Во мраке бесконечной ночи

Лилия слышит дыхание спящих, будто каждый из них рядом, буквально под боком, а не за дубовыми дверьми. Час поздний, а ночь опять беззвёздна. Даже луна не собирается составлять компанию как верная подруга. А возможно она могла бы подать верный знак. Чертова круглая предательница. Лилия закинул ноги в грубых сапогах на стол. Видел бы его Баул, то возмутился бы: не пристало генералу королевы так себя вести. Как невоспитанному маленькому мальчику, которому матушка не привила воспитание должным образом. Но мысли Лилии занимает совсем иное. Время ли беспокоиться о столь тривиальных вещах? Вымер очередной город. Правда, человеческий, но все жители – подданные королевы. Были. Или ещё есть. Сложно определиться: к живым или мертвым их отнести? Да и Лилии нет до этого никакого дела. Перед ним только отвратительная картина, поздно приглядываться к мелочам на полотне хаоса. Малефисента уничтожит его, право слово. Сожжёт, а после развеет пепел. Ей это – простой щелчок пальцами. Жизнь Лилии, как и любого другого слуги королевы, в её абсолютной власти. При дворе известно, что фрейлины Её Величества долго на своей почётной должности не задерживаются. Так завелось, ещё когда Малефисента была принцессой. Капризной, никому не нужной принцессой, живущей где-то далеко. Где до неё нет никакого дела. Маленький ребенок, тщетно и жадно пытающийся заполучить чужое внимание. Он облажался. А Лилия не проигрывал. Ни бравым воинам, ни чужим королям, ни умелым колдунам. Ведьмы не должны быть исключениями. Что они – всего травницы, у которых есть малые зачатки магии. Его противник даже не фейри, так отчего же тяжело? Где-то в глубине души у него зарождалась крошечная частичка жалости. К ней. Девушка, хоть и с магией, лицом, как у чахоточной, вечно одна, постоянно решает сама свои проблемы. Постоянно остается один на один со своими страхами. Лилия не знал, кто выигрывает всякий раз. Но пока Лилит жива, пока она существует, значит победа за ней. Вызывало ли это уважение? Сложно сказать. Лилия медленно терял свой покой. Он всё чаще ощущал себя зверьком, вокруг которого силки. И ловушка всё быстрее захлопывается. С каждой секундой надежда на выход пропадает. Давно он не чувствовал себя так. Столь побитым, столь растерянным. Лет восемьдесят назад – для фейри это пустяк, но для Лилии – вечность –, такой же пустынной ночью он клялся себе, что никогда больше не ощутит эту бессильную злобу снова. И вот, снова он провалился в этот ад бессмыслицы. Но Лилия старше, Лилия многому научился. Он уже не тот. Поэтому растерянность его не суматошная, не истеричная, а странно спокойная. Отгремевшие битвы войны фейри и людей научили многому. Иногда разум полезен, но порой нужно слушать животные инстинкты. Будешь много думать во время сражения – умрёшь. Услышишь только стук сердца – останешься в живых, перережешь горло врагу. Сейчас Лилия думает. Но вокруг будто и никого, только сердца стук. Его он и слышит. Его взгляд жесток, как у охотника, целящегося в жертву. Ничего не видно, всё растворяется в темноте. Но Лилии наплевать, он просто понимает: где-то там, за деревьями, где не виднеется и огонёк света, стоит одинокий дом. Наверняка каменный, возможно покосившийся, а может, и отсыревший. Холодный дом, который ему нужно отыскать. Там его не ждут, но он там будет, принеся с собой правосудие и смерть. Как и всегда. А как это осуществить, Лилия подумает завтра на свежую голову. Утро вечера мудренее – эта простая истина известна каждому. Он уходит, но не засыпает. Внимательно наблюдает за паучишкой живущим в углу потолка. Лилия тоже плетет, но не паутину, а сети и ловушки обмана. Потому что он должен ловить опасности, угрожающие королевству. Даже если – отвратительно признавать – эта беда – женщина да ещё и не фейри. Так, лишь наполовину. Гораздо честнее было бы сражаться с мужчиной. Но таковых противников не было. Хотя один был, но его даже врагом не назвать. Трус и наверняка предатель. Последняя мысль прочно осела в глубине сознания Лилии. Но пока он легкомысленно – чего генералам делать не позволено – думает о другом: "Интересно, каково это быть полукровкой?"

