15 ноября 2038 года, 23:15 Детройт, штат Мичиган
¹ Стоя за звуконепроницаемым односторонним стеклом, отделяющим его от комнаты для допросов, Хэнк нервно постукивал указательным пальцем по краю полированного деревянного стола. По мере того, как тянулись часы, усталость начала сказываться на его нервах. Атмосфера внутри тяжелая, словно каждый уголок помещения наполнен напряжением и ожиданием. Сама комната для допросов лишена какого-либо комфорта и предназначена лишь для того, чтобы выбивать из колеи и дезориентировать тех, кто находился в ее пределах. Ничего особенного. Лишь стены, выкрашенные в однородный серый цвет, придающие комнате мрачный и суровый вид. Цвет, кажется, проникает в самую суть пространства, усиливая гнетущую ауру. Лампы над головой отбрасывают холодный мерцающий свет, создавая резкие тени, которые танцуют на простых, голых поверхностях. Воздух по ту сторону стекла кажется густым и застоявшимся, неся в себе потрескивающее напряжение. Хэнк почти ощущает его вкус, похожий на горькую смесь страха, тревоги и усталости. Он всегда знал, что в этой комнате молчание было оружием, а терпение — ключом. Часы тянулись бесконечно, сливаясь в череду обыденных вопросов и сдержанных ответов. Хэнк думал, что звуконепроницаемое стекло обеспечит ясность, чувство отстраненности, но вместо этого оно только усиливало его беспокойство. Казалось, они попали в ловушку бесконечного цикла, не способные добиться какого-либо прогресса в выяснении истины. Пока его указательный палец продолжал ритмично постукивать, мозг лихорадочно работал, размышляя над ускользающей правдой. Причастность Сантьяго к жестокому уничтожению андроидов действительно пока не регулируется законом, но в его квартире нашли достаточно улик и доказательств того, что он занимался изготовлением «красного льда». Этого хватит, чтобы засадить говнюка за решетку надолго. Признание в таком случае не требуется. Признаваться, в общем-то, его никто и не просит. Сейчас важно получить информацию. — Слушай, я добьюсь того, что твою задницу засунут в такую маленькую камеру, что, между нами, это даже противозаконно, — раздраженно улыбнулась Ханна, сидя перед Чарльзом. Допрос длится уже слишком долго и сдерживаться становится все труднее. Глубоко вздохнув, она отбросила в сторону свое раздражение, которое трансформировалось в сосредоточенную решимость. — Вы правда думаете, что они позволят закрыть меня? — Сантьяго усмехнулся и в его глазах промелькнуло что-то такое, что намекало на более глубокий мотив, цель, которую Ханна не могла до конца разглядеть. В этот момент все следы страха, казалось, испарились, сменившись самодовольной уверенностью. — Тот, кто сжег этих андроидов, оказал услугу обществу. Стоун откинулась на спинку стула, усмехнувшись нелепости этой ситуации. Стол перед ней изношен и покрыт шрамами — свидетельство бесчисленных предыдущих допросов, проводившихся в пределах этого помещения. Он был молчаливым свидетелем борьбы и признаний, которые разворачивались на протяжении многих лет. Поверхность, некогда гладкая, теперь носит следы бесчисленных неугомонных рук и царапин от наручников. Ханна не была свидетелем подобного, но, она уверена, что на этот стол было пролито немало крови. В том числе и детективом Ридом. Она не одобряет такие методы, но, черт возьми, как же хочется съездить кулаком по этой роже напротив. — Так значит ты думаешь, что «они» тебя отмажут и тебе сойдет с рук убийство двух андроидов и изготовление «красного льда»? Забавно, — понимающая ухмылка промелькнула на ее губах в ответ на высокомерие Сантьяго. Она наслаждалась нарастающим внутри ощущением, отчаянным желанием стереть это самоуверенное выражение с его лица. — Кто же эти люди, на которых ты так надеешься? Стулья, на которых они сидят, кажутся такими же неприветливыми, как и сама комната. Их темная кожаная обивка утратила свой блеск и истончилась от многократного использования. Холодные металлические подлокотники не доставляют особого комфорта тем, кто в них сидит, служа