За кадром

— Жена?.. — удивлённо наклонив голову в бок, спрашивает Эрвин, — Ооо, — более осознанно растянул он и у меня что-то ёкает, — могу объяснить… — Хаха! — засмеялся истерически я, зарываясь лицом в ладони, понимая, что слышал эту избитую фразу тысячи раз, думая, что такое может быть только в фильмах, — я знал, что мои чувства к тебе, обернуться чем-то плохим, — чувствую как глаза становятся стеклянными, — ты не первый женатый мужчина, который дрочит на мои стримы, поэтому я не удивлён. Мог и сам догадаться… Какой же дурак. — Неужели? — Рассчитывал на эксклюзив? — как же поршиво мне сейчас, — Знаю, что выбрал не лучшее время для обсуждения, но я хотел знать, правда это или нет, — я засунул руки в карманы, сжимая кулаки, — Я буду относиться к тебе уважительно, в рамках работы, но в не её, не хочу иметь какие-либо отношения. — Как ловко ты расставил приоритеты, так и не выслушав меня, — он ухмыльнулся, облокотившись о свою руку. — И? А мне есть, что слушать? — я скрестил руки на груди и подняв бровь, смотрю на него, — О точно, может у тебя и дети есть? — Четверо, — даже не задумываясь, кинул он. — А?.. — я смотрю на него, шокированно открыв глаза. — Спокойно, я шучу. Видел бы ты сейчас своё лицо. Я краснею от злости и раздражения, сжимая руки. — Всё. Хватит. — говорю я, когда начинаю чувствовать слёзы в глазах, то ли от обиды, то ли от безвыходности. — Ты всё время только издеваешься! Развернувшись собираюсь уходить, а если точнее, сбежать как обычно считая, что это лучший способ закончить разговор. Но ощущаю как мои запястья сковывают, словно в кандалы, крепкие руки и потянув на себя, я теряю равновесие, грубо садясь на его колени и слыша над ухом: «Оп, поймял». — Ч-что ты делаешь?! Отпусти! — я начал крутиться как уж на сковородке в его руках, что крепко прижимали меня без шанса на свободу. — Если я тебя сейчас отпущу, ты мне больше не захочешь слушать. Поэтому я тебя заставлю это сделать, а выводы делай сам, — строго говорит он, упираясь подбородком о моё плечо и прижимаясь щетинистой щекой, — Ну? Разговор будет? — уже как-то с раздражением, говорит он. — Больно… — я перестаю дёргатся, чувствуя боль в запястьях, от его хватки, но стоило мне только сказать об этом, как он ослабил её. — Прости, — прошептал он, касаясь невесома губами шеи и переплетая нежно пальцы наших рук, поднял их, целуя ноющие запястья, — прости… — шепчет успокаивающе он мне в руку покрывая её короткими, ленивыми поцелуямя, и вызывая у меня табун мурашек. — Я тебя ненавижу. — Знаю, прости, — шепчет он, утыкаясь лбом в моё плечо, — ты прав, я женат, но уже пять лет как не живу с ней, — говорит он спустя минуту, успокаивающей тишины. — Слишком банально, придумай что-нибудь правдаподобнее, — буркнул рассерженно я. Он бархатно усмехается мне в плечо и я вздрагивают, от ощущения его гортанной вибрации. — У нас был общий ребёнок, — продолжает он. — И ты хочешь, чтобы я поверил в это? — раздажённо говорю я, разворачиваясь к нему лицом, и упираясь рукой в грудь. — Можешь сам у неё спросить если мне не веришь, — он нагнулся в сторону и достал из сумки паспорт, — вот. Я недоверчиво смотрю на него и открыв паспорт, ухмыляюсь, увидев его фотографию. — Не думаю, что у тебя фотография в паспорте лучше, — обидчиво нахмурился Эрвин. — Мило, — я перелистываю страницу дальше и вижу штамп о браке, — подожди это… Ханджи Зое?! Моему удивлению не было предела и я в шоке уставился на имя, перечитывая его несколько раз. — Так вышло, — пожал плечами он, забирая у меня из рук паспорт и, швырнув его небрежно на стол, вернулся к