in arte libertas.

Утро выдалось холодным и пасмурным. Если холод Кавеха совершенно не радовал, заставляя зарыться поглубже в мягкое и (главное) теплое одеяло, то пасмурной погоде можно было сказать отдельное спасибо. Белое небо всегда успокаивало, не слепило глаза, а скрытое облаками солнце навязчиво не лезло к спящему студенту с целью разбудить побыстрее. Сквозняк, проникающий в комнату из приоткрытого окна, заставлял Кавеха жмуриться и накрываться одеялом с головой. Он не хотел расставаться с сонными объятьями, всем сердцем желая досмотреть сюжет сна до конца. Он наконец-то побывал на концерте одной из своих любимых музыкальных групп — Nirvana. Курт Кобейн нравился ему и как исполнитель, и как человек. Конечно, вокруг медийных личностей всегда было много скандалов и сплетен, подогревающих интерес к их персоне, но Кавеха подобные темы никогда не привлекали. Почему бы просто не любить исполнителя творчества, которое вам нравится, и не стараться лезть ему под кожу в надежде найти изъяны? Все они люди и все скрывают за своей спиной не самые приятные истории. Прекрасная фраза, описывающая мировоззрение Кавеха на все сто процентов — «у всех свои тараканы в голове». Даже самым святым людям, пожалуй, есть что о себе рассказать. В этом ведь нет ничего такого? Вот только людская травля погубила не одного прекрасного автора любимых Кавехом песен, книг и фильмов. Все это казалось ему весьма печальным, поэтому сейчас, когда перед глазами яркая сцена, а в ушах раздается голос, который с детства поддерживал его в депрессивных состояниях, хотелось забить на все и проспать еще один лишний час, вслух мурлыкая выученные тексты, наслаждаясь видением, которому уже не суждено воплотиться в реальность. Ну вот почему такие талантливые люди проживают столь короткую жизнь, оставляя за собой разве что яркий след в истории, да в сердцах преданных фанатов. Назойливая мелодия будильника прерывала музыкальное сопровождение сна, от чего Кавех с неохотой перевернулся на другой бок, вытаскивая руку из-под одеяла и нащупывая телефон, злобно клацая по всему дисплею, лишь бы отключить навязчивый птичий свист. Он никогда не мог проснуться с первого раза, поэтому в привычку вошел ночной ритуал включения сразу десяти будильников, через пять минут каждый. Просыпался он обычно уже на четвертый, но поднимался с кровати лишь на восьмой. Вот и сейчас, с большой неохотой потирая заспанные глаза, он высовывает холодные стопы, избавляясь от одеяла, столь желанного осенним утром, и, ставя ноги на пол, смачно зевает. Пару долгих минут он пытался осознать, где находится, с большим нежеланием понимая, что ему придется собираться чуть быстрее обычного, чтобы успеть к положенному времени. Сегодня его университетская группа решила впервые встретиться друг с другом, хорошенько так познакомиться и скрепить учебные узы священной для студентов выпивкой. Встречались не то что бы рано — в одиннадцать утра. Пока весь опаздывающий народец подтянется уже успеет настать двенадцать, поэтому порешали назначить встречу на час раньше, чтобы дать опоздавшим время проснуться и собраться второпях. Кавех опаздывать не любил. Иногда, конечно, и с ним такое приключалось, но вредная привычка в виде многим знакомой тревожности съедала его с потрохами за такой проступок. К тому же сегодня он впервые ступит на территорию университета. С его скрытым недугом приходится жить чуть сложнее. Еще перед поездкой в Сумеру он решил, что осмотрит территорию заранее в одиночку, чтобы просчитать нужные для себя маршруты. Не хотелось стать беспомощным слепышом в глазах одногруппников. Он ведь еще не знал, повезет ему с коллективом или же нет. Стоило быть готовым ко всему. Голова нещадно раскалывалась от большого количества опрометчиво выпитого вчера алкоголя. Как бы то ни было, Кавех ни на секунду не жалел о том, что решился посетить вчерашнюю тусовку. Давно он не чувствовал себя настолько расслабленным и не отдыхал до потери пульса в активных танцах под обожаемую музыку с близкими сердцу людьми. Тигнари не на шутку волновался как Кавех доберется до дома, поэтому вызвал ему такси. Дальше все как в тумане. Кавех помнит, что закрыл входную дверь на замок, выпил стакан воды, смыл косметику специальными салфетками для снятия макияжа и так и завалился спать, не заморачиваясь с тем, чтобы снять с себя верхнюю одежду, лишь во сне от подступившей жары скидывая бомбер на пол. Он, кстати, все еще лежал подле кровати, неаккуратно скомканный и, вероятно, помятый. Кавех не мог знать этого наверняка, поэтому просто протянул к вещи руки, расправляя ее и складывая квадратиком, чтобы уложить на край кровати. Первым делом стоило выпить таблетку от похмелья и закинуться обезболивающим, чтобы не страдать всю встречу. Кавех зарекся, что сегодня не будет пить также много, как вчера. Если в баре с ним был проверенный временем Тигнари, то в стенах университета не будет человека, который сможет вывести из здания дезориентированного Кавеха. От алкоголя ему быстро сносило голову. В этом были свои плюсы, но сегодня, в столь ответственный и тревожный для него день все должно пройти идеально. Ну, ладно, хотя бы просто сносно. А для этого стоит держаться в трезвом рассудке, как бы сильно не хотелось поддаться общему веселому настроению. Проводя рукой по холодной бетонной стене с обоями старше него самого, Кавех прошел в кухню, где оставил свою сумку. Пошарившись по карманам, он все же отыскал нужный ему по форме блистер с таблетками, в котором хранилось заветное обезболивающее. Надавливая ослабевшими пальцами на одну из ячеек, он выдавливает себе на руку зеленую таблеточку и сжимает ее в руке, попутно стараясь налить воды в стакан. Когда желаемая таблетка оказалась во рту, Кавех поспешно запил ее водой, проглатывая и облегченно выдыхая. Вскоре должно стать легче. Времени на отходняки уже не было, поэтому, ставя чайник кипятиться, он направился в ванную, где его настигла ежедневная уходовая рутина. От выпитого алкоголя и неполноценного цикла сна его лицо опухло, да так, что Кавех не мог не чувствовать эту тяжесть. Приходилось действовать быстро, разминая скулы, желваки, лоб и остальные части лица массажным роллером, не забывая перед этим нанести сыворотку. Миллионы других баночек ждали Кавеха в неразобранных коробках, но на пока что ему хватало своеобразной косметической аптечки на раковине, в которой имелось все необходимое для скорого выставления. Экий набор скорой помощи, который держит лицо в сохранности. Благо дефект зрения не давал ему увидеть полноценной картинки, а то еще минут тридцать он бы провел за возмущенными охами и ахами, не отлипая от зеркала. Всего каких-то сорок минут, а Кавех уже вышел из ванной с чистой помытой головой, разгоряченный от теплого душа, во время принятия которого чуть не уснул, и с базой под макияж. Вода в чайнике уже успела остыть за это время, поэтому Кавех спешно нажал на кнопку повторного кипячения и веселой походкой вприпрыжку направился в комнату, не забывая запнуться об незамеченную коробку и прошипеть от неприятной тупой боли. Голова уже успела пройти, оставив после себя лишь легкий туман, свойственный после употребления обезболивающих препаратов. А это значит сейчас самое время подобрать сегодняшний образ для выхода в люди. Хотелось что-то не особо броское, все-таки он идет в серьезное место, такое как