in arte libertas.

Светлые стены с шершавыми обоями, вероятно, под покраску. Пол тоже светлый, теплый, по ощущениям ламинат или паркет — Кавех не уверен. Мебели в квартире немного: кровать — упругая и небольшая, две тумбочки по краям, шкаф близь входа в спальню и рабочий стол у окна. Три лампы: одна настольная с ярким дневным светом и два ночника на тумбочках, стоящие там скорее для ориентира в пространстве. Обычная ванная и туалет, без порожков, что невероятно радует. Плитка светлая, освещение, мягко говоря, хреновое, но это не такая уж и проблема. Кухня существует скорее для виду: пара шкафчиков для утвари, старенький холодильник, круглый обеденный столик с двумя стульями, один из которых всегда будет пустовать. Плиты нет, духовки тоже — они и не нужны.    Входная дверь закрывается на нижний замок, единственный ключ в связке упрощал задачу открытия и закрытия жилища.    Этот нехитрый список Кавех прокручивал в голове уже битый час и все никак не мог свыкнуться с новой обстановкой. До этого он никогда не покидал стены родного дома надолго (ночевки у Тигнари не в счет), что говорить о полноценном переезде. Лишь столкнувшись с множественными трудностями, Кавех понял, почему домашние отпускали его с такой неохотой. Сейчас же приходилось мириться с необычной (по его мнению) обстановкой квартиры в студенческом общежитии нового университета. Повезло, что дали не самую разбитую и потрепанную, чему поспособствовало наличие инвалидности и льготы на обучение. Хоть какие-то с этого плюсы.    Здесь все новое — запахи, атмосфера, расположение предметов. Это сбивало с толку, но в это же время влекло и будоражило. Юношеский максимализм брал верх, и неудобные моменты сглаживались сами собой. В голове потихоньку рисовалась карта-план, многочисленные вещи уже успели занять внушительную площадь, а терпкий запах амбры от благовоний неторопливо пропитывал стены. Для полного ощущения себя в этом доме не хватало стойкого запаха табака, да раскиданных по углам мелочей. В целом, факт переезда медленно, но уверенно закреплялся на мысленном уровне.    Дело времени. В недалеком будущем Кавех будет считать это скромное место своим домом, а пока стоит дать течению подхватить себя и пустить по волнам воли случая. Всегда работало — сработает и сейчас.   Трудностью стало лишь то, что Кавех чувствителен к окружающей среде. Ему важно знать и чувствовать пространство на всех уровнях.    «Какой тут воздух: тяжелый или легкий? Как по температуре: холодно или жарко? Как пахнет: отсыревшими стенами или притащенными из дома благовониями? Какая по цвету атмосфера у пространства: светлая или темная?» И так далее.    Если бы не вибрация телефона, он бы так просидел целую вечность, продолжая процесс некой медитации.    Прикоснуться к экрану смартфона, смахнуть экран блокировки влево, нажать на квадратик в правом нижнем углу и попасть на первый в списке контакт — нехитрая схема, которую Кавех, однако, учил годами. Голосовое воспроизведение находится на краю экрана для удобства. Когда-то давно эту функцию ему настроил первый и единственный лучший друг — Тигнари, который хотел иметь возможность поддерживать связь с Кавехом по переписке, пусть и не совсем традиционным способом.    Понадобилась пара мгновений для обработки запроса, и вот из динамика полился привычный системный женский голос. Стоило возмутиться, что Тигнари заставил его мучаться и в очередной раз слушать голос этой женщины-робота, хотя Кавех прекрасно знал о нелюбви друга к записи голосовых сообщений и лишь по этой причине делал некую скидку.   От Тигнари (в сети):    «Раз ты в сети, то должно быть уже проснулся, меня это радует. Впервые за несколько недель тебе удалось нормально поспать, да еще и на новом месте»   «Как тебе новое логово, ха-ха? Уже успел все там прокурить или оставишь эту возможность себе из будущего? ;)»   «Ладно, ладно, а теперь ближе к теме»   Кавех успел усмехнуться в перерывах между воспроизведениями текста. Они с Тигнари любили знатно постебаться друг над другом. Вот такая у них дружба. Долгая, настоящая, с маленьким количеством ссор, чем Кавех невероятно гордился. Учитывая то, как его друг ненавидит сигаретный запах, подколы на эту тему были весьма ожидаемыми. Подтвердить собственные предположения всегда приятно, особенно когда вы настолько близки, что можете примерно представлять, что скажет бывший одноклассник. Стоило сделать пометку проветривать комнату перед приглашением Тигнари к себе.    «К чему это я вообще пишу: помнишь Сайно? Он предложил выпить за твое новоселье. Неплохо звучит, да? Я, правда, пить не буду, на следующий день планов выше крыши, но зато он с радостью разделит твою несчастную пьяную участь)»   Сайно показался Кавеху неплохим парнем, если прибавить ко всему очевидную заинтересованность Тигнари в нем — пока перспектива напиться с ухажером друга была не одной из худших. Отказываться от такого щедрого предложения он явно не собирался.    Постукивая пальцами по экрану, Кавех терпеливо ждал, пока друг напишет дальнейшее. Строчки «печатает...» он не видел, но прекрасно представлял как друг со своими тощими пальцами тапает по экрану, набирая очередной грамотно написанный текст с отсутствующими точками, чисто из вежливости. Стоило сказать ему за это спасибо: точки в диалоге в голосовом воспроизведении текста обозначались длительными паузами и мешали сконцентрироваться на «полной картине» сообщения.    «Так вот.. Ты не против, если Сайно пригласит своего друга? Он тебя не нагрузит. Спокойный, достаточно молчаливый, как я мог заметить на паре наших встреч. Просто выпьет вместе с нами, а ты заодно познакомишься с еще одним человеком из этого города. Он, кстати, тоже учится на творческой специальности!! Может чего понаберешься;)»    «Ну что? Не против??»   