крепким объятьям, словно боялся, что я сбегу. — Как я теперь ей в глаза буду-то смотреть… — Не драматизируй, мы женаты только на бумагах. — Ты говорил, что у вас ребёнок. — Был. — Б-был? — неуверенно повторяю я за ним, не до конца понимая почему «был». — Ему и пол года не исполнилось, как он умер, — он тяжело вздыхает, опуская взгляд вниз на наши руки на моих коленях. — Прости, я не хотел… — я разворачиваюсь к нему лицом искренне сочувствуя и понимая, что в принципе, тема смерти и так за сегодня затрагивалась слишком часто. Особенно для него. Боже, какой я дурак раз решил поднять эту тему вообще именно сегодня, когда он и так потерял своих друзей. — Всё впорядке, — перебивает он мои мысли, перепелетая медленно пальцы, — мы были скорее друзьями, чем возлюбленными. Но алкоголь сделал своё дело и быть честным, я многого и не помню… Очень безответственно с моей стороны, знаю, — он усмехнулся, поглаживая пальцем бинт на моих ладонях, — После случившегося, у нас были просто свободные отношения. Хотим, трахаемся, не хотим — не видимся неделями, кажется так было несколько месяцев. Врачам в принципе тяжело заводить какие-либо серьёзные отношения, поэтому мы решили помочь друг другу… Никто из нас не хотел серьёзных отношений, тем более друг с другом, но когда я узнал о её беременности, естественно всё изменилось и я взял на себя ответственность, хоть и она была против брака. — То есть… — растянул я, — ты… переспал с подругой и потом расписался с ней по залёту? — Это было слишком банально? — Скорее по-старпёрски… — неловко усмехнувшись говорю я, смотря вниз на его безымянный палец, на котором не было следа от кольца, — так и… почему до сих пор не развелись? — Хм… хороший вопрос, — он завёл руку назад и снял резинку с моих волос, что держалась на честном слове, — С начало, после смерти сына, было больно и мы нуждались в поддержке друг друга, поэтому ни о каком разводе не могло идти и речи. Потом — не до этого, затем — некогда, а сейчас, статус «женатого» отпугивает назойливых дам и снимает лишние вопросы. Удобно, ты так не считаешь? Ханджи тоже так думает. Он зачёсывает мои волосы на затылок, собирая все выбивающиеся пряди юркими пальцами и расчёсывает волосы ими. — Но она… Не против таких «отношений»? — Да нет у нас никаких отношений, — поправил он меня и раздражённо «цыкнув», дёрнул за хвост, — более того у её есть парень, которого она пытается от меня скрывать и дело попахивает… Эх… разводом? — драматично говорит он, театрально скорчив «сочувствующее лицо». — Знаешь на что это похоже? — говорю я и тот хмыкает, — будто вы те самые друзья которые договорились расписаться, если никто из вас не женится до тридцати. — А знаешь? Примерно так всё и есть, — кивнул он, затягивая волосы в резинку и закончив, ещё раз игриво дёрнул за хвост, — поэтому не забивай свою головку и лучше расскажи, какие там у тебя «чувства»? — он дёрнул ритмично бровями. Я замираю на секунду в ступоре вспоминая брошенные мной небрежно слова и щёки начинают гореть пуще прежнего. — Никакие! Забудь! — визгнул я, зарываясь лицом в ладони от стыда. — Ну уж нет, рассказывай давай, — он вцепился опять в мои запястья, убирая руки от лица. — Перестань! Ну пожалуйста! — захныкал я от отчаянного желание сбежать, и замотал головой в разные стороны, опустив подбородок чтобы он не видел моих щёк. — Армин, — позвал он меня, накланяя голову в бок, — ну Армин… Посмотри на меня. — Да что тебе… пх! — я давлюсь возмущением, ощущая прикосновение его губ, что настойчиво заставили меня захлебнуться воздухом. — Твои чувства подразумевают «такое»? — бормочет он в губы и наклонившись касается ими кожи за ухом вызывая мурашки и меня передёргивает, — или может быть «такое»? — Он прижал меня к себе так близко и сильно, будто хотел хруснуть моим позвоночником. — Ах… это… — глотаю воздух я, ощущая, как он снова мягко целует меня, присасываясь к нижней губе на которой тянул шрам. Он медленно отпустил мою губу и уткнулся лбом в мой лоб, глотками выпивая моё загнанное дыхание, после медово-сладкого поцелуя. Его рука легла на мою щеку, поглаживая её большим пальцем и мне даже становится немного щекотно. — Всё… — говорит он строго низким голосом и коснулся губами моего лба. — Домой. Иначе съем тебя. — С-съешь?! — заикнулся я, отстраняясь от него и вижу усталую ухмылку, — точно, мы же не ели больше суток… Может сначала перекусим? — Я уже… — он наклоняется ко мне и кусает за кончик носа, — перекусил. — Аа, — я прикрываю нос рукой и до меня доходит о каком «голоде» идёт речь, — Аааа!!! Я спрыгиваю с его колен, не чувствуя сопротивления и путаясь в ногах, прижимаюсь к двери спиной. — Сидеть! — говорю я, указав пальцем на Эрвина который собирался встать и по его взгляду было видно, что не с благими намерениями, но меня он послушал остановившись, — Да, вот так! Хороший мальчик! — У тебя есть десять секунд, прежде чем я стану «плохим», — игриво говорит он, — один… Я открываю дверь прежде чем он успевает досчитать до двух, и бегу по коридору сломя голову как дурак, забыв о правиле «не бегать». Аккуратно уложенные Эрвином волосы растрёпываются и шальные пяди выбиваются из туго завязанного хвоста. Всё бесполезно. Бесполезно было пытаться их укладывать и Эрвин знал об этом, растягивая момент насколько мог, перебирая мои волосы своими ловкими пальцами, что наслаждались их шелковистостью. Бесполезно было убегать от него, ведь чувство, будто при следующей же встрече, он снова заключит меня в крепкие объятья, реализуя идею «перекусить» мной. И я с удовольствием отвечу с той же пылкостью, позволяя себя съесть без остатка. — Вот вляпался… — безмолвно шепчу я, смотря на себя в зеркало в раздевалке, видя как горят мои щёки от переполняющих эмоций. Он мне нравится.

***

Уже через пару дней, никто и не вспоминает о случившемся. Бури будто и не было, а с каждой починенной крышей, казалось, что произошедшее не более чем затяжной кошмар, после которого, ни всем повезло проснуться. Все эти несколько дней, у меня были выходные от практики, в которые я ходил в университет, стараясь сходу вникнуть в пропущенную программу. Я старался во время перерывов от работы учится, насколько мог, но этого времени категорически не хватало, чтобы догнать остальных. Или по крайней мере мне так казалось, так как я привык опережать, а не идти в ногу со всеми. И я особо ощутимо это заметил, на итоговом тесте перед экзаменом, который обычно пишу за первые сорок минут, но в этот раз мне понадобилось все полтора часа. Полной уверенности в том, что всё правильно, не было и я робко поглядывал на преподавателя, что зорким взглядом следит за всеми. Что ж, всё что знал, я написал. Со скрипом стула встаю, за десять минут до окончания теста и привлекаю его внимание. — Позже обычного, — говорит он, принимая листок и бегло взглядом пробежался по написанному, — задания вызвали трудности? — Немного, — признаюсь я, закинув рюкзак на плечо, — было мало времени на подготовку. — Понимаю, практика забирает всё твоё свободное время, но постарайся уделять время и учёбе, — он чиркнул по листку в конце, выводя максимальный балл и я вздыхаю с облегчением, — слышал профессор возвращается… — Не думаю, что