Неправильный вампир

      Натаниэль окончательно перестроился на ночной образ жизни. Днём комната находилась под стражей Марка, пока Нат отсыпался, а в сумерках можно было и поработать. Но у такого режима был один существенный минус — под окнами то и дело шлялась нечисть да охотники.       Этой ночью Натаниэль углядел ту самую, что спасла его от тролля. Тусклый свет фонаря подсвечивал её серьёзное лицо — она дежурила.        Куртцберг, не думая, кинул в неё скомканный лист, на котором был её портрет, и спрятался, боясь, что она узнает автора.       — Эй, Натти! Я хочу кушать, скоро уже утро. — Натаниэль успел позабыть о новом соседе, которого нужно кормить за свой счёт, — Так, свали-ка от окна, иначе меня заметят! — Марк закрыл шторы и сел на кровать.       Куртцберг продолжал смотреть в сторону окна и протянул ему руку без колебаний — он мечтал о Мэри. Желание поговорить с ней, пообедать, а потом предложить ей стать его моделью, было самым заветным.        — Ах, вампирья матушка! Я уже и забыл, насколько влюблённые люди вкусные! — в глазах Марка будто появились сердечки, — Адреналин и серотонин делают кровушку такой сладкой и нежной! Эй, Нат! — он смог вывести соседа из транса, — Можно попить из шеи?        — Чем тебя рука не устраивает?       Марк соврал:       — От рисования твоя рука та-а-а-ак напряглась, что мышцы похожи на твёрдые булыжники. — Натаниэль прищурился, — Грубо говоря, плоть жёсткая, до сосудов сложно добраться!        — Опять ты говоришь что-то умное. Ну, если добавишь побольше чудо-анестезии... Или как это называется? Пей так, чтоб я вообще не чувствовал боли!        — Ты почувствуешь такое удовольствие, которое не получал ни с одной девушкой!        Марк медленно наклонился к шее Натаниэля. Расстегнул первые две пуговицы льняной рубашки. Выдохнул, отчего Ната передёрнуло. Лизнул её в нескольких местах и поцеловал выбранное место. Его зубы слегка поцарапали кожу перед тем, как аккуратно пронзить её.        Натаниэль действительно не чувствовал ничего, кроме удовольствия. Его щёки пылали, а сердце так быстро стучало, а голова шла кругом.        — Ой! Я перестарался! — Марк прекратил трапезу, так как Куртцберг потерял сознание, — Натти... Извини меня, пожалуйста. Кровь с гормонами такая редкая и дорогая, что я не смог устоять... — он положил его на кровать, рукой пытаясь остановить кровотечение, — Надеюсь, пара повязок и красочный сон загладят мою вину. Скажи мне, Натаниэль, тебе понравилось?       — Да... — ответил тот, не просыпаясь. * * *       Натаниэль проснулся на кровати. За окном было непонятно — то ли раннее утро, то ли поздний вечер.       На его руке появился ещё один бинт, как и на шее. Марк сидел на кровати и о чем-то думал.       — Я же просил меня не вырубать! Тем более, во время рабочего дня. — но вампир никак не откликнулся, — Слушай, если ты ещё раз так сделаешь, то я отдам тебя прямо в руки Мэри!        — Люди такие удивительные... Вы даже не представляете, какие сложные химические реакции происходят в вашем организме, когда вы влюбляетесь. — его взгляд был таким безумным, — Вампиры испытывают только самые базовые эмоции. Чтоб почувствовать что-нибудь новенькое, мы пьём кровь. Я думал, что уже смог продвинуться дальше, ведь уже без помощи крови чувствую сочувствие, симпатию и брезгливость. Но такую сильную любовь я ещё не испытывал...        — Марк, это, конечно, очень хорошо, что ты не безжалостная машина для выкачки крови, но я всё-таки советую тебе не увлекаться пожиранием меня. Голова кружится, навряд ли я встану с кровати...        — Нат, а что будет, если я влюблюсь в тебя? Так сильно, что буду готов даже защитить тебя перед Владыкой! — безумие не оставляло Марка.        Куртцберг дал вампиру подзатыльник, чтоб тот отбросил все дурные мысли.        — Уверяю, такого не случится, ты слишком мало знаешь меня, ещё успеешь во мне разочароваться... К тому же, моё сердце занято! — Натаниэль спрятал лицо за пурпурным беретом.       — Наверное, это так бурно гормоны усваиваются! Потому что мне довольно жарко и тревожно... Ах, как же всё-таки люди прекрасны...        — Во всяком случае, аккуратно принеси мне мольберт, а то я не уверен, что смогу встать. Осталось буквально пару штрихов и триптих для мистера Ренкомпри будет закончен!       Марк послушно принёс мольберт, стараясь не трогать незаконченную икону. Он превратился в летучую мышь и повис на карнизе вниз головой, обдумывая случившееся. Монотонный шорох кисти и редкие ругательства Ната стали лучшим фоновым шумом.