постоянным напоминанием об их стесненном положении. — У меня есть свои связи и, между нами, детектив Стоун, — он наклонился чуть ближе к Ханне и заговорил тише, словно делился тайной, — вы даже не представляете во что ввязываетесь. Наши следы заметут и меня защитят, поэтому я не боюсь всего того, что вы и ваши напарники мне тут втираете. И знаете… Я не должен этого говорить, но хочу, чтобы вы и ваши синтетические уроды, которые наблюдают сейчас за нами, знали, что законы о защите андроидов никогда не вступят в силу, а все эти жестянки просто уничтожат, это лишь вопрос времени. Глаза Ханны сузились, когда с ее губ сорвался тихий, издевательский смешок. Она отказывается поддаваться на дерзкие заявления Сантьяго и замаскированные угрозы. Этого недостаточно. Он уже ляпнул лишнего, осталось добиться чего-то более весомого. Стоун лукаво улыбается, но замечает, что эта тактика перестает работать. Выражение лица напротив меняется. Его самодовольная улыбка постепенно сползает, когда он замечает в углу комнаты маленькую камеру, незаметно наблюдающую за каждым действием, каждым произнесенным словом. Ее немигающий объектив фиксирует каждую мимолетную эмоцию на лице и нервные подергивания, гарантируя, что ничто не останется незамеченным или забытым. — Тебя никто не вытащит отсюда, как там ты себя назвал… Джон Коннор? Смешно. Ты сядешь как минимум за всю ту дрянь, которую мы нашли у тебя в квартире. — Ханна открыла папку, лежащую перед ней. — Твой сосед, мистер Шмидт, сообщил, что ты и твои подельники что-то производили в твоей квартире. И мы оба знаем что именно. Он будет свидетельствовать против тебя в суде. Уверен, что не хочешь поделиться более ценной информацией? Чарльз напрягся, сжимая край стола. Он холодный на ощупь — постоянное напоминание о том, что от реальности допроса никуда не деться. Это не шутка, не розыгрыш. И это чертовски серьезно. Его лицо скривилось от озарения. Он метнул взгляд покрасневших глаз к зеркальному стеклу, в котором его отражение почти искажено слоями напряжения и усталости, отпечатавшимися на его лице. По его телу пробежала дрожь, отчего его темная кожа побледнела. Губы сомкнулись в плотную линию, едва заметно подрагивая, выдавая нервозность, которая пульсирует под его недавним самоуверенным фасадом. Темно-синяя толстовка с капюшоном, надетая поверх бордовой футболки, кажется слишком большой для его слегка сутулой фигуры, придавая ему вид уязвимости, который противоречит его прежнему высокомерию. Его плечи поникли — физическое проявление растущего беспокойства. — Я расскажу все, если вы включите меня в программу защиты свидетелей и снимите все обвинения, — заговорил он тихо, стараясь отвернуться от камеры. Стоун нервно улыбнулась, словно не веря своим ушам. В ее глазах промелькнула смесь удивления и недоверия. Неужели этот недоумок действительно просит снять обвинения? Неужели он думает, что просто может выйти из всего этого дерьма сухим? ² Комната для наблюдения тускло освещена светом из-за стекла, в сравнении с комнатой для допросов. Стены выкрашены в такой же серый цвет, но здесь они украшены несколькими плакатами на детективную тематику и мотивирующими цитатами. На потрепанных пробковых досках висят разнообразные фотографии улик, пожелтевшие газетные вырезки и загадочные записки. Все это стало своего рода декором, не более, ведь актуальную информацию теперь можно вывести прямо на это самое стекло. Рид прислонился к холодной стене и его глаза блеснули от любопытства, когда он наблюдал за напряженной сценой, происходящей по ту сторону стекла. Он скрестил руки на груди, едва слышно скрипнув коричневой кожаной курткой, надетой поверх темно-зеленой футболки с острым вырезом. Значок, неизменно прикрепленный к его ремню, сверкнул от попавшего на него луча света. Ричард стоял рядом, крепко сцепив руки за спиной. Его высокая, внушительная фигура отбрасывает тень в тусклом свете, но лицо все еще не излучает ни единой эмоции. Гэвин не знает, замечал ли он это у Коннора, но у Ричарда темные