***

Легко притворяться мертвым среди мертвецов. Быть мертвым среди живых не так уж и сложно. Жить – вот проблема. Что есть жизнь? Над этим вопросом размышляли философы античных мраморных времён, а сейчас гадают недо-мыслители. Вот как Лилит с её темной головой, запутавшейся в своих же мыслях. Удивительно, как люди легко согреваются сном и глубоко дышат. Среди холода комнаты кровать – единственное место, где таится тепло. И должно таиться. Крупно вздрагивая и от холода, и от чего-то другого, более ужасного, Лилит без надрыва просыпается от родного кошмара. Одеяло змеем обвивает худые ноги. Лохматые волосы падают на лицо и скользят небрежно по острым плечам. Лилит устало кладет руки перед собой, бесцельно разглядывая свои почерневшие от магии пальцы, локти. На них даже вены не видны. Ей что-то снилось. Потому что всегда снится. Не бывало такого, что ночью её веки сами собой закрывались, а утром просто открывались. А между этим пустота. Черная, но теперь успокаивающая. Такой дар был непозволителен. А от того казался лишь роскошнее. Трепетнее. Желаннее. Хуже было лишь то, что Лилит всегда вспоминала, что ей снилось. Вот и в этот раз. Стоит перевернуться на спину – перед глазами настойчиво появляются картины сна. Слишком ярко, четко и правдоподобно. Вот она гуляет по лезвию. А металл целует ее кожу. И после падает. В темноту, злую бездну. Дальше было ещё. Эшафот, кровь, боль, крики. Её, чужие – какая разница? Лилит снова закрыла глаза, кровь лишь громче пульсировала в висках. И вокруг неё никого, пустота. Только сердца быстрый стук, навязчиво бьющий по ушам. Кровь бежит, и бежит, и бежит. Бесконечный бег – вся её жизнь. Вечные прятки от всех. Сначала от людей и себя, после от войны. А теперь ещё от кого-то. И видимо, это никогда не прекратится. Такова её судьба. Поздний час, в округе все давно спали, видели свои прекрасные или кошмарные сны. Так наивно думала Лилит. И невдомёк, что есть свой среди чужих. Что кто-то тоже не спит, смотрит одиноко в окно, ждёт луну, которая так и не явится сегодня. Напрасны мольбы и бесплодны молитвы о спокойном сне, в котором можно забыться. Напрасно всё. Лилит обречённо бьёт ладонями по жёсткой кровати и встаёт. Очевидно, больше она не уснет этой ночью. Устало скрипят деревянные половицы, жалуясь, что их потревожили столь поздно. Лилит идёт на кухню, место, в котором она проводит часы своей бессонницы. Читает короткий заговор, уменьшая боль. Спасает эту ночь и грядущий день. И понимает – устала. Устала совсем, до потери сознания, до бесчувствия. Лилит уже не хотелось ничего, кроме как уйти, пропасть бесследно, как она обычно делает. В этот раз, пожалуй, больше, чем на пару недель она останется там, где впервые увидела Ванружа. В месте, в котором сможет забыть о магии, колющей руки. О колдовских чарах, которые пламенем разгораются по жилам. Магия опасна, люди в своих легендах не врут. Лгут они во многом другом, но не в этом. Смерть слышна и послушно откликается в каждом заклинание. Значит, магия – верная смерть. Но променяла бы её Лилит? Никогда. Теперь уже никогда. Она бы поменяла многое другое в своей жизни, но от опасного дара уже бы не отказалась. Он превратился в постоянную жажду. С каждым разом ей требуется всё новый глоток, всё новые силы. Когда-нибудь источник истощится. И это будет смерть: "Интересно, каково это быть фейри?" – эта мысль вскользь пролетает в голове Лилит, когда она задумчиво глядела в полумрак окна, вытягивая ноги.

