Неправильный вампир

      Три ночи пролетели так быстро. За это время Натаниэль даже успел нарисовать полноценный портрет Марка, уж очень он был благодарен за помощь.       Снова глубокая ночь. Натаниэль стоит перед зеркалом, а вокруг него лишь несколько горящих свечей. Он умывался и чистил зубы.       — Нат, скажи мне, а когда ты мыл голову? — спросил вампир, стоя рядом и начищая клыки, — Я не эксперт в человеческой красоте, но девушкам, вроде как, нравятся ухоженные парни с чистой головой.       Глаза Куртцберга округлились. Он думал снова надеть берет, но помыть волосы всё-таки следовало — его некогда ярко-рыжие волосы приобрели коричневый оттенок.       — Желательно, чтоб ты принял душ и надел свежую одежду. Я открою окна, а то у тебя тут так душно!       — Почему ты вообще стал таким дотошным? — спросил Натаниэль, снимая рубашку.       — Ну, я вообще-то очень долгое время жил с девушками... Но это неважно! — Марк отвернулся, дабы не смущать соседа, который только что снял брюки, — Я подстраиваюсь под среду, в которой нахожусь, но специально для тебя, я сходил к соседке "за хлебом", сказав, что ты болен. У неё в квартире было свежо, прохладно и не пахло разбавителем! Вот я и цепляюсь, потому что не всякой девушке хочется находиться в компании вонючего художника.       — Звучит обидно, но ты прав... — Натаниэль старательно оттирал краску с кожи. * * *       Приняв душ, Нат выглядел беспомощно — худощавое тело, криво обёрнутое в полотенце, пыталось расчесать многодневные колтуны.       — Мне больно смотреть на тебя. Давай-ка я помогу! — сказал Марк, беря в руки расчёску, которая была полна чёрных волос.       Вампир действовал очень аккуратно, беря каждую маленькую прядку и бережно расчёсывал её. Он не забывал про похвалу — шептал на ухо Натаниэля приятные слова о том, какие же у него шикарные волосы.       Куртцберг очень смущался этой интимной сцене: полуголый и беспомощный, он сидел на кровати в окружении тусклого света свечей, пока его волосы расчёсывал очень красивый парень. А приятный шёпот запускал по спине волну мурашек. Полотенце натянулось в области паха.       — Ну всё! Хватит! — Натаниэль отскочил, пытаясь прикрыть покрасневшее лицо руками.       — Э-эй, дружище. Я пытаюсь создать тебе настроение, ведь наверняка ты зовёшь её не просто "позировать", там явно что-то большее... — Марк игриво улыбнулся, облизав нижнюю губу, но в его лицо прилетел берет. В ответ Нат предпочёл злобно молчать и пилить взглядом. — Что-ж, с волосами закончили. Они у тебя, оказывается, такие длинные, почти до плеч.       Вампир встал и подошёл к шкафу с одеждой. В нём оказались лишь запасные брюки и пара рубашек, остальное место занимала одежда Марка.       — Хм, как-то очень скудно, но мне нравится эта красная рубашка. Такая сексуальная!       — Это на королевские мероприятия... Она из настоящего шёлка, уйму денег отвалил за неё. — Нат подошёл к Марку, который копался в вещах. Последний вручил ему брюки и белую рубашку, продолжая что-то искать.       Через несколько минут Марк радостно крикнул:       — Нашёл! Ах, я думал, что оставил его! — вампир протянул Натаниэлю пурпурную жилетку, цвета точь-в-точь его любимого берета. — Надевай!       — Нет! Это же очень ярко, я не хочу её отвлекать!       — Ради всего вампирского! Нат, почему ты так сильно себя не любишь? — возмутился Марк, надевая на Натаниэля жилет, — Её каждую ночь зовут на свидания десятки разных мужчин, но она отказывается, ведь они одинаковые и скучные работнички! А ты — художник! Каждый твой день напоминает настоящую сказку — ты погружаешься в образ, мечтаешь и общаешься с выдуманной музой, а потом, как кульминация, рисуешь этот образ на холстах! Это же восхитительно!       — Но как связана моя работа и внешний вид?       — Первая ассоциация, которая возникает у людей, когда они слышат про художников — буйство красок и эмоций. Будь ярким и привлекай к себе внимание! Ты же прекрасно знаешь, насколько твои работы волшебны, но почему-то отказываешься признавать это вслух.       — Я много лет провёл в мастерской знаменитого художника, пока... В общем, это огромный труд, никакого таланта.       — Тебе не обязательно быть талантливым и особенным в глазах других, чтоб любить себя. Каждое живое существо заслуживает любви, даже мой Владыка. Люби себя, ты уникален таким, какой ты есть. — на глазах Марка появились слёзы, они были самыми настоящими и искренними.       Внезапно Натаниэль обнял его. Это были обычные дружеские объятия, но сколько смысла Куртцберг вкладывал в них — последние несколько недель ему было так грустно, пока к нему не ворвался Марк, который перевернул его жизнь вверх дном, вселяя уверенность.       — Так! Отставить нюни. Извини, я сегодня на эмоциях, ведь вот-вот придёт одна из самых свирепых охотниц... — оправдывался вампир, вытирая слёзы о рукав плаща, — Продолжаем! Натаниэль, девушки любят парней, которые вкусно пахнут! У тебя есть какие-нибудь духи?       Куртцберг взял флакон, который стоял на полке в ванной. Он был почти полным и выглядел дорого.       — Мастер говорил, что это только на самые важные мероприятия. Наверное, время пришло! — у духов был сильный аромат лаванды, базилика и сладкого ликёра.       Марк громко чихнул.       — Только не говори мне, что в духах есть лаванда... — он снова чихнул, — Черт! Я же аллергик!       — Потерпишь. — сухо ответил Натаниэль, укладывая причёску. * * *       Через полчаса отчаянных чиханий послышался стук в дверь. Парни подорвались, Куртцберг кинулся к двери, а Марк нырнул в берет.       На пороге стояла Мэри. Ажурное платье чуть ниже колена, аккуратный макияж и небольшая косичка, перевязанная красной ленточкой.       — Вау... Вы так прекрасны... Заходите! — Натаниэль, как настоящий джентльмен, пригласил даму в комнату.       — Ах, как у вас тут уютно! Могу ли я оставить свои вещи на кровати? — спросила она, оглядываясь. Натаниэль кивнул. Художник сел за мольберт, чего-то ожидая. — Извините, а мне обязательно раздеваться? Если это необходимо, то я обязательно это сделаю!       — Никак нет! Мэри, вы невероятно красивы и изящны, но мы же не в суровом училище, где модели обязаны быть голыми! — Куртцберг снова покраснел, — К тому же, с моей стороны не этично заставлять вас оголяться таким образом, тем более мы друг друга совсем не знаем!       — Ах, вы так любезны и воспитаны. Спасибо! — девушка села на табурет и поправила свои волосы, — Зовите меня Маринетт. Мэри – всего лишь прозвище, которые дают при посвящении, мне оно не очень-то и нравится...       — Как пожелаете! Итак, сядьте так, чтоб вам было удобно, ибо лишь на набросок уйдёт около часа.       — Не зря в академии нас заставляли оставаться неподвижными по несколько часов! Наконец-то это пригодилось! — у Маринетт была искренняя улыбка и заразительный смех. * * *       Около получаса под монотонные шуршания карандаша, они весело болтали, рассказывая множество глупых историй из жизни.       — Знаете, у вас так вкусно пахнет лавандой и базиликом, что я вспоминаю случай в пекарне! Представляете, один вампир настолько любил запах пряностей, что после убийства хозяина булочной несколько часов просидел в кладовке! Ха-ха!       — Я могу ещё немного брызнуть. Этот аромат напоминает мне о мастере, который научил меня всему, что я знаю. — гордо произнёс художник.       По комнате разнёсся сладко-пряный запах. Маринетт и Натаниэль глубоко вдохнули, желая ухватить как можно больше ноток. Но внезапный чих всполошил их обоих.       Куртцберг совсем забыл о том, что под его беретом прячется самый настоящий вампир.       — Извините! Это я. — сказал он, глупо улыбаясь.       Снова чих. Ещё один. Из берета вываливается мышонок, мигом обратившийся в человека.       — Вампирья мать... — прошептал Марк перед тем, как лицо Маринетт резко изменилось. — Прости, Нат, я же говорил, что у меня страшная аллергия на лаванду...