Сумерская Академия Искусств. Надо выглядеть прилично. Копаясь в содержимом коробок, он нарыл белую водолазку и коричневые вельветовые брюки. С его песочным пальто и светлым шарфиком получится неплохой стади-лук. Останется только кофе в стаканчике для образа. Его Кавех постарается отыскать близь университета. Включив свой плейлист, в котором первая по списку была песня Arctic Monkeys — «R U Mine?», Кавех продолжил сборы, принимаясь складывать все нужные вещи в шоппер, приобретенный специально для учебы. В него сразу же полетели наушники, картхолдер, кошелек с наличкой на всякий случай, бальзам для губ, крем для рук, селективная парфюмерия в маленьком флакончике, таблетки всех видов, зарядка для телефона, ручка с тетрадкой, если придется что-то записывать, в чем Кавех сомневается, новая пачка Marlboro с любимой зажигалкой с котиками-пиццами, студенческий билет, антисептик и маленький набор косметики, на случай если что-то пойдет не так и придется экстренно поправлять макияж. Казалось бы, сумка собрана, вещи подготовлены, чайник вскипел, но это лишь часть его сборов. Сейчас самое трудное и долгое — нанесение косметики. О том, какой макияж он хочет сегодня, Кавех подумает, пока будет заваривать себе мерзотный американо без молока, потому что на лактозу у него аллергия, а альтернативное молоко еще не успело образоваться в его холодильнике. Ставя кружку прямо перед настольным зеркалом, он выгрузил тяжелую косметичку на стол и принялся шариться по ее углам в поисках консилера для избавления от синяков под глазами. Из-за ограничений во времени сегодня он накрасился куда быстрее обычного, укладывая брови гелем и смотрясь в зеркало столь близко, чтобы можно было разглядеть нужные ему детали. На деле зеркало для него играло весьма своеобразную роль ориентира на собственном лице. Видя перед собой одно сплошное пятно, он научился находить нужные ему участки интуитивно, иногда поглаживая лицо и замечая, где находится рука, да и в случае, если придется поправлять макияж перед другими людьми он будет выглядеть вполне себе нормальным, используя практически бесполезное для него зеркало. Вроде бы все выглядело вполне себе сносно. Все равно мелкие косяки в своей работе он не увидит, а придираться к тому, чего даже увидеть не в силах оказывается очень тяжелым занятием. — And I can't help myself, — раздался текст из динамиков. Кавех невольно начал покачивался в такт мелодии, — All I wanna hear her say is "Are you mine?". Are you mine? Are you mine? Are you mine? Во время утренней музыкальной паузы Кавех успевает допить свой кофе, фыркая от неприятного вкуса бодрящего напитка и поднимаясь с места. По утрам он привык не завтракать, да и чувство голода как таковое у него присутствовало достаточно редко. Дело за малым: одеться и проверить, все ли взял. С первым делом он справился быстро, а вот со вторым возникли проблемы. Кавеху вечно казалось, что он что-то забыл, поэтому шатаясь из угла в угол, он проверял вещи, перебирая список у себя в голове. Разумом он понимал, что это очередное проявление паранойи, но смириться с чувством тревоги не мог, потеряв из-за бесполезного занятия около пяти драгоценных минут. Единственное, что он смог вспомнить, так это то, что так и не надел любимые солнцезащитные очки, без которых на улицу старается не высовываться. Из коробочки он выудил первые попавшиеся со светлой оправой и коричневыми стеклами, надевая их на себя и жмурясь от непривычно темного мира. Ничего страшного, пройдет пара минут, и он уже не сможет их снять. Когда на подкорке мозга стала появляться мысль «если что-то забыл, значит это не так важно», Кавех подошел к вешалке, снимая с нее пальто и накидывая на себя. Около минуты он потратил на красивую завязку шарфика и раскидывания телефона и ключей по карманам пальто. Когда музыка перенеслась в наушники, он со спокойной душой вышел из комнаты. После успешного выхода из общежития он наконец-то вспомнил, что забыл. Тигнари попросил отзвониться с утра, чтобы убедиться, что с Кавехом все в порядке после вчерашней пьянки и он не проспал посвят. Иногда ему даже казалось, что Тигнари куда больше беспокоится за его жизнь, чем он сам. — Сири, вызов контакт Тигнари, — сказал Кавех, поднеся динамик поближе к губам, чтобы его голос было легче распознать. Голосовой помощник ответил ему выполнением просьбы и набрал Тигнари. В наушниках звучали гудки, пока Кавех неторопливо направился в сторону университета, который, к счастью, находился недалеко от общежития. Под глазами плыла предположительная плитка, образуя сплошное коричневое пятно, с едва различимыми световыми пятнами. Все те же безликие люди, все те же блеклые мутные пейзажи, все тот же набор городских звуков. Это ввело бы Кавеха в уныние, если бы бодрый голос друга не оторвал его от раздумий. — Проснулся-таки! А я уже думал ехать тебя будить и орать под окнами, хотя это больше по части Сайно, — посмеялся Тигнари на том конце провода, что-то упорно ища на полках. Это было понятно по посторонним звукам, звучащим вместе с нотками веселья в голосе Тигнари. — И тебе доброе утро, братишка. Но утро было бы еще добрее, если бы ты не начинал его с упоминания своего обожаемого Сайно, а сказал какой я нереальный, прекрасный и замечательный раз с легкостью проснулся, особенно после вчерашнего! — Кавех хмыкнул с фырканья Тигнари, чувствуя, как улыбка сама наползает на лицо. — Вот поэтому я и не люблю звонки, нельзя ущипнуть тебя за щеку после таких слов. — Я все еще жду заслуженную похвалу! — Кавех гордо вскинул голову наверх, словно Тигнари может это увидеть. — Хорошо-хорошо, — Тигнари вздохнул, пока на заднем плане у него что-то шкворчало, — Ты умничка, что сам, без моего вмешательства, проснулся вовремя. Ты, кстати, что это, уже идешь в Академию? Чего так рано? — Так и надо было начинать, — Кавех елейно улыбнулся, поправляя выпадающие наушники, — Не хочу выглядеть слепым котенком в глазах одногруппников. — Все еще не могу понять, зачем ты это скрываешь? — промямлил Тигнари, попутно что-то разрезая, о чем красноречиво говорил стук ножа по доске. — Так же как я не могу понять, почему вы с Сайно, два взрослых лба, скрываете от друг друга свои чувства, словно дети малые. — Он у тебя что, бельмо в глазу что-ли? Что ты заладил-то, — возмущенно буркнул Тигнари, явно стесняясь. — А то! Мой друг, святой девственник, помешанный на своих цветочках, влюбился. Да и ладно бы, если бы в такого же задрота, как он сам, но нет! Я все еще не могу поверить, что ты втюрился в мента, Нари! — А, по твоим словам словно в преступника какого. — Да ладно тебе, я ж шучу. Ты там себе что-то готовишь? — постарался перевести тему Кавех, понимая, что своими подколами может смутить друга еще больше. — Салат с жаренным тофу. Вкусный, сытный и веганский. — Ох, я бы попробовал! Ты так чудно готовишь, что у меня аж слюнки текут, как вспомню твою невероятную стряпню. Они оба посмеялись, вспоминая, как впервые попробовав обычную готовку Тигнари, Кавех показательно вылизывал тарелку. Справедливости ради ему и вправду очень сильно понравилось, правда Тигнари имел привычку недосаливать еду, потому что привык к более пресным блюдам. Кавех в целом был не против таких вкусов друга, просто прося солонку. — А ты, наверное, как обычно не завтракал? — заключил Тигнари, ставя тарелку на стол и включая громкую связь. — Да меня