Холод

Натыкаться в темноте, хоть и Брагинский-младший считал себя в этом деле асом или гуру после жизни в доме России, на коряги, кочки и ямки — удовольствие было выше среднего. Да еще пришлось надеть и мантию, что путалась в ногах. В итоге, он отправил в воздух яркий огонек ледяного пламени — фонарь Хагрида освещал местность только перед ним самим и одним рядом юных школьников. Стало значительно лучше видно. Многие заозирались, ища «источник» колдовства. Иван скромно улыбнулся. *** Шли они минут десять, и достигли пристани у озера, одновременно выходя к ярко освещенному замку. Многие охнули и ахнули от восторга. Брагинский-младший оценил замок на «ничего, Кремль ничуть не хуже». Ряды лодок однозначно намекали на то, что поедут они в замок по воде. — По четыре человека в лодку, не больше! — скомандовал Хранитель Ключей. Иван тут же протянул руку Боунс, помогая ей запрыгнуть в лодку, затем уселся сам. К ним лодку подсели Гермиона и Невилл. У великана была своя, персональная лодка, и вскоре вся флотилия двинулась к замку сама собой. Брагинский-младший с удовольствием рассматривал водную черную гладь, только внешне обманчиво-спокойную. Вне всяких сомнений — в глубине столь древнего озера таилось множество тайн… Их лодочная флотилия скоро прибыла к подземной гавани… *** Иван снова помог Сьюзен выбраться из лодки, и они парами начали подниматься по крутой, головокружительно витой лестнице, и остановились только перед большой дубовой дверью. Хагрид стукнул по ней, и та отворилась. На них глядела худая волшебница в изумрудно-зеленых одеждах. Ее лицо было очень строгим, и Иван понял, что это, вероятно, либо один из деканов факультета, либо заместитель директора. Он угадал в обоих случаях — женщина представилась как профессор МакГонагалл, действительно декан Гриффиндора и заместитель директора. МакГонагалл повела детей далее, в замок, и позднее они зашли в маленький зал, похожий на классную комнату. Тут она проговорила речь о факультетах, и оставила их приводить в порядок и подумать. И вышла. Все сразу же загомонили-затараторили. Гвалт начал стоять неимоверный. Брагинский-младший особо о факультетах не думал. О нем явно были предупреждены все деканы и директор. Самое главное — чтобы у него была отдельная комната, а больше ничего и не надо… Вернулась профессор. *** Их провели в Большой Зал Хогвартса — он был освещён тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики — все поголовно в мантиях, остроконечных шляпах. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками с посудой. На другом конце зала, за таким же длинным столом, сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Ивана встретило настоящее звездное небо — потолок был так заколдован. Невероятная магия, древняя… Пока он молча восхищался таким умением, профессор принесла Волшебную шляпу и табурет. Все, как рассказал ему отец, знающий о процедуре выбора факультета и о школе — Англия поневоле рассказал, да и Брагинский-старший много вычитал из книг. Шляпа шевельнулась, у нее открылся рот, и она запела-заговорила стихами. Иван слушал Шляпу с интересом — она как раз перечисляла качества, необходимые для поступления на тот или иной факультет. Хотя… какие, блин, качества у столь юных детей?.. Быть может, раньше, когда уже в тринадцать считались взрослыми, это было актуально. Ну и с ним тоже — с малых лет осознания себя отец гонял его в хвост и гриву, не считаясь с возрастом. Даже так называемая «база», изначально вложенная в любое, вновь созданное воплощение, не шибко помогала в этом вопросе. Никто не нарастит ему умения, навыки и крепость тела. Тем временем, магический артефакт петь перестал. Все захлопали Шляпе, и МакГонагалл развернула гигантский пергамент с именами и фамилиями новеньких. Иван приготовился — он будет либо первым, либо вторым. *** — Аббот, Ханна! — девочка со светлыми косичками и страхом на лице села на табуретку. — Пуффендуй! — объявила Шляпа, не долго думая. — Брагински, Иван! — зачитала его следующим МакГонагалл.