — покачал головой Карл. — Дома бываю редко, готовлю еще реже, телевизор включаю только новости посмотреть, и то не каждый день. Так что моей технике много лет и работает еще. Что с остальным? — Не зря я так внимательно к навигатору присматривался, — усмехнулся Брайан, — сто процентов подделка. Карты города практически не совпадают с реальностью. То ли устаревшие данные закачали, то ли погрешность в пару миль не считается неточностью, но, если следовать его указаниям, окажешься в Вашингтоне и не заметишь! Я прокатился до кафе «Либерти», следуя его маршрутом. По карте должен был остановиться напротив заведения, а реально оставалось два перекрестка! — М-да… — озадаченно протянул Хорват. — Не зря мы это дело затеяли, думаю, и производителей после такого исками завалят. Но это уже не наша головная боль. — Это точно, — согласился Брайан. — Но самое интересное, что комбайн — отличная штука. Джастин все выходные его использовал и вдоль и поперек. Блинчики, салаты, взбитые сливки, даже бисквитные пирожные готовил. Никаких нареканий. Пожалуй, оставлю его себе по завершению. А с тобой наличными рассчитаюсь. — Лучше купи пароварку, — возразил Карл, — моя сгорела, а язва молчать не будет, ей нежная пища требуется. — Заметано, — засмеялся Брайан, затормозив у первого по плану сервисного центра.***
— Черт, Брайан… — Брендон выглядел встревоженным, что Брайану сразу не понравилось — уравновешенного детектива Саммера истеричкой не назовешь, и из-за ерунды так выглядеть он не будет. — Тебе это не понравится. — Мне в последнее время ничего не нравится, — отозвался Брайан, одновременно снимая ветровку и кладя на стол папку с документами. Мелкий, нагло оккупировавший постель, сеанса «полусовместного» удовлетворения ночью не дождался — уснул, пока он сам вчитывался в строки и разрабатывал план действий на ближайшее время. По обоим делам… А сейчас лучше выпить еще пару кружек кофе, пусть даже и местного. Тем более, что Брендон сейчас взорвет очередную бомбу… — Тогда держи, — Брендон протянул ему еще пахнувшую типографской краской «Pittsburgh Post-Gazette». — На второй полосе. — Мне только газеты, блядь, читать осталось! — фыркнул Брайан, усаживаясь за стол и раскрывая главное печатное издание родного города, понимая, что напарник завел этот разговор не просто так. И спустя несколько секунд уже был готов разразиться очередной порцией отборного мата, не заботясь о том, что его могут услышать. «Как мне стало известно из заслуживающих доверия источников, наша доблестная полиция пытается — надо отдать должное этим бесполезным попыткам — разыскивать маньяка, на счету которого как минимум десяток жертв за последние годы. Причем как в нашем городе, так и, возможно, в соседних. Спешу успокоить добропорядочных граждан: в жертвы выбираются парни-хастлеры, промышляющие на улицах. Но они — тоже часть нашего общества. И заслуживают справедливости хотя бы и после смерти. Видимо, наша полиция против этого не возражает. Над делом работает группа во главе с хорошо известным в городе харизматичным детективом четвертого участка Брайаном Кинни — бывшим адвокатом, представителем противоположной закону стороны, на счету которого не один десяток отбросов общества, избавленных от заслуженных наказаний. Но, видимо, здесь одной харизмы будет маловато, потому что количество жертв увеличивается, а дельных зацепок у наших бравых правоохранителей не прибавляется…» Брайан заскрипел зубами, по диагонали пробегая страницу. Тренированный мозг вычленял главное: «задушены гарротой», «изнасилованы», «избиты», «почерк совпадает»… «…На сегодняшний день полиция не приблизилась к разгадке ни на шаг. Внушающее опасение количество трупов — и ни одного подозреваемого. Плюс ко всему, явно заработавшись, стражи порядка забыли оповестить общественность о грозящей опасности. Кто даст гарантию, что у сумасшедшего — вы ведь согласитесь, что нормальные люди себе подобных не убивают? — не переклинит в голове, и он не начнет выбирать жертв среди добропорядочных представителей общества? Разве могут сейчас чувствовать себя в безопасности примерные матери семейств, отцы, допоздна работающие, чтобы прокормить детей, да и сами