Холод

Иван, не теряя достоинства, и с гордо поднятой головой, перешагнул через порог, твёрдо намереваясь пойти по своим делам, и плюя на зывывания миссис Уизли за спиной. Та категорически не хотела его опускать. «Опасная обстановка…» , «…Пожиратели Смерти… » и «… ты ещё мал…». — Ещё раз посмеете меня остановить, миссис Уизли, то я наложу на Вас неснимаемое проклятие, — крикнул парень, оборачиваясь. И, более не слушая, направился к дальнему, более оживленному шоссе, где можно было поймать свободный кэб. Путь предстоял неблизкий. До Полумны. *** Деревенька, одна из немногих где обитали маглы и маги вместе, была немноголюдной. Иван уже услышал об изменениях, что произошли с магическим миром — во-первых, тремя днями ранее из магической тюрьмы ушли дементоры, нарушив договор с Министерством. Вся верхушка власти делала отличную мину при плохой игре, но не слишком удачно — уже случились первые нападения на магов, это было два. Эти твари не брезгают и нападением на людей, вызывая у тех сумасшествие… а магам справится с ним трудно, да и не все знают заклинание. Одна жертва и двое магов в состоянии «овощей» — итог. Луна встретила его у границы дома, похожего на фигуру из шахмат, ладью. Вокруг неё было дикое поле с луговыми травами. Брагинскому это понравилось. Немного напомнило их просторы… — Отца дома нет. Он путешествует. В этот раз без меня, — сообщила ему девушка, ныряя к нему в объятия. — Этот дом целиком и полностью в нашем распоряжении… *** — Как же хорошо, — обнаженный Брагинский с улыбкой на губах растянулся на большом пледе; они пребывали на полянке под открытым небом, прямо перед домом, — я так скучал по тебе… — По мне или по моему телу? — По всему, — честно сказал парень-воплощение, проводя по её обнажённой груди. Блондинка рассмеялась, одеваясь. Но Иван резко остановил её. — Что? Я вообще-то в поту, а ветер далеко не тёплый… Могу и замёрзнуть, нагая. — Сказала она, дернувшись от очередного лёгкого дуновения. — Не замерзнешь. Я не дам. Иван что-то шепнул, и вокруг них будто бы сама собой возникла защитная плёнка, делая мир за её пределами чуть размытым, потерявшим острые углы и грани. И постепенно стало гораздо теплее, так как в круге не было ветра. Глаза парня сверкнули повторным желанием — он вновь уверено, требовательно направил её вниз, к своему паху… Его плоть снова ожила, требуя «продолжения банкета». Но Луна уже была против повторного минета, и поэтому, сладко застонав, приняла его в себя, в позе наездницы. Их марафон снова начался. Она уже заметила, что её ощущения с ним стали гораздо ярче. Кажется, и он испытывал яркие краски и волны пиков сильнее обычного. Иван стал страстнее, горячее, более умело вёл себя с ней, даже, кажется, стал опытнее в этом деле. Она получала истинное наслаждение, и не была уверена, что кто-то «отрывается» в этот раз так же, как и они. Ведь Брагинский не раз говорил ей, что секс с воплощением… это непередаваемое ощущение, не сравнимое с обычным сексом с людьми. — Аа-а-а-а, — протяжно протянула она, финишируя вместе с ним. Брагинский же кончил с натуральным рыком, не хуже зверя, вцепившись в её плечи мёртвой хваткой. — Кстати, — Иван бережно положил утомленную партнёршу рядом с собой, и прикрыл другим пледом, только что воссозданным из воздуха, и сейчас восстанавливал дыхание, — я стал полностью стерильным. Можешь больше не накладывать на себя защиту от «последствий»… Лорд вытащил из меня последние капли крови человека. — И каково это — быть Воплощением? — поинтересовалась она живо, кутаясь в плотную вязку пледа. Брагинский ответил ей не сразу, но все же соизволил сказать: — Трудно. Давай сменим тему… — не стал говорить тот о грустном. — Кстати, я на днях с Гермионой помирился. Это вышло спонтанно, но... — И как? — спросила блондинка. — Я честно рад, что у меня на факультете снова есть с кем побазарить. А то я предпочитал твоё общество, книги и документы… Ну не с Уизли Роном же мне болтать! — Гермиона все ещё хочет добиться от тебя расположения… — сделала вывод райвенкловка. — С Крамом не вышло, по трагической случайности… вот и снова замаячил соблазнительный шанс. — И пусть добьётся. — Парень повернул голову так, что встретился с ней глазами. — Не