тошнит от еды с утра. Не понимаю, как ты можешь есть так рано! — Вообще-то уже день, Кави. К тому же пропускать завтрак вредно для организма, с твоей худобой так вообще надо есть пять раз на дню, а ты разве что пять стаканчиков кофе за день выпиваешь. — Подумаешь день, я проснулся пару часов назад, ничего не знаю, — Кавех встал на перекрестке, разглядывая окружающую местность. Он уже видел парковую местность с черными воротами — территория Академии, — Кстати, ты напомнил мне поискать кофейни в округе, рядом с университетом обязана быть какая-нибудь кафешка, в которой студенты прогуливают пары у нудных преподов. — Прогуливать пары плохо, Кавех, — возразил Тигнари, прожевывая свой салат. — Да знаю я. Кстати приятного аппетита. — Шпасибо, — с набитым ртом проговорил Тигнари, его застали врасплох пока он ел. Кавех успешно вышел из диалога, обращаясь к голосовому помощнику во включенном навигаторе. — Кафе рядом, маршрут пешком. — Вот что найдено по вашему запросу, — вторил ему механический голос. — Ну что там? — поинтересовался Тигнари, словно стоял рядом и тоже желал выпить какой-нибудь травяной чай. — Ну, по близости есть какая-то небольшая кафешка, как я понял она буквально в паре десятков метров от меня. — Ну и шуруй туда, кофеман несчастный. Кофе да на голодный желудок. Ума не приложу, как ты еще без гастрита бегаешь. — Ой, не ворчи, мама, — Кавех развернулся и пошел через пешеходный переход налево, запинаясь об выступ и недовольно шикая, — К тому же даже если он у меня есть, я не узнаю, пока не запишусь к врачу. — Во-во, а зная твою нелюбовь к больницам. — Скорее к офтальмологам, — поправил друга Кавех, прислушиваясь к наставлениям навигатора. — Да-да, кстати, не забудь, что тебе нужно будет поставить себя на учет в сумерском офтальмологическом диспансере. — Да помню я, но мне так не хочется туда, ты бы знал! — Кавех услышал слова «вы прибыли» и остановился перед стеклянными дверьми. — Понимаю, но я все же настаиваю, чтобы ты этим занялся как можно скорее. Кавех согласного угукнул в трубку, открывая дверь и входя в теплое помещение. В кофейне был приятный запах, да к тому же много свободных мест. Светлый интерьер с ненавязчивыми оттенками зеленого пленил Кавеха. Пока он разглядывал стеллаж с растениями, его окликнула бариста за стойкой. — Добро пожаловать! Кавех смущенно улыбнулся, вытащив один наушник из уха и подходя к стойке, внутренне молясь, чтобы на полу не оказалось явных неровностей, из-за которых он может легко запнуться. — Здравствуйте. Мне нужно что-то теплое, на альтернативном молоке и не сильно сладкое, — мило пролепетал он, обращаясь к бариста. — Попробуйте наш пряный тыквенный латте, как раз осенняя акция, — девушка, судя по всему, закончила с протиранием рабочего места и подошла к Кавеху. — Бери, — мурлыкнул согласно Тигнари, — я пробовал такой, мне понравилось. — Да, давайте. Тогда, наверное, на миндальном молоке и с собой. — Хорошо, что-то еще? У нас прекрасная выпечка. Попробуете? — Нет, спасибо. Не люблю есть с утра, — Кавех неловко посмеялся. — Вас поняла, — судя по всему бариста улыбнулась, — Тогда для вас готовлю пряный тыквенный латте на миндальном молоке? — Все верно, — кивнул Кавех. — Можно узнать ваше имя? — раздался характерный звук открытия маркера, и девушка склонилась над предполагаемым стаканчиком. — Кавех. — Спасибо за заказ, Кавех. Присаживайтесь и ожидайте. Я позову вас, как кофе будет готов. — Благодарю, — он развернулся к столикам и сел за первый попавшийся. — При других ты такой милашка, — Тигнари тихо посмеялся в трубку. — Эй! Не смей издеваться, Нари! — Шучу, — Тигнари широко зевнул, — Слушай, Кави, мне уже нужно собираться на учебу. Я отключусь, если ты не против. — Конечно. Спасибо, что скрасил мне дорогу нашим диалогом, — Кавех невольно улыбнулся в трубку, поглаживая края деревянного столика. — Я тоже был рад с тобой поболтать. Обязательно отпишись как сегодня все пройдет, окей? — Вас понял, сэр! — спаясничал Кавех под возмущенное бормотание Тигнари. В следующее мгновение он отключился, бросив привычную фразу «хорошего тебе дня». Примерно в то же время девушка позвала Кавеха, оповещая о том, что его напиток готов. Кавех вышел из-за стола, еще раз благодаря приветливую баристу и обещая зайти еще. Сейчас, когда его ничего не отвлекает, а диалог с Тигнари уже завершен, можно включить любимую музыку и приняться за изучение территории университета. Ступая на асфальтированную дорожку, ведущую к его корпусу, Кавех настороженно снял очки, чтобы посмотреть на зелень в реальных оттенках, а не сквозь стекла очков, которые искажали истинный цвет растений. Парковая зона Академии оказалось куда уютнее, чем Кавех мог предполагать изначально. Всюду высокие деревья, только начинающие желтеть, зеленая трава, много скамеек с урнами, предназначенными для курящих студентов и преподавателей. Здесь даже птички поют, ну что за прелесть! Поправляя второй наушник, Кавех включил Tame Impala — One More Hour и пошел к нужному ему зданию. Он хотел найти одинокую и незаметную скамейку недалеко от входа, чтобы спокойно покурить и прочувствовать здешнюю атмосферу, но не тут-то было. Как раз на нужной ему скамейке уже сидел парень в черном расстёгнутом пальто, с зеленым шарфом поверх него. Кавех решил не стесняться и подсесть рядом, попутно надевая на себя очки, а то мало ли что заподозрит этот человек. Никто не должен знать о его частичной слепоте. — Можно ли мне сесть рядом? — Кавех мило улыбнулся, приближаясь к скамейке. На него посмотрели, задержав взгляд на пару долгих секунд, после молча кивая. — Какой молчаливый. Ну, ладно, — подумал Кавех, усаживаясь рядом, вытаскивая пачку сигарет и замечая, что у его скупого на слова собеседника в руках лежит книга. Вот оно в чем дело, он отвлек его от чтения. Так не хорошо делать, поэтому-то незнакомец и отреагировал так немногословно. Кавех бы и сам разозлился, если бы его отвлекли от интересного сюжета. Так молча они сидели около пяти минут. Кавех расслабленно курил, смотря наверх и наслаждаясь мелодией в наушниках. Он не переставал ловить на себе косые взгляды, буквально ощущая, как в нем пропиливают дыру. — Что-то не так? — он повернул голову и сощурился, рассматривая пятно рядом. — Ты первокурсник? — раздался до жути знакомый голос. Кавех никак не мог вспомнить его обладателя. — Ну да. — Факультет скульптуры? — уточнил сидящий рядом студент. — Он самый. Вы тоже с этого факультета? Минутная пауза смутила Кавеха, который уже было вернулся к процессу наслаждения музыкой. — Нет... Я с факультета живописи... — раздалась короткая фраза в ответ. — Ого, один мой знакомый тоже учится на факультете живописи, — Кавех мило улыбнулся, предлагая сигарету, на что парень не отказался и принял протянутый презент, вынимая зажигалку из кармана. — Ты что это, забыл меня после вчерашней ночи? Не думал, что ты выпил настолько много, чтобы забывать лица на следующий день... — парень прокашлялся и вдохнул сигаретный дым. Вот тут уже пришло время Кавеха вставать в ступор и тупо пялить на студента. Факультет живописи, студент Академии Искусств, вчерашний вечер — все эти факты медленной картиной складывались у него в голове в единый пазл, от которого он покрывался густой алой краской. — Аль-Хайтам? — выпалил он шепотом, смотря на вчерашнего знакомого. — Я-то думал, что ты успел меня забыть. — Да