* Парень вышел из толпы и направился к Шляпе, получая тысячу любопытных взглядов. Еще бы — белые, пепельные волосы, ярко горевшие фиолетовым глаза и высокий — для одиннадцати лет, рост. Аккуратно он сел на край сиденья, и профессор положила ему на голову Шляпу. Большой Зал скрылся из глаз, а шум от школьников как-то стих… *** — Добрый вечер, — раздался в его ушах тихий голос, — я не могу Вас распределить, молодой человек… Выбор будет зависеть только от Вас самих… — А почему? — мысленно спросил Иван. — Вы — множество людей. Я такое встречала только единожды… — явно терпеливо ответил разумный артефакт — А, ну да… Где тут поближе к директору? — Гриффиндор! — Твою ж мать… Е-мае, я же только спросил!!! *** Шляпу с него сняли. Цвет нашивки на мантии изменился на рыжий. Крайний слева стол зааплодировал — к нему-то Иван и направился, в пол-голоса чертыхаясь по русски сам на себя. Все равно, в таком шуме его не было слышно. Плюхнувшись на свободное место, пожав руки всем желающим (и борясь с диким желанием оторвать всем тянущимся к нему пальцы, по его мнению — маленько лишние), он устроился смотреть Церемонию Распределения дальше. Сьюзен попала в Пуффендуй, как и самая первая из распределенных. Дети с большим или меньшим страхом на лицах подходили к Волшебной Шляпе; та иногда сразу выкрикивала факультет, а иногда — несколько минут молчала, словно бы «переваривала» и раздумывала. Так один парень просидел с пару минут, пока Шляпа отправила-таки его в Гриффиндор. Иван краем уха слушал треп двух рыжих парней со старших курсов, обсуждавших розыгрыши, и шепот похожего на них более старшего парня и девушки со значками старост на груди. Рассматривал он и преподавательский стол В итоге, последний распределенный ушел на Слизерин, и со своего места встал директор школы. Выглядел Альбус Дамблдор седым как лунь стариком с роскошной длинной белой бородой. Прямо-таки Мерлин! Если не помнить эпос… то этот маг был белым и пушистым… Брагинский едва успел скрыть свое выражение лица. Не ищи невинных под этим небом — под ним невинных нет. Отец множество раз так говорил. Тем временем, Дамблдор своеобразно обозвал все четыре факультета, и столы, по этому сигналу, наполнились едой. *** Единственное, что понял на пиру Иван — он ненавидит тыквенный сок. Благо хоть стоял графин с обычной водой, и то хорошо. Но еда была неплохой, хоть и тяжеловатой. Кухня в Англии была вполне сытная, хоть и на столах не хватало зелени и фруктов, но ему и так все обещали все присылать, а зная обильные урожаи… В общем, все неплохо. Ел он немного — сказывалась сытость от обеда в поезде. За столом начали говорить о семьях. Иван спокойно сообщил, что он из Российской Федерации, что отец — заместитель министра магии РФ, и что они решили, что он поучится здесь… И еще — он работает вместе с отцом… В Большой Зал влетели привидения. Они были самые разнообразные, большинство из них было покрыто кровью, и явно умерли не свой смертью и не в своей постели. Вот это соседство в планы Брагинского-младшего не входило. И он наспех, кетчупом, в котором измазал палец, начертил языческий знак на тарелке. Призрака их факультета, Почти Безголового Ника, отшвырнуло от стола и всосало в стену. Старшие недоуменно проводили взглядами Ника. — Что это с ним? — спросил с любопытством Ли Джордан. Но ему никто не ответил. *** Ивану, когда он вежливо поинтересовался об учителях, все рассказали. Заклинаниями ведовал Флитвик, декан Райвенкло, трансфигурацей — их декан. Зелья — некий профессор Снейп, о котором ему тут же наговорили нехорошего — воз и маленькую тележку, декан Слизерина. Защиту от темных искусств — Квирелл, а травологию — профессор Стебль, декан Пуффендуя. Ну и про остальных узнал по мелочи… Банкет закончился сладким, и директор призвал их к порядку. Объявил о Запретном Лесе, о деревеньке Хогсмид, что ходить в нее можно при наличии разрешения от родителей или опекунов, и о том, что закрыта часть коридора. Потом заставил петь гимн школы — Брагинского, прекрасно поющего, это зацепило сильно. Пели все мерзко. Потом их поток собрали старосты и повели к их башне. По пути попадались говорящие картины — тут Иван тяжело вздохнул, понимая, что это соглядатаи, куча рыцарских доспехов, статуй, как магических существ, так и известных личностей, и множество ниш. Их быстро провели в башню, в гостиную факультета, через три потайных хода, и Брагинский-младший сделал зарубку в памяти. Они оказались перед портретом необъятно толстой дамы во всем розовом. Платье на ней было викторианской эпохи. — Пароль? — величественно спросила она, снисходительно окинув взором новеньких. — Капут Драконс! — сообщил Перси Уизли, и коротко