Глянув на экран мобильника, Кавех невольно улыбнулся: в самом низу диалога виднелось зеленое пятнышко, предположительно картинка. Тигнари уже множество раз говорил про свои любимые стикеры с лягушками «на каждый день». Почему-то эта маленькая и милая деталь хорошо вписывалась в образ вечно серьезного и хмурого Тигнари.    Пару раз промахнувшись, пальцу все-таки удается найти кнопку записи голосового сообщения.    — И тебе доброе утро, Нари, — Кавех легко посмеялся в голосовое и продолжил, — Спал отвратительно, если быть честным. Всю ночь не мог найти нужное положение, жарко — жуть! Знаешь же, мне спать вне дома всегда было проблематично, твой дом не в счет, ха-ха. Он мне роднее собственной квартиры. В хате еще не курил, и первое время не планирую, не хватало только натравить на себя вахтершу в первые дни пребывания здесь. Ясно дело, тут некурящих по пальцам пересчитать, но я лучше перестрахуюсь лишний раз, чем мощно облажаюсь только поступив, — он неторопливо водил пальцами по простыням, вырисовывая причудливые узоры с целью собственной концентрации, — Выпить я всегда не против, особенно пока бабки не потратил на всякую ненужную дрянь. И да, зови кого хочешь, мне не принципиально перед кем красоваться, главное сам приди. Без тебя я никуда не пойду, а с тобой хоть на край света!   Секундная пауза на громкий зевок и потягивание до хруста костей. Это было живым дополнением для и без того затянувшегося голосового. На мгновение потеряв мысль, Кавех задумчиво хмыкнул, и после, с сопровождающим приход мысли звуком «о!», похлопал себя по щекам.   — Сорри, братишка. Я чего-то все еще сплю. В общем, жду время и адрес. Только давай не через час, мне еще надо собраться, лицо себе размалевать, голову помыть там, образ подобрать. Ну, знаешь, вся эта моя рутина, а-ха-ха.  Нащупывая кнопку «отправить», Кавех облегченно выдыхает, плюхаясь на кровать и откладывая телефон в сторону. Первый день на новом месте, а уже такие приключения. Это ли не счастье? И все благодаря Тигнари. Если бы Кавех не знал, что его лучший друг как раз в этом городе и обитает, подумал бы еще внимательно, стоит ли поступать сюда или лучше остаться в родном болоте и учиться на какого-нибудь преподавателя английского языка для детей с ограничениями в зрении.    Фыркнув от столь нерадужной перспективы, он нашел телефон рядом с собой и тупо глянул на окно диалога. Очередная зеленая картинка и блок сообщения после. Как Кавех понял, с адресом и местом. Приблизив телефон в плотную, он разобрал очертания цифры восемь и кивнул сам себе для подтверждения. Значит в восемь по адресу. Если бы не еще один внезапно вылезший блок сообщения, Кавех бы уже принялся за процесс длительных сборов.  По голосовому воспроизведению он узнал, что Тигнари волнуется, доберется ли он сам, и предлагает встретить. Вот только не это. Для таких как Кавех уже давно придумали звуковое сопровождение в навигаторе, да и не маленький поди, разберется.  Кавех перевернулся на живот, с помощью голосового ввода записывая краткий отрицательный ответ, и откладывая телефон в сторону, с силой утыкается в подушку, сжимая ее в ладонях. Хотелось завалиться на часик-два. Давно известная ловушка. Дневной сон ему не подходил: после него голова каждый раз мутная, тошнит и почти нулевое зрение становится лишь хуже. Нет уж, избавьте. Не сегодня.   Прошли всего одни полные сутки в главном мегаполисе страны Сумеру, а уже столько впечатлений. Стоило все переварить и разобрать по полочкам, пока он не запутался в собственных воспоминаниях и впечатлениях.   Вчерашняя теплая встреча на вокзале всплыла сама собой, погружая в чувство домашнего уюта и отвлекая от возможных гнетущих мыслей.    ***   Вокзальная площадь встречала большим количеством народу, отсутствием табличек на азбуке Брайля и стойким запахом сырости и пыли. Кавеху здесь совсем не нравилось. Людные и шумные места часто вызывали в нем панику, потому что он терял ориентацию в пространстве, а попросить у кого-то помощи гордость не позволяла. Вот и сейчас он шел, запинаясь о выступы и удерживаясь от падения на каждом шагу. При этом всем, за его спиной был внушительных размеров желтый чемодан, который было нелегко тащить за собой.    Вот и получается: он в толпе, где каждый считает своим долгом толкнуть парня достаточно высокого роста с широкими плечами и сделать ему при этом нелестное замечание «ты что слепой?». Вероятно, если бы знали ответ на этот вопрос, не задавали бы подобного, но Кавех понимал, так не везет абсолютно каждому молодому человеку в этом месте. Люди торопятся, нервничают, волнуются, от того и такая спешка вперемешку с агрессией. Поэтому, неловко извиняясь, Кавех продолжал тащить свой злосчастный чемодан. Здесь хотелось послать гордость в далекое плаванье, попросить у смотрителей помощи или прям тут достать трость из чемодана и идти уже с ней. Так было бы проще, но Кавех не ищет легких путей.   Поэтому он продолжал свое продвижение со скоростью черепахи, зная, что где-то у самого выхода его ждал Тигнари. Знай он с какими усилиями добирался Кавех и как сильно сопротивлялся нарастающей панике, наплевал бы на все правила входа и перелез бы через турникеты, лишь бы помочь другу. Но Кавех не хочет доставлять ему трудностей, а значит должен выбраться сам.    Остановившись около стеночки, он быстро надел свои желтые солнцезащитные очки и подошел к выходу. С трудом пройдя проверку (не без помощи охранников), Кавех наконец-то выбирается на свет.    Солнце слепило хуже, чем самые яркие прожекторы. От него хотелось спрятаться даже в защитных очках. Прищур стал единственным спасением от рези в глазах, которая сопровождалась скапливающимися в уголках глаз слезами. Лучше бы было пасмурно.    