нет, просто солнце в глаза светит, вот и не узнал, — неловко стал оправдываться Кавех, смущенно заправляя светлую прядь за ухо. Ну как он мог не узнать зеленку в этом молчаливом задроте! Какой стыд, сейчас его наверняка считают пьяницей. — Но ты ведь в солнцезащитных очках. Кстати, зачем они тебе в пасмурную погоду? — Хайтам стал откровенно нарушать личные границы, задавая такие некорректные вопросы. — Ха-ха... — Кавех с радостью бы провалился под землю прямо в этот момент. Ну, это же надо было такое ляпнуть. Глупый Кавех, глупый! — Это мой стиль. — Вот как, — пожалуй собеседник решил больше не задавать вопросов, так рвано закончив только начавшийся диалог, вновь утыкаясь в свою книгу. Теперь Кавеху было ужасно стыдно. Не то что бы Аль-Хайтам заслуживал его трепетного внимания, они ведь не друзья какие-то, а просто знакомые. Ко всему их знакомство случилось только вчера, он и вправду мог его не запомнить, что в этом такого? И все же чувство смущения заставляло сердце Кавеха биться чаще, пока Хайтам спокойно прокручивал фильтр сигареты в руках, легким движением стряхивая пепел на асфальт. Вот уж точно неожиданная встреча. Чтобы не думать о повисшей неловкой паузе, которая, судя по всему, являлась такой только для него, Кавех надел наушники поплотнее, прибавляя громкость. Правда вот слишком долго наслаждаться звучанием давно знакомой песни ему не пришлось. Группа потихоньку подтягивалась. Около входа начали собираться самые ранние пташки, то ли боящиеся опоздать, то ли слишком пунктуальные. Аль-Хайтам не обращал на них никакого внимания, за то Кавех неловко поерзал, не зная, как вклиниться в диалог между незнакомыми людьми. Ребят из своей группы он знал разве что по аватаркам в социальных сетях, которые были для него исключительно разноцветными пятнышками, поэтому сейчас он потерянно переводил взгляд то на одного подошедшего студента, то на другого. Мало того, что их лица он различал с огромным трудом, улавливая разве что искаженный очками цвет волос, да общий внешний вид учащихся. Через довольно короткий промежуток времени он перестал так нервничать, потому что толпа ярких пятен стала порядком раздражать его чувствительные глаза. Народу становилось все больше и больше, а Кавех тем временем, вместо того чтобы поддаваться трепету от первого знакомства, бесцельно перелистывал песни в плейлисте, чтобы найти ту самую, что не будет раздражать так же, как все предыдущие. Самое неприятное тут то, что Аль-Хайтам, судя по всему, пристально следил за его поведением. Уж слишком часто он поворачивал голову в его сторону, словно желая что-то сказать, но в итоге все так же молча принимаясь за прерванное чтение. Странный он, к тому же зануда. Ну вот мог бы и поболтать, если так хочется, нет надо строить из себя неприступную крепость, которую Кавеху так в лом покорять. Когда казалось, что он уже окончательно смирился со своим местом в группе и достал новую сигарету, Аль-Хайтам покашлял и встал с места, подходя к группе и привлекая внимание остальных. Ну вот надо было ему выступить со своей душераздирающей речью именно сейчас. Ну почему нельзя подождать пять минут, чтобы Кавех докурил эту чертову сигарету и стал хотя бы на жалкий процент спокойнее? — Приветствую всех. Мое имя Аль-Хайтам, и я ваш куратор, — начал он, собирая вокруг себя кучку перевозбужденных молодых людей, которые все еще продолжали перешептываться на различные темы, которые не закончили обсуждать до речи их куратора. Однако они быстро смолкли, стоило им столкнуться с пренебрежительным взглядом Аль-Хайтама. Оно и не удивительно, смотрел он в самую душу. Кавех этого не видел, так и оставшись сидеть на лавочке, не предаваясь всеобщему веселью, — Так-то лучше. Найти меня вы сможете, посмотрев на расписание третьего курса живописи, оно, кстати, висит в холле первого этажа, но это вы и сами сможете найти при большом желании, — он как-то злобно усмехнулся, но тут же поправился, убирая злодейскую улыбку с лица и прокашливаясь в кулак, — Пары я обычно посещаю исправно и вам того же советую. Преподы очень любят стопроцентную посещаемость, особенно по непрофильным предметам, это вам так, на весьма скорое учебное будущее. Мой номер будет у старосты, когда вы ее выберете. И заранее ввожу вас в курс дела, те, кто позвонят после девяти вечера, что бы у вас там не случилось, могут волшебным образом обнаружить себя в черном списке. Вы уже не школьники, так что будьте добры брать ответственность за свои поступки и решать поступающие проблемы самостоятельно. Это часть вашего взросления в общем-то. Подводя итог, всем добро пожаловать в наш университет, чувствуйте себя... Э-э, как дома? Развлекайтесь. Сегодня полностью ваш день, но для начала небольшая экскурсия по стенам Академии. Советую слушать внимательно, повторять дважды я не собираюсь. Сухая речь не вызвала бурной реакции ни у Кавеха, ни у его одногруппников. Все сразу осознали тщетность своего бытия, потому что куратор им достался самый что ни на есть равнодушный. Кавеху думается, что каждый уже смог представить обращение к Аль-Хайтаму, где он без зазрения совести дает отворот-поворот, откровенно посылая бедного студента на три веселые буквы. Вот это удача, конечно, у всех первокурсников скульптуры. Вместе с этим по толпе прошлись женские визги и активные обсуждения. Ну, куда же без этого. Имя Хайтама раздавалось чуть ли не из каждых женских уст. Оно и понятно, старшекурсник как никак. Весь из себя такой неприступный, холодный, но, по чистосердечному мнению Кавеха — душный. С их слов он понял, что «зеленка» хорош собой, в чем до сих пор сомневался. Он все еще не забыл его мудаческого поступка, за который Аль-Хайтам так и не извинился! По наивному мнению Кавеха мудаки не могут быть красивыми, хотя он часто слышал от Тигнари обратное. — Всех прошу за мной, и не отставайте, я вас ждать не буду, — заложив руки в карманы, Хайтам двинулся в корпус, а за ним и вся толпа. К Кавеху подошел какой-то рыжий активист, который активнее всех угорал с их куратора и подал руку. — Пойдем, а то кажись он не собирается никого ждать, — с явным весельем в голосе проговорил он. — А? — Кавех опешил от того, что к нему обратились, а после принял протянутую руку и встал с помощью одногруппника. Он все еще не понимал, почему к нему подошли. Не уж то давний знакомый? — А тебя как звать, а то ты так и не представился? — рыжий без стеснения подхватил его под руку и повел к крыльцу. — Кавех, я просто не хотел вам мешать, казалось вы что-то увлеченно болтали в личных кругах, — он смущенно отвел взгляд в сторону, на что получил легкую усмешку. — Потрясно выглядишь, Кавех. Да так, пустой треп, может быть своей красотой ты бы разбавил эту бесцельную болтовню, — к нему откровенно подкатывали, что не могло не вгонять в краску, от чего Кавех прокашлялся и затянул шарф потуже, — Я, кстати, Тарталья, для своих Чайлд. Будем знакомы, Рапунцель. Ну ладно, я побежал вперед, а то у меня память на места плохая, надо понять, где мы хоть страдать будем. Названный Чайлд помахал ему рукой и рванул вперед, наконец-то освободив Кавеха из своих пут. Забавный парнишка, хоть и со своими заскоками. В любом случае, Кавеху было приятно, что с ним вообще заговорили, поэтому он выкинул тлеющую сигарету и стаканчик с удивительно быстро допитым кофе в ближайшую мусорку и ускорил шаг, надеясь не напороться