он задержится надолго, — я протягиваю ему зачётку, где он ставит оценку. — И тем не менее, он может прийти на итоговый экзамен… — он отвлекается и запускает мел в стол на третьем ряду, — Думаете я ничего не вижу? Листок на стол и на пересдачу. И парень, обречённо вздохнув, встал, понимая, что попался с поличным и даже не стал спорить с ним. — Я понял вас, буду готовиться усердннее. — Не переусердствуй. Да… Вчера мне позвонил дедушка и сказал, что хочет навестить меня, но по правде, звучало всё так, будто он больше хочет узнать о моих успехах в учёбе и работе. Я не очень любил его приезды, ведь время проведённое с ним больше похоже на собеседование. И мне действительно повезло, что он обычно не задерживается больше чем на неделю, так как больше, мы выдержать друг друга не могли. Несмотря на то, что он мой единственный родственник, отношения у нас были скорее профессиональные, чем тёплые и родные. Но я привык. Телефон завибрировал в руке и я смотрю на сообщение, из-за которого губы трогает улыбка. Извращенец: «Занятия закончились?» Я: «Только что.» Извращенец: «Заедь ненадолго в больницу, я заполнил твой дневник по практике.» — Охо… Да что ты, — ухмыляясь, говорю я и чувствую как на плечи ложатся руки. — Так вы всё-таки встречаетесь? — заглядывая через плечо, говорит Эрен, — что… почему его сообщение больше похоже на приглашение на свидание? — Потому что это оно и есть, — я отпихнув его игнорируя первый вопрос, — как тест? — Половину завалил, но зачёт получил, — гордо махая зачёткой, говорит он, — Надо это отметить! У Мики тоже был сегодня предэкзамен. — Нельзя расслабляться, скоро экзамены, — вздохнул я, пряча по пути в рюкзак зачётку, — мне нужно заскочить в больницу, можешь занести мой рюкзак домой? — Конечно, я к вашим услугам. Во сколько вернёшься? — Хм… Я на час максимум. — Ой сомневаюсь, — усмехнулся Эрен, — он не отпустит тебя раньше чем через два. — Я еду к нему по де-ло-во-му вопросу, балда, — я потянул его за ухо, и тот «зашикал», — поэтому зарезервируй что-нибудь на вечер. — Что?! Правда можно?! Ураа, — он поднял руки в победном жесте вверх. В течение этой недели, что я не работал, с Эрвином мы виделись дважды. Один раз я приезжал в больницу за формой, чтобы элементарно постирать её, так как второй у меня не было, а второй раз приходил в гости к бабушке из кардиологии. Я обещал её навестить и обещание своё сдержал, придя с самыми сочными апельсинами и яблоками, что смог найти. В противоречие её явного одиночества, она отлично держалась, говоря, что только рада, что её внуки не тратят свои годы молодости на уход за ней. Она упряма, целеустремлённа и с искренней волей к жизни скрашивала свои будни за беседой с соседями и медсёстрами. Её любили все. И… Казалось бы. Я не задерживался в больнице дольше чем на пол часа, но даже этого времени хватало Эрвину прознать о моём местонахождении чтобы поймать меня и затащить за угол на «пятиминутку». И если в первый раз я испугался, то второй раз даже не удивился. Стоит ли говорить, что мои губы пекут от количества поцелуев которыми он меня одаривал? Что ж, это очевидно, что он проворачивает своё ребячество не для того чтобы поболтать о погоде. Видя азарт в его глазах, создавалось впечатление, что именно так чувствуют себя школьники, обжимаясь на переменах в тайне от всех, и признаюсь — это очень приятное чувство. Сам же он эти порывы к близости называл «перезагрузкой», которая требовалась ему здесь и сейчас. И это очень даже похоже на неё, ведь после долгого поцелуя следовали ещё более долгие объятья, в которых, он, положив голову