На улице стояла самая настоящая летняя жара, со свойственным Сумеру влажным воздухом, от этого функция дыхания как таковая была недоступна. Духота тропического климата душила непривыкшего к такому Кавеха. Очень хотелось купить в киоске маленький вентилятор для лица и облиться холодной водой, чтобы привести закипающий мозг в чувства. Голубое небо, без единого белого пятнышка — облака, резко контрастировало с серой кладкой площади. Судя по жалостным воплям людей и плачу детей, Кавех страдал далеко не один. Отходя в сторону от выхода, он стал оглядываться по сторонам. Не то, чтобы в его случае это могло помочь хоть чем-то, но ради приличия стоило.    Его плеча аккуратно коснулись. Через мгновение он стоял, сцепленный в крепких объятьях, видя перед собой пятно черных волос. Это мог быть лишь один человек.    Тигнари.   Кавех различил в толпе быстрые и уверенные шажки еще задолго до прикосновения. Сбивало с толку лишь то, что рядом был кто-то еще. Твердой, тяжелой походкой, медленно вышагивая сзади, словно он участник строевого марша. Размеренная поступь незнакомца могла говорить о явной самоуверенности. Лишь по такой вещи, как шаги Кавех успел сделать выводы о личности спутника друга. Его эмпатия от присутствия дефекта зрения была на высоте. Это помогало избежать неловких ситуаций и не выдавать факт о его «пятнистом» взгляде на жизнь.    Кавех сразу понял, что это именно он. Только мужчина с внушительными физическими данными мог ступать так. Если прислушиваться, создается ощущение, что за Тигнари шествует телохранитель или сотрудник вооруженных сил Сумеру. Разворачиваться и пытаться различить в мутном пятне лидера бандитской группировки Кавех не стал: даже если бы сильно захотел, пришлось бы нарушить все подобия личного пространства и приблизиться к человеку, чуть ли не сталкиваясь носами. Незнакомец остановился поодаль от Тигнари, изучая Кавеха, что легко было заметить даже без прямого зрительного контакта. Спину жгло от этого пронизывающего взгляда, а руки покрылись внушительными по размерам мурашками.   Тигнари всегда был чувствителен к настроению друга. Убрав от Кавеха руки, он поднял глаза, всматриваясь в его лицо. В глубокой зелени чужих глаз и без очков можно было заметить очевидное беспокойство.   «Что-то не так?» — читалось во взгляде напротив. Не желая, чтобы Тигнари беспокоился, Кавех натянул одну из своих фирменных улыбок «все замечательно».    — Давно не виделись, старина, — он аккуратно погладил макушку идеального каре Тигнари, приветствуя друга больше тактильно, нежели словесно, — Я так рад тебя видеть, ты даже представить себе не можешь насколько!   — Мы приехали за полчаса до твоего прибытия, — Тигнари самодовольно хмыкнул, улыбаясь глазами, — Уже всю площадь исшерстил. Даже успел сходить к охранникам и попросить, чтобы меня впустили в зону выхода, но они ни в какую. Сайно предлагал воспользоваться его служебным удостоверением, но я решил, что тебе не понравится приставленный конвой.   — Мы зовем удостоверение «ксивой», Нари. Я ведь уже говорил об этом, — вот он и подал голос: с низкими басовитыми нотками, обращающийся к Тигнари мягко и даже нежно. Если бы не появившийся силуэт ростом примерно на две головы ниже Кавеха, его сознание милостиво нарисовало бы качка внушительных размеров в ширину и высоту. Судить о фигуре таинственного Сайно он не мог, но что-то ему подсказывало, что высокие физические характеристики ему точно не показались.    — Прости Архонты, это неважно, Сайно. И прекрати использовать свой тюремный сленг! — Тигнари недовольно фыркнул в сторону своего сопровождающего и вновь обратился к Кавеху, — Как поездка? Без происшествий, я надеюсь?   — К счастью, без. Со мной ехала милая старушка из Снежной, которая всю дорогу пыталась накормить меня пирожками с вишней и ей даже почти удалось. Милейшая женщина, жаль лица не разглядел.    Кавех в задумчивости помассировал подбородок, не припоминая имени.    А ладно, не столь важно.   — Зато на выходе меня чуть удар не схватил. Было столько народу, что я успел потеряться в пространстве раз десять. Ко всему каждый второй хрен считал своим долгом протереть мое плечо и обосрать самыми лестными словами. Мне даже успели сказать, что я слепой. Понимаешь иронию?    А вот тут он резко осекся. Тигнари был не один. Шутить так при его знакомом Кавех не хотел, но забылся, надеясь, что Сайно в свою очередь не предал фразе должного внимания.   Все его напряжение спало при следующей фразе.   — А ты оказался просто героиновым.   Что?   — Сайно! — Тигнари злобно отвесил тому подзатыльник и надул щеки, — Давай без твоего ужасного юмора. Я не хочу, чтобы у моего лучшего друга отсохли уши в первый же день переезда.    — Стоп, стоп. Подожди, Нари. Что значит героиновый?    А вот это он зря. На лицо Сайно наползла мерзкая ухмылка, чего Кавех не мог заметить, однако прекрасно чувствовал.   — Твои очки.   — А что с ними не так? — Кавех поднял бровь в немом удивлении. Еще никто не делал замечания его очкам. Может с ними что-то не так? Трещина где-нибудь? Запачкались, пока он шел по пыльным путям вокзала? От снятия очков его остановил следующий комментарий.   —  Такие очки носят героиновые нарики. Понял? — видя искреннее непонимание в глазах оппонента, Сайно удрученно вздохнул, — Ну, у них болят глаза от контакта с солнцем, поэтому они носят желтые очки, как у тебя.    — Очень остроумно, Сайно. Ты доволен? — Тигнари потер виски и похлопал ничего не понимающего Кавеха по плечу.   — Не вникай, у него отвратильный юмор. На практике с зэками понабрался, иного объяснения у меня нет.   — У меня не было практики с зэками...    — У сопливых не спрашивали. У вас в полицейской академии каждый второй говорит так, словно в тюрьме не первый год. Ты так вообще всю местную колонию держишь под собой. Не пугай мне Кавеха.   Их перебранка со стороны походила на разборки старой супружеской пары, которые хоть и бранятся, но все же крепко любят друг друга.    До Кавеха дошло не сразу.    Любят.    