на очевидное препятствие. В экскурсии не было ничего необычного и выходящего из ряда вон. Хайтам монотонным голосом, медленно и неохотно выговаривая слова, рассказывал им про то или иное место в университете, в которое им в скором времени придется попасть в роли учащихся. Если бы не рассказ куратора, больше напоминающий лекцию, первокурсники были бы внимательнее. А то если обратить взгляд на затихшую толпу, можно заметить пару десятков горящих экранов. Кавех не думал, что Хайтам этого не замечал, но что-то ему подсказывало, что живописцу глубоко наплевать на невнимательность его группы. Он в первую очередь выполняет порученную ему работу, хоть и без особого энтузиазма. В любом случае, Кавех был уверен, что информация, подаваемая таким нудным путем, в будущем окажется на вес золота. Особенно, когда никто из учащихся не знает где находится та или иная аудитория, и все в панике строчат в общий чат, не зная, что делать. Вот только им вполне себе хватит узнать номер и примерное расположение аудитории, а вот Кавех точно умудрится заблудиться и словить истерику с паранойи, что его отчислят из-за одной единственной прогулянной пары. Хотя если такие случаи станут слишком частыми, вряд ли все дело обойдется лишь одним пропущенным занятием. Кавех уже представил, как его нарекут заядлым прогульщиком и преподы будут кидать на него косые взгляды, которые он все равно не увидит, исходя желчью при одном его появлении. Звучало как кошмар на яву. Ловя себя на этих мыслях, Кавех осознал, что прослушал какую-то важную часть скучного рассказа куратора. Из-за духоты в помещении его клонило в сон, а голова, словно железная, клонилась к земле. Еле передвигая ватные конечности, он продолжал идти вперед, тащась позади всей группы. Казалось, если сейчас он отстанет, то никто этого особо и не заметит. Кавех может и вовсе уйти и запереться в общаге до черт знает какого дня, выныривая лишь за новой пачкой сигарет. Социальная тревожность раздражала не на шутку. Обычно она появлялась в самые неподходящие моменты, прямо как сейчас. Вот что ему мешает найти общий язык с одногруппниками и идти в середине толпы, где казалось повеселее? То, что он инвалид по зрению? Или то, что он недостаточно хорош для своих одногруппников? Утром он был намного увереннее в себе. Сбившись со счета шагов, Кавех стал вести рукой по шершавой стене, чтобы окончательно не потерять связь с миром и не впасть в ненавистное состояние дезориентации в пространстве. Не так он представлял себе первый день в университете. Больше всего не хотелось опозориться перед другими и показать свою слабость, которая не была порицаемой в обществе. Он множество раз задумывался о выписке очков для зрения, которые было возможным приобрести даже с его минусом. Что ему мешает ходить в этих огромных и уродливых окулярах, в которых хотя бы возможно видеть мир и не тыкаться в каждое второе препятствие? Может неуверенность в себе? Боязнь осуждения общества и насмешек? Непринятие себя таким, какой ты есть, и прочая лабуда? Да все и сразу. У Кавеха всегда были проблемы с так называемым принятием себя. Как можно принимать себя после бесчисленных издевательств в школе? Некоторым детям-инвалидам это удается с помощью любящих родителей, но Кавех не имел и этого. Единственный, кто в течение многих лет внушал ему уверенность — это Тигнари, его единственный близкий друг. Но его сейчас нет рядом. Тигнари не поможет ему. Тигнари не спасет его. — Эй, ты, в конце, — о нет, его заметили, дела плохи. Голову Кавеха начала заполнять паника, руки сами собой поползли к голове, стремясь закрыть лицо и покрепче сжать светлые волосы, — Ты в порядке? Кавех? Эй? Голос Хайтама отдавался в голове эхом. Кавех мало что мог понять. Было страшно. Он чувствовал, что все смотрят на него. Все эти взгляды... Нет. Не смотрите. Не надо. Его ладони коснулись прохладные пальцы, убирающие руки Кавеха от лица. Внимательные изумрудные глаза смотрели на Кавеха с праведным беспокойством, жаль только он не мог этого увидеть. Глаза нещадно слезились, а в голове образовалась звенящая пустота. Перед его взором были лишь плывущие пятна, но этот зеленый шарф и бархатный голос он узнал, несмотря на застилающий сознание страх. — Тебе плохо? Здесь душно, знаю. Мы скоро закончим, — Хайтам обратился к группе студентов и окинул их быстрым взглядом, — Ну, чего стоите? Есть у кого вода? Быстрее, — по толпе прошелся шепоток, от которого Кавеха перетряхнуло. Бутылка с водой все-таки нашлась у одной неравнодушной девушки. Хайтам быстрым движением открутил крышку и подал в дрожащие руки бутылку с водой. — Пей, должно полегчать, — он не отпускал руки Кавеха, внимательно следя за его действиями, следуя глазами за каждым движением. Кавех поднес бутылку к губам и сделал неуверенный глоток, чувствуя, как сухость во рту отступает. От тактильного ощущения чужих рук становилось сравнительно легче. В тяжелые моменты Тигнари всегда старался обнимать или гладить его по голове, изредка держа за руки и прижимая к своей груди. Это помогало Кавеху почувствовать связь с миром и принять тот факт, что он находится в реальности, и мир вокруг на самом деле существует. — Пойдем со мной, — его потянули вперед, не отпуская руки, от чего Кавеху осталось только спешно следовать за куратором, держа его за руку и стараясь не потеряться в пространстве. Он окончательно потерялся в пространстве, но проводник хорошо указывал ему дорогу, утаскивая вперед сквозь толпу разошедшихся по сторонам ребят, — Продолжим. Эта аудитория... Кавех все еще не осознавал, что происходит, слепо доверяясь Аль-Хайтаму и следуя за ним по пятам. Его не особо смущал тот факт, что они буквально держатся за руки. Ладони Хайтама потеплели за время прикосновения и теперь приятно грели, заставляя Кавеха еле заметно улыбнуться, продолжая свой поход за куратором. В голову ударила слепая благодарность. Хоть Хайтам и не знал всей сути происходящего, все же его вмешательство в ситуацию спасло Кавеха от очередного приступа. Если бы не его реакция, он бы уже сидел на полу, притянув к себе колени и безобразно рыдая посредине коридора его новоиспеченного университета. Он не вслушивался в рассказ Хайтама, желая уже побыстрее закончить эту пытку и зайти в более просторное помещение, где стены не будут так сильно давить, а приступы клаустрофобии отойдут куда подальше. К его счастью, Хайтам не соврал: они и вправду закончили очень быстро; прислушайся он к словам куратора, понял бы, что тот явно спешит с рассказом, стараясь закончить побыстрее. В течение десяти минут их уже отвели в секретную комнату, которая на самом деле оказалась штабом студенческого совета, переоформленной для тусовочного зала. С краю стояли сдвинутые столы и перевернутые стулья, множество диванчиков, раскиданных по углам, пуфики, колонки по бокам, парочка микрофонов и, кажется, даже специализированный свет для тусовок первашей. Вот это забота от старших курсов. — На этом моя миссия, как вашего куратора, окончена. Можете начинать заниматься своими делами, — Хайтам сказал это как-то в меру пренебрежительно, но утомившихся от экскурсии студентов это ни капельки не смутило. Вскоре кучка из самых активных уже собралась близь столов. Староста выделился сразу, беря микрофон и стуча по его поверхности. Есть же в мире такие активные люди. — Раз, раз, слышно? Рад со всеми познакомиться, меня