Мятеж любви: Судьбы, переплетённые в океане

      Малышу Сильверу с ранних лет прививали любовь к чтению заумной литературы, которую мог понять далеко не каждый человек. Его мать, беглянка из другой страны, где она разыскивалась за совершённый в молодости проступок, была очень начитанной женщиной и безумно красивой — отец Сильвера, Бенджамин Картер, по-настоящему любил свою жену и воспевал её красоту — внешнюю и внутреннюю — в собственно сочинённых стихотворениях. Отец был едва ли схож с матерью характером — он всегда мечтал стать корсаром, и тогда бы он смог бы обеспечить семью на безбедное существование, но не сложилось. Здоровье Бенджамина было шатким и слабым, так как был болен с самого рождения из-за того, что его мать болела сифилисом, что не могло не отразиться на здоровье первенца. История знакомства матери и отца была до примитивного банальна — он познакомился с ней, когда та промокала под крышей затхлой таверны, прижимая к груди младенца, обёрнутого в измаравшуюся простыню. Когда Бенджамин рассказывал об этом Сильверу, у того не могло не появиться восхищение — как хорошо сложились обстоятельства, что теперь у них полноценная семья. В это время мама находилась в стороне, кротко улыбаясь.       Мать, не представленная раннее, носила благородное имя Жанна. Отец не лукавил, когда говорил, что она прекрасна — её пышные и рыжие, почти алые, как огонь, волосы, всегда пахли чем-то необычным — каждый раз, когда Сильвер обнимал её в светлом чувстве, его ноздри улавливали аромат гибискуса. В целом черты лица этой женщины были приятные и чёткие, щедро награждённые веснушками, её карие глаза всегда «горели», даже тогда, когда её нрав затупился с годами, как меч, став более медлительным и спокойным. Сейчас она, конечно, не могла себе позволить ворваться в молодую толпу разгорячённых дев, выпивших явно не одну бутылку вина, чтобы отдаться в танец, выплеснув всю свою энергию, но и не ограничивала себя в развлечениях — все праздники, которые проводились на центральной площади, не проходили без её участия. Жанна очень любила танцевать и не стеснялась это делать, если у неё было соответствующее настроение. Однажды, когда была на празднике, посвящённому божеству плодородия, которого очень почитал народ, Жанна, разогнав толпу, подобно птице, вырвавшейся из клетки, вышла на середину площади и, зазывая музыкантов, которые тут же заиграли заводную мелодию, начала кружиться, как заводная, подхватывая подол платья, чуть-чуть приподнимая его то вверх, то вниз. На такой жест толпа довольно заулюлюкала, хлопая в ладони от восторга. Женщина смеялась, а её волосы разлетались в разные стороны на порывах ветра — в такие моменты, когда Жанна могла выразить чувства, она ощущала себя самой счастливой на свете. Кто-то из наблюдавших за танцем людей даже присоединялся, и это выглядело, как слияние душ в единую.       Сильвер тот день не забудет никогда. Так же как и не забудет то, как присоединился к матери и, ещё неуверенно притоптывая, добавляя этому танцу некую изюминку. Мальчишка всегда смотрел на свою мать, как на божество, которое было главнее всех прочих, которым бездумно молятся люди. Его мама пережила многое, далеко не самое приятное и радостное, так почему же восхваляют не её, а нечто эфемерное, то, что находится за гранью реальности? Этим вопросом Сильвер задался повторно, спустя несколько лет после этого триумфа на площади, когда мама сидела на кровати, не в силах поднять ног. В её глазах стояли слёзы, которые не могли покинуть своё место, чтобы выкатиться и направиться вниз по щекам, нежные руки сжимали одеяло — накопленное напряжение требовало выхода, но не получало его. Мама улыбалась вопреки этому недугу, из-за которого она лишилась возможности ходить, смотря прямо Сильверу в глаза, полные изумрудов. Дух этой женщины нельзя было сломить ни при каких обстоятельствах, и она всё ещё не могла смириться с тем, что теперь будет вынуждена коротать остаток жизни в постели, пропуская мимо себя все изменения этого мира, которые она не увидит. Не заметит, как растёт её мальчик, как он взрослеет. А это происходило, действительно, в неумолимом, быстром темпе. Бенджамин видел, как страдает его безумно любимая женщина, нещадно изводящая себя, и понимал — горе матери будет вечным, и Жанна заберёт его с собой. Он не сможет ничем его заглушить, никакие слова утешения и поддержки не станут тем самым лекарством, коли его не существует.       