на моё плечо, бормотал устало что-то о работе. Я втянулся в ту игру которую он затеял, чувствуя, что проблема о творческом кризисе начала отступать на второй план. Мне всё меньше и меньше хотелось в принципе думать о вебкаме. Как бы странно для меня это не было, я впервые начал чувствовать, что живу, без страхов и обязательства перед кем-либо. Просто живу. Наслаждаясь конфетно-букетным периодом с моим самым преданным зрителем, что стал для меня кем-то больше, чем просто очередной извращенец. Выйдя на нужной остановке, как назло наступаю прямо в лужу, намочив свои любимые кроссовки. — Чёрт… — Вот, — слышу со стороны незнакомый мне голос и вижу протянутую салфетку в мой адрес. — Спасибо… — удивлённо говорю я, принимая её и смотрю на парня, что по нос спрятался за маской. С виду можно было подумать, что он довольно подозрительный, но одёргиваю себя от этой мысли, ведь в дождливую погоду нет ничего странного в капюшоне и маске. Кажется, я слишком пристально на него смотрел и тот смутившись натянул капюшон ниже, наклоняя голову. Засунув в карман руки, он, как ни в чём не бывало, скрылся с толпой и я очень скоро забыл о случайном добряке, в лице прохожего. Обувь успешно была очищена и я захожу через главный вход в больницу, где с самых дверей теплообдув окатывает меня тёплым воздухом. — Армин! — с ресепшена замахала девушка, — не дают покоя даже на выходных? — Ахах, есть такое. Как сегодня дела? — я подошёл к стойке, цепляя взглядом вазу с чупа чупсами. — Тихо, мирно, скучно, — вздохнула девушка, — одни выписки целый день, врачам буквально нечем заняться. — Это хорошо… Ой, у тебя что-то на щеке, — говорю я, тыкнув пальцем. — Где?! — девушка нагнулась за стойку, смотрясь в зеркало, — ничего не вижу… Я пользуясь моментом беру в карман несколько конфет, прежде чем она что-то заметила. — О уже нет, — улыбнулся я, смотря на хмурющуюся девушку в подозрении, — ладно, я к доктору Смиту по поводу практики. Хороших выходных! И ухожу к лифту слыша в след взаимное пожелание. Сегодня была пятница и в течении всей недели мои мысли были только об учёбе, но с приближением этого дня начинал задумываться и о трансляциях, которые я давно не проводил. Казалось бы, я пропустил всего неделю, но уже сдвинулся в топе популярности на две позиции, что нехило ударило по моим спонсорам. И если раньше меня это волновало, то сейчас, я чувствовал непривычное облегчение, что их внимание переключилось на более активных вебкамщиков. — Может всё-таки провести стрим? — шепчу себе под нос в пустом лифте, шурша конфетой, — но вот только зачем… Освободив её от фантика отправляю задумчиво в рот, наслаждаясь сладостью сливочное клубничной конфеты. Кажется к ним можно пристраститься нехуже чем к сигаретам. И тут фиг знает, что из этого полезнее. Лифт остановился и я смотрю вверх понимая, что это не мой этаж, становлюсь в сторонку, чтобы впустить остальных. — Отправь мне на почту эти документы… О… — удивлённо растянул Зик, — Кажется лифт это место нашей встречи, Армин. Не ожидал тебя видеть. — Добрый день, доктор Зик, — приветствую я его и тот как обычно загадочно улыбается, прощаясь с коллегами и молча заходит в лифт. — Пятница, а ты не дома, — констатирует Зик и так очевидный факт, — не слишком ли часто ты здесь появляешься в свои выходные? — Я бы был сейчас с удовольствием дома, но у меня здесь дела, — я напрягся, ведь с той ночи мы не виделись с Зиком. — У доктора Смита? — усмехнулся он, посмотрев на меня с злорадством. — Он руководитель моей практики, — быстрее чем нужно говорю я, — конечно же у него. — Боже… Я больше не