зовут Тома! Давайте поможем ребятам разобрать пакеты и подготовимся к долгожданному посвящению в первокурсники, мы же все этого так ждали! — его позитивный настрой передавался ликующей компашке студентов, отчего буквально через пару минут ото всюду начали раздаваться копошащие звуки, смех, радостные разговоры о насущных вещах, одной из которых являлась предстоящая учеба. Пока все готовились к началу гулянки, Кавех прошел к дивану, так и упустив из виду Аль-Хайтама, которого хотел отблагодарить. Надо не забыть сделать это позже. К нему пару раз подходили однокурсницы узнать о его состоянии, но на их беспокойство он отмахивался, уверяя, что ему уже полегчало, и буквально пара минут — и он уже будет в строю. Конечно, это не правда, но девочек беспокоить не хотелось, поэтому Кавех, запустив руки в волосы, массировал кожу головы, переключая внимание. Ему, в отличие от одногруппников, радостный настрой не передался. Было очень страшно, что подобное может повториться в стенах университета еще раз, чего категорически не хотелось допускать. А ведь в следующий раз вряд ли милостивый Аль-Хайтам окажется рядом, придется выкручиваться из ссыкатливой ситуации самостоятельно. Стоило подумать об этом на досуге, а не сейчас, среди множества людей, где каждый норовит посмотреть на твое озадаченное лицо и спросить, все ли в порядке. Через время и самого Кавеха запрягли обязанностями, чему он не противился. Нельзя же сидеть без дела, пока другие готовятся? Вот и он принялся разбирать бутылки с алкоголем, представляя, как сильно некоторые умудрятся сегодня напиться. Наблюдать за этим не хотелось, но можно ведь иногда развлечься? Чего-то он сегодня на удивление душный, не уж то от Хайтама заразился? От этой мысли на лице Кавеха нарисовалась улыбка, с которой он выставлял бутылки со спиртным содержимым в ряд, фоном слушая наставления Томы по расположению столов. Прирожденный лидер, ничего не скажешь. И голос, и манера речи у него весьма приятные, да и сам парнишка казался радушным и альтруистичным. Ему путь в старосты заказан, гляди так и до студ совета доберется. — Чего стоишь такой одинокий, — и снова эта игривая манера общения, — Составить компанию? Кавех повернул голову, утыкаясь взглядом в того самого парня с рыжими волосами. Как же его там... Чайлд? — Да я вроде справляюсь... — Кавех вернул взгляд к бутылкам, доставая из пакета уже третье по счету мартини бьянко. — Да ладно тебе, не стесняйся, я пока разолью все по бокалам, а ты продолжай раскладывать, того и гляди сработаемся. Нагло вклинившись рядом и притулившись к Кавеху, Чайлд начал хозяйничать со стаканами и алкоголем, разрушая ровно выставленный Кавехом рядок. Не сказать, чтобы это сильно бесило, но все же порядком раздражало. Он надеялся побыть в стороне и подумать о своем в одиночестве, а тут так дерзко и без предупреждения нарушают его личное пространство. Хотя в общем-то он не сильно сопротивлялся, принимая компанию Чайлда за должное и иногда ловя себя на подглядывании за ловкими руками одногруппника. — Знаешь, мой дед говорит, что пить водку надо только в чистом виде. Он из Снежной, поэтому оно и ясно, но я вот чаще пью ее в коктейлях, нежели чистой из стопки, — выдал Чайлд, порядком заскучавший от оборвавшегося диалога. — Я обычно не пью ее вовсе, — хмыкнул Кавех, подавая парню упомянутый алкоголь. — Спасибо. А что ты обычно пьешь? — Чайлд явно давал понять, что хочет поддержать беседу всеми имеющимися способами, поэтому продолжал задавать вопросы. — Ну, обычно аперитив, но иногда бывает пью разные коктейли, обычно лонгдринки, но и вином не брезгую. — А ты оказывается эстет! — посмеялся Тарталья, намешивая какую-то особую химическую смесь, которую вряд ли можно пить в трезвом рассудке. — Есть немного, — Кавех почувствовал себя неловко от воцарившегося молчания и поспешил заполнить его новым вопросом, — А ты, получается, из Снежной? — Ну почти. Родился и вырос там, но вскоре семья переехала в Ли Юэ. Отец там работает, а мать не смогла отправить его одного, так и вышло, что переехали всей семьей. Хотя, если быть честным, я скучаю по заснеженным равнинам и подледной рыбалке, — голос его сочился ностальгией, Кавеху даже показалось, что он перестал с энтузиазмом заливать водку в очередной стакан, но Чайлд тут же поспешил возобновить свои действия. — А в Сумеру почему переехал? — Хотел сбежать от родительского контроля. Учеба мне не сдалась, на самом-то деле, но вот переехать в другой город всегда хотелось, а универ в Сумеру как-то сам подвернулся, да и учеба здесь не такая дорогая, как в том же Лю Юэ, — Кавех хотел было вставить свои «пять копеек» насчет недорогой учебы. Сумма, которую требовал университет была просто неподъемной для его семьи. Он вовремя себя остановил, вспоминая, что у каждой семьи разное финансовое положение и, возможно, для того же Чайлда отвалить пару миллионов моры за обучение в Академии это не так уж и дорого, — А ты? — Прошел по баллам, тоже хотел избавиться от родительского контроля. — Ого, как мы похожи, за это надо будет выпить! — Чайлд радостно поднял бокал вверх, улыбаясь Кавеху, который смущенно заправил выпавшую прядку за ухо. — Пожалуй, — он не отказывался, но для начала стоило закончить приготовления. Хотя через пару минут Чайлда позвали помогать таскать стулья, поэтому он вновь остался в гордом одиночестве, сервируя стол и помогая девочкам таскать тяжелые пакеты. Он никогда не был дохляком, но для сильно тяжелой работы его не хватало, хотя бы потому что он мог запнуться в любом месте. Приготовления постепенно завершались, о чем свидетельствовала включенная музыка и настраиваемый свет. Закуски и напитки разместились на столах, а самые активные уже дрыгались под попсовые треки. Это не совсем то, что Кавех привык слушать, но пока терпимо. Под стаканчик хорошего алкоголя он готов и такое послушать. Комнату заволок красный свет, а курильщики решили открыть окна, чтобы можно было беспалевно пускать клубы дыма и не быть замеченными кем-то из старших. Конечно, это было запрещено, но кому какое дело? «Пока не пойман — не вор», вот и тут так же. Кавех такой политики не придерживался, предпочитая бегать на улицу, чтобы не смущать запахом табака некурящих людей, которые тут точно имелись, ко всему у перекуров есть своя особенная атмосфера, которую обычными затяжками у окна никогда не заменить. По крайне мере он так считал, а то, что у этого самого окна уже собралось человек пять, его не особо заботило. Беря коктейль и надеясь, что он не чайлдова производства, Кавех размашисто прошелся до дивана, присаживаясь на угол и откидываясь на мягкую спинку. Вечеринка только начиналась, а он уже устал, предпочитая расслабиться в одиночестве, пока другие во всю отрываются на сооруженном танцполе. В целом, ничего нового не происходило. Через какое-то время самые активные предложили алкогольные инициативы, выбирая какую-то викторину или игру в «правду или действие» — Кавех особо не вникал, так как участвовать не собирался. Его, конечно, пытались вовлечь в это веселое занятие, но он всячески отнекивался, уже минут тридцать сидя с одним стаканом и посасывая содержимое через трубочку. Быстро пьянеть не хотелось, поэтому приходилось пить медленно. Музыка стала громче, что неприятно давило на голову, а количество дыма в комнате резко возросло от того, что курящие уже не стесняясь