хочет оставить свои глупые мечты обо мне — я их исполню так, что она резко прозреет. — Ты хочешь… — Да-да-да. Пусть Грэйнджер лишится девственности. Возраст согласия у неё наступил. Это произойдёт не без моей скромной помощи. Научу её плохому… А потом «драма по классике». Ревновать сильно не будешь? — К тебе? Ничуть. — Хмыкнула она. — Ты — мой. Как и я — твоя. Но Грэйнджер должна чётко понять, что с тобой у неё все кончено. Она прямо-таки с остервенением рвётся к тебе… Не желая видеть и понимать истину. Плоха это черта… в этом мире. — Заметано. Оба скрепили договор рукопожатием. — Что будешь делать с Лордом? — перевела она тему с неприятного ей разговора. — Полумна, это не моя тайна, — мягко сказал Ваня, — но кратко скажу — он желает обладать неким пророчеством… — Это которое хранится в зале Пророчеств, у нас? — Да. По слухам, там спрятано то, что позволит Лорду выйти на своего главного врага-убийцу. Ему обязательно нужно узнать, информацию о том, кто сможет победить его… — Откуда?.. — Маги — редкостные дегенераты. — Хохотнул Иван звонко. — Я выбрал комнату, которая находится прямо над тем местом, где они собираются. Ну и просунул туда, предварительно сделав щель, шпионское магическое устройство… У меня много полезной информации уже скопилось. Я уже отцу письмо послал, и не одно. Единственная, кто ставит палки в колеса, это миссис Уизли… Несностная женщина, пытающаяся и меня ровнять под одну гребенку со всеми, и подружить с остальными. Лучше бы за Рона взялась, коль остальные дети выросли… Я не знаю на всем белом свете человека настолько лишенного такта, и разговаривающего только на две темы — еда и квиддич. — Она действительно напоминает курицу-наседку. Но она хотя бы добрая… — протянула Луна. — Это да. И хозяйка отменная… Что же Рональд такое ленивое дерьмо получился… *** Брагинский вернулся в дом лишь под вечер. Благостный, улыбающийся до ушей парень переступил порог, намереваясь банально поспать. Но разозленная миссис Уизли, что безуспешно ждала русского к обеду, отправила его за общий стол, ужинать. Ладно, посидеть за столом, прикидываясь голодным, дело самое простое. — Чего же ты не ешь, Иван? — спросила рыжеволосая женщина, глядя на то как тот демонстративно мнет вилкой в тарелке картофельное пюре. — Я успел поесть, миссис Уизли. Мы с Полумной обедали в одном из ресторанов в Лондоне, — терпеливо проговорил парень, наконец отставляя тарелку в сторону. — Мы неплохо поели… — Сейчас же очень опасно бродить в одиночку! Куда смотрят ваши родители?! — возмутилась колдунья. — Миссис Уизли, Луна моя невеста. Мы обедали в одном из самых оживленных районов. Отец же давно считает меня взрослым. У него нет времени на глупости. Вы не моя мать, чтобы меня критиковать и ругать. — Парень тут же встал. — Я не собираюсь принимать участие в этом балагане. — Хорошее настроение у него тут же исчезло, и в воздухе стало на десяток градусов холоднее; все поежились от прошедшей волны холода. — Всего наилучшего… Приборы со звоном легли в тарелку. Брагинский развернулся на каблуках, и прошествовал к себе в комнату. — Я ему завидую, — невнятно бросил Уизли, так как был с набитым едой ртом. Он понял, что его не расслышали, и сделал могучее глотательное движение — неприятное для окружающих, — он спит с Лавгуд, и точно лучше провел день, чем мы, разбирая какой-то старый ненужный хлам! — позавидовал он. Девчонки за столом порозовели. Грейнджер нервно дёрнула подбородком. Мужики за столом понимающе хмыкнули. Миссис Уизли мигом бросило в краску, и она взвизгнула, а затем побледнела от гнева: — Рональд Уизли!!! Вопли мамаши Рона проводили Ивана до самой двери в его временную обитель здесь. Но на них ему было наплевать. Нужно было заняться документами. *** Оторвал его от документов только громогласный стук в дверь. Иван взмахом палочки убрал секретные документы, и только после этого пошёл открывать дверь, рыком распахивая её. На пороге стояла миссис Уизли. — Чему обязан? — поднял брови Брагинский. Судя по всему, это копилось в женщине давно. Её явно не устраивало то, что её порядки здесь вот так безобразно нарушаются. — Я услышала от детей, что ты… о, Мерлин, уже спишь с девушками! — ужаснулась она. — Если