могу. Тебе не идёт, Юри, — с огорчением вздохнул он, снимая очки и потирая переносицу, — влюбившись, ты потеряешь весь шарм… в общем-то я мог и сам додаться, что ты окажешься в его вкусе и… — Что? — удивлённо на него уставился я, достав чупа-чупс из рта. — Ой, я не с того начал, — он покачал головой, капаясь во внутреннем кармане и достав телефон, из-под чехла выуживает визитку и протягивает её мне, — Зик Йегер, генеральный директор интернет магазина «Сладкий рай», приятно познакомиться лично с главным амбассадором моего небольшого детища. Я уставился на чёрную визитку, где написано его имя и в уголке фирменный значок знакомого бренда игрушек для взрослых. Потеряв дар речи от шока я опешил, но спохватившись в последний момент выскакивают следом за ним, когда он выходит на этаж терапевтического отделения. — Вы же шутите… — всё ещё пребывая в шоке говорю я, опустив руку и смотрю по сторонам, убеждаясь, что наш разговор никто не слышит. — С чего бы? — Да просто… как такое вообще возможно? — Когда впервые увидел тебя, сам был шоке насколько мир тесен, но не хотел тебя пугать, поэтому и молчал, — он развернулся ко мне лицом, — однако твоё долгое отсутствие на стримах вынудило меня первым пойти на контакт. — Я пока не могу… Ммм, взял перерыв на какое-то время, скоро экзамены и всё такое… — всё ещё неловко говорю я, с подозрением поглядывая на него, — но… почему вы вообще?.. — Что «я»? — Ну… В голове не укладывается, что у заведующего может бы магазин с… взрослыми игрушками. — У всех есть странные хобби, да? — он пожал плечами беззаботно улыбаясь, — первоначально, это был дополнительный заработок когда я учился, но всё так разраслось, что было обидно прерывать деятельность. Поэтому я «тут» потянул за ниточки, «там» и в итоге смог сохранить его, — беззаботно говорит он, — Всегда хотел иметь своё дело, но семья решила, что у нас династия врачей. Как-то так. — То есть… Никто большие не знает о тебе? — Только те кто должен и те кто к этому причастны, — он крутит в руке какой-то листик, — сам понимаешь, если кто-то узнает — мне конец. — Как и мне… — растянул я, посмотрев на визитку в своих руках. — Не переживай, я не собираюсь тебя шантажировать или выдавать. Просто захотелось познакомится лично, раз уж мы в одной лодке, — он похлопал меня беззаботно по напряженым плечам, — Со всем, что тебе отправили, все нормально? Ничего не сломалось? — Нет, всё работает, — отвечаю я, на секунду задумавшись о целостности всех игрушек, но всё ещё с подозрением поглядываю на него, когда тот что-то упорно ищит в телефоне. — Кстати… — растянул он и разворачивает экран телефона в мою сторону, — только посмотри на статистику этого товара. Я смотрю и вижу график покупок вибратора который недавно опробовал и он в арифметической прогрессии вырос за последнюю неделю. — Круто, правда? Я думал этот товар не будет востребованным, но только посмотри на это результат, — он ткнул пальцем на экран, — и всё благодоря тебе, Юри-чан. — Если честно он рассчитан явно не для новичков, — честно говорю я, ведь у меня у самого зад долго болел от этой кувалды. — Вот как, — задумчиво потирает подбородок он, — думаю стоит ввести вариацию размеров… Спасибо за идею! Ладно, мне нужно сделать обход, рад был познакомиться, — он улыбнулся и обошёл меня уходя, но в моменте повернулся, — помни, с тобой у меня подписан договор о конфиденциальности, но условия не относятся к защите моих личных данных. Надеюсь на твое понимание. — Аха, можете на меня рассчитывать, — уверенно говорю я, понимая, что если хоть один из нас проболтается — будет полный