танцевали с сигаретами в зубах, забыв про возможность использования окна. Оно и неудивительно, так происходит всегда. Песни сменялись одна за другой, и вот, в комнате, толпа пьяных первашей уже во всю орут легендарные тексты шансона Снежной, каждый на свой манер. Кавех был уверен, что самый надрывной голос принадлежит Чайлду. Он был похож на человека, которому стоить выпить бокал спиртного и его тянет на пьяные завывания, особенно если знать, что это классика прямиком с его родины. От мысли об этом он невольно захихикал, отпивая уже теплый коктейль, вкус которого успел приесться. Мысли Кавеха делятся на два разных фланга: присоединиться к кучке одногруппников у сцены, чтобы почувствовать единение с пьяными массами, или выйти покурить на улицу, чтобы отдохнуть от шума. Есть лишь одна насущная проблема: он не знает, насколько сильно его разморило длительное вкушение коктейля с сомнительным содержанием. Может стоит ему подняться, как в голову тут же ударит поглощённый ранее высокий градус, и он свалится обратно на мягкое кресло, или еще хуже — пойдет добивать свое «состояние-нестояние» чем-то более весомым. Кажется, он видел бутылку чего-то отдаленно напоминающего абсент... — Так, нет, стоп. Я не хотел напиваться в хламину! — вот и легендарное начало внутреннего спора с самим собой, — Хотя такое бывает всего раз в жизни. Нельзя же упускать такой шанс? Внутренняя дилемма с каждой секундой становилась все невыносимее. В его голове буквально боролся зубрила-отличник и мамкин бунтарь. Они-то точно не могли прийти к компромиссу. Массируя виски, Кавех заметил телодвижение рядом и почувствовал, как кто-то уместился на другой край диванчика. Судя по весу, под которым прогнулся диван, это явно был парень. Прищурившись, Кавех повернул голову в сторону персоны, решившей нарушить его покой, и с фырком обнаружил «зеленку». Ну, вот что ему не уймется! Хотя это хороший шанс его поблагодарить, даже если знать, что язык пьяного Кавеха становится слишком развязанным. Да и вообще, он слишком много на себя берет, просто с этого диванчика лучший обзор на толпу, и он достаточно далеко от всеобщей давки. Кавех старательно верил в стечение обстоятельств, которые уже переставали казаться такими случайными. Не уже ли сам Аль-Хайтам увидел в нем достойного собеседника, особенно после вчерашнего-то? Если бы не его помощь пару часами ранее, Кавех бы скорее поверил в то, что он презирает его, нежели наоборот, уважает. Его не особо смущал тот факт, что куратор, который должен следить за порядком, просто наблюдает за происходящей в пару метров от него вакханалией, не принимая никаких попыток это исправить и полностью бездействуя. И что это у него в руке? Алкоголь? Он пьет с младшекурсниками на их тусовке? Достойный куратор. Хотя лучше так, чем он будет запрещать им развлекаться, установив жесткие правила, в которых черным по белому прописано, что они строго до девяти часов вечера пьют чай с печеньками и после расходятся по домам. Хайтам третьекурсник как никак, может ностальгирует по временам первого курса, кто ж его, черта такого, знает? — А я думал ты более резвый по отношению к алкоголю, — начал Аль-Хайтам, помешивая коктейль в руке. Что это, кстати? Неужто виски? Такому как он впору пить коллекционный коньяк в компании таких же ментальных стариков. И что за глупый предлог к диалогу? — Неужели сегодня ты не в настроении? — Предпочитаю не напиваться до беспамятства с малознакомыми людьми, — сухо ответил Кавех, стараясь не смотреть на собеседника, который по странному стечению обстоятельств бесит его точно так же, как и вчера, несмотря на парочку сегодняшних более-менее приемлемых диалогов. — В чем проблема познакомиться? — вопрос звучал с искренним непониманием, но пьяный мозг Кавеха решил пропустить этот тон мимо ушей, продолжая изливать на собеседника скопившуюся за день пассивную агрессию. — Это не то, что я хочу слышать от такого сухаря, как ты. Да и вообще, какое тебе дело? Может я просто не хочу? — он начал искренне негодовать с таких неудобных вопросов, пожевывая губы и сжимая бокал сильнее. Хоть он и понимал, что Хайтам вряд ли имеет в виду какой-то негативный подтекст, все равно было неприятно от отсутствия у него хотя бы минимальной тактичности. Аль-Хайтам загадочно притих, что-то хмыкнув себе под нос. Он продолжил сидеть рядом, что удивляло, но между ними образовалось противненькое неловкое молчание. Кавех сжал стекло сильнее, чувствуя, как руки подрагивают. Ну вот зачем он нагрубил? С ним ведь явно пытаются наладить адекватную коммуникацию, а он все портит из-за импульсивного желания нагрубить. Почему нельзя держать себя в узде и не поддаваться веянью собственных мыслей. Казалось, это куда легче, чем есть на самом деле. Чувство вины неприятной пленкой заволакивало все вокруг, от чего Кавеху становилось дурно. Надо извиниться. Этот человек помог ему и это его благодарность? Дурак, дурак, дурак. Его поток мыслей прервали прежде, чем стыдливые слезы хлынули из мутных глаз. — Просто ты сидишь тут такой одинокий... — Аль-Хайтам явно пытался подобрать нужные слова, теребя концы шарфа, который не снял с улицы. По стойкому запаху табака было ясно как день, что он только вернулся с долгого перекура, и сейчас вероятнее всего скучает в компании резвящихся младшекурсников. Кавех тоже скучает. — Хотел протянуть тебе руку помощи, знаешь. — Больно она мне нужна, — нахохлившись, ответил Кавех, и прикусил язык, зарываясь пальцами в золотистые локоны, прежде отставляя стакан с недопитым содержимым на близь стоящий столик, не внушающий особого доверия. Музыка давила на виски и, если бы не предусмотрительно надетые утром очки, он бы точно ослеп от света софитов, — Ладно, прости... У меня правда паршивое настроение, — перешагнув через свою гордость, произнес Кавех, краем глаза поглядывая на, казалось бы, безмятежного куратора. Хайтам усмехнулся, поднимаясь с дивана. Ну не-е-ет. Я его что, обидел? — Ты же куришь, верно? — Кавех убрал руки от лица, обращаясь к источнику окликнувшего его хайтамовского голоса, замечая протянутую руку, — Тебе стоит проветрится. Выйдем покурим, раз ты все равно сидишь тут без дела? — вопрос звучал скорее как утверждение. Это не смутило Кавеха. Стоит отвечать за сказанные слова и хоть иногда извиняться за собственные проступки. Вытянув ладонь, он прикоснулся к холодным рукам Хайтама, сильнее сжимая его пальцы, чтобы подняться на ноги. Стоять оказалось труднее, чем пару часов назад, поэтому протянутая рука была очень кстати. А ведь это уже их второй тактильный контакт за день. По Хайтаму и не скажешь, что он такой романтик. С чего ты взял, что это романтично, идиот? Хайтам был прав. Кавех сидит тут один, совершенно не зная, чем себя занять: слушает попсовые хиты, которые мозолят его уши, привыкшие до дыр заслушивать составленный им же плейлист, жмурится от громких голосов, непопадающих в слова, и вздрагивает от восторженных вскриков. Он всегда может вначале покурить, а потом стать частью этой сомнительной тусовки. К тому же компания достаточно молчаливого Хайтама казалась как никогда более подходящей для ментальной передышки на свежем воздухе с сигаретой в руках. Аль-Хайтам широкими шагами направился вперед, минуя танцующие парочки и не отпуская руки Кавеха. Это смущало. Слегка. Стоило признать, что без помощи куратора он бы вряд ли выбрался