Моя тихая гавань

      Тяжёлая тема, последствий от которой боялся Джеймс, уходит в тень также плавно, как и появляется. Эмоции, что накрыли женщину, позволили Супамону узнать тяжёлую тайну — трагедию их семьи, ну а как вишенка на торте — и Нэт узнал. Случайности вот таким вот образом забавным наложились друг на друга, но, учитывая, что всё закончилось не так плохо, как думалось изначально, Джеймс, вроде бы, даже рад. Хоть это дело очень личное и тяжёлое, но это знание помогает Супамону лучше понять Нэта, лучше понять его семью. Здесь есть о чём подумать, есть что осознать, к примеру, насколько сильной личностью является Сирапхоп. Столкнувшись с такой страшной потерей, парень не кинулся в бездну раздирающей боли и отчаяния, а смог собрать себя по частям ради сына, ради бабушки и дедушки. Это ведь дорогого стоит, и, поверьте, не каждый сможет преодолеть столь травмирующие события. Даже те слова Масуми о том, что некие события изменили Нэта, находят своё понимание. Сложно было бы остаться прежним, да уж…       А ведь время идёт, неуловимо мчится вперёд. Джеймс прибыл на остров осенью, а вот, выгляни за окно, да там снег. Белый и такой воздушный — красота. И ведь с другой стороны он пробыл здесь всего ничего, но время так относительно, а главное, оно и правда лечит. Во всяком случае, у Супамона появляются силы на то, чтобы встретиться с проблемой лицом к лицу. Теперь ему не так страшно читать комментарии, смотреть актуальные новости, отвечать на назойливые сообщения тех, кто когда-то считался «друзьями». Жизнь не така уж и сложная, как может показаться. Изнеженный, привыкший получать всё, что только захочет, Супамон стал сильнее и твёрже. Теперь он не побоится ответить и защититься, теперь он не будет так доверчиво открываться людям. Ради был слишком идеальным, и это должно было напрячь его с самого начала. Так ведь просто не бывает, ведь люди сами по себе не совершены. — Снова читаешь комментарии? — недовольный, тихий голос раздаётся из-за спины, и Супамон, спокойно кушавший торт с чаем, вздрагивает, сразу же откладывая смартфон в сторону. Он поднимает глаза на Нэта, который с лёгким осуждением смотрит на него. Последние три дня они почти-то всё время проводили на источниках — дел там на самом деле полно, и только теперь у парней появилась возможность отдохнуть, побыть дома. — Что значит снова? — сразу же обороняется Джеймс. — А то и значит, — фыркает Сирапхоп, усаживаясь рядом. — Может, телефон у тебя забрать? — а сам хитро щурится.       Хохотнув, Супамон закатывает глаза: — Ну конечно. У меня родители не забирали никогда, а вот ты заберёшь! — Вот надо было забирать, — выдыхает Нэт, проворно двигая чужой смартфон к себе. — Может, послушнее был бы!       Джеймс заливается хохотом. Вот уж точно — воспитание! — Ты чего? Отдай!       Но Сирапхоп, добродушно улыбнувшись, прячет телефон в карман своей толстовки. Не сказать что он уж прямо-таки категорически против того, чтобы Супамон вычитывал всё то, что о нём пишется, но просто смысла в этом не видит какого-либо. Одно дело, если бы Джеймс уверенно выступал против человека, что опорочил его честь, собирал доказательства, подавал в суд — то есть защищался бы, ну а читать для того, чтобы лишний раз поплакать, расстроиться или убедиться в том, что мир сходит с ума — к чему это? Вот твоя жизнь — безопасный, комфортный дом, хорошие и добрые люди рядом. Живи и радуйся. — Ты правда не отдашь мне? — исподлобья смотрит Джеймс, не совсем понимая, какую игру затеял Нэт. Интересно, но и смартфон свой вернуть хочется, ведь на нём столько прекрасных фотографий, которыми он никогда и ни с кем не поделится. — А ты перестанешь читать всё это?       Супамон недовольно вспыхивает: — Да почему я не могу это читать? Я хочу быть в курсе того, что происходит… — А зачем тебе быть в курсе? — перебивает его Нэт, чуть склоняя голову. — Разве ты не решил сбежать от этой жизни, этих людей? Забудь и всё.       