проговорил, оборачиваясь к первокурсникам: — Запомнить! Не разглашать чужим! Портрет повернулся как дверь, и их пустило в гостиную. Гостиная была уютной — башня, казалась, была больше чем её реальный размер. Тут и там стояли кресла, пуфики, столы, стулья и был великолепный камин с лепниной. Единственное, что немного раздражало — яркие обои с различной на них геральдикой, но в целом было очень даже неплохо. В углу был весьма удобный столик — приметил Брагинский. Перси кратко показал девушкам их лестницу — и девочки ушли первыми, а парней он повёл наверх по другой. Показав мальчикам их общую спальню, с медной табличкой «1 курс», он обратился к Брагинскому-младшему, замершему чуть в стороне: — Ты ведь Брагински Иван? — Да, — не стал поправлять его Иван. — У тебя отдельная спальня, картина с Валерией Мириадд. Портрет женщины в меховой накидке на фоне гор с феей в руках. Пароль придумаешь сам. Дальше по коридору. Иван кивнул. — А можно поинтересоваться — за какие заслуги тебе выделили отдельную комнату? В голосе старосты была неприкрытая зависть. — Дело в том, что я работаю с отцом в связке с малых лет. Мой отец — заместитель министра магии РФ, и мы с ним ежедневно просматриваем кучу секретных документов. — Холодно сообщил подросток часть правды. — Кстати, это была почти единственная привилегия, которую попросил отец здесь… спасибо что все рассказал и показал, Перси. — Ясно. Не за что. Только не проспи подъем. Глаза парня провожали спину Брагинского, пока он не прошёл в даль коридора. Там действительно обнаружилась картина с красивой женщиной. Фея на картине устало спала, зарывшись в меха. Иван склонился перед картиной: — Достопочтимая леди, я Иван Брагинский. Эту комнату поручили мне… — Меня предупредили, — сообщила Валерия с полуулыбкой на лице, — назначьте пароль на том языке, на котором хотите… давно эту комнату не использовали, очень давно… — Пусть будет «Российская Империя», — по-русски сказал парень, и бывшая декан факультета чуть поклонилась ему. Картина сделалась дверью, и Ваня потянул её на себя. *** Комната как комната — кровать с пологом, стол у окна, два стула, полки для книг. Так же в нише имелся шкаф. Обои тут были тёмные, но чистые. На стенах — два рожка со свечами. Его спортивная сумка уже стояла на постели. Иван взмахом руки вытащил из сумки рюкзак — роскошный, из темно-красной кожи китайского дракона породы «огненный шар», подарок крестного Вана Яо, с незримым расширением, чарами облегчения веса, чарами приватности и защиты, и сложил в него письменные принадлежности, пергамент, тетрадки, блокноты. Затем занялся одеждой на завтра, повесил мантию. Потом разложил книги — немного, пока. У него же в сумке куча запрещённой здесь литературы… Одежда была в шкафу; он переставил корзину для мусора и корзину для грязного белья, затем снял с себя одежду, надел спортивные штаны и принялся заниматься физической формой. Сделав разминку, он, захватив мыльно-рыльные направился в показанную старостой ванную. Там уже были его сокурсники. Иван поздоровался со всеми. — А ты куда ушёл? — невоспитанно спросил Рон Уизли — оказывается, семья Уизли испокон веков поступала в Гриффиндор. Он был в семье шестым, всего их сейчас в школе было четверо — двое старших Хогвартс закончить уже успели. — Тебя нет в общей спальне… — У меня отдельная спальня, — сообщил, наверное, десятый раз за этот день-вечер-ночь Иван, смывая руки по струёй воды из-под крана. — Я буду Вам только мешать, я с отцом работаю в связке… иногда и по ночам. Да и магия у меня… иная. Я в душ. — «Какой приставучий парень!» — подумалось Брагинскому, который подставлял намыленные плечи под струи чуть холодной воды, — «прямо как старший братец!» На белых руках блеснули красным рунические символы — казалось бы они были только-только вырезаны на коже. «Цепи гнева» работали исправно — весь негатив Иван сливал в тренировки. Пока этого хватало. Но вместе с тем свою тёмную сущность он чувствовал «на отдалении». Александр был подобен тени — куда бы ты ни пошёл, она все равно с тобой, пусть иногда и едва видная. Но сам Иван уже лучше себя контролировал, беря пример с отца, пофигизму которого иногда и Китай завидовал… Переодетый в чистую пижаму, Брагинский потопал обратно к себе в комнату. Там быстро завалился поверх постели, едва успел натянуть на себя одеяло, как крепко уснул.