Холод

Говорят, самый лучший собеседник — ты сам. России мог бы с этим согласится, если бы не знал, и очень хорошо, того, иного себя. Сейчас же они беседовали, и их фразы невольно испугали бы непросвещённого слушателя — ведь Брагинский задавал вопросы вслух, а потом как бы «зависал» слушая ответы и предположения изнутри. Иногда ответы воплощению Российской Федерации явно не нравились, и он, борясь с самим собой, нервно прикусывал губы, почти что до крови. –… это не просто очень странно, Иван. Даже меня это пугает… — Александр там любовался на воду, текущую по камням у ручейка с мутной водой. — Всё здесь имеет свою «изнанку». Я даже напряг кое-кого… — И? -– У него её нет. Я вместе с. — тут альтер-эго намеренно сделал пробел, — обыскал все. — С чем же мы имеем дело? — С чем-то новым и необъяснимым. Но я опасаюсь, что это далеко не к добру… Что же вы с дедом создали… — Не тот вопрос. Кого? *** Иван читал утреннюю газету, когда в гостиную, где поневоле они все расположились, когда к ним вошла миссис Уизли с письмами из Хогвартса. — Как они поздно отправили! — ахнула Грейнджер, получая свой конверт, — до школы всего осталось две недели! — Нового ничего, кроме учебника по ЗОТИ… О, нет, — простонал Иван, тряся конверт. Ему на ладонь выпал до боли знакомый значок с золотым львом. Дамблдор очень хотел сделать его старостой. Парень отнекивался как мог, но, судя по всему, бесполезно. — Как же я этого не хотел! — Это же здорово! — Гермиона рассматривала свой значок. — Я тоже староста. — А спать мне когда? — иронично спросил Брагинский. –Ладно. Пустое. Миссис Уизли, как быть с книгами? — спросил он мать Рона. — Совиная почта? — Я сегодня загляну в Косой переулок, — озабоченно проговорила колдунья, просматривая письма своих детей мельком, — и все Вам куплю… Напишите список. — Тогда я за деньгами, — проговорила Гермиона, вставая. — Иван, ты со мной? — Да, я с тобой. Напишу список и деньги, разумеется, выделю… Мне обязательно надо сегодня в наше консульство днем. — Тоже стал следом за девушкой Брагинский. — Отличники, — презрительно пробормотал Рональд в тысячный раз перечитывая книгу «Квиддич сквозь века». Джинни на ковре подклеивала магическим скотчем ветхий том «Тысячи магических трав и грибов» — после потери магии девочка не сдалась, а наоборот начала себя подтягивать в области зельеварения, по сути единственной науки, которая ей была доступна, учась по учебникам братьев. Её дело уже приносило маленький, но доход в семью — её услугами пользовались фермеры и местные деревенские магические жители. Близнецы что-то считали на своих пергаментах, но придраться к ним их мать не смогла — в кои-то веки двоица вела себя тихо. Тем временем Брагинский резко зажал Грэйнджер в коридоре в одном из углов. Девушка ответила на его страстный поцелуй. — Миссис Уизли ждёт, — прошептала она, боясь разбудить картины, которые, если оживут, поднимут всех на уши своими криками и воплями. Впрочем, магия постепенно отпускала этот дом — со смертью последнего члена семьи, чары, день ото дня, слабели. — Нам нужно… — Подождёт, — его дыхание у ее шеи и томный поцелуй едва не заставили Гермиону упасть на пыльный ковёр — ноги предательски подкосились. Его рука скользнула по груди и чуть сжала правую грудь; даже не смотря на чашку надетого бюстгалтера, Гермиона почувствовала какие у него горячие руки, и девушка едва сдержала собственный стон. Тут послышался шум, и в коридор вошёл шестой Уизли. И, конечно же, застукал их. Они тут же отпустили друг друга. Уизли вытаращил глаза: — Вы-ы-ы-ы… — Мы, — спокойно сказал Брагинский. — Пойдём, Гермиона… Уизли это долго не светит… Я не знаю ни одной девушки, даже самой безумной, что будет с тобой, Рон, встречаться… Уизли побагровел. Иван, со смехом, пошёл с Гермионой дальше по коридору к своим