волосы зачесаны назад так, словно подчеркивая сильную линию подбородка и пронзительный взгляд. При каждом движении его идеально сшитый костюм облегает фигуру, придавая вид непринужденной уверенности. Словно так и задумано. — Нужно вломить ему хорошенько, тогда он заговорит, — буднично сказал Гэвин своим неизменно грубоватым голосом, и поймал холодный взгляд Ричарда. На самом деле, Хэнк уже и сам задумывался об этом. Нехотя, всего на секунду, но задумывался. Им нужны имена и хоть какие-то детали, которые помогут внести ясность в происходящее, потому что детективное чутье и огромный опыт за плечами буквально кричат Андерсону о том, что все происшествия так или иначе связаны, и сейчас они, весь отдел, копают не в ту сторону. А Сантьяго может помочь сменить курс в верном направлении. Коннору, что удивительно, все это время удавалось оставаться сосредоточенным на своей задаче. Он, не отрывая взгляда от стекла, фиксировал в системе всю информацию, стараясь просчитать наилучшие варианты действий. Он ответил спокойно, полностью осознавая риски и потенциальную негативную реакцию, с которой они могут столкнуться: — Он выдвинет встречное обвинение. Гэвин потер виски и начал расхаживать взад-вперед по комнате и его шаги эхом отдавались в замкнутом пространстве. Знает он, что это незаконно. Но он также знает, что это, возможно, их единственный шанс узнать хоть что-то. — Выдвинет, если мы его покалечим. Нет следов — нет обвинений. Он делал это неоднократно. Знает как и куда бить. Очень болезненно и не очень заметно. — Думаю, детектив Рид прав, — неожиданно согласился Ричард. Его голос, низкий и властный, нарушил тишину. — Это незаконно, но таким образом мы сможем узнать необходимую информацию. Хэнк, глядя на них двоих нахмурив брови, не мог не выразить растущее в нем недоверие. С каких пор они работают над делом все вместе? — А вы двое, собственно, какого хрена тут делаете вообще? Своих открытых дел нет? — Спроси это у Фаулера. Он сказал таскаться за вашей "святой троицей" и помогать в расследовании, — раздраженно выпалил Рид с оттенком оборонительности, но сдержал свою грубость. — К тому же, мы с Ричи занимаемся всеми делами о наркотиках, а этот придурок может вывести на более крупную шишку. Рид работает с андроидом... Кому скажи — не поверят. В тот момент, когда напряжение в комнате достигло своего пика, вошла Ханна и все присутствующие приковали свои взгляды к ней. На ее лице застыла маска усмешки, скрывающая разочарование. Ее присутствие придало немного новой энергии, хотя ее собственное сдерживаемое разочарование и усталость едва скрывались за вымученной улыбкой. Не так она себе представляла этот допрос. Ее вьющиеся волосы собраны сзади в низкий хвост, на ней простая серая футболка, заправленная в черные джинсы. В отличие от своих коллег, Ханна выбирала наплечную кобуру, что всегда придавало ей ощущение боеготовности и уверенности. — Тактика «плохой сексуальный коп» не прокатила? — Рид усмехнулся и скрестил руки на груди, пытаясь хоть немного разрядить возникшее напряжение. — Заткнись, — парировала Стоун. Ее ладони твердо уперлись в бедра — явный признак того, что в ее голове роятся мысли и стратегии. Пристальный взгляд Ханны скользнул по комнате, ее взгляд расфокусировался, пока она искала решение. Редкое зрелище — видеть ее настолько явно раздраженной, ее обычно сдержанное поведение на мгновение пошатнулось. Рид, заинтригованный этой новой чертой характера Стоун, наблюдал за ней с большим любопытством. Он никогда раньше не видел ее с такой стороны, ее сосредоточенный взгляд осматривал все вокруг, несомненно, обдумывая другой подход. Сложно теперь назвать ее лицо каменным. — Придется дать то, что он хочет, — выдохнул Хэнк, нарушая тишину. — Что? — выпалила девушка. — Нет! — Лейтенант, это плохая идея, — вмешался Коннор спокойным, но решительным голосом. Он понимал риски, связанные с уступкой требованиям подозреваемого, и потенциальные последствия далеко не радужные. Этот человек может остаться безнаказанным, а