из стен университета, заплутав в коридорах, в приступе злости закурив бы прямо там. Стоило Аль-Хайтаму открыть университетские двери, как в лицо Кавеху ударил уличный ветерок, ворощащий волосы и дающий неплохой такой профит его паршивому состоянию. Отпуская руку, что держал все это время, он поправляет волосы, проходя за Хайтамом, который, недолго думая, останавливается прямо у крыльца. Табличка с просьбой не курить около дверей успешно им проигнорирована. Член студенческого совета, а так безответственно относится к установленным университетом правилам. Кавех не будет скрывать, что это ему даже немного в нем нравится. Совсем чуть-чуть. На улице успело потемнеть, а небо приобрело соответствующий вечернему времени суток оттенок. Кавех невольно засмотрелся, забывая, что закидывать голову наверх под красноречивым опьяненением не лучшая идея из всех возможных. Тихо. Отдалённый шум машин слышен даже на территории университета. Наверное, водители уже торопятся по домам, уставшие от работы и желающие поскорее увидеть лица членов своей семьи. Кавех думает, что это очень приятно, когда есть тот, кто будет ждать тебя дома после тяжелого дня. Это то, о чем он мечтает уже очень давно. С детства родители оставляли ребенка-инвалида в одиночестве познавать мир небольшой квартирки, возвращаясь поздно ночью и непременно ругаясь на кухне, на что маленькому Кавеху оставалось лишь закрывать уши руками, подрагивающими от страха. Не самые приятные воспоминания. Пошарившись по карманам, он с ужасом осознает, что забыл сигареты в комнате студенческого совета, с другими своими вещами, в том же пальто. — Э-э, — он неуверенно поворачивает голову в сторону Аль-Хайтама. Почему-то стрельнуть у него сигарету немного затруднительнее обычного, — Одолжи сигарету, пожалуйста. Я свои оставил в пальто, а оно внутри, — он размашистым жестом показал на университет, тревожно наблюдая за реакцией куратора. Хайтам в это время уже мирно потягивал сигаретный дым, расслабляясь по полной. Лениво повернув голову в сторону Кавеха, он какое-то время осознавал смысл сказанных им слов и, после одобрительного кивка, вытягивает пачку классических Marlboro, доставая сокровенную для Кавеха сигарету. Приняв ее и покрутив в руках, Кавех почувствовал облегчение. Его просьбу не проигнорировали, и на том спасибо. Аль-Хайтам, недолго копошась, нашел зажигалку, и немым движением рук предложил Кавеху подкурить сигарету. Быстро зажав сигарету между зубами, Кавех посмотрел на него, пару раз моргнув, пока перед его глазами не появилось ярко-оранжевое пятнышко, от которого исходило щекотящее нос тепло. Как заботливо. Вдыхая дым через фильтр и убирая сигарету от рта, он облегченно выдохнул, отворачивая голову к небу и по-настоящему расслабляясь. Хайтам какое-то время копошился, убирая зажигалку и сигареты обратно в карманы, прежде чем подать голос. — Как первый день в университете? Какой банальный вопрос. Он что, и вправду из клуба анонимных старикашек? — Обычно, на самом деле, — Кавех вновь затягивается, прежде чем продолжить, — Я ожидал чего-то более интересного. — Так всегда, — комментирует Аль-Хайтам, явно наблюдая за ним. Кавех чувствует легкое жжение от смущения на щеках. — Думаю, подобные мероприятия для объединения группы не совсем мне подходят. Здесь... очень шумно. Аль-Хайтам согласно кивает, оставляя мысли неозвученными. Он слегка заторможенно отреагировал на последнюю сказанную Кавехом фразу, хрипло посмеявшись, видимо вспоминая свои младшие года. — И трудно оно? — решил проявить инициативу Кавех. Не вечно же одному Аль-Хайтаму задавать вопросы? — Что? — Хайтам приподнимает брови в вопросе, устремляя взгляд на собеседника. — Учиться на третьем курсе живописи, — дополняет свой вопрос Кавех, неловко закашливаясь сигаретным дымом. — Не особо. В основном зависит от желания, — казалось, тон Аль-Хайтама говорил все за него. Для него учеба не была чем-то особенно тяжелым. Поди любимчик у преподавателей, уважающий золотое искусство и идущий по пути признанных творцов. — Вот как, — Кавех замолкает, устремляя взгляд с небес на землю, носком ботинков шаркая по асфальтированной дорожке. Он не такой. Конечно, он искренне восхищается творчеством известных авторов, по творениям которых учат таких студентов творческих специальностей, как он, но ему всегда хотелось создавать что-то новое. Было у него несколько наивное желание, скорее даже мечта: он хотел оставить свое имя в истории. Внести в нее какой-то вклад, чтобы будущие студенты Академии могли гордиться тем, что когда-то давно в их учебном заведении учился такой великий человек как сам Кавех. Хорошая мечта, хоть и не совсем реалистичная. После такого короткого диалога оба замолчали, погружаясь в ворох, состоящий из собственных мыслей. Это молчание не было таким же, как в комнате, где сейчас, вероятнее всего, уже взывают к дьявольским силам, нет. Его нельзя было назвать неловким. Скорее немое согласие на нахождение в компании друг друга. Хорошо, когда можно спокойно постоять, не говоря лишних слов, хоть и зная, что рядом с тобой стоит такой же молчащий человек. Они устали. Был тяжелый день. Это весомая причина для того, чтобы просто побыть в тишине, пока в руках тлеет сигарета, а где-то из открытых окон раздаются звуки крушения. Вероятно, стоило возвращаться, но так не хотелось заходить в душное помещение после уличной прохлады. Кажется Аль-Хайтам придерживался того же мнения, поэтому достал новую сигарету, мучая колесико зажигалки, чтобы извлечь нужный ему огонек. — Кстати, я должен сказать тебе спасибо, — вспомнил Кавех, выкидывая окурок в мусорку и побаиваясь смотреть на Аль-Хайтама. — За что? — просто ответил тот. — Ну, ты выручил меня тогда в коридоре. Не знаю, что бы стало со мной если бы ты не вмешался... — он мешкался, заламывая пальцы, спрятав руку за спину. Благодарить всегда так тяжело или только сейчас? — Мелочи. Для кого как. Вот Кавех четко представлял последствия своего приступа, и радуется, что в итоге он не состоялся. Их молчание прерывает характерный звук открытия двери. Одновременно повернувшись к источнику звука, они видят на пороге запыхавшееся рыжее чудо, держащееся за ручку двери и сгибающееся от колик где-то в районе печени. Нетрудно догадаться, что он бежал, только с какой целью? — Кавех-детка, — Кавех скривил лицо от такого обращения, от чего Чайлд поспешил исправиться, многозначительно покашляв. Его голос уже успел значительно просесть после такого-то количество исполнительных актов у сцены, — Если ты продолжишь прохлаждаться здесь, то пропустишь самое интересное. Там сейчас такое происходит! Кавех тяжело вздохнул, кидая взгляд на оборачивающегося обратно Аль-Хайтама. По ходу ему не особо интересно происходящее, поэтому он решил пропустить это мимо ушей. Доблестный блюститель порядка. — Иду-иду, — Кавех поднялся по лестнице, слегка покачиваясь и ловя волны перед глазами, пока Чайлд дожидался его у двери, придерживая ее своей могучей спиной. Поднявшись наверх, он криво улыбнулся Чайлду и обернулся назад, кидая перед входом в здание взгляд на Аль-Хайтама, который сейчас казался неправильно одиноким. Хотя по раскрепощенным движениям незаметно, что ему некомфортно. Я просто додумываю, все с ним хорошо. В обнимку с пьяным Чайлдом он входит в стены Академии для последующего кипиша. Первый день в университете, а столько событий.