дети?» С каждым абзацем этой помести фактов с морализаторством Брайану становилось все сложнее держать себя в руках. Может быть, немного помогла кружка кофе, аккуратно поставленная Брендоном на край его стола. Или годами тренированное самообладание! «…Конечно, наше общество «толерантно» в общем и целом, но уверен, что не малая его часть, возможно, побоится произнести вслух, но в глубине души и отголосках мыслей одобрит ненависть маньяка к определенным слоям населения и пожелает ему удачи в дальнейшем на его поприще… Но я буду вынужден с этим не согласиться: каждый имеет право на жизнь, независимо оттого, чем на эту самую жизнь зарабатывает. И сейчас, когда Питтсбург оказался перед лицом страшной опасности, лучше зарыть топор непонимания…» Дальше Брайан читать не стал, только посмотрел в конец скандального опуса: «Итан Райт». Это еще что за проблема на ближайшее время?! А, впрочем, разве ему надлежит этим заниматься? Телефон, пара кнопок и громкое: — Синтия! — Кинни, лучше заткнись! — Пресс-секретарю полицейского управления пальцы в рот лучше не складывать — перекусит аккуратно, быстро и болезненно. — Я не знаю, кто сливает информацию! Но явно кто-то из наших. А учитывая, что должность детектива занимаю не я, вместо того чтобы орать, пойди и вычисли придурка! И сразу скажу, арестовать Райта — а это снова Итан Голд, под новым псевдонимом — не вариант, у нас свобода слова. И чисто формально — он написал правду! Брайан был не просто зол, в нем все клокотало от ненависти. Этот пронырливый журналюга вечно совал свой неуемно любопытный нос во все щели, не боясь прищемить нахуй. Скольким клиентам потрепал нервы, и ему самому заодно, выкапывая такие подробности из неправедной жизни, что волосы дыбом вставали: откуда?! Как он умудрялся проникнуть в наглухо закрытую жизнь тех, кто прятал все неприглядное за семью замками, двадцатью дверями, наняв в охранники Назгула, слава яйцам, фигурально выражаясь. Но выкапывал же! Хрен с ними, с бывшими клиентами, все они не были невинными ангелочками с белыми пушистыми крылышками. А есть ли такие вообще? Пережили, сделав морду тяпкой, и забыли. Но теперь, когда Брайан уже с другой стороны закона обязан защищать простых граждан от бывших клиентов, казалось, этот ебаный писака преследует лично его! Не в первый раз, разнюхав некие подробности расследования, которые полиция не имела права разглашать, он — чтоб его подбросило и ебнуло о землю! — кропал свои мерзкие статейки, намеренно перевирая подробности и выставляя полицию в самом уничижительном свете. Что рождало среди не привыкших думать своими мозгами обывателей ропот недовольства и осуждения любого, кто носил форму. Но сейчас этот трижды проклятый Итан-мать-его-Голд, присвоивший псевдоним Райт, что должно означать «правый», «правдивый», «правильный», в конце концов, таковым не являлся, какой стороной не поворачивай! Но легко и ни на йоту не засомневавшись, вбросил в сознание масс семена, грозящие прорасти большими проблемами как для всего секс-рынка Питтсбурга, так и для полиции! А оно им надо?! И как в такой ситуации держать себя в руках и не желать прихлопнуть ебаного идиота, как назойливо жужжащую над ухом муху?! И, словно подогревая определенные чувства не отягощенных интеллектом граждан, читающих его бредовые статейки, ляпнул про якобы толерантных жителей свободной страны, внутренне таковыми не являющихся! Неужели жажда славы настолько всеобъемлюща, и ему все равно, что больные на голову люди могут захотеть последовать по пути маньяка, становясь теми самыми подражателями, которые начинают убивать без какой-либо причины вообще?! Просто потому, что в их больном воображении те сделали что-то не то, по их разумению, или просто ведут себя иначе стандартного представления о правильности и приличиях? Или же он все-таки настолько туп?! Блядь, беспринципный и тупой журналист — это бомба замедленного действия, способная разнести к хуям все, что складывалось столетиями, формируя общество, которое имеется сейчас! Но, как бы то ни было, статья вышла в свет и уже наверняка запустила волну. Остается лишь ожидать последствий, потому что Синтия, к сожалению, права — свобода