Как забыть-то? Да, сбежать хотел, спрятаться, но отвернуться или сделать вид, что эта часть жизни попросту ему больше не принадлежит, не беспокоит — не может. Да как же это? Так проблему не решить, а вечно прятаться в безопасных стенах чужого дома не получится. — Бегать всю жизнь не получится, Нэт, — тихо выдыхает Джеймс, скрещивая руки на груди. — Сегодня со мной связывался юрист моей семьи. Родители суетятся… собирают доказательства, чтобы в суд подать… — Как-то не очень ты этим воодушевлён.       Супамон делает глубокий вдох, скованно посматривая на Нэта. Его спокойность заряжает. — Не уверен, что хочу этого… — В любом случае, — встаёт Сирапхоп, опуская ладонь на плечо парня, — чтение писанины в соц. сетях тебе ничем не поможет. Оставь это. Ты как только телефон в руки берёшь, сразу мрачнее тучи… — Пф! — Джеймс тоже поднимается с места. — А от тебя прямо-таки ничего не скроешь!       Нэт усмехается: — Что есть, то есть.       Супамон мягко смотрит на парня, отдаваясь во власть нежным, умиротворяющим эмоциям: как всё-таки хорошо может быть дома, особенно, когда этот дом — человек. Раненный и преданный, он нашёл утешение в том, чья душа была тоже искалечена, а о глубине ран уже не судят. Нельзя ведь обесценить одну трагедию за счёт другой, правильно ведь? Следует оставаться человеком в любой ситуации и проявлять понимание к чужой боли. Джеймсу невероятно кружит голову тот факт, что Нэт открывается ему, в меру своих возможностей, хоть и совсем немного, но ведь Супамон такой один. Есть ли в мире ещё хоть один человек, на которого Сирапхоп может смотреть с такой нежностью и влечением? Это судьба их свела. — Не хочешь прогуляться? — предлагает Нэт. — За ночь столько снега выпало. Возле леса такую горку огромную сделали. Глаза Джеймса сразу же загораются, а воодушевлённый, наивный взгляд вызывает привычную усмешка на лице Сирапхопа. — Я никогда не катался с горки! На лыжах, на сноуборде… — Ха-ха-ха! — перебивает Нэт парня, разразившись смехом. — Ну что-о-о-о-о?       Но Нэт так сильно смеётся, что о стул опирается. — Покатался и на том, и на этом, а на самом привычном и обыденном — санках, нет? — Ну… знаешь ли!.. — почему-то становится стыдно. — Мы пойдём кататься, или ты просто пошутить хотел? — Пойдём, — посмеиваясь, Нэт почёсывает бровь. Странный он — Джеймс, в его понимании. Казалось бы, звезда мирового масштаба, и должны быть сплошь капризы и недовольства, но Супамон, на удивление, скромен и благодарен ко всему, что делается. Это приятно. Нэт всегда ценил в людях простоту. — Иди, одевайся… — а рукой скользит вниз по спине, задерживаясь на талии. Но Супамон, загоревшийся желанием прогулки на снегу, не обращает внимания на такой жест. Он со всех ног несётся в свою комнату, чтобы как можно быстрее одеться потеплее. Морозная свежесть уже начинает пробираться в его лёгкие, а ведь это он даже не вышел на улицу! — Чего копаешься? — громко обращается к нему Нэт, стоящий у двери. Кажется, он собрался намного быстрее Супамона. Плотный, тёмно-синий комбинезон, куртка в цвет и шапка с весьма забавным помпоном. Впрочем, Джеймс ли выглядит лучше? Он же свой зимний костюм тоже на острове прикупил — его-то гардероб не предназначен для такой холодной среды, и единственная разница в их одежде, это шапка. Джеймса позабивал головной убор Нэта, ну а Сирапхопа снова насмех пробивает: ну вроде бы взрослый парень, а шапка для мальчишки маленького — ну куда эти кроличьи уши? — Да иду я! — довольный, но бурчащий, Джеймс чуть ли не бегом направляется прямиком к Сирапхопу, который ловит его в свои объятия. — Вот видишь! Я уже готов! — Вижу, — кивает Нэт, хватая в ладонь одно из болтающихся ух. — Сора оценил бы… — Да что такое? — игриво Джеймс отталкивает Нэта, стараясь смотреть как можно строже и недовольнее. — Она очень милая! И Аризу-сан понравилась! — Ну ещё бы… — фыркает Сирапхоп, уворачиваясь от детских ударов Джеймса. — Для ребёнка, лет трёх… — а сам посмеивается, находя весьма уморительные надутые щёки, выглядывающие из-под плотного шарфа. Кто бы мог подумать, что Супамон окажется таким очаровательным? — Ты противный… — бормочет себе под нос Супамон, следуя за парнем, а сам улыбку прячет. Счастливую, очень такую довольную. Нет, ну кто бы мог подумать, что их отношения перейдут на такой уровень? Непонятно Джеймсу лишь одно: причина, по