Ты же знаешь где болит. Бей

      Утром я проснулся от ощущения, что чья-то шершавая ладонь накрывает мою. Лениво разлепив глаза, я как и в последние три дня нихуя не видел. Когда-нибудь я обязательно привыкну к этому. Наверное… Позже зашла медсестра и вытащила из моего бедного носа этот чёртов зонд, который заставлял дышать только ртом, что было довольно непросто. Врач ещё раз дал рекомендации, и теперь 2 раза в месяц мне нужно было посещать наркологический центр. Сейчас мы уже ехали с Покровским ко мне домой. Моя мать всё никак не могла успокоиться и хотела чуть ли не женить нас, и всё только из-за его денег. А то, что её сына пару дней назад изнасиловали и сделали инвалидом на всю жизнь ей было, видимо, на это плевать. Я безумно злился на неё из-за такого похуистического отношения к себе. Злился на Лёшу, и на то, как ловко он, как я считал, «переобулся» и запудрил мозги моей матери. Но больше всего я злился на себя. У меня и так всегда была заниженная самооценка, но теперь, будучи слепым, она ниже плинтуса. Раньше у меня были цели, мечты и надежды на лучшее, но сейчас я просто потерян. Я не знаю чего хочу и хочу ли вообще существовать в этом жестоком мире. Слово «жить» язык не поворачивается сказать, потому что это не жизнь, а тупо существование. Мысли о суициде всё чаще посещали мою голову.       Тёплый осенний ветер приятно развевал мои тёмные волосы пока мы ехали в дорогущей машине Лёши, которая стоила дороже всего моего дома.       — Извини, что тебе пришло переспать со мной… Если бы я принял подавитель, то между нами ничего бы не было и ты бы не поставил на мне метку, — сиплым голосом начал я. — Ну типо, ты не хотел стать парой именно со мной. Ты уже выплатил штраф, поэтому… — я не мог связать и двух слов, — тебе больше не придётся возиться со мной, — наконец закончил я свою «сногсшибательную» речь.       Лёша молчал несколько секунд, судя по всему, переваривая полученную информацию.       — С чего ты взял, что ты заставил меня с тобой переспать? И что я не хотел ставить на тебе метку и стать с тобой парой? — удивлённо спросил альфа.       — Ну это же был инстинкт, а не разумное решение.       — Если бы я реально не хотел тебя кусать, то укусил бы куда угодно кроме твоей шеи.       — Логично, — пожав плечами, коротко ответил я.       Вскоре мы подъехали к моему дому. Лёша взял меня за руку, переплетая наши пальцы. Электрический разряд прошёлся по всему телу, от макушки до кончиков пальцев ног от его прикосновения. Дома нас уже встречал Андрюшка, радостно кидаясь на меня и чуть не сбивая с ног.       — Братик, ты вернулся! Тебя три дня дома не было, где ты был? — радостно и одновременно грустно сказал мой младший брат. — И почему у тебя глаза стали серыми? Карие же были, я точно помню!       Последний вопрос Андрея заставил меня вновь окунуться в тот ад, который я пережил, снова почувствовать ту невыносимую боль и тот день, когда я навсегда лишился зрения. Я почувствовал, как слёзы с новой силой готовы хлынуть из глаз, а подступающий в горле ком душить. Ситуацию спасла мама, которая пришла в прихожую на радостные писки младшего ребёнка. Судя по запаху, она готовила что-то к нашему приходу.       — Саша получил травму зрения, поэтому не может больше видеть, — старалась мама как можно мягче объяснить Андрею что со мной, естественно не вдаваясь в подробности как и при каких обстоятельствах я лишился зрения.       — Это грустно, — надув щёчки, печально проговорил ребёнок. — Но Саша же скоро выздоровет и мы снова будем вместе играть? — наивно поинтересовался младший.       Повисла неловкая тишина, Андрей в силу своего возраста не понимал, что стать слепым не то же самое, что и простудиться или заболеть ветрянкой.       — Ой! А это ещё кто? — хватая меня за ногу и прячась за неё, спросил ребёнок.       Альфа присел на корточки, протягивая руку моему младшему брату и дружелюбно улыбаясь:        — Меня зовут Лёша. Я — парень твоего брата. Будем дружить?       Готов поклясться на этот раз слово «парень» он употребил специально! Идиот.       — Ого, — удивлённо произнёс Андрюша. — Вы, получается, уже целовались? — прикрывая маленькими ладошками рот и хихикая, спросил младший.       < Знал бы ты чем мы там занимались и как этот дурак меня отодрал вчера ночью… Господи! О чём я только думаю! Ему ни при каких обстоятельствах ни в коем случае нельзя о таком знать! > — думал я.       — Андрей, нельзя задавать людям такие вопросы, — чуть строго объяснима мама. — Проходите на кухню, мальчики. Еда почти готова, — смягчившись, продолжила она.       Мы прошли на кухню, Покровский продолжал держать мою руку. Во время трапезы мама всё-таки заметила метку, которую поставил на мне Лёша. По голосу было понятно, что моя мать просто в восторге. Вы, наверное, спросите как я вообще отношусь ко всей этой ситуации. Я в ахувозе. Со всего. Во-первых, переспать со своим бывшим недругом — ну это пиздец, ничего не скажешь. Во-вторых, стать парой с тем, кто раньше тебя ну… не совсем прям чморил, но был косвенным соучастником травли — ещё более странно. Одним словом у меня смешанные чувства к Лёше, с одной стороны я рад, что стал помеченным, но с другой… я хотел найти своего истинного, но теперь у меня нет вариантов. Может это и к лучшему. После обеда мы с моим… парнем? пошли на второй этаж в мою комнату. По бесячим ступенькам. Я их теперь просто ненавижу. Альфа рассматривал мою комнату; те самые плакаты на стенах и рисунки, оставленные на столе. Я лёг на кровать и, закрыв глаза, тяжело вздохнул.       — Красиво рисуешь, — беря мои художества в руки и перебирая их, сказал шатен.       — Ты хотел сказать рисоваЛ? — сделал я акцент на букву л.       Покровский сел на край кровати, вновь беря меня за руку:        — Я оплачу операцию. Отказы не принимаются.       Впервые за последнею неделю улыбка непроизвольно появилась на моём лице:        — Ладно. Но ты меня всё равно бесишь.       — Ты тоже меня подбешиваешь, — ложась рядом, утыкаясь мне в шею и ответно улыбаясь, ответил альфа.       Вот такие странные взаимоотношения были между нами; посылал на три весёлых буквы его, а он меня.       Мы пролежали около часа, пока звук закрывшейся входной двери не вывел меня из дремоты. Костя. Мы спустились на первый этаж, где мой старший брат, откинув спортивную сумку в сторону, разговаривал с мамой о прошедших соревнованиях. Ступив за порог дома, Костя сразу почувствовал запах другого альфы. Его это насторожило. Увидев меня, старший брат тут же подбежал ко мне.       — Саш, как ты? Я знаю, что с тобой произошло и… Боже, ты так похудел, — крутя и рассматривая меня со всех сторон, начал Костя.       Я не успел ничего ответить, как брат продолжил:       — А ты, я так понимаю, Лёша? — с ноткой злости спросил старший. — Пошли выйдем, поговорим.       Альфы вышли на задний двор. Костя без лишних слов зарядил кулаком Покровскому в челюсть. Тот немного скрючился, а потом с ухмылкой водил рукой челюсть вправо-влево. Из губы сочилась струйка крови.       — Я так понимаю ты Костя. Тоже рад с тобой познакомиться.       — Я знаю, что ты был соучастником в изнасиловании моего младшего брата. Понравилось снимать на камеру, как насилуют человека? — в шатена полетел второй удар, который он блокировал.       Лёша не хотел драться с моим братом, он понимал, почему Костя встретил его с таким «тёплым» приёмом.       — Думаешь выплатил штрафик и всё? Искупил вину? Чтобы я и близко тебя с Сашей больше не видел, ты меня понял?! Ещё и мать, блять, совсем из-за денег крышей поехала! Защищает насильника!       — Не хочу тебя расстраивать, но Саша уже помечен.       — Кем?! Тобой?! — почти орал Смирнов. — Я убью тебя!       На крики выбежали все: я, мама и Андрей.       — Мам, почему Костя дерётся с дяденькой Лёшей?       Мать начала разнимать альф.       — Так, мальчики, прекратите сейчас же!       — Мам, ты вообще в своём уме?! Одобрять человека, который изнасиловал твоего родного сына!       — Кость, прекрати. Лёша же не…       — Что не?! Не насиловал?! Он снимал, блять, почему ты нормально к этому относишься?! Хотя, судя по тому, что этот урод поставил на Саше метку, видимо, уже присунул ему.       — Константин! Выбирай выражения! — уже на повышенном тоне говорила мать.       Я просто стоял и плакал. Все вокруг только и говорили о том, что со мной случилось. Не могу больше это слушать. Я опять хочу умереть. Ненавижу себя и свой вторичный пол. Почему именно я? Почему почему почему… Лёша заметил моё состояние и обнял, крепко прижимая к себе.       — Поехали ко мне… я знаю, что тебе сейчас сложно общаться с родными, — шептал Покровский, вытирая слёзы большим пальцем с моих щёк.       Я лишь кивнул, потому что находится сейчас с младшим братом, который задаёт миллион вопросов про моё потерянное зрение и со старшим, который снова и снова напоминает про то, как меня изнасиловали и в моём присутствии откровенно обсуждает с кем я трахаюсь, мне очень не приятно и морально тяжело. Мы уехали. Я просто уничтожен. Уже во второй раз.       — Извини, что так всё вышло… думаю вам с Костей не стоило знакомиться.       — Тебе не за что извиняться. Реакция твоего брата обоснована. Я действительно тогда ничего не сделал, никак не помог тебе, не остановил тех ублюдков, там, на крыше…       — Пожалуйста, хватит говорить про это, я больше не выдержу! — уже в истерике орал я.       Покровский тут же замолчал, осознав, что лучше вообще не говорить про тот день. Желательно никогда. Сейчас я готов обдолбаться только так, лишь бы исчезнуть из этого ёбаного мира и послать всех нахуй. Приехав в дом-особняк Лёши, я попросился в ванную комнату.       — Мне помочь тебе или…       — Я сам.       — Хорошо, — шатен закрыл дверь.       В голове пронеслось лишь «не уходи, не оставляй меня одного». Я разделся, включил воду и сел в ванную, обдумывая события сегодняшнего дня. Оставаться одному мне действительно было опасно, я и сам это прекрасно понимал. Понимал, но не осознавал, что уже наношу на кожу новые порезы лезвием бритвы. Лезвие оставляло новые шрамы на моём теле, алая кровь стекала в наполняющуюся ванну, превращая воду из прозрачного цвета в красную. Альфа снова почувствовал это неприятное, терзающее чувство и выйдя из своей комнаты, бросился в ванную комнату. То, что он увидел заставило прийти в ужас: я почти в бессознательном состоянии лежал в окровавленной воде. Это был первый раз, когда я резал вдоль, а не поперёк. Лёша трясущимися руками вытащил моё тело, достал бинты и замотал раны. А дальше по классике: скорая, больница, палата, я и он.       Очнулся я только на следующее утро. Запястья были забинтованы.       — Зачем ты это сделал? — первое, что я услышал, как только проснулся и открыл глаза. Класс.       — Потому что мне плохо, — ответил я на вопрос своего парня (?).       — Ты мог поговорить со мной. Мы могли бы куда-нибудь уехать, отвлечься от всего. Да даже просто потрахаться, если бы тебе стало лучше. Но зачем себя резать, скажи мне?! Ты мог умереть!       — Не хочу ни с кем разговаривать. Мне некомфортно находится в обществе. Люди злые и пугают меня. Мне кажется я какой-то неправильный, раз стал мишенью для буллинга. А потом моё сознание начало меняться и я потихоньку схожу с ума. Может я мечтаю о том, как поскорее уйти в мир иной?! Откуда ты знаешь?!       — Раз так, то можешь идти и прыгать с крыши хоть сейчас. Я останавливать тебя не буду.       Я промолчал.       — Извини… я записал тебя к психиатру… — Лёша хотел ещё что-то сказать, но я перебил.       — Зачем?       — Саш, давай не будем спорить. Я правда переживаю за тебя и твоё состояние. Я хочу, чтобы тебе стало лучше и ты больше не думал о смерти.                         ***       Под вечер мы вернулись в особнячок Лёши, я плюхнулся на его кровать и устало закрыл глаза. По звукам альфа был где-то на первом этаже. Я почти заснул, как Покровский зашёл со столиком-подносом на ножках (которые для завтраков в постель), чуть гремя столовыми приборами. Я лениво промычал от шума.       — Саш, тебе надо поесть, — кладя поднос передо мной, сказал хозяин дома.       — Но я не хочу сейчас есть.       — Ты весь день почти ничего не ел. Или я попрошу, чтобы тебе обратно поставили зонд.       — Нет! Только не это.       — Значит договорились. Я же обещал, что займусь твоим здоровьем.       Лёша чуть ли не с ложки меня кормил, потому что во-первых — я слепой ну да, типо я уже сто раз это говорил, а во-вторых — еда просто в меня не лезла. Хотя съел я не очень много, но было ощущение, что пол холодильника.       — Живот болит теперь… — обессиленно проговорил я.       — Потому что ты ничего не ешь, — ложась со мной рядом и поглаживая мои волосы, ответил альфа.       — Лёш.       — Да?       — Что скажут твои родители о том, что ты поставил на мне метку и мы теперь пара? Они же точно хотели свести тебя с кем-то, чтобы объединить какой-нибудь бизнес и тому подобное.       Покровский улыбнулся от такого стереотипного мышления.       — Они нормально воспримут тот факт, что мы вместе. Меня больше настораживает отсутствие их звонков. Скорее всего им уже доложил директор про… — Лёша вспомнил мою реакцию после упоминания о том самом дне и замялся. — Ну они короче уже знают, как я думаю, что меня отстранили от занятий на две недели. Чувствую я получу пизды.       — Ясно. А мне что делать, когда ты снова будешь ходить в школу? И я думаю мне надо будет вернуться к себе домой, когда твои родители вернутся с Бали.       — Мы можем вместе ходить. А по поводу родаков не переживай, дом большой, да и у них ещё дача и другой дом есть.       — Ты так это спокойной говоришь, будто у всех по несколько особняков имеется. Что сказать, замашки богатых.       Шатен лишь улыбнулся и закатил глаза. Я похлопал по карманам худи и не обнаружил там сигарет.       — Если ты ищешь сиги, то я их выкинул.       — Нахуя?       — Потому что больше ты не куришь.       — Чего? Кто это сказал?       — Я и сказал.       — Да ты уже заебал. Это нельзя, то нельзя, — чуть слышно бубнил я.       — Я всё слышал. Ворчишь, как дед старый, — улыбнулся Покровский и поцеловал меня в губы, от чего я был в трихуе.       — Ты чего это сейчас сделал? — не скрывая удивления, в шоке спросил я.       — Поцеловал тебя. Нельзя? Или ты думал я буду целовать тебя только во время секса? — улыбнулся старший.       — Я вообще не думал, что ты меня в целом будешь целовать. Ну это так странно, типо раньше тебе было похуй на меня, но из-за вот таких вот обстоятельств мы теперь вместе.       — Может это судьба, и мы в любом случае были бы вместе?       — Не знаю, может быть… Иногда я думаю, что было бы, если бы я не пошёл в тот день на крышу. Думаешь той ситуации можно было бы избежать?       Альфа серьёзно задумался, потом начал:       — Лично мне кажется, Козлов бы от тебя так просто не отстал. Если он надумал что-то в своей больной бошке, то довёл бы до конца. А когда узнал вторичный пол, то колпачок напрочь снесло. Ну он и раньше был отморозком, но чтоб настолько — никогда.       Мысленно я согласился с утверждением Лёши.       — Как ты вообще попал в их банду?       — Да мы ещё с первого класса начали дружить. Мы тогда ещё подрались на школьном дворе, видимо он оценивал «достоин ли я быть его другом». В пятом классе к нам присоединился Ермаков, — ответил на поставленный вопрос Покровский. — Ты уверен, что тебе сейчас… комфортно говорить об этом уроде?       Я лишь утвердительно кивнул головой.       — А про меня конкретно ты что думал, когда я к вам перешёл в восьмом классе?       — Да ничего особенного, просто тихий скромный одноклассник.       — Понятно, — сказал я, бесшумно вздохнув и устало закрыв глаза.       — Устал? — Лёша снова гладил меня по голове.       — Мгм, — сонно ответил я.       Покровский дал мне свою тёплую худи и ночные штаны. Я был укутан в одеяло, но всё равно было очень холодно. Не удивительно. У меня перестал работать теплообмен, потому что я ничего не ел.       — Лёш… холодно, — во сне проговорил я.       Шатен проснулся, залез ко мне под одеяло и прижал моё тело к себе. Кто-то говорил, что альфы горячие. Ну в плане их температуры тела. Это правда. Я быстро согрелся и, видимо, начал говорить во сне.       — Почему ты выбрал меня… у тебя было столько разных девушек, — во сне бормотал я, не осознавая, что говорю это вслух.       — Потому что о них я не хотел заботиться, как о тебе. Твой феромон меня очень привлекает, просто сводит с ума. Ты мне действительно нравишься, — ответил старший и поцеловал меня в макушку.       Дальше всё было стабильно: я посещал нарколога, психиатра, старался есть чаще и больше, а ещё мы оба не курили уже неделю. Мама знала, где я и с кем, Лёша периодически ей звонил и рассказывал о моём состоянии. Костя по прежнему бесился на Покровского, из-за чего у них с мамой возникали частые конфликты. Возможно вы спросите, что по поводу дури? Я действительно стал зависимым, так как тот наркотик, что мне дал тот бета имеет быстрое привыкание. Дурные мысли часто закрадывалась в стенки моего подсознания. Я думал, как получить ещё порцию кайфа. Отсосать кому-то за дозу уже не казалось такой уж плохой идеей. Периодические ломки мучали меня, поэтому мы начали чаще посещать наркологический центр. Естественно я делился с Покровским своими мыслями, от этого мне становилось легче. Со дня на день должны вернуться его родители. Не знаю понравлюсь ли я им или нет. Завтра нам надо идти в школу, чего я до смерти не хотел. А по поводу операции на восстановление зрения — её можно делать только с 18 лет. Прикольно. Нужно ждать полтора года, пока мне не исполнится 18.       — Нужно ли мне прятать метку на шее? — сидя за большим столом и доедая ужин, начал я.       — Нет. Зачем?       — Все же поймут, что это ты меня укусил.       — Ну да, и что?       — Это то же самое, что открытым контекстом сказать, что мы ебались.       Альфа усмехнулся.       — Каждый с кем-то спит, это нормально.       На следующее утро меня всего трясло от страха. Я слишком много думаю, что про меня скажут другие, что подумают и так далее. Устал от самого себя. Мы подъехали к школе на той самой крутой тачке BMW кабриолете с раздвижной крышей. Выпендрёжник.       — Покровский, опять повыёбываться решил? Все нормальные люди в школу на автобусе ездят, а ты на машине за пол ляма, — начал я.       — За три. Да решил. Вопросы?       — Пошёл нахуй, заебал.       — Сам пошёл, — сказав это, альфа нежно поцеловал мои губы.       Ну вы уже поняли, что мы оба с ебанцой (в частности я), и такая манера общения для нас в порядке вещей.       Зайдя в класс, я снова почувствовал эти взгляды на себе. Ноги немного дрожали, дыхание участилось. Но Лёша держал меня за руку, и меня это немного успокаивало. Мы молча прошли по классу и сели за парту, где сидел Покровский.       — Съебался, — без каких либо эмоций адресовал альфа это высокоинтеллектуальное послание своему соседу по парте.       Тот молча отсел, не желая вступать в конфликт с одним из бывшей шайки Козлова. Я сел на его место. Нашу парту окружили самые смелые одноклассники и начали задавать тупые вопросы:       — Саш, ты реально ничего не видишь или только хайпишься на своей слепоте? — спросил один одноклассник.       — Эту метку тебе Лёша поставил? Завидую, он такой обеспеченный. Ни с кем не встречался, а тебе прям крупно повезло, — прокомментировала одноклассница.       — Вы встречаетесь?       — Завалили все! — резко вставая и отпугивая одноклассников, начал Покровский. Я чуть не свалился со стула от неожиданности. — Возьмите свои вопросы и засуньте глубоко и надолго. Так понятно?       Больше никто к нам не лез с лишними расспросами. Первый день в школе после долгого отсутствия прошёл нормально. У меня было свободное посещение, учителя знали, что со мной произошло. Наконец уроки закончились и мы вернулись домой. Я плюхнулся на уже нашу кровать.       — Спасибо, что прогнал их с этими глупыми вопросами.       — Не за что. Я знаю, что тебе было страшно, ты весь дрожал, — по классике ложась рядом, сказал шатен. — Саш… тебе придется пару дней пожить у себя.       — Почему? — удивительно спросил я, поворачиваясь лицом к лицу своего парня.       — У меня скоро будет гон. Не хочу как-то навредить тебе.       — Но ты уже пометил меня. Тебя теперь в любом случае будет тянуть ко мне.       — Я знаю, поэтому думаю как лучше поступить. Принять подавитель или подрочить пару дней.                         ***       Я всё-таки вернулся к себе домой, объяснив ситуацию матери. Андрюшка безумно обрадовался моему возвращению и крепко обнял мои ноги. Мама приготовила вкусности к моему приходу. Костя уехал на соревнования. Я действительно чувствовал себя намного лучше. Ломки почти прекратились, вопросы младшего брата про зрение больше не смущали меня. Я отпустил ту злость на мать и Лёшу. Покровский очень помогал мне во всех планах. С ним я начал чувствовать себя в безопасности. Лёша не появлялся два дня, видимо и правда начался гон. Но что случилось дальше повергло меня в шок. У меня началась течка. Похоже моё тело реагировало на гон Лёши и из-за этого течка началась раньше. Не хочу пить подавитель, хочу к Лёше. Хочу Лёшу. Я уже пол часа валялся на кровати и крючился от боли. Покровский почувствовал мой обострившейся феромон и уже ехал за мной. Его план по воздержанию провалился. Мы уже были у него и трахались как животные. Инстинкты одержали вверх над нашим разумом. Средства защиты летели одна за другой пока не кончились полностью.       — Блять, у меня больше нет, — тяжело дыша мне на ухо, сообщил альфа.       — Похуй, давай так.       — Ты уверен? Это опасно, учитывая мой гон и твою течку. Вероятность заделать ребёнка очень высо… — я одарил своего альфу глубоким поцелуем, не дав закончить говорить.       Я сел на его член, уже самостоятельно двигая бёдрами. Хотелось чего-то большего. Хочу чувствовать как его горячая сперма заполняет меня до краёв.       — С-саш, нам надо остановиться, иначе я не смогу себя контролировать, — томно вздыхая от наслаждения и изредка постанывая, говорил альфа.       — Тогда не сдерживайся, — почти простонал я.       Это был рычаг, который я активировал в Покровском, потому что после этих слов он уже впечатывал меня в кровать, трахая, как последнюю шлюху. Даже после наркоты я себя так хорошо не чувствовал, как сейчас. Это лучше наркотика. Секс с ним — мой наркотик. Я и за всю жизнь столько не кончал, сколько за этот вечер. Я думаю и Лёша тоже. Вы, наверное, понимаете, к чему я всё это веду. У нас произошла сцепка.       — Было так классно. Кажется течка прекратилась, — целуя своего парня в губы, сказал я.       — Да, было супер. Но у нас небольшая проблема.       — Какая?       — Я не могу из тебя выйти.       — Что?! Блять-блять-блять!       — Только не спрашивай как так произошло. Я тебя предупреждал.       — Да знаю я. И что нам теперь делать?       — Ждать, когда пройдет сцепка.       — Это понятно, я про… ну…       — Если ты забеременеешь?       — Ну да.       — Надо было раньше думать, сейчас уже поздно. Поэтому я и хотел, чтобы ты эти дни побыл у себя дома. У меня какая-то бешеная тяга к тебе, нормально ли это? Да и течка у тебя началась раньше из-за моего гона, возможно такое вообще?       — Ну мы пока не знаем точно что и как со мной.                         ***       Следующие две недели я чувствовал себя прекрасно. Родители Лёши вернулись с отдыха. Они положительно отнеслись ко мне и нашим отношениям. Я по прежнему жил у Покровского, его родители не были против. Но как Лёша и говорил, отец с матерью надавали ему смачных пиздюлей за то, что он натворил с бывшими дружками, тогда, в тот страшный день. Мы сидели на уроке, как я резко почувствовал подступившую тошноту и моментально побледнел. Альфа заметил это и отпросил нас выйти. В туалете меня стошнило.       — Саш, может всё-таки сделать тест? — гладя меня по спине, начал Покровский.       — Я не беременный. Просто что-то не то съел, вот и всё.       — Давай тогда убедимся в этом.       Вечером я сделал тест и отдал его Лёше (да-да я нихуя не вижу и не могу вам лично сказать, какой был результат). Альфа взял его и взглянул на тест. На нём было две полоски.