В этот момент жизни, где Сильверу уже пятнадцать, мальчик знакомится с интересными сказаниями о пиратах и их странствиях. Библиотека матери была богата на самые разные литературные жанры, и он не мог бы за несколько лет прочитать всё, что там было. Когда юный Сильвер только увидел эту кучу книг, обросших пылью и проеденных местами насекомыми, он принялся поглощать историю за историей, как человек, который не пил очень много времени, а теперь ему дали бесконечный поток воды. Он, одурманенный этим, принялся жадно пить, не задумываясь даже о том, что может захлебнуться. Захлебнулся и пока непонятно, к счастью и сожалению. Сильвер вдруг подумал, подорвавшись с кресла и подлетев к окну, за которым виднелся порт: «Может, это мой шанс? Так я смогу поднять маму на ноги!». Эта мысль его так воодушевила, что он решил поделиться ею с отцом. Дождавшись мужчину с работы, он был плотником, Сильвер усадил его на кресло и устроился на против. Один только внешний вид парня говорил о том, что ему явно есть что сказать. Мужчина устало потёр глаза и, без капли заинтересованности, спросил:             — Что стряслось, сын мой?       Сильвер набрал грудь воздуха, и на одном ровном дыхании проговорил без капли сомнения:             — Я хочу стать пиратом!       Молодой голос, полный энергии, мигом разлетелся волнами по углам комнаты, вытеснив все прочие звуки за окно. Тут на лице отца, на котором ярко проступали морщины, оживилось. Больше преждевременные, чем возрастные. В его голубых глазах прошла тень вопроса, который он, моментом позже, задал:             — Это твоё окончательное решение?             — Да, отец. Таким образом я смогу помочь своей маме и…             — Это похвально, Сильвер, очень похвально. Но на это ведь есть ещё какие-то причины, помимо болезни твоей матери. Я прав?             — Есть. Я очень хочу вырваться из этой дыры, мне здесь тесно, понимаешь? — парень посмотрел в глаза отца с такой детской надеждой, что тот улыбнулся.             — Я тебя понимаю и принимаю твоё решение. Если твой отец не смог добиться чего-то в своей жизни, то это должен сделать ты, Сильвер, — мужчина тяжёлым шагом подошёл к юному падавану и положил мозолистую руку на худое плечо.             — Я не подведу своих родителей, обещаю.             — Прежде чем я отпущу тебя окончательно, ответь на один мой вопрос, — отец прокашлялся и сурово заглянул тому в глаза, — ты знаешь, через что тебе придётся пройти, чтобы стать тем, кем ты мечтаешь?             — Я не могу точно знать об этом, отец, но представляю, — он принял на себя этот тяжёлый взор и нахмурился, — я не сдамся на пути к достижению цели! Мама меня воспитала не размазнёй, а настоящим мужчиной.       Отец убрал руку с плеча того и коротко кивнул. Он был приятно удивлён ответом своего сына и покинул комнату с едва заметной улыбкой на лице. Сильвер вновь встал у окна и мечтательно смотрел на порт, выстраивая планы на свой завтрашний день. Жизнь после этого момента обещает быть интересной, думает парень и вздыхает. Но, прежде чем всё это случится, нужно навестить маму и сообщить ей об этом решении. Он не может уйти просто так, не попрощавшись с близким человеком. Сильвер быстрым шагом спустился по лестнице и, подойдя к спальне матери, глубоко вдохнул и выдохнул, затем юноша тихо отворил дверь и вошёл внутрь. Спальню озаряло яркое утреннее солнце, а занавески под порывом ветра слегка шевелились, было немного прохладно — обычно в их краю солнце начинало припекать с самого утра, но не сегодня. Мать не спала, а задумчиво листала какой-то журнал, который принёс ей Бенджамин на днях, но увидев, что к ней зашёл сын, отложила его в сторону и широко улыбнулась. Она, уперевшись руками в кровать, села удобней.             — Здравствуй, Сильвер! — когда парень сел рядом с ней, женщина крепко его обняла, громко вдыхая родной запах.       Юноша ответил ей тем же, улыбнувшись, а затем торопливо отстранился.             — Я с новостью пришёл, мам, — с радостью в голосе начал тот.             — Рассказывай! Уже не терпится послушать, — с интересом ответила мать, внимательно слушая, что сын скажет дальше.             — Я стану пиратом.       С лица матери сползла улыбка, она на секунду помрачнела. Похоже, что её эта новость больше не обрадовала, а расстроила.             — Мам? — Сильвер заглянул той в лицо.             — Да, я тебя услышала, но… почему пиратом? Ведь это очень опасно, ты сам знаешь, кто в море только не водится… Ты можешь погибнуть от чьей-либо руки или разбиться на судне! — её бледные губы затряслись, она сжалась, как будто бы от чего-то защищалась.       Сильвер приблизился к матери и положил ей руки на плечи, а затем крепко обнял, гладя её по голове, чтобы та успокоилась. Ему было очень тяжело смотреть на то, как его мама плачет. Парень уже представлял, что она будет его отпускать с тяжёлым сердцем, через силу и страх.             — Пожалуйста, мама, не лей слёзы попусту. Я обещаю тебе, что вернусь живым. И ты обязательно начнёшь ходить и будешь танцевать так, как тогда, — тут его глаза уже сами намокли и по щеке покатилась слеза, повиснув на остром подбородке.             — Если ты просишь меня не плакать, то почему сам роняешь слёзы, Сильвер? — спросила мать, прижав того к себе и начав гладить его по рыжей копне волос.             — Я плачу потому, что эта мысль идёт от сердца, мам. Всё обязательно будет хорошо, я никогда не позволю себе допустить то, чтобы ты плакала из-за меня, — от чувств, которые его сейчас переполняли, он раскраснелся и обнял мать, что было сил.       В ближайшие несколько лет у Сильвера точно не будет этой привычной возможности обнять близкого человека настолько сильно, а значит нужно насладиться моментом. Сын и мать сидели так ещё некоторое время и обсуждали актуальные темы, начиная от сплетен местного окружения, в которых Сильвер зачастую не участвовал, заканчивая вопросами королевства, где осуждали правление нынешнего короля, политика которого не устраивала народ. Вскоре к ним присоединился отец, который проходил мимо комнаты, но решил заглянуть. Спустя какое-то время разговор сошёл на обсуждение погоды и юноша решил оставить родителей одних. Он аккуратно покинул спальню и вышел на улицу. Здесь уже не было так прохладно, как в родительской спальне, но утренняя свежесть присутствовала. Снаружи не было ни души, кроме одной девушки. Это была знакомая Сильвера — девушку звали Тея, она была единственной дочерью местного кузнеца из четырёх детей, которые не выжили, да и мать её умерла при родах последнего. Впрочем Тея никогда не затрагивала эту тему и приняла позицию, что ей всё равно, ведь мать она не помнит. Девушка была старше Сильвера на два года и считалась местной красавицей, которая нравилась всем парням, да и ему, признаться, тоже. Сейчас девушка задумчиво копалась в земле — парень не видел, чем конкретно она занимается, а поэтому подошёл ближе.             — Доброго утра, Тея, — поприветствовал Сильвер ту и присел рядом, — чем занимаешься?             — О, Сильвер, — девушка стряхнула землю с белоснежных рук, — взаимно доброго утра. Я, как видишь, убираю лишнюю траву, а то глаз мозолит. Планирую здесь посадить несколько цветов, тётушка Эстер подарила пару мешочков семян!             — О, здорово. Когда будешь садить?             — На днях, — неопределённо ответила Тея, заправив прядь светлых волос за ухо, — было бы славно, если бы ты мне помог. Справились бы быстрее…             — А, Тея… — он замолчал, растерявшись, — я не уверен, что… мне нужно будет уехать на какое-то время, так что не получится.       Тут Тея начала проявлять невероятное любопытство и кучу вопросов Сильверу теперь было не избежать. Он знал, что эта девушка любит сплетничать обо всём подряд. Это, конечно, не очень положительная черта, но и плохим человеком Тею назвать нельзя было. Парень понимал, что никто неидеален, а потому относился к этому лояльно.             — А куда ты поедешь? — в её серых больших глазах стоял вопрос.       