которой Нэт так резко поменял своё мнение о нём, даже не так… С чего вдруг он решился на такие продвижения в их отношениях? Одиночество ли? Или Аризу-сан по шапке настучала? Или… жалость? Просто… должна же быть причина такого поведения. Просто обязана. Вы не подумайте, Джеймс не жалуется, ведь он уже признал себе, что влюблён в Нэта, но не хочется разочароваться, по итогу. Совсем не хочется… — Ты, порой, хуже Соры, — добродушно вздыхает Сирапхоп, пропуская Супамона вперёд. Он ждёт, когда парень первым обуется, спустится на улицу, и только после этого обувается сам. Галантность и воспитанность этого парня бросались в глаза с самого начала, и это несмотря на все грубости и колкости, что были сказаны. — Ну что тут скажешь, — потягиваясь, произносит Джеймс. Взглядом жадно пробегается по усыпанному снегом двору, с каждым новым вдохом наполняясь сказкой, радостью и безграничным ощущением счастья. — Привыкай, — а затем, со всей серьёзностью, смотрит на Сирапхопа.       От такой наглости Нэт нервно хмыкает: — Ну ничего себе…       Ну а Джеймсу-то что? Он человек простой — любите его таким, какой он есть. — Пошли, кулёма, — Сирапхоп берёт Джеймса за руку, уверенно ведя за собой. Не сомневаясь ни минуты, не обращая внимания на препятствия, ах, как было бы здоров, веди его так Нэт по всей длинной, красочной жизни! А может, Супамон окончательно с ума сошёл, раз решил, что сможет на таких правах остаться в этой семье? Кто же его примет как пару Нэта, да и сам Сирапхоп… Они целовались всего раз, а после этого между ними было просто общение и… Джеймс ведь не близости ждёт, а понимания и ощущения взаимности. Нэт же закрытый человек, как и сам Джеймс. Они оба позволяют знать друг другу только то, что считают допустимым, ведь ни один из них, в конце концов, не может просто вот сесть и вывалить всё, что на душе копится.       До горки приходится идти, прилагая не мало усилий. Уже через пару шагов Джеймс просится вернуться обратно, пока далеко не ушли, но Нэт настаивает на том, что и горка находится не в далеке. Шагом больше, шагом меньше — к чему сдаваться на полпути?! Просто здесь не расчищают снег. Огромные глыбы, едва протоптанные немногой молодёжью дорожки — всего этого недостаточно, чтобы спокойно дойти до места назначения. Джеймс же никогда и не жил в местах, где бывают снегопады, а уж тем более ему не приходилось утопать в глубине белого хлопка, переводя тяжёлое дыхание. — Ну давай вернёмся, — хватаясь за руку Нэта, выстанывает Супамон, давясь на каждом вдохе. Что тут скажешь. Физически парень не из самых крепких. Признаёт. — Да пришли уже, — снисходительно улыбается Нэт, помогая Джеймсу выйти на вытоптанный путь. — Посмотри, — а сам рукой показывает на действительно немаленькую размером гору. — О! Ого!       Поправляя шапку, сползшую на глаза, Джеймс, округлив глаза, восхищённо смотрит на немалых размеров объект. — И кто же её делал? — Да мужики местные, — отвечает Нэт, а сам с санками на плечах идёт в сторону горы. — Из развлечений — это самое любимое. И для детей, и для взрослых тоже. Забираться вот тут… — А где ступеньки?! — ужаснувшись предстоящего маршрута, спешит уточнить Супамон. Но Сирапхоп вновь начинает смеяться. — Какие ступеньки, горе луковое? Ноги есть, вперёд и с песней! — Варварство! — не скрывает недовольство Джеймс, но послушно плетётся вверх это огромной, казалось бы, нескончаемой глыбы. Вот только то, что, порой, кажется непреодолимым испытанием, оказывается не таким уж и тяжёлым путём. — Больше жаловался, — довольно заключает Нэт, делая завершающие шаги на вершину горы. Джеймс молчит, заворожённо смотря перед собой: какая красота раскинулась вокруг! Белоснежным покрывалом в наступающем мраке ночи накрыты людские дома, от чего ощущения комфорта и личного счастья ощущаются особо остро. — Ты посмотри, Нэт… — полушёпотом. — Как же красиво… Дай телефон! — резво поворачиваясь к парню, который только начал получать удовольствия от созерцания такой прекрасной картины. — А? — он даже сразу и не понимает, чего именно от него хочет Супамон. — Шутишь, что ли? — с лёгким осуждением. У кого-то, кажется, зависимость от гаджетов. — Да бро-о-о-ось, — переминается с ноги на ногу Супамон, моляще смотря на Нэта, но у того перед глазами не просьбы капризного красавца, а милый, краснощёкий парень, у которого глаза горят ярче ёлочных игрушек, что будоражат чувствительные сердца. — Такое ведь не каждый день увидишь! Почему нельзя сделать фото на память?.. — а сам с неким интересом всматривается в карие глаза, и, кажется, Супамон упустил момент, когда стал получать разрешения на свои хотелки.       