Даже с его зрением, трудно было не увидеть химию между другом и его знакомым. Обычно хмурый и безучастный Тигнари старался чаще контактировать с Сайно, ворчал на него, как бабуля в годах, и перехватывал многочисленные взгляды. Обычно незаинтересованный голос становился мягче и мелодичнее, хоть и выражал несерьезное недовольство. Как Кавех сразу этого не заметил?    «Милые бранятся, только тешатся. Очевиднее некуда. То-то Нари стал чаще вылазить на прогулки с каким-то таинственным типом. Зуб даю, это и есть Сайно»   Теперь все встало на свои места.    Тигнари в последнее время часто рассказывал Кавеху о вылазках из квартиры. К его привычному маршруту «университет-дом» прибавились частые прогулки с новым «другом». Он стал часто упоминать Сайно в диалоге, хоть и не называя его имени. Чаще стал находиться «в сети», хотя мессенджеры не любил. Все эти метаморфозы невнимательному Кавеху казались сущей мелочью, но сейчас, когда он воочию видел, как его друг-одиночка так мило воркует с новым дружком, до него дошло, насколько масштабную вещь упустил.   Он, Тигнари, его друг, наконец-то влюбился. И, видимо, даже не безответно.   Это было ясно, как день. Хоть искр любви во взгляде Кавех разглядеть не мог, но прекрасно видел иное. Голос Сайно сочился мягкостью, когда он обращался к Тигнари. Не то чтобы у Кавеха был опыт общения с подобными типами, но почему-то он был больше, чем уверен, что Сайно редко кому позволяет делать себе такие вольные замечания. А уж тем более так отвратительно шутить при ком-то. Хотя, возможно, он чего-то о нем все-таки не знал.     Наблюдая за этой словесной битвой, Кавех невольно задумался об изменениях в собственном образе жизни. За минувшую неделю его жизнь стала насыщеннее во сто крат. Некогда сидящий дома инвалид на глазах превращался в социально активную личность. Это не могло не радовать. Вероятно, он был бы таким с самого начала, если бы не его недуг.   Кавех часто задумывался о том, почему именно он? Почему эта участь выпала именно на его долю? Разве он в чем-то провинился в прошлой жизни, что сейчас вынужден жить так: тыкаясь в стены лицом, разбивая колени в кровь от очередной незамеченной неровности. Он гордый обладатель огромного множества синяков по всему телу. А все почему? Не увидел угол, толкнул боком дверной косяк, ударился головой, задев низкий потолок, ушиб мизинец о брошенную на полу вещь. Казалось бы, мелочи жизни. С кем подобного не бывает? Но когда твоя жизнь состоит из постоянного стресса от жестокого внешнего мира— любая, даже самая незначительная мелочь может стать крайней точкой в нестабильном ментальном состоянии.    Из неприятных мыслей его вытащил оклик Тигнари. Кавех не успел заметить, как ссора молодоженов закончилась и две пары глаз с непониманием уставились на него. Лишь сейчас он заметил на собственном лице мимические морщины от сдвинутых к переносице бровей.   Надо быстро все исправить. Тигнари не должен волноваться из-за всяких нелепых пустяков.    — Прости, чего-то задумался о своем. Вы закончили? — Кавех легко посмеялся, одним взглядом смущая двух парней из типа «мы-точно-только-друзья-и-ничего-более».   — Точно все хорошо? — хоть щеки Тигнари и украсил невинный румянец, голос его оставался встревоженным. Он не первый год знает Кавеха и не один раз был свидетелем его слез и срывов. Стоило быть осторожнее.   — Лучше некуда. Усталость после дороги навалилась, да и жрать хочется до ужаса! Может, здесь есть какая-нибудь кафешка или типо того?    — У меня дома поешь. Сайно на машине, подбросит нас до моего дома и поедет на работу. У тебя же сегодня ночная смена?    Сайно молча кивнул. Для Тигнари этого было достаточно.    После пары наставлений Тигнари об осторожности и хорошем питании, троица побрела на прилежащую к вокзалу парковку. Она была бесплатная, что невероятно радовало, хоть и пришлось искать свободное место, кружась меж рядов неисчисляемое количество раз.    Машина у Сайно оказалась вполне себе неплохой, почему-то Кавех был не удивлен комментарию от Тигнари, что Сайно фанат японских тачек. Яркая машина фиолетового цвета с голографическим покрытием бросалась в глаза с первого взгляда на парковку, выделяясь среди ровных рядов черных да белых автомобилей.    Двери ему открыл Тигнари, бережно усаживая на задние сидения, а сам по-хозяйски усаживаясь на переднее. Сайно был не против, если судить по его привычному тону общения. Видимо для Тигнари в этой машине переднее сидение было не в новинку. Ну вот уж точно «просто друг» с охренительной тачкой не будет просто так усаживать тебя на переднее сидение. Кавех был уверен, что тот красуется своим вождением перед Тигнари, плавно снимая машину с ручника, постукивая пальцами по рулю и вальяжно выезжая с парковки. Петух, да и только. Только, судя по всему, Тигнари это более чем нравилось.    За дорогу до дома Кавех узнал две вещи о Сайно: первая — он водит мотоцикл, и как его заверил Тигнари — довольно сносно, вторая — он оканчивает последний год полицейской академии, и за хорошую успеваемость и поразительные данные его взяли на работу еще на третьем курсе. Все же про строевой марш Кавех не ошибся: Сайно явно знал слова «равняйсь-смирно» не понаслышке.    Устремляя взгляд в затонированное окно, Кавех любовался видами большого города, хоть и видел его лишь пятнами. И все же даже они давали прочувствовать атмосферу столицы. Поглаживая пальцами темное стекло, Кавех поймал себя на мысли, что успел задремать под спокойный рутинный диалог Тигнари и Сайно.    Вся эта обстановка успокаивала. Он в машине с Тигнари, которого не видел пару лет, едет к нему домой в авто с его другом, чтобы потом вечером приехать в общежитие, в котором Кавех проведет еще четыре года. Звучит как сказка наяву.    По прибытии его аккуратно растолкали, оповещая о приезде. Прощание с Сайно Кавех помнит плохо, потому что успел сказать ему лишь сонное «до встречи».    Он был рад очнуться в уютной квартирке Тигнари, где всюду красовались цветы различных сортов. Кавех пощупал руками все, успев напороться на колючий кактус. Здесь спать захотелось еще больше, но кружка свежесваренного бодрящего кофе привела его в чувства.    