ебаной прессы неприкосновенна! Брайан сидел за рулем «Джипа», тщетно пытаясь погасить гнев, чтобы не привозить домой накопившийся негатив. Чувствовал, что может сорваться на ничего не подозревающем Джастине, а парень этого не заслужил. Хватит с него и собственных проблем, чтобы вываливать еще и это. Но, словно подпитываясь какими-то внутренними резервами, эмоции не спешили утихать, и мысленные уговоры не помогали… Вдавив педаль газа в пол и набирая бешеную скорость за считанные секунды, Брайан рванул на Либерти — быстрый, жесткий, безликий трах всегда помогал усмирить буйный характер, даря передышку напряженным нервам. «Вуди»? Нет. Слишком спокойно для сиюминутного состояния его разгневанной души. Значит, «Вавилон»! И даже если Джастин снова устроит истерику — переживет! Они не сладкая парочка степфордских педиков и клятвы верности друг другу не давали! Вообще, что за крамольные мысли бродят в кипящем разуме?! И с какого хуя Джастин вдруг начал ассоциироваться с ненавистным словом «верность»?! Вот теперь точка кипения достигла апогея, настал момент вытрахать чушь из собственной головы! «Вавилон» встретил по-прежнему гостеприимно и шумно. Минуя бар, Брайан направился сразу в задние комнаты, замечая периферическим зрением, как за ним потянулись несколько вполне ебабельных парней. Предоставив желающим самим распределить роли, он оперся лопатками на ближайшую колонну и откинул голову назад, даря полную свободу действий трем, как оказалось, трахам. Один, крашеный блондин, впился в его губы, втягивая в себя выдвинувшийся навстречу язык, имитируя минет, что сделало свое дело, заставив наполовину напряженному члену буквально окаменеть и принимать ласки сразу двух ртов, умелых и горячих. Жадный поцелуй был, конечно, приятен, но будил исключительно физиологию, не затрагивая эмоций, заставляющих внутренности сжиматься в ожидании удовольствия… Как с Джастином, хотя тот был неопытен и действовал скорее по наитию, чем осознанно, но глубоко запрятанные струны души умел доставать на раз. Трах переместился ниже, вылизывая длинную шею, покусывая кадык, обводя влажным языком ключицы, расстегивая по пути рубашку, в то время как двое внизу обрабатывали ствол и яички одновременно, погружая их в горячие рты. Это было крышесносно! И, когда первый прикусил чувствительный сосок, Брайан направил его руку ко второму, требуя задействовать и его. Мгновенная боль током прошибла нервные окончания и, с трудом подавив крик, Брайан излился в чей-то рот, который тут же сменил другой, разделив порцию чистого белка на двоих. Пульсирующие соски ласкал нежный язык, успокаивая болезненные ощущения, и Брайан не спешил застегивать ширинку, чувствуя новый прилив сил. Потянув троицу на освободившийся диван в противоположном конце комнаты, Брайан усадил одного из трахов лицом к себе на вновь готовый к бою член, едва успев облачить его в броню, и оставил двух наблюдать со стороны. Но вскоре один из них пристроился сбоку, ткнув внушительным агрегатом в губы скачущего на Брайане парня, а другой зашел сзади, подстроился и медленно, но настойчиво начал проталкиваться в него вторым. Брайан нечасто практиковал двойное проникновение, поскольку топов в свою постель предпочитал не звать во избежание недопонимания и возмутительных притязаний на свой неприкосновенный зад. Потому от ощущения умопомрачительной тесноты захватило дух, и скольжение чужого члена по собственному стволу было захватывающим и дико возбуждающим. Парень, поморщившись, охнул, выпустив изо рта член и вцепился сильными пальцами в плечи Брайана, оставляя красные пятна, на утро грозившие налиться синевой. Брайан и второй трах замерли, позволяя парню расслабиться и приспособиться к болезненному растяжению, и, получив сигнал, продолжили на пару таранить податливую дырку. Представив со стороны горячую картинку, Брайан мысленно усмехнулся, подумав, что сейчас в пору самому натягиваться на два члена, чтобы очистить мозг от ненужных дум, растворяясь в чистом экстазе, как закативший глаза трах, неожиданно попавший в позицию начинки для сэндвича. «Еще одна крамольная мысль», — пронеслось в голове, но почему-то внезапно не вызвало отторжения или