Свой смартфон Нэт протягивает молча, позволяя Джеймсу сделать желаемые фотоснимки, да и честно сказать, в этом ведь правда есть свой особый шарм. Эти фотографии через год или десять лет, но обязательно навеют приятные, тёплые воспоминания, и, возможно, морозный воздух знакомо прорежется в лёгких целым зимним садом. Уж не знает Супамон, откуда столько смелости в нём берётся, но, повернувшись лицом к спокойно стоящему Сирапхопу, резко притянув опешившего парня к себе, Джеймс делает пару совместных снимков, молча возвращая смартфон его владельцу. И прежде, чем Нэт задаст хоть один смущающий вопрос, Супамон спрашивает: — Мы кататься-то будем?       Мягко улыбнувшись, поправив горе-фотографу шапку, Нэт двигает сани, указывая Джеймсу на место, куда тот должен сесть, а сам усаживается позади парня, крепко прижимая хрупкое тело к себе ближе. Несмотря на толстый слой одежды, складывается впечатление, что улетит Супамон с этих санок ой как далеко. И где его потом искать, в каких сугробах откапывать? А Джеймс даже губы крепко сжал, пока сердце в ожидании тяжело стучит по рёбрам. Он первый раз в жизни будет съезжать с горы вот таким образом, и ему страшновато, но с тем же уже и не терпится. Он, было, хочет попросить Сирапхопа предупредить заранее, когда решится начать их спуск, когда успевает осознать, что сани начинают своё движение, и вот они уже летят с этой горы вниз. Эмоции, что не описать словами. Улыбка буквально расползается до ушей, а морозный ветер, что ласково затискивает и без того розовые щёки, бодрит. — Ещё! — вскакивает едва спустившийся Джеймс. — Я хочу ещё!       И знаете, забираться во второй, третий, да и следующие разы, оказывается намного проще чем в первый, ведь незабываемое чувство полёта, которое проживает Супамон при спуске с горы, нельзя сравнить ни с чем. Ощущая себя одновременно маленьким мальчишкой, он чувствует, что может в этом мире всё! Что он свободен и волен поступать так, как того захочет. Морозный ветерок словно приоткрывает в душу двери, проветривая те мысленные застои, что не позволяли двигаться вперёд. Привыкший получать наслаждение только от материальных благ, Джеймс, сейчас с головокружением осознаёт, насколько глубоки и чисты могут быть, казалось бы, банальные действия.       Окрылённый чувством лёгкости и счастья, в очередной раз спустившись с горы в объятиях Нэта, смеющегося Супамона немного заносит уже под конец, и оба парня валятся с саней, задорно, лучисто хохоча. Нэт уже собирается в шутку пожурить Джеймса, возможно, прижать к себе покрепче, да закопать в снегу, чтобы больно довольным не был, как в следующее мгновение чувствует на своих губах мягкое, горячее прикосновение. А кто его знает, откуда набирается столько смелости у Супамона, но в голове совсем пусто, а сознанием завладевает всепоглощающее ощущение счастья. Вот оно — лежит под ним, зачарованно и слегка смущённо смотря в ответ на такие действия. Но Джеймс, не встретив сопротивления, лишь плотнее жмётся к губам, которые приоткрываются в сладостном воплощение чуда.       Домой возвращаются быстрее и легче. Они почти что не разговаривают, зато много улыбаются и обнимаются, вынужденно тормозя едва ли не каждый метр. Ну а что же ещё остаётся делать двум людям, в сердцах которых разгорелось целое пламя? Их объятия друг для друга ощущаются самым безопасным местом на планете, и оба стремятся быть ближе, не задумываясь ни о чём. Нэт уже признался себе, что человек, что нагло и бесцеремонно поселился в его доме, оказался поразительным образом одновременно тем, кто раздражал, и тем, к кому необъяснимо тянуло. Сейчас же, находясь во власти этих простых, но таких понятных чувств, Нэт чётко осознаёт причины, по которым опасался это связи. Вот только поздно что-то менять, поздно даже задумываться о подобном. Подпустив к себе человека так близко, как он может отвергнуть его? Как он может отвергнуть то, что шепчет ему собственное сердце?       