Тигнари мягко приземлился на стул напротив и широко зевнул, как можно судить по протяжности звука.   — Тебя не смутило, что я был с Сайно? Прости, что не предупредил заранее, списался с ним всего за два часа до твоего прибытия и он предложил нас докинуть. Это лучше, чем тащиться на метро, поэтому я и согласился.   В доме было тепло и влажно, как мог судить Кавех — дело в увлажнителях воздуха. Здесь витал ненавязчивый аромат цветов, ладана, а главное — запах самого Тигнари. Тот самый, по которому он так сильно скучал. Легкий, отдающий пряными духами и цитрусами, которые так любил друг. Сейчас к нему прибавился еле заметный запах медицинского спирта, который с головой сдавал его специальность.    Появилось нестерпимое желание обнять приятеля и уткнуться в него носом, куда-нибудь в район шеи. Там запах духов и самого Тигнари был сильнее. Естественно, ведь Тигнари любил наносить парфюм именно на это место.   — Если бы во мне были силы, я бы бросился обнимать тебя прямо сейчас, но пока мои ноги отказываются разгибаться, я просто буду наслаждаться твоей компанией.    Тигнари мило смутился от таких слов и обронил веселый смешок.   — Я тоже скучал, Кави. Ты и вообразить себе не можешь, насколько учеба на медицинском душная.   — Под стать тебе, хотел сказать?   За это он получил щелбан по лбу, и они дружно посмеялись с этой дурацкой шутки.   Здесь все было по-родному. Домашний уют пропитывал Кавеха насквозь, хотелось просто молча сидеть и чувствовать атмосферу жилища, стать ее частью и остаться тут навечно. Он позволил себе закрыть глаза, пальцами оглаживая края фарфоровой кружки и наслаждаясь чудесным моментом.   Из прострации его вывел голос Тигнари и поглаживания по руке.   — Как тебе Сайно? — родной голос звучал неуверенно, даже боязливо, словно прося благословения на брак и приглашая Кавеха в подружки невесты.    — Неплохой парень, правда шутки дурацкие, но думаю это в силу профессии. Может, он от нервов прибегает к такому отвратительному юмору?   — Скорее наоборот: так он пытается разрядить обстановку и показать свое дружелюбие. Своего рода психологический прием для успешного вливания в незнакомый коллектив. Поди такими образом он и стал звездой всея полицейской академии.    — Забавный он. Так он значит твой друг?   Кавех демонстративно оперся щекой на собственную ладонь, смотря на Тигнари, а именно на место, где у него должны находиться глаза.   — А? Да, мы познакомились не так давно, но хорошо поладили. Он приходил к нам в университет с инструктажем, на котором мы знатно сцепились языками, а после разболтались в коридоре и обменялись номерами. Он сам мне написал, предложив попить кофе вместе. Так и вышло, что мы знакомы уже полгода, — воодушевленный голос умолк, а сам Тигнари отвел взгляд куда-то в сторону кухонных шкафчиков, — Но ты не подумай, мы с ним просто друзья.    — Я не слепой, Нари.    Под непонимающий взгляд друга он тут же исправился.   — То есть почти слепой, но не в такого рода вещах. Он тебе нравится, да? И ты пытаешься скрывать это от меня, который знает тебя как облупленного? Да ты даже ворчишь на него как на голубь-наседка.   Кавех самодовольно хмыкнул, отпивая остывший кофе и пытаясь углядеть реакцию Тигнари. Увидеть ему не удается, зато почувствовать еще как.   — Ты прав... — на выдохе произносит тот и утыкается взглядом в стол, — Это настолько очевидно?   — Для меня да, друг мой. А теперь давай с начала и поподробнее. Мне надо знать историю любви своего братишки от и до.    Тигнари мягко улыбнулся, пускаясь рассказывать во всех подробностях об их первой встрече, первой совместной посиделке в баре, о том, как Сайно забирает его с поздних вечерних пар и о том, какой он заботливый и нежный.   Кавех внимательно слушал, мысленно радуясь за друга и благодаря его за доверие. Невероятные, счастливые часы.    ***    Если верить навигатору — идти ему не больше 20 минут. Тигнари подбирал бар тщательно и предусмотрел, что Кавех захочет добраться до места назначения сам. Упрямость не была лучшей его чертой, но Тигнари успел свыкнуться даже с ней, позволяя выполнять такие трюки, как ходьба по неизвестному городу в одиночку под резвый системный голос.    Сборы на удивление прошли даже быстрее, чем Кавех предполагал. А все почему? Доставать со дна коробки вещи, чтобы собрать подходящий образ не особо хотелось. Так и вышло, что он достал то, что было сверху и скомбинировал из этого неплохой лук. Талант не пропьешь и не прокуришь.    На улице было прохладно, поэтому его выбор пал на обычную белую толстовку с зелеными шнурками и значком «Marlboro» в районе груди. Почему-то казалось, что даже в толстовке его тело будет покрываться мурашками от холода. По приходе этой мысли на диване нарисовался красный бомбер с золотыми узорами в модернизированном восточном стиле. Ниже красовались клетчатые зеленые брюки, еще ниже— носки с уточками (как мог судить Кавех на свой взгляд) и черные конверсы.  Часть с макияжем тоже не вызвала труда. Легкий тон, чтобы замазать неровности кожи, к слову, и без того идеальной. Румяна в морковном оттенке, чтобы в будущем хоть как-то скрыть пьяное лицо. Красные стрелки, нарисованные «твердой рукой», претендующие на «топ-10 лучших стрелок мира». Сильно выделываться сегодня Кавех не хотел, поэтому на губы было принято решение нанести полупрозрачный блеск с легким оттенком.   Чего-то не хватает.   Пошарившись по углам шкатулки, Кавех выудил свои тяжелые трехцветные серьги. Нацепить их не составило труда. Это действие было заучено до автомата.    Будь в зеркале что-то вместо мутного пятна, Кавех бы придирался минут десять, но в ответ на него смотрел лишь размытый разноцветный силуэт. Может это и к лучшему. По крайней мере, сейчас он не тратит время на пустое разглядывание «несовершенного» образа.     