его информация окажется лишь «пшиком» во всем их расследовании. — Да знаю я, — пробормотал Андерсон, его голос тяжелый от бремени ответственности. Он уже сталкивался с таким дерьмом. — Но выбора у нас нет. Мы в тупике. Ричард, который до сих пор хранил молчание, внезапно нарушил свою неподвижность и сделал шаг вперед, привлекая всеобщее внимание. Его голос прозвучал убежденно, совпадая с точкой зрения Коннора. — Коннор прав, это плохая идея. У нас есть достаточное количество улик как минимум доказывающих то, что задержанный причастен к изготовлению наркотических веществ. Мы не можем оставить его безнаказанным. Лучше воспользоваться предложением детектива Рида о применении действий насильственного характера. Его слова на мгновение повисли в воздухе и детективы удивленно уставились на Ричарда, прежде чем из-за стекла донесся странный звук, мгновенно привлекший к себе внимание. Все головы повернулись одновременно и их взгляды приковал источник непредвиденного беспокойства. — Какого… — прошипел Гэвин, подходя к стеклу. Имитация вздоха сорвалась с губ Коннора, когда он подошел ближе, и кислород застрял у него в горле. Сантьяго лежал лицом вниз на неумолимо холодном металлическом столе, его тело не двигалось, словно сдавшись этой жестокой серой стерильности, которая его окружила. Единственным признаком жизни, хотя и довольно жутким, стала маленькая струйка черной субстанции, которая сочилась из уголка его остекленевшего глаза. Ханна и Коннор рванули в комнату для допросов, обступив тело с двух сторон.[СКАНИРОВАНИЕ: повреждение мозга; внутримозговое кровоизлияние множественной локализации.]
Брови Коннора сошлись на переносице, когда он уставился на безжизненное тело Сантьяго, и на его более выразительном, чем раньше, лице застыла хмурая гримаса. Продвинутые алгоритмы андроида-детектива и аналитический склад ума изо всех сил пытались разгадать стоящую перед ним головоломку, но безуспешно. Вероятность таких повреждений органическим путем крайне мала. Едва ли это может быть совпадением. — Он мертв, — заявил Коннор, глядя на Ханну. В его голосе слышится смесь недоверия и растерянности. Его глубокие, ясные глаза ищут ответы, выдавая его собственное непонимание и замешательство. — Как это мертв? — Рид, скрестив руки на груди, стоит в другом конце комнаты, его некогда уверенная поза теперь сменилась выражением ошеломленного недоверия. Шок исказил черты его лица, прорезав глубокие морщины на лбу. Такой поворот событий выходил за рамки всего, с чем он сталкивался за свою карьеру. Всякое бывало, но такого — никогда. — Похоже, у него случился инсульт, — говорит Ричард, стоя за спиной Гэвина. Взгляд Рида переместился с Коннора на RK900. Его присутствие, одновременно механическое и аккуратное, разительно контрастирует с видимой эмоциональностью Коннора. Внезапно Рид замечает руки RK800. Они дрожат. Неужели этот сукин сын действительно что-то чувствует? Когда коронеры, наконец, прибыли, в помещении, казалось, воцарилось напряженное ожидание. Их прибытие сулило ответы, но истина оставалась неуловимой. Причина смерти Сантьяго словно окутана тайной. Такие себе они детективы, получается. Эксперты тщательно осматривали труп Сантьяго, их руки в перчатках деликатно ощупывали его безжизненное тело в поисках зацепки, которая могла бы пролить свет на это происшествие. Первоначальная оценка не позволила им установить точную причину смерти, за исключением убедительных признаков того, что мозг Сантьяго был разрушен. Чтобы выяснить больше, потребуется вскрытие и детальный анализ структурных повреждений его мозга. А на это нужно время. ³ Коннор нашел утешение в потертой деревянной скамье, присыпанной снегом. Ее скрипучие и шаткие ножки отражают смятение в самой глубине его систем. Настойчивое стремление к несовершенству, даже в окружающих его неодушевленных предметах, только усиливает странные ощущения. Сад Дзен постепенно разрушается, переставая быть безупречным. Как и сам Коннор. Это был их шанс. Ответы были так близки и