отвращения, поскольку в качестве двух членов в своей заднице представлялись член Джастина и свой собственный! Охренев от странных фантазий, Брайан притянул к себе трахающего глотку «начинки» парня и, впившись в его рот, буквально смял пухлые губы своими, подавляя рвущийся стон от неожиданно острого наслаждения. Его сегодняшняя трах-троица кончала бурно, громко и… на его, слава яйцам, обнаженную грудь! Приводя себя в порядок салфетками, всунутыми ему в руки, Брайан краем глаза заметил что-то странно знакомое, мелькнувшее сбоку. Но затуманенный оргазмом мозг соображал медленно, и когда понял, что это было, Брайан сорвался с места со скоростью гепарда, на ходу застегивая ширинку и путаясь в распахнутой рубашке. Золотистые кроссовки «Nike» уже скрылись в зале, затерявшись где-то на танцполе. На ком была надета эта вычурная обувь, Брайан разглядеть не успел, да и не сумел бы — расслабленный организм не желал думать ни о чем, кроме наслаждения. Одно было хорошо: обладатель приметной обуви — педик. А значит, шанс встретить его здесь снова стремился к ста процентам, конечно, если он не проездом в Питтсбурге и не исчезнет, помахав на прощание ручкой! С другой стороны, коп, крышующий нелегальный бизнес Тейлора-старшего, бесспорно, птица местного полета. А учитывая, что такие кроссовки, можно сказать, крайняя редкость — уж очень они пафосные, — вероятность того, что промелькнувший педик и есть тот самый продажный полицейский, очень велика! То есть, здраво рассудив, отныне придется чаще появляться в клубе, что само по себе, в общем-то, неплохо. Всегда приятно совместить приятное с полезным, особенно если одно напрямую зависит от другого. Брайан, наконец, почувствовал, как гнев и раздражение покидают заработавший в новом направлении мозг, и, послав к чертям мерзкого писаку и все СМИ вместе взятые, в приподнятом настроении направился домой.***
В детстве Джастин незадолго до дня рождения посматривал на календарь на кухне, надеясь, что время помчится быстрее. А иногда даже зачеркивал ярким красным фломастером дни до первого июня, мечтая скорее получить подарок. Но у Брайана не было календаря, да и он поднял бы его на смех, вздумай творить что-то подобное. Хотя… Джастин вообще сомневался в том, что Брайан помнит про важную для него дату! В последнее время она упоминалась лишь однажды, и то в контексте будущего возвращения обратно в китайский квартал — Джастин в присутствии Брайана позвонил на свою единственную в жизни настоящую работу и спросил, может ли он снова приступить к ней. То есть оказаться в крошечной комнате с бродящими везде котами, на кухне, где нужно было пребывать в вечном движении и до отвала наедаться вкусными блюдами Бао. Но это лучше, чем дома. Туда — ни за что! Когда оказалось, что это возможно, Брайан одобрительно кивнул головой… и все! А как же?.. Джастин терялся в догадках: неужели все обещания Брайана трахнуть его — желательно бы, конечно, «заняться любовью» — были просто шутливым издевательством? И на самом деле он и не вспомнит, или подарит какую-нибудь ерунду, радуясь, что избавляется от нахлебника? Хотя, расследование махинаций отца не закончено… Джастин пытался убедить себя, что в дне рождения есть и другие существенные плюсы: например, можно будет, наконец-то, выйти на улицу! Просто пройтись по твердому асфальту, зайти в магазин, посидеть на скамейке в сквере… Потому что надоело каждый день делать одно и то же: смотреть телевизор, готовить еду, делать уборку, стирать вещи, читать книги, слушать музыку… Он же еще не вышел на пенсию! Зато получает право самому отвечать за свои поступки. И решать, какие нужно совершать, а какие — нет. Показаться маме, однозначно, стоит. Как и узнать у Грейс, не пришли ли письма из университетов. Встретиться с Дафной и попросить прощения за то, что ничего не сказал и не пойдет на выпускной. Планов много. Все надо. А хочется — Брайана! Его поцелуев, объятий и всего, что пока неизвестно и, если честно, немного страшновато. Но, блин, сколько можно ждать того, что Брайан Кинни станет первым?! Когда он уже давно — единственный. В мыслях, чувствах, мечтах… Но вот о том, нужно ли это Брайану, лучше не думать!