Задерживаться было дурным тоном, поэтому кинув в сумку все необходимое, Кавех схватил ключи с розовыми очками и двинулся в сторону выхода.    Он быстро миновал душные коридоры общежития, оглаживая шершавые стены рукой и считая шаги до лестницы.   «Десять шагов прямо, пятнадцать направо, два пролета вниз, придерживаясь левой стороны, открыть дверь через два шага, не запнуться об порожек, и через 20 шагов по прямой с правой стороны можно найти стойку вахтера и охранный пост»   Миновав препятствия на первом этаже, Кавех расписался у вахтера, через пару мгновений с трудом распахивая тяжелые двери.    В лицо ударил прохладный летний ветер, заставляя поежиться с непривычки. Тигнари был прав: здесь у погоды свои особенные «эмоциональные качели». Укутавшись в бомбер посильнее, Кавех тапнул на экран дисплея смартфона, держа вкладку навигатора открытой.   «Поверните налево, двигайтесь прямо один километр»   Кавех понятливо кивнул, доставая из сумки свежую пачку «Marlboro» с двумя кнопками. Зажав сигарету в зубах, он чиркает зажигалкой и жадно втягивает воздух поглубже. Действия с зажигалкой он учил годами, на опыте спаленных передних прядей. Дым поступил в легкие, вызывая приятную дрожь от первой за день затяжки. Во рту ненавязчиво саднило от горечи табака, одновременно с этим вызывая желание облизать губы, чтобы прочувствовать этот вкус получше.    Дорога не должна была вызвать трудностей, но, безопасности ради, Кавех не надевал наушники, чтобы быть готовым к различного рода критическим ситуациям. Изучит маршруты получше — сможет без проблем слушать любимых исполнителей, а пока стоит поберечь собственную голову и кости.    «Впереди светофор»    В главном городе страны светофоры были оборудованы звуковым сопровождением. Трескающий звук был неприятен чувствительному слуху, но это лучше, чем безрезультатно пытаться разглядеть зеленое пятнышко где-то на другом конце пешеходного перехода.    Оставалось идти около двух-трех минут. В руке дотлевала третья по счету сигарета. Тигнари опять поморщится, обнимая при встрече. Почему-то представив это, Кавех невольно улыбнулся и мысленно посмеялся над другом. Ну, что поделать! Вот такой он у него куряка, и исправляться не собирается, пока жизнь не прижмет. Пусть принимает таким, какой он есть.    Яркая неоновая вывеска дала Кавеху понять, что он почти на месте. Нечеткая надпись не поддавалась рассмотрению, да и названия места он не знал. Оставалось надеяться на верный адрес и настройки навигатора. Пара десятков шагов и системный женский голос объявил долгожданное «вы прибыли».    Перед входом Кавех решил докурить сигарету, останавливаясь рядом с урной и наблюдая за входящим контингентом. Молодые люди, чаще всего студенты, реже работающие. Компашка молодых людей вышла на перекур. Парочка коллег беседует о недобросовестном начальнике. Прямо перед ним в бар вошел парень: «зеленое пятно с седыми волосами».    «Видимо поседел во время учебы на каком-нибудь юрфаке», — про себя пошутил Кавех, улыбаясь мыслям в своей голове. Кавех вошел следом, оставляя шумную улицу позади и вливаясь в атмосферу заведения. Продолжая следовать за своим ориентиром, он оглаживал бордовые стены, изучая их фактуру. Какого было его удивление, когда «зеленое пятно» не повернуло в сторону при выходе в главный зал, а уверенно направилось в сторону их столика.    Не отставая от «зеленки», Кавех бредет вперед, оглядываясь по сторонам и рассматривая помещение бара: здесь в меру прохладно, запах сигарет и кальянов (это место точно Тигнари подбирал?), приятный желтый свет от настольных ламп, вперемешку со свечами. Антуражная атмосфера, с развешанными по стенам пластинками. Их очертания Кавех не перепутает ни с чем. Как он мог догадаться, яркие пятна на стенах были ничем иным, как плакатами его любимых рок-исполнителей. Создатель бара явно любитель истории этого жанра. Барная стойка длинная, дубовая, за ней команда из трех сотрудников, которые спешно принимают и выполняют заказы, успевая перекидываться фразами с одинокими посетителями. Здесь в меру шумно, что не мешает концентрации и процессу ориентации в пространстве. Люди шутят, смеются, болтают, танцуют: это ли не рай?    Кавех даже не обтер своим телом углы здешних столов. Одним словом успех. Это место благоволит ему.    От разглядывания места пребывания его отвлекает звук отодвигающегося стула. «Зеленка» сел за их столик. Кавех молча уставился на незнакомца, который как ни в чем не бывало придвинул к себе меню, изучая коктейльную карту, скорее больше для видимости занятости. Он надеялся взглядом намекнуть такому же посетителю как он о том, что столик занят, но его стойко игнорировали, водя пальцами по строчкам с напитками.    — Эм, извините, — и опять ноль внимания со стороны, — Молодой человек, этот столик забронировали мы с друзьями, вы не могли бы пересесть?   Кавех не привык ругаться, поэтому о подобном всегда просил крайне вежливо, надеясь на благоразумие оппонента. Но не в этот раз, как показывала ситуация.   — С чего бы? Я забронировал этот столик раньше вас и ваших друзей, поэтому, будьте так любезны, переместитесь сами. Не мешайте мне наслаждаться вечером.    Ишь, каков нахал! Кавех ведь учтиво попросил, ко всему он уверен, что это именно этот столик. Третий зал, столик справа, в углу у окна. Это точно он, значит эта «зеленка» просто качает права!   — Этого точно не может быть. Я уверен, что это именно этот столик.   — Значит вы зря так уверены. Этот столик не может быть занят вами, когда здесь уже сижу я. Чего непонятного? — голос сидящего за столом звучал уж слишком самоуверенно и откровенно похуистично. Неужели такие люди еще не перевелись в Тейвате? Это что его так в жизни неудовлетворило, что он, петух такой, сидит и забивает жирные болты на все нормы приличия.   — Значит, мне стоит сходить к администратору и решить этот вопрос, — Кавех нахально усмехнулся, ощущая вкус скорой победы, —  Он-то точно докажет, что этот столик наш.   — Вам надо — вы и ходите, — хам, без зазрения совести, изучал колонку с крепким алкоголем. Кавех не мог видеть его взгляда, да и лица в целом, но от чего-то сильно хотелось начистить ему рожу, чтобы обратить на себя внимание. Нет, ну а что? Он не может отвлечься от своего интереснейшего меню, которое даже не читает, чтобы решить пустяковый вопрос со столиком? Бред чистой воды. Вот же наглец.    Не успел Кавех развернуться и недовольно фыркнуть, как его окликнул Тигнари, за которым важно шествовал Сайно. Хотелось выселить этого придурка, да поскорее.   В шок его ввело иное: Сайно поздоровался с «зеленкой» и протянул ему ладонь для рукопожатия. И черт его побери, «зеленка» пожал его ладонь и даже встать соизволил. Это что выходит, это и есть тот самый «спокойный друг Сайно»? Да какой он к черту «спокойный», самая настоящая язва!   — Кавех, знакомься, это Аль-Хайтам. Я говорил тебе про него, он друг Сайно. Аль-Хайтам — это Кавех, он только недавно сюда перебрался.   — Неприятно познакомиться, Аль-Хайтам, — сквозь стиснутые зубы прошипел Кавех, усаживаясь на диванчик напротив «спокойного друга Сайно».   — Взаимно, — раздалось в ответ, с явной нахальной улыбкой.    «Так бы и вдарил по его наглой смазливой мордашке. Жаль его, и так, наверное, урод, с таким-то характером. Девушка поди не дала, вот он и бесится»   Тигнари приземлился рядом с Кавехом, поглаживая его по бедру под столом и наклоняясь ближе, чтобы прошептать на ухо стандартное «ничего не случилось?», на что Кавех просто отмахнулся. Не хотелось портить первую совместную вылазку за столько лет. Особенно из-за какого-то душнилы. Пусть распивает себе коктейли, что, мешает что ли? Нет, Кавеху вообще плевать на него. Рядом с Тигнари он засунет свою гордость в задницу и отправит в пешее эротическое.    Чтобы не находиться в этой неловкой обстановке недавно рассосавшегося конфликта, Кавех предложил сходить за коктейлями. Сайно указал на виски с колой, уже успев заболтаться с Тигнари, рассказывая об очередной ночной смене и интересных происшествиях на ней. Тигнари же кинул обыденное: «что-нибудь безалкогольное на твой вкус». Кавех чисто ради приличия перевёл взгляд на Аль-Хайтама, чтобы спросить, что будет он (так тщательно изучавший меню бара), но его опередили. Аль-Хайтам медленно отодвинул стул с соответствующим скрипом и вышел из-за стола.    — Я схожу с тобой и сделаю заказ на месте.    Да неужели? Он соизволил обратить свое королевское внимание на жалкого плебея и уделить ему толику своего драгоценного времени. Неужто здесь, в тропиках, снег пойдёт?    Кавех лишь молча кивнул и пропустил «зеленку» вперёд. Как бы то ни было, но в силу проблем со зрением на незнакомой местности он ориентировался с большим трудом, а спина Аль-Хайтама была просто прекрасным ориентиром в пространстве. Пилить её взглядом — одно удовольствие. Но кажется Аль-Хайтаму до этого не было дела. Он спокойно прошёл к барной стойке, ожидая своей очереди. Кавех встал рядом между барными стульями, опираясь одной рукой на дубовую стойку, другую оставив болтаться на уровне бёдер.    Воцарилось неловкое молчание. Возможно, Аль-Хайтаму и было комфортно стоять в тишине, зато Кавеху — нет. Хотелось хоть малость разговорить собеседника и замять прошлый конфликтный случай. Все-таки он не хотел такого дурного первого впечатления и всеми силами пытался это исправить. Насколько позволяли условия, конечно.   — А как это место называется? — начал он неловко, накручивая прядь светлых волос на палец. Тупой вопрос — бесспорно, но это первое, что пришло в голову. А начинать-то с чего-то надо.   — Ты что, не видел куда заходишь? — раздался бархатный голос сбоку. С тяжёлым выдохом Аль-Хайтам делает какой-то жест у лица. Кавех понял это по шуршанию его зелёной рубашки (это ведь рубашка?). — Стоял же у входа, пока курил. Мог бы и глянуть, раз так интересно.    — А ты, что это получается, следил за мной? — Кавех ехидно щурится, из чистой привычки заглядывая в лицо собеседнику и растягивая губы в победной усмешке. Подловил так подловил.    — Ты слишком бросаешься в глаза своим выбором одежды, — вторил Аль-Хайтам обыденном тоном. Его, судя по всему, замечание не волновало от слова совсем.    — Понравилось? — Кавех продолжил нарушать личное пространство собеседника, на что получил тотальный игнор. Нет, все же он просто конченный мудак, иных объяснений у него просто нет.    Оставшееся время до оглашения заказа они провели в тишине. В этот раз Кавех не взывал к вниманию, гордость не позволит ему второй раз снисходить до подобного человека. Не заслужил.    Сделав заказ, Кавех потянулся и, зевая, поправил очки. В такой мрачной обстановке, с негромкой приятной музыкой и фоновым шумом, спать хотелось в несколько раз сильнее. Назад они возвращались по одиночке.    Буквально через полчаса Кавех забыл про существование Аль-Хайтама: тот редко вставлял свое слово в беседе и предпочитал молча осушать один бокал за другим. Алкоголик.    Справедливости ради, голос у Аль-Хайтама был приятным. Говорил он медленно, с разграничительными паузами на месте запятых, речь поставленная, чувствуется опыт публичных выступлений. Бархатный тембр то и дело ласкал слух Кавеха при очередном замечании. Создавалось ощущение, что он сидит на какой-нибудь лекции по «истории искусств», а лектор своей тихой и грамотной речью так и предлагает уложить голову на парту и вздремнуть часик-второй.    Не исключено, что такой эффект на него оказывал почти выпитый лонг дринк и компания старого друга. Возможно, ещё этот самый монотонный голос, повествующий о чем-то будничном и не особо важном. И, о Архонты, как же приятно от него пахло! Кавех заметил это ещё при входе в здание. Ненавязчивый сандаловый запах исходил от всего тела и одежды неприятеля. Хороший вкус в парфюме добавлял очков к его подпортившейся карме.    