Когда оба человека умеют ценить моменты и мгновения, наполненные жизнью и эмоциями, между людьми способна установиться особо крепкая связь.       Супамон и правда не замечает, как они добираются до дома. Время утопает в объятиях и прохладных прикосновениях губ к румяному лицу, а ещё Нэт, между делом, везёт его на санках, и всё это тоже впервые в жизни! Джеймс с большим удовольствием записывает видео на смартфон Сирапхопа, не забывая давать указания: «вези меня, моя лошадушка!» И Нэт везёт, молча улыбаясь.       Дома вновь никого не оказывается — в предновогодний месяц число заказов особенно возрастает, так что работы там непочатый край. И именно сейчас особо приятно вернуться в дом, который встречает тишиной, потому что между парнями пылает страсть, горит желание быть ближе, узнать, насколько вообще возможно это ближе. Едва успев скинуть верхнюю одежду, длинные, изящные пальцы по-хозяйски путаются в чёрных волосах, пока руки их хозяина цепко хватаются за тонкую талию. Во мраке комнат, лишённых света, передвигаясь лишь по памяти, два парня не сводят друг с друга глаз. В одних горит острая нужда и глубокая страсть, в других болезненная нежность и похоть, а ноги сами ведут до нужной комнаты. О чём он там вообще с утра переживал? Комментарии, суды… Сейчас вот волноваться нужно о том, что бабочки в животе не на шутку распоясались, и возбуждение, что стягивается в комок, готово вот-вот залить собой каждую клеточку юного тела.       Нэт первый нарушает эту дистанцию, жадным, влажным касанием обжигая кончик пухлых губ. Язык скользит по верхней губе, прежде чем смачно облизывает внутреннюю сторону. Вздрогнув от столь интимной и желанной ласки, Джеймс, что есть силы, давит на голову Сирапхопа, смело скользя своим языком вглубь чужого рта. — М-м-м-!..       Вырывается сладкий, протяжный стон, и Джеймс оказывается прижат к двери комнаты, которая не так давно стала его собственной. Позволяя Нэту делать то, что тот хочет, нога Супамона оказывается приподнята, а Сирапхоп ближе жмётся к паху, стараясь максимально усилить столь обжигающее давление. И ведь мало, так безумно мало!       Удобнее повернув голову в бок, Нэт глубже проникает во влагу чужого рта, нежно, но настойчиво скользя по чужому языку. Он блаженно застывает, когда Джеймс всасывает его язык, он жадно сжимает бедро Супамона, когда ласкает чужое нёбо, и дело-то, считай, за малым. Просто открой дверь, войдите в комнату, а дальше страсть опалит одежду, и оба загорятся единым пламенем. — Пра-а-а-аздник к нам приходит, пра-а-а-аздник к нам приходит… — раздаётся радостное пение со стороны прихожей, и Нэт, не до конца понимающий, что происходит, отстраняется от Джеймса, который всем телом продолжает стремиться к парню.       Мазнув языком по приоткрытым, так сладко просящим губам, Нэт насильно отстраняется, поворачиваясь лицом к подходящему брату. Джеймса старается прикрыть собой, ведь только взглянув на парня, можно сразу же всё понять: — О! — Масуми расплывается в широкой улыбке, завернув за угол. — Вы дома! Я-то думал никого!.. — а сам весело так подмигивает брату. Джеймс же, стоя позади, понемногу приходит в себя. Возбуждение полностью не спало, но теперь-то парень хоть понимает, что они в доме не одни и продолжить не могут. — Я хве купил! Пошлите ужинать! …вку-у-у-у-ус настоя-я-я-ящий!.. — и, пританцовывая, идёт в сторону кухни, а Сирапхоп, хищно усмехаясь, поворачивается в сторону смущённого, но упрямо смотрящего на него парня. Почему-то ждёт Нэт, что Джеймс попытается сбежать, скрыв своё желание за дверью, но парень, напротив, резко подаётся вперёд, оставляя на приоткрытых губах пошлый, влажный поцелуй, и только после этого, показав Сирапхопу язык, скрывается за дверью своей спальни. — Вот же зараза… — усмехается Сирапхоп, пальцами скользя по влажным губам. Ну ничего. Ещё посмотрим, кто первый сдастся в этой игре.