Вы пришли читать мне морали, то опоздали с этим на много лет. И не «ты», а Вы! — перевал её Иван твёрдо. — Я ещё раз повторяю, что Вы мне не родная мать! Моя личная жизнь — только моя личная жизнь. Если у Вас все… — Нет не все! — она оперлась на дверной косяк, не давая захлопнуть дверь. — Я напишу все об этом твоему отцу! Пусть он займётся твоим воспитанием! Безобразие! Брагинский рассмеялся прямо ей в лицо: — Смею Вас заверить, он в курсе. — Ты ещё несовершеннолетний! — Флаг Вам в руки. Пишите хоть в Аврорат. Боюсь, что там Вас… маленько не поймут, — подыскал нужные слова с очередным смешком, рвущимся из груди, юноша. — Уже представляю эту сцену… — и он заржал во всю силу своих лёгких. — Да и я не попадаю под «общую юрисдикцию». Можете уточнить об этом у своего супруга. Он может посмотреть списки, так называемых, неприкасаемых… Миссис Уизли побагровела от гнева пуще прежнего и отступила на шаг. Брагинский воспользовался кратким промежутком молчания, и все-таки захлопнул дверь. Вернулся к документам. Но спустя час его снова оторвали. — Ну кто ещё?! — взорвался паренёк, раздражённо убирая бумаги, и снова открывая дверь. На пороге мялась шатенка. Она, за прошедшие сутки, уже выглядела чуть получше. — Пустишь? — Проходи, Гермиона, — Иван вжался, пропуская девушку к себе, — я уж думал, что это миссис Уизли снова… вернулась. Грэйнджер хихикнула. О противостоянии волшебницы и русского в этом доме знали все. И Молли Уизли отчаянно не хотела проигрывать… — Она меня тоже пытается подстроить под себя… — сказала она, садясь на кровать, — мол, не общайся с тем-то… Попыталась валить бочку и на тебя, но я её заткнула, сказав, что ты лучший ученик в потоке… уже сдал экзамены, и все на отлично… хочешь посмеяться? — Хочу. — Она пытается меня и Рона… ну, ты понимаешь… — смутилась гриффиндорка. Брагинский от дикого хохота сложился пополам. Такой дикий мезальянс представить было сложно. Более неподходящей пары в мире просто не существует. — Н-да, — вытирал он выступающие слезы с глаз, — как скучно я живу… Он плюхнулся рядом с Гермионой. И тут же заметил все признаки, о которых ранее говорила ему Полумна — девушка судорожно дёрнулась, её дыхание участилось, зрачки расширились… Не прошла у неё его болезнь. А саму шатенку от близости его бросило попеременно то в жар, то в холод. Странно, но новость о том, что он уже занимается сексом с Полумной, не вызвало у неё никаких особенных эмоций. Наверное, после смерти Виктора ей было все равно на эти «маленькие глупости»… Тем более, после того как она его увидела в ином облике, в груди будто бы заполыхало пламя. Он возмужал ещё сильнее, в отличие от нескладных, нелепых одноклассников… От запаха его мужского парфюма у неё слегка кружилась голова… — А можно у тебя спросить, ты сделал… *** Спустя полчаса Гермиона сидела за столом, корпела над собственным пергаментом с домашней работой по рунам, водя пером с чернилами по строчкам. Иван, заглядывая к ней через плечо, комментировал или разъяснял материал. Она задавала вопросы, а он терпеливо отвечал. Его тёплое дыхание щекатало ей щеку. Как это произошло, она и сама не поняла, но в один миг их губы соприкоснулись… У неё почти что отсутствовал опыт в поцелуях и отношениях, не считая Виктора, который и на людях не мог нормально с ней пообщаться… Этот поцелуй отличался ото всех. Казалось, она на миг стала единой с ним — её мгновенно буквально «унесло» из реального мира, и комната Ивана будто бы исчезла, растворилась. Остались лишь только он, она — и больше никого в этом мире… Его язык был требовательным, губы — чуть холодные и шершавые… Скоро она стала отвечать на него, перехватывая инициативу. Её руки не смело коснулись его сильных плеч, ощутив под тонкой тканью рубашки налитые силой мышцы… Она почти что растворилась в его поцелуе и объятиях, потеряв голову, но тут он резко прерывает его и отстраняется, ловя недоуменный и с обидой направленный на него девичий взгляд. — Мы не должны… Ты ещё не готова, — сказал твёрдо парень. — Будь добра… спокойной ночи. Очнулась она окончательно выставленной из комнаты, и за закрытой дверью. Она испытала два новых чувства сразу — очень горькое, доселе неведомое разочарование; дикое, ни