пиздец, поэтому даже не переживаю, что он кому-нибудь проболтается обо мне, — Только! Не называйте меня так в больнице. — Конечно, поболтаем потом ещё. Позже отправлю тебе подарок, в честь личного знакомства, поэтому возвращайся поскорее из своего «отпуска», — он кивнул и ушёл оставляя меня в шоке от произошедшего. Вот так дела… Кажется, я стримлю уже четыре года точно и три из которых у меня сотрудничество с «Сладким раем», а знакомимся мы в больнице, чёрт возьми! Насколько же тесен мир. Чем больше думаю о том, насколько все люди взаимосвязаны между собой, тем больше кажется, что мир просто сошёл с ума. — Если так дальше пойдёт… — бормочу я себе под нос, сжимая фантик от конфеты. Всё может выйти из-под контроля. Как минимум трое знают кто я на самом деле и чем занимаюсь, а медийность моей фамилии только всё усложняло. Популярность в сети только растёт и это вопрос времени, когда в больнице найдутся ещё несколько извращенцев которые могут меня узнать. Если это произойдёт… Никакой контракт не спасёт меня, а искать защиты у кого-либо нет смысла. Маски и парики тоже не спасут, как показывает жизнь, истинные «фанаты» могут узнать меня просто по улыбке. — Хм… — задумчиво растянул я, вспоминая о чупа чупсе и отгрызают его от палочки, ломая пополам, — это может стать проблемой… В раздумьях и под впечатлением от разговора, я почти забываю зачем здесь. Я знал и предполагал, что Зик что-то знает, ведь его поведение, двузначные намёки и игры слов говорили об этом. Начинал готовится к худшему и старательно избегал встреч с ним, но реальность оказалась куда интереснее. И вроде как я должен быть спокоен, ведь у меня есть гарант безопасности, но из-за того, что круг знающих мою вторую личность начал расширяться мне становится тревожно. Будто… Ещё чуть-чуть и костёр превратится в пожар, который сложно будет остановить. Подойдя к кабинету Эрвина, стучусь и сразу захожу, не дождавшись разрешения. И не жалею об этом, ведь мне удалось застать очень интересную картину, что заставила меня даже сразу замереть в дверях. — Привет, — говорит Эрвин, стоя боком к двери и застёгивая чёрную рубашку снизу вверх, остановившись на середине когда увидел меня. — П-привет, — заикнулся я, закрывая за собой дверь и смущённо опускаю взгляд. Он был в непривычных для меня строгих брюках, на поясе который висел незастёгнутый ремень и чёрной рубашке. — Думал успею переодеться до твоего прихода, извини, — он ухмыльнулся, продолжая медленнее застёгивать рубашку. Как хорошо, что я пришёл пораньше. Если бы не столкновение с Зиком, мне бы повезло ещё больше. — У тебя разве выходной? — говорю я, подойдя ближе и найдя в себе силы оттолкнуться от двери. — Взял отгул на вторую половину дня, — он вздохнул, заправляя рубашку, — Леви и так откладывал похороны почти неделю, дальше тянуть просто некуда. — Аа, похороны, — тихо шепчу я, смотря как во взгляде Эрвина были нотки строгости сегодня и теперь понимаю причину этому. За это короткое время я понял, что он умел идеально скрывать свои эмоции за улыбкой и строгостью, которые были индикатором его эмоционального состояния. И если улыбка могла значить многое, то сталь в глаза — говорила только об одном. Я подхожу к нему ближе и немного неуверенно, не зная, сколько мне можно, касаюсь выглаженной ткани на груди, ощущая под ладонью слишком медленно бьющееся сердце. Он молча наблюдает, явно дав понять, что непротив прикосновений и я позволяю себе проявить инициативу, перетекая руками вверх и поправляя оттопыренный воротник. Приглаживаю его несколько раз руками замирая, когда ощущаю руки на