Парню не очень хотелось делиться своими планами с ней, ведь они были недостаточно близки для этого. Да и думалось Сильверу, что после его отъезда всё равно все местные об этом узнают и потом будут очень долго судачить. Сильвер неоднозначно ответил той:             — В-в-в… в другое королевство.             — Можно было и не врать, — с обидой в голове сказала Тея, отведя взгляд и вернувшись к своему прежнему занятию.       Сильверу стало очень неловко, потому что вот так врать симпатичной девушке, причём делая это неумело — самый ужасный поступок. Парень покраснел и уже хотел начать извиняться за то, что он зря так сделал, но Тея снова принялась говорить:             — Если не хочешь об этом говорить, то сказал бы сразу, я бы помолчала. Я ведь не навязчивая дурочка, которая тебя будет стоять у тебя над душой, — её пухлые губы тронула лёгкая улыбка, от которой Сильверу стало чуть легче.             — Спасибо за твоё понимание, Тея.             — Родители-то знают?             — Да, я им уже сообщил. Не против.             — Даже твоя матушка? — Тея знала о состоянии здоровья Жанны, а потому не могла об этом не спросить.             — Я с ней это обсудил, теперь всё в порядке.             — Удивительно, она же тебя так любит, что дальше дома не выпускала раньше, а тут…             — Нужно зарабатывать деньги, Тея. Без них тяжко.             — Ну, мне бы не знать, — пожала плечами девушка, — мой отец сам из кожи вон лезет, лишь бы меня прокормить. Да и к тому же собирается замуж меня выдавать.             — Как так?! — непонимающе спросил Сильвер, ошарашенный этой новостью, — Надеюсь, не против твоей воли?             — Ох, я была против замужества, но отец меня даже слушать не желает. Сказал, что «это вопрос материальный, а не духовный», и попросил больше не поднимать эту тему, ведь уже всё решено, — на этом моменте Тею охватила такая невероятная злоба, что она сжала кусок земли и со всей силы бросила его в стену своего дома, — ненавижу, когда решают за меня!             — Если не секрет, то скажешь, кто жених?             — Какой-то олух из богатой ирландской семьи! Я с ним недавно встречалась, его семья пригласила нас с отцом на ужин. Мне он не понравился сразу же — глаза, как у чёрта, а ухмылка… это надо видеть.       У Сильвера глаза округлились от такой новости, он даже потерял все слова, которые бы были уместны в этой ситуации, а потому просто выразил сочувствие.             — Сочувствую, Тея…             — Я не договорила! Выдадут меня в следующем месяце, а потом поеду жить к ним в поместье, буду как рабыня, трудиться за грош! Так отвратительно, что своё восемнадцатилетие я встречу в рабстве, а не на свободе, — её голос стал заметно тише, она ласково погладила землю.       Парень понимал, что Тее нелегко об этом говорить, и ему хотелось её обнять, но пропасть между ними не позволяла этого сделать. Сильвер потупил взгляд, поднялся и отряхнул тёмные, местами выцветшие, штаны. Учесть быть выданной замуж не по любви, а по выгоде родителей ждала всех юных девушек, да и не только их. Маленьким девочкам, даже не заглянувших за занавесу юношества, предварительно выбирали мужа на будущее, когда те даже и не были в курсе. Парню от этой мысли было не по себе, а оттого по нему прошли мурашки. Он оглянулся в надежде встретить ещё кого-то знакомого, но за это время тут так и не появилась ещё одна живая душа. Подумав, что делать ему здесь больше нечего, он решил заглянуть в порт, где как раз стояло пришвартованное судно. В этот порт регулярно заглядывали пираты, продавая свои товары, которые они раздобыли за время своего странствования. Сейчас там был виден один человек, а потому Сильвер решил попытать удачу завести с ним диалог и прояснив, как всё устроено.             — Тогда я пойду. Удачи тебе, Тея, — он почесал затылок и улыбнулся, — может, мы ещё увидимся.       Тея быстро встала и отряхнула подол своего платья, сдув прядь волос со лба. Её длинные светлые косы лежали у неё на небольшой груди. Она приблизилась к Сильверу и захватила его в тёплые объятия. Парень, на секунду опешив, встал столбом, но после пары мгновений приобнял её в ответ. Он почувствовал, как его щёки покрылись румянцем от смущения, ведь ему ещё не приходилось обниматься с Теей. От этой девушки приятно пахло жасмином, и Сильвер вдохнул этот запах глубже, дабы сохранить его в памяти на долгие годы. Тонкая рука Теи поглаживала его спину некоторое время, затем девушка отстранилась, искренне улыбнувшись.             — Лёгкой дороги, Сильвер, — она начала нервно теребить левую косу, отведя взгляд, — я буду скучать по тебе.             — Спасибо, — он поклонился той в жесте благодарности, — если на тебя временами будет нападать печаль, всегда вспоминай, что я ещё не посадил с тобой цветы. А я это обязательно сделаю, уловила?       Тея дерзко дёрнула бровью. В её глазах пробежала искра озорства.             — Уловила. Оставлю эти семена до твоего приезда обратно. С ними ничего не случится, гарантирую!       В этот момент сзади раздались детские смешки, которые явно сдерживались, но сил молчать уже не было. Тея обернулась, а Сильвер заглянул той за спину. Сзади них стояли маленькие дети в обносках и хихикали. Несложно догадаться, что всё это время их разговор подслушивали эти ребята. В этот момент от нежной и хрупкой Теи осталось ни следа — она будто бы поменяла личность и сейчас была готова порвать в клочья этих малолетних пакостников.             — Ах вы, мелюзга, я сейчас вас…! — закричала в гневе Тея, побежав за теми, которые уже удирали прочь, увидев взор девушки, — А ну, стоять!       Подол её платья зашуршал, туфли зацокали по земле, а косы полетели в стороны. Сильвер рассмеялся из-за такой ситуации, она вызывала улыбку. Да уж, думалось ему, сейчас этим малолеткам явно не поздоровится, если Тея их догонит. Признаться честно, ему тоже стало слегка неловко, что за всё это время их тесного контакта и откровений за ними пристально наблюдала шайка детей, но ведь в этом нет ничего такого, хотя с другой стороны им только повод дай и вот родилась новая сплетня! Горячая новость: «Сильвер и Тея тайно встречаются, но никому об этом не говорят!»… Парень сплюнул. Ну и глупость. Может она ему и нравится и порой он мечтает о ней перед сном, но никогда в жизни этого не произойдёт, да и тем более она скоро замуж выйдет. Пускай и не по своему желанию, но выйдет. Становиться малолетним любовником звучит больше позорно, чем благородно.       Понаблюдав за стремительно отдаляющейся фигурой девушки ещё пару минут, Сильвер двинулся к порту лёгким шагом, запихав руки в глубокие карманы. Он что-то насвистывал себе под нос, пока вокруг него пробуждался окружающий мир. Приблизительно через десять минут юноша уже был около порта, но тот человек, которую он заметил, пропал. Сильвер оглянулся по сторонам, но он никого не увидел, стояло только одинокое судно — старая деревянная рухлядь с опущенным флагом, на котором красовалась крупная дыра либо от пули, либо кем-то проеденная. Волны тихо бились о каменистый берег, успокаивающе действуя на Сильвера. Он выдохнул и подошёл к судну ближе, чтобы его рассмотреть. Да уж, ему явно не показалось, что оно повидало многое. Сразу видно, когда корабль старый — весь пошарпанный, нижняя его часть была облеплена ракушками и прочей гадостью… Сильвер сглотнул. В этот момент чья-то тяжёлая рука легла ему сзади на плечо.             — Что тут забыл, малец? — спросил грубый голос.             — Здравствуйте, эм… — обернулся Сильвер и увидел перед собой грузного загорелого мужчину, чьё лицо было нещадно изрезано морщинами. На вид ему было больше шестидесяти лет.             — И тебе не хворать. Любуешься моей красавицей? — спросил он и загоготал, назвав красавицей это судно, стоящее на воде.             — Ну, как сказать, я искал здесь того, кто может принять меня в пиратский отряд, — ответил Сильвер, отведя взгляд от лица незнакомца.             — Не думаешь, что ты ещё слишком юн для такого? — чёрные глаза того заблестели удивлением. Да уж, не каждый день встретишь молодёжь, когда захочет связать свою жизнь с такой опасной и преступной деятельностью.             — Жизнь так надиктовала, мистер… как вас правильно называть?             — Все зовут меня капитан Остерман, — гордо представился мужчина, — тогда как твоё имя, малец?             — Я — Сильвер Картер, — в ответ представился паренёк, и после этого они обменялись крепким рукопожатием. Рука у капитана была жилистая, она крепко держала руку того.             — Начало положено, — бросил Остерман, — славно. Если ты метишь в капитаны, то тебе придётся ой как потрудиться, салага.             — Я знаю, капитан. За этим и пришёл, — твёрдо ответил парень.             — Хороший настрой. Для начала тебе нужно ознакомиться с нашим пиратским кодексом, но пока что предлагаю пройти на борт, «мистер», — загоготал Остерман, явно высмеивая это обращение своим тоном, — вы все, городские, вот так друг друга называете?             — Это считается проявлением уважения к собеседнику, капитан Остерман, — сглотнув, ответил Сильвер. В компании этого пирата ему было явно некомфортно и даже слегка страшно.             — Я, знаешь, тоже своего рода интеллигент, только сорок лет проживший на судне в куче безграмотных болванов, — сказал старик, направляясь к своему судну, и Сильвер засеменил за ним.             — Вы стали пиратом приблизительно в моём возрасте? — заинтересовался юноша, поравнявшись с мужчиной.             — Я был постарше, мне было больше двадцати на тот момент, а тебе явно меньше этого возраста. Зелёный ещё, это сразу видно, — в его рту не доставало несколько зубов.             — Расскажете вашу историю, капитан Остерман? — Сильверу было любопытно узнать биографию этого человека. Всё-таки это капитан, как-никак, такого не каждый день увидишь.             — Ну ты не подумай, что я сверхчеловек, всё в точности наоборот. Пошёл в пиратство просто из детского интереса, как и ты, а дальше это переросло в карьеру, если так можно вообще сказать, — усмехнулся Остерман, — пускай это очень тяжело, весь всегда есть риск отдать концы из-за болезней. Например у меня не хватает зубов, я думаю, что ты заметил это. Болел цингой, едва ли не помер прям на борту, но слава богам, выходили…             — Но она ведь лечится достаточно просто! У нас местный лекарь с такими случаями на раз-два справлялся, когда больные цингой его посещали, — не удержавшись от комментария, перебил Сильвер.             — Не перебивай, салага, — сурово произнёс капитан, нахмурив густые, местами седые, брови, — запомни это правило: когда говорит капитан, то все молчат.             — Понял, — сглотнув, кивнул паренёк, продолжив слушать.             — И вот, вылечили меня. В целом хватает всякой гадости — нехватка продовольствия, проклятые сирены… Мне пришлось столкнуться с этой тварью однажды. Голоса у них, действительно, очаровывающие и завораживающие. Настолько, что еле спасся.             — Я читал о них в книгах, — хмыкнул Сильвер, — они красивы, как там пишут?             — Пока чары не развеются — да, а когда пелена рассеивается… страшнее только смерть, малец. Ужасные существа по своей натуре и внешности!       Капитан Остерман и юный падаван взошли по широкому трапу на борт. Пока они поднимались туда, Сильверу показалось, что тот вот-вот даст трещину — настолько он шумел и прогибался под каждым шагом. Морской воздух, который оставлял привкус соли на языке, вихрем ворвался в лёгкие и юноша кашлянул. Борт судна был тёмный и старинный — от пола и бордовых парусов пахло духом свободы и дохлыми крысами. В горле парня встал комок тошноты, от которого он там и не смог избавиться до конца этой экскурсии. Капитан Остерман показал, как на судне всё устроено, рассказал историю принятия флага и то, как его назначили капитаном. Все матросы и прочие личности, которые трудились на корабле, были в городе, где проживал Сильвер и отдыхали в нём ещё пару дней, пока продавались награбленные товары — ценные сокровища, дорогие ткани и предметы искусства. Парню казалось всё это очень интересным и его желание стать пиратом никуда не пропало, а наоборот. Оно стало только сильнее. Остерман вещал о пиратской жизни с откровенным интересом и горящими глазами. Вот кому-кому, а этому старику очевидно жизнь в море дороже спокойного проживания на берегу. Сильвера это удивляло, что несмотря на пережитый ужас капитан не оставил своего дела и на плаву до сих пор. Чуть позже капитан ознакомил юношу с пиратским кодексом и, не особо церемонясь насчёт того, как принять нового человека в свою команду, Остерман посвятил Сильвера в матросы. Пускай это было низшим званием на корабле, паренёк был горд за себя — начало положено, а дальше будет больше.             — Клянусь, — произнёс Сильвер, подняв голову, в ответ на последние слова капитана, — клянусь, клянусь.       Остерман многозначительно улыбнулся и потрепал того по голове, как бы хваля его стойкость и упорство.             — Через два дня, в обеденный час, отправляемся в путь. Будь добр не опаздывать, ждать тебя никто не станет, — коротко ответил капитан, — у тебя ещё остались вопросы?             — Вопросов нет, капитан Остерман. Благодарю вас, — почтительно поклонился Сильвер, — за то, что приняли меня в команду.             — Это половина дела салага. Важно, как ты покажешь себя дальше.       И тогда Сильвер пообещал теперь себе: не сдаваться. После этого они разошлись — капитан куда-то по своим делам, а паренёк — домой. Голова его была занята лишь мыслями о том, как будет дальше идти его жизнь и чем ему обернётся это решение. Сможет ли он выполнить свои обещания, которые дал? Вернётся ли домой живым? Точно не сдастся на этом тернистом пути? Точно ответить Сильвер на это не мог, но приложит для этого все усилия. Он не просто разумное нечто, которое существует в пространстве, а человек, ведь ему есть, что терять. Вскоре он вернулся домой, выполнил свои оставшиеся на вечер дела и сообщил родителям о том, когда он уплывает. Парень смотрел на мать и у него при каждом взгляде на неё сердце кровью обливалось — не хотелось оставлять её одну, но теперь он вынужден это сделать. Отец же держался стойко — не человек, а ходячий кремень. Оставшиеся дни дома Сильвер провёл так, как это было обычно — помогал родным, посещал рынок и просто хорошо проводил время.       Наконец-то наступил важный день — Сильвер заметно переживал и плохо спал всю ночь, с трудом уснув. С утра всё изначально шло, как по маслу — юноша быстро собрал необходимые ему вещи, а мать заботливо перепроверяла, чтобы тот ничего не забыл. Отец в это время уже был на работе — рабочий день начинался с восходом солнца. К обеду он пообещал быть дома, чтобы проводить сына. В целом не происходило что-то примечательное, мама занималась чтением новой книги, которую ей подарил отец. Она очень полюбила любовные романы и жадно читала одну книгу за другой. Ближе к обеду отец вернулся домой и пришло время выдвигаться в порт. Сильвер взял собранную сумку и закинул её на плечо, отец взял мать на руки и таким образом они начали свой путь. Всё это время они разговаривали ни о чём, просто болтали. В какой-то момент женщина вспомнила интересный момент из её жизни:             — Бенджи, а помнишь, как ты нёс меня на руках после того, когда туфли натёрли мне ноги и мне было больно ходить? — она тепло улыбнулась.             — Помню, дорогая. В тот момент ты упорно отказывалась от помощи, сказав, что дойдёшь сама, но когда ты едва ли не упала, я понял, что всё же стоит это сделать.       Сильвер молчал и просто слушал диалог родителей. Да, всё-таки они по-настоящему любят друг друга. Об этом говорят одни только взгляды, нежные жесты в сторону друг друга — отец заботливо нёс мать, а она в ответ гладила его по густой шевелюре. Пускай Бенджамин не родной отец для юноши, он его по-настоящему восхищал — редкий мужчина примет беглянку с ребёнком на руках, не побоявшись осуждения обществом. Этот человек широкой души и очень милосердный. Сильвер любил его и всегда считал настоящим отцом. Родной отец мальчика оказался плохим человеком ветреной натуры, так ещё и предателем — именно из-за него мама была вынуждена бежать в другое королевство. Сильвер не помнит ни его лица, ни имени, ни фамилии. Можно сказать, что они вообще были незнакомы друг другу. Парень считал, что оно и лучше и благодарен матери, что она не стала вдаваться в подробности об этом чудовище в коже человека. Сильверу было достаточно знать, как мама настрадалась после этого урода и как долго шла на пути к хорошей жизни, которая далась ей очень высокой ценой.       