пенатам. Причём его рука покоилась на её талии — он её обнимал. *** Иван с удовольствием передал Молли Уизли список вещей — по сути, купить только пергаментные свитки и дополнительные перья для письма, но перья были «для богатых» — он предпочитал писать именно такими. — Миссис Уизли, у меня покупка скромная, но я хочу перья именно такой марки. Они самые долговечные. — Широко улыбнулся ей парень. — Ну и книгу по ЗОТИ. У женщины, чей достаток семьи был очень скромен, поднялись брови — она знала истинную стоимость этой покупки. — Хорошо. А цвет? — Нейтральные. Чёрные, синие, серые, темно-зелёные… — спешно проговорил Иван, отдавая кошелёк с примерной суммой. — Штуки четыре-пять. — Понятно. А ты, Гермиона? Пока девушка рассказывала и объясняла, что ей нужно, а женщина у нее уточняла, Брагинский краем глаза заметил искаженное лицо Рональда. Парень был белым от ярости, и сжимал кулаки. Особенно трепетал он от того, что Грэйнджер иногда смотрит русскому в глаза, и, мило так, улыбается. Похоже, не все так спокойно в датском королевстве. Видимо наконец-то Уизли-младший осознал всю свою ущербность, и попросил о помощи. Уже неплохо… Но вот только шагать далее ему мешала сильная зависть. Если ты хочешь дотянуться до сильных — стань сильным. Конечно же, ненавидеть гораздо проще. Иван перехватил взгляд «малявки». Джинни, выписывая пером очередной рецепт в свой дневник, просто ему улыбнулась — понимая, что он на неё внимание не обратит, так как она больше не колдунья, да и, Рон ей уже порядком надоел своим нытьём о том, что вокруг Брагинского девушки едва ли не штабелями вьются, а его, такого крутого, даже не замечают! Вот и оставался тот не у дел. *** Иван решил обойти дом, так как все равно появилось некое подобие свободного времени. Проклятий он боялся теперь не слишком сильно. На одной двери сияла серебром табличка, что привлекла его взор. Он тихо просочился внутрь. Все в этой комнате подчёркивало принадлежность к змеиному дому. Цвета обоев, потускневшие и пыльные знамёна, статуэтки, фотографии. Но, увидев стену над постелью, Брагинский замер, подобно кролику перед удавом. Потому что она состояла из газетных вырезок, вырванных страниц из книг и периодических печатных изданий, и рукописных статей, образовывая целый алтарь поклонения одному единственному человеку… Тёмному Лорду. Бывшему Тому Реддлу. Когда бросаешь камень в воду, он тихо опускается на дно. Но круги от него все равно расходятся. Вот эти вот «круги» Регулус Арктурус Блэк и изыскал. Иван бросился к стене: что можно — посрывать, и что нельзя сорвать — скопировать по-настоящему бесценный материал. Вот уж верно — где найдёшь, где потеряешь! *** Проверив, забыл ли он чего в этой комнате, Брагинский закрыл замок на компактной небольшой сумке через плечо, обладающей чарами незримого расширения, и спустился вниз. Гермиона уже сидела на чемодане, исподлобья наблюдая, как мечутся члены семьи Уизли в поисках того или иного забытого предмета. Увидя русского, она буквально расцвела — делать было нечего, нужно было дождаться тех, кто собирается в самый последний момент. Брагинский молча занял место у стены, у большой картины, что была занавешена тяжёлыми портьерами. Портрет хозяйки дома имел очень склочный и тяжёлый характер, а так же она щедро ссыпала проклятиями в адрес нечистых кровью. Ему эта истеричная дамочка о своими воплями уже надоела, и он эти портьеры просто заморозил до состояния камня. — Спасибо, что хоть этот портрет не орёт, — устало сказала шатенка, когда до них донёсся очередной громкий вопль миссис Уизли. — Спасибо за спасибо, — сказал парень. — Это ж я её заморозил! Её только для общего колорита не хватает… Грэйнджер хохотнула, прикрыв рот ладонью. Наконец-то вниз начали спускаться более-менее собранные недостающие обитатели дома…