***

На первом этаже дома, который они, солдаты, заняли слышен громкий мужской смех. Лилия слышит его даже из своей комнаты. Что уж говорить о лестнице, ведущей на второй этаж. Стоя у перил, он глядит вниз. Глядя на их веселье, размеренную, спокойную полевую жизнь, Лилия ощущает себя настоящим. Будто его дом везде, где есть рядовые и начальники. Наверное, все же так и есть. Ведь своего дома у него и правда не было. С лёгким вздохом Лилия нехотя нарушает этот почти домашний момент спокойствия: - Баул! – все замолчали, стоило только начать говорить генералу. Спокойно, без лишних криков и надоедливых воплей. – Отставить искать дом госпожи Равенны! Есть второй дом. Ищем его. Где-то... – Лилия внимательно оглядывает карту. Времени у них стало предостаточно. Можно даже ошибиться. Пару раз. – В западной части леса. Солдаты, обученные строго исполнять любой, даже глупый на вид, приказ, застыли в недоумении. Наверняка им просто не понять причину такой резкой смены ориентиров. Но у Лилии все под контролем. Отныне ход игры в его натруженных руках. Заключительный ход, ведь кульминация давно прошла, определит победителя. Проигравший станет победителем или так и останется на дне горечи потерянного выигрыша. Лилию забавит чужое удивление. Непонимание вполне обоснованно, хотя ответ и блещет, скользя по поверхности загадочного пруда. Но он сам отыскал его только после оглушительного поражения. Поэтому никого не упрекает. Пауза затягивалась. Баул, у которого терпение закончилось быстрее, поднялся, оглушительно хлопнув по столу руками: - Вы слышали, что сказал генерал?! – никто бы не упрекнул его в излишнем крике. Даже Лилия, который порой может отдать ему шутливый приказ быть тише. Баул всегда воспринимал их серьезно. Сейчас никто ничего не сказал. – Быстро-быстро! Все засуетились, забегали, как муравьи. Лилия, не сопротивляясь, поддался всеобщему настроению, спускаясь по лестнице. Баул, ждал его внизу. Он видит, как его генерал натягивает перчатки, поправляет длинные волосы, убранные в хвост. Лилия безукоризненно уверен в себе, в своих приказах. Будто он никогда не проигрывал. А так и было – почти так и было: - Лилия. – большие красные, почти кровавые, глаза глядели довольно, чуть насмешливо. Будто дело было уже выиграно. Но Баул так и не смог разгадать то всё, что задумал Лилия. – Зачем? Ванруж мудр не по годам, он будто не молод. Но это было не так. Лилия слишком молод. Но, прошедши войну, не мог считать себя живым. Он где-то там, умер на поле боя вместе с другими своими братьями по крови и по оружию. У него нет другой цели, только служить-служить-служить до настоящей своей смерти. Он и сейчас понимает Баула, его сомнения. Но Лилия уверен в себе. Теперь он точно знает, что не проиграет ей. Всё стало ясно в один миг: победа его и только его. Так было всегда, даже если на миг и казалось, что иначе: - Потому что я поймаю её. Любым способом, – в этих словах жёсткости больше, чем когда-либо. Так Лилия говорил только утром перед суровой ночной – фейри, ночные существа, непременно нападали во мраке этой бесконечной мглы – битвы. Которая будет непременно выиграна. А солдаты вернутся домой, к семье, в королевство с победой. – Идём. Я хочу лично найти этого самоназванного короля мертвых.