моей талии, что сжимали её непривычно холодно, даже сквозь одежду чувствую какие у него холодные руки. — Знаешь… — начал неуверенно я, сквозь ком в горле, — когда я потерял родителей, я не смог найти в себе смелость наблюдать процессию похорон, — закусываю губу, ещё раз пройдясь руками медленно по воротнику, — я винил себя за то, что затаил на их обиду из-за которой не проводил их даже на рейс. Мне казалось… что я мог их остановить, устроить истерику и заставить остаться лишь бы они не сели в этой самолёт, — я скатываюсь руками по груди вниз и поднимаю голову вверх, — но потом понял, что это было неизбежно, стечение обстоятельств и времени которое я не мог изменить и заранее предугадать. Поэтому прошу, не считай себя виноватым, в том, что ты не мог предугадать, ведь это не так, — я ободряюще хлопнул его ладонями по груди, — простись с ними без чувства вины, ведь ты сделал действительно всё, что мог. Это было их взрослое, осознанное решение и ты сильный раз принял его, закрыв глаза на эмоциональную привязанность. Я обнимаю его прижимаясь щекой к груди, чувствуя, как глаза становяться мокрыми и ощущаю тёплые, крепкие объятья в ответ. Он глубоко вздыхает целуя меня в макушку и зарывается носом в волосы, медленно дыша. — Спасибо, что поделился со мной своим прошлым, — говорит тихо он и погладив меня по голове, коснулся щёки, призывая посмотреть на него, — Я не был с ними так близок как Леви, ведь они были с детства вместе. Знаешь… Я совестно себя чувствую, ведь настолько привык к смерти, что даже не могу проявить сострадания больше, чем должен был для близких для меня людей. — Нет, — замахал головой я, — ты не виноват в этом. Думаю это естественный защитный механизм выработанный у врачей, который просто необходим чтобы сохранить свою психику и продолжать работать… Я замечал такое у дедушки, когда… Он не даёт мне договорить мягко касаясь губами щёк, понимая, как неприятны для меня эти воспоминания. — Это… будет тяжело для Леви, но мы справимся. Он сильнее чем кажется. — Угу, — кивнул я, увидев его грустную улыбку. Он медленно наклонился целуя меня и я отвечаю ему, почувствовав, как он урчит, отстраняясь и нахмурившись, смотрит на меня. — Воришка, из-за тебя они заканчиваются на ресепшене? — говорит он, намекая на вкус клубники на моих губах. — Брось, я взял всего пару конфет, — я засовывают в карман руку, выуживая один чупа-чупс, — этот для тебя. — Хмм… — растянул задумчиво он и подняв на меня ехидно глаза, напрогиб наклоняет, заставляя вцепится в себя от неожиданности и засасывает до глодки. — Мхм! — замычала я, хлопая по его плечу, чувствуя, как ноги еле держат меня, а воздух заканчивается. — Пожалуй, — оторвавшись от меня говорит Эрвин, — мне и этого хватит, — он клюнул меня в губы ещё раз и поставив на ноги, довольный собой, продолжил собираться, — возьми синюю папку на столе, — говорить он застёгивая запонки. Всё ещё краснея от возмущения, вытираю влажные губы и подойдя к столу нахожу необходимую папку. Я открываю её пролистывая несколько страниц. — А ты хорошо потрудился… — Это мой дневник по практике, я просто имя поменял, — говорит он, одевая пальто. — Что?! — возмущённо кинул на него взгляд я. — Спокойно, я его подредактировал под тебя, — он берёт ключи со стола и сумку, и положив руку на мою талию, выпроваживает меня из кабинета, — сомневаюсь, что кто-то будет сравнивать дневники десятилетней давности, а в своё время, я за него получил высший балл. — Это жульничество… Это же буквально списывание! — я стукнул его папкой по плечу. — Ну, добро пожаловать в ряды «плохих парней».