Из колонок потекли знакомые куплеты, и Кавех не заметил, как стал покачиваться в такт мелодии. Ему неизвестно, смотрел ли Аль-Хайтам на него или вновь уткнулся в свою коктейльную карту (достал). Сейчас это сущий пустяк, когда любимая музыка милостиво избавляет от лишних мыслей, оставляя Кавеха наедине с алкогольным опьянением. Он начинает тихо мурлыкать строчки из песни в унисон с исполнителем.    «I'm gunna move to the city The country's too slow»    Как же эта песня точно выливается в его жизненный период: и текст, и звучание, и мотив — все соответствует реальности, которую он проживает прямо сейчас.    «I'm gunna move to the country The city's too fast I want open fields to earn my meals»    Собственный хриплый голос не смущает. Пьяным Кавеха вообще мало что может смутить, особенно когда в голове прокручивается текст любимой песни, а ноги так и тянут в пляс. Он не заметил, как привлёк своим пением внимание щебечущих до этого Тигнари и Сайно, которые теперь увлечённо слушали и оценивали вокальные данные Кавеха. Пусть оценивают, ему не до них.    Не прошло и минуты, как Кавех уже во всю танцевал в толпе, выманивая Тигнари за руку и хаотично двигаясь под песню вместе с ним. Тот был не против, а компания в пьяных потанцульках никогда не помешает. Сейчас даже не волновало отсутствие ориентира в пространстве. Кавех знал, что со всех сторон его окружают люди, и если он неаккуратно наступит кому-нибудь на ногу, это будет легко оправдать градусом в крови.    Тревоги растворялись в душном помещении, на их место приходило долгожданное расслабление и покой, которого можно добиться только с помощью алкоголя. Тигнари рядом вайбовал под музыку и с радостью участвовал во взбалмошенной инициативе. Кавеху жаль, что сегодня он не такой разговорчивый как обычно и больше слушает, но он больше, чем уверен, что друг как никто иной понимает его состояние и даёт отдохнуть от социального контакта. В течении всего разговора Тигнари бережно покрывал Кавеха и обходил тему его недуга, за что потом стоит сказать ему «спасибо».   Уютный вечер с домашней атмосферой.    К концу вечера Кавех все-таки выяснил название места: бар назывался «Пуспа» и имел вполне неплохую репутацию в городе за хорошие коктейли, приветливый персонал и оригинальный плейлист без попсовых завываний.    С Аль-Хайтамом за вечер Кавех говорил ещё раза два. На этот раз диалог шёл лучше: видимо крепкий алкоголь и из буки сделает булку. Ладно, это известный факт.    В ходе первого диалога Кавех выяснил, что Аль-Хайтам старше его на два года, ко всему учится с ним в одной академии на факультете живописи. Интересный тип. А по нему так и не скажешь, что он живописец. Скорее на офисного клерка походит, чем на свободного художника.   Как бы то ни было, Кавеху все же казалось, что Аль-Хайтам без особого желания находится в их компании. Энергетика вокруг него была холодной и серой, словно сейчас больше всего он мечтал оказаться на своём диване около телевизора и лениво перебирать каналы, между делом пожевывая попкорн.   «Его никто не заставлял сюда приходить, поэтому если не нравится, может идти на все четыре стороны. Здесь его никто насильно не удерживает»    Остаток времени Кавех слушал рассказы Сайно об учебе в полицейской академии и много смеялся с его откровенно тупых шуток, чем до смерти напугал Тигнари. Тот решил, что друг перепил, поэтому вытащил его на улицу, чтобы «выветрить дурь, которой тебя наградил Сайно».    Таким шансом грех не воспользоваться, поэтому, стоя на улице, Кавех с минуту шарится в карманах, выуживая пачку сигарет и вытаскивая первую попавшуюся.    — Как тебе здесь? — подаёт голос Тигнари, отходя на шаг в сторону, чтобы не дышать вредоносным дымом. Вероятно, именно его взгляд так четко ощущался где-то около плеча. Не прожигал, но настаивал на ответе.    — Крутое местечко, я бы сюда ещё вернулся.    Тихий гул дороги, отдалённое звучание музыки из бара, ночное небо и свежий воздух — все, что нужно для счастья Кавеху прямо здесь и сейчас. Тигнари рядом является главным и связующим элементом среди всех прочих деталей. Тягучие мысли медленными валунами передвигаются с одного отдела головного мозга в другой, нехотя заставляя шестерёнки разума крутиться и функционировать. Мозг отчаянно просил отстать от него хотя бы сегодня, пока процесс проспиртовывания тела находится в самом разгаре.     — Как тебе Аль-Хайтам? Вы поссорились до нашего прихода?    Опять это имя. Кавех только успел позабыть о его существовании, как его существование снова всплывало на поверхность. Что ж, «говно не тонет» и это неоспоримый факт. Стоило подметить, что компания Аль-Хайтама вызвала смешанные чувства: он был начитан — бесспорно, хорошо орудовал художественными терминами в речи, и в целом был достаточно интересным человеком. Но эта его недоступность покрывала всю ложку меда, становясь откровенной бочкой дёгтя. И все же, под конец им удалось неплохо разговориться о скульптуре, поэтому рейтинг Аль-Хайтама поднялся с нулевого на первый уровень. Какой-никакой успех.   — Странный он. Недоступный, но вроде сам предложил составить компанию. Разговаривать не особо и хотел, но беседа с ним была приятной и не отягощала. Насчёт внешности сказать не могу, в моей голове он мыльное зелёное пятно. Я даже понятия не имею, куда он смотрел. Может весь диалог он пялился в окно, чтобы не видеть меня или стоически игнорировал любые взгляды в мою сторону, потому что я ему неприятен. Архонт его знает. Меня он не напрягал, но думаю это потому, что ему на самом деле плевать на меня с высокой горки.    Кавех отошёл к урне и потушил сигарету об её стенки, выкидывая дотлевающий окурок к кучке его собратьев.    Тигнари ничего не сказал по этому поводу, рассматривая лицо друга и сохраняя эту фразу в своих мыслях, считая, что он не тот, кто должен придавать её огласке.    «Он весь вечер смотрел только на тебя».