с чем не сравнимое желание снова оказаться в непосредственной близости от русского, а затем её обжег иглой страх, даже паника. А Виктор?! Она же могла совершить непоправимое! Как правильно, как вовремя он её выставил… сердце её уже преисполнилось благодарностью к нему. Не даром Лавгуд с ним… Нет, нельзя даже думать об этом… Но мысли поневоле вновь вернулись в тот самый миг прикосновения его губ. *** Ночью ей не спалось. В связи с тем, что в доме было опасно — старые, ругающиеся картины, множество проклятий в самых разных местах, она поневоле занимала комнату с Джинни Уизли, младшей сестрой Рона. Та сладко спала, не замечая, что шатенка то и дело меняет положение своего тела на постели, мнет кулаком подушку, безуспешно пытаясь улечься и быстро заснуть. Но снова и снова, как в замкнутом кругу, возвращалась к событиям сегодняшнего вечера. Рука поневоле сама собой скользнула к губам; он вспомнила их слабый, морозный привкус, приятную прохладу… Она нервно облизнула пересохшие вмиг губы. Снизу стало необыкновенно жарко. Не понимая толком, что она именно делает, её рука, будто бы сама собой, продолжила путь, и в итоге скользнула под тонкую резинку белья внизу, а другая скользнула по груди, ощущаемую сквозь тонкую ткань ночной рубашки. То, что ты живёшь в общежитии, всегда накладывает свой отпечаток. Разумеется большая часть студентами тщательнейшим образом скрывалась и маскировалась, но иногда они попадались и «на горячем». Например, их девочки, особенно разбитная и шустрая Браун, уже точно успела побывать в чьей-то постели, и радостно делилась пикантными подробностями и ощущениями с подругой Парвати Патил, и горела желанием повторить столь приятный опыт. Девчонки ничуть не меньше парней любили рассматривать «журналы для взрослых», немного неуклюже, но все-таки обсуждая между собой достоинства и недостатки фигур, мышц, лиц… Гермиона лично наблюдала в школе, в дальнем темном каридоре, парочку лесбиянок, а иногда нарушала уединение парочек, ища нужный ей кабинет или пустую комнату — чтобы позаниматься учёбой в тишине. Иногда в общей спальне девочек ночная тишина нарушалась тихими стонами, не заглушаемые заклятиями — это очередная, вообразив себя с мужчиной своей мечты, пыталась удовлетворить первое, появляющееся желание ласками самой себя и чувствительных точек… Судя по всему, и её очередь настала. Вот он проводит ей по груди… её соски каменеют, но вместе с тем грудь становиться чувствительной тысячекратно. Внизу становится сначала влажно, а потом мокро; кажется она буквально истекает соками желания своего партнёра… Одно движение пальца по клитору — и она с трудом давит собственный громкой стон, закусывая губу. Вот он нависает над ней… Палец продолжает скользить там, и тело скоро совсем распаляется… Он кусает её за грудь— её рука ущипнула себя за сосок на левой груди, и это буквально бьёт по оголенным нервам как удар тока. Она едва успевает закрыть рот подушкой и стонет в неё. К счастью, Уизли не просыпается. Соседке все равно на непотребство, что совершалось сейчас в этой спальне. Но вот на смену движениям идёт постепенное нарастание чувств. Что-то идёт навстречу, раскрывается… Они сливаются воедино… Вспышка. Оргазм бьёт изнутри болезненно-сладкой истомой. Она, тяжело дыша, с бешено стучащим сердцем, откидывается на влажные от проступившего пота простыни. Бешеная ночь… *** Иван же поработав полночи, лишь под утро отдал разум своим мыслям. Грэйнджер весьма скоро начинала его «прибирать» к своим рукам, начисто забыв о Краме и о Полумне. Это ему не нравилось; девушка скоро совсем освоится. Возможно, ещё тут и Дамблдор руку свою приложил — старику выгодно привязать его к ней при любом исходе. Она ещё больше откажется от Рона (судя по поведению миссис Уизли, что ещё больше отталкивает от младшенького потенциальную невесту) и приникнет к нему, к Ивану. И добывать она будет нужную ему информацию — в постели у большинства развязываются языки. Да, пусть он теперь и не может иметь детей, но это было даже и хорошо… Это слишком сильные болевые точки… все будет без последствий… Что-то ему это напоминает… Самая блестящая пара выпуска… Лили Эванс и Джеймс Поттер. История любит повторяться, не так ли?..