Тем временем семья уже подошла к порту, где около судна толкались какие-то люди — очевидно, это была пиратская команда. Все готовились к отправке. Они приблизились и сразу же в сторону Сильвера прилетел нелестный комментарий от какого-то пирата:             — Ого-го, у нас пополнение в отряде? — едким тоном спросил тот, высунув голову вперёд, так как рядом стоящий загораживал вид.             — А ну заткнись! — заорал Остерман таким тоном, как будто это был свирепый тигр, — Иначе быстро отсюда вылетишь.       Тот послушался и замолчал.             — Итак, уважаемые мерзавцы, — капитан возвысился над толпой и жестом подозвал юношу к себе, — на нашем судне появился новый член экипажа. Представься.       Сильвер неуверенным шагом отступил от родителей и озирнулся на них, а затем, сглотнув образовавшийся в горле ком волнения. Он размеренным шагом встал рядом с Остерманом. Ветер, дующий ему в спину, развевал рыжие волосы, которые облепляли его лицо. Парень расправил свои плечи и громко, чтобы всем было слышно, представился:             — Я — Сильвер Картер, ваш новый товарищ и…       Тот неугомонный идиот из толпы прервал речь юного пирата:             — На девку похож. А если ты не знаешь — женщина на борту принесёт гибель судну, — он мерзко улыбнулся и его улыбка шакала вызывала откровенную ненависть к его персоне.             — Держи свой мерзкий язык за зубами, когда я говорю, — отрезал Сильвер и на его лице заходили желваки.       На этом моменте ветер слегка стих — природа будто бы решила таким образом заострить внимание толпы на то, как юноша отстаивает себя и возвышает себя. Он на себе почувствовал этот взгляд капитана — поражённый, восхищающий и в то же время сопернический. У Сильвера от этого появился сладостный вкус азарта на языке. Он продолжил начатую речь:             — Прошу меня любить и жаловать, — его губы тронула лидерская улыбка.       Команда в ответ на это молчала, а тот, кто пытался его задеть, смотрел на того прожигающим взглядом. Родители всё это время наблюдали в стороне, заинтересованные тем, что будет дальше. Остерман рассмеялся и похлопал того по плечу:             — Что ж, началось не на хорошей ноте, но это недоразумение в скором времени уладится.       Они встретились взглядами. Капитан незаметно для всех, только для Сильвера, покачал головой и продолжил:             — Вы, стоит признать, воспитали бойкого мальчишку, похвально, — этот комментарий был в сторону родителей, на что они промолчали, — итак, погружайтесь на судно, мы отправляемся в путь. Боцман, — Остерман подозвал к себе крепкую мужскую фигуру, — подготовь корабль к отплытию.             — Будет сделано, — басом ответил тот и отправился по назначенному ему поручению.       Сильвер, наблюдая за всем этим, решил спуститься к родителям и обнять их. Сначала он ласково приобнял мать, прошептав, что всё будет хорошо, а затем обменялся крепким, мужским объятием с отцом. Родители были искренне рады за своего ребёнка, но, тем не менее, тревожились за него.             — Спокойных вод тебе, сынок, — пожелала мама, а отец следом добавил с задором в голове:             — И ценных сокровищ!       Сильвер поклонился, внутри себя проговорив: «Да будет так», а затем быстрым шагом оказался на судне, всё ещё смотря на родителей, но теперь издалека. Как только корабль стал отплывать, позади родителей появился хрупкая фигура девушки со светлыми волосами. В ней он узнал Тею. Она, запыхавшаяся, подбежала к самому краю и крикнула, опустившись на колени, что было силы в её голосовых связках:             — Я буду скучать по тебе!       Парень удивился из-за такой неожиданности и помахал ей рукой на прощание, прокричав в ответ:             — Не забывай про данное мною обещание, Тея!       Ветер, заботливо нёсший на своих сильных порывах, что отдавались громким шумом в ушах, подхватил слова, и они понеслись к девушке. Воздух пах морем и приближающимися приключениями — Картер вдохнул поглубже и вдруг понял, что морской воздух не такой уж и противный, как почувствовалось ему в первый раз. Кто знает, что же его ждёт вдали от дома, но парень вовсе не жалел о своём решении. Его мысль так быстро превратилась в реальное событие, что он не мог не удивиться такому. Сейчас жизнь была щедра к Сильверу, но внутри себя он всё равно надеется, что родители не будут забывать молиться о его жизни.