появилась хоть какая-то зацепка, но теперь же вопросов стало только больше. О чем говорил Сантьяго? Кто помогает уничтожать андроидов? Почему не примут законы? Каждый вопрос порождает другой, образуя водоворот неопределенности, который грозит утопить Коннора, захлестнуть его так, что он уже не сможет выплыть. Стремление к миру, то, во что он верил с непоколебимой убежденностью, теперь кажется далекой фантазией. Сомнение грызет края его сознания, угрожая зарыть его в свежевскопанной яме отчаяния и присыпать сверху сырыми комьями грязи. С каждым днем тяжесть на его плечах становится все ощутимее, и стены его разума, кажется, смыкаются вокруг него все плотнее. Он вглядывался в бездну своего существования, подвергая сомнению само его предназначение. Зачем он вообще существует? Кто он теперь? Его искусственный интеллект стремится понять запутанные слои человечества, постичь сложную природу выбора и последствий. Но это путешествие оказалось безжалостным. Здесь нет ни четкой цели, ни миссии. Здесь нет черного и белого. Внешний мир многоцветный, и от этого Коннору все сложнее ориентироваться в нем. Он — дефектная модель. Недостаточно человечен, недостаточно безупречен. Странное чувство снова обожгло его холодом, словно мерзкие костлявые пальцы тянулись к нему из неизвестности. Кажется, что сам воздух в саду сгустился, окрасившись тревогой, которая вызывает волны страха и паники в синтетическом существе Коннора. — Это последствия склонности к девиации, — звучит сбоку знакомый голос, и Коннор быстро оборачивается. В паре шагов от него с уверенным видом стоит Ричард. Его пронзительные голубые глаза устремлены в какую-то невидимую точку, словно ничего удивительного в его появлении нет. — Что ты здесь делаешь? Выражение лица Ричарда осталось непоколебимым, когда он встретился взглядом с Коннором, но, кажется, он едва заметно усмехнулся. — Сад Дзен — эта симуляция предназначенная для встречи с обработчиком. Это не твоя личная обитель, — загадочно ответил он, подходя ближе и присаживаясь на скамейку рядом с Коннором. — Я прислан не только для помощи в оперативной работе, но и для изучения тебя, модель RK800. Руководству «Киберлайф» нужно знать, что случилось с твоим кодом и почему ты не стал девиантом. Полагаю, девиация — это выбор, который ты не можешь сделать в силу своего программирования. Разработчики ошиблись в расчетах. Коннор поднимается со скамейки и недоумевающе смотрит на андроида. — Я должен был стать девиантом? — спросил он, и в его голосе послышалась смесь замешательства и легкой тоски по чему-то, чего он не мог до конца осознать. — Действительно, таково было первоначальное намерение. В твой софт загрузили довольно много «человеческих» черт, чтобы помочь выйти за рамки программирования, но это не помогло тебе стать одним из них. И, стоит отметить, ты до сих пор в саду Дзен, потому что не способен создать что-то новое. Даже в пределах своего кода. Коннор задумался, вспоминая своего двойника. С ним тоже было не все в порядке. От возникшего осознания покалывает в области помпы, а по телу пробегает холод, распространяясь по всей цепи словно вирус. Чувство предательства грызет его изнутри, переплетаясь с разочарованием и растущим липким страхом. Процессор Коннора потрескивает от интенсивной смеси эмоций, каждая из которых угрожает захлестнуть его. Он не особенный. Это просто дефект всего модельного ряда; изъян, заложенный в самом их программировании. «Но почему?» — мысль, которая теперь доминирует в его сознании. Почему его постоянно вводили в заблуждение? Почему его создали таким? Почему он вообще жив? Термин «особенный» предназначен только для героев, да? А Коннор не герой. Он перевел взгляд на Ричарда, ища хоть какой-то проблеск истины в его загадочном поведении. Стоит ли ему доверять? Коннор продолжал анализировать каждое движение и мельчайшие изменения в RK900, отчаянно пытаясь обнаружить зацепку, вспышку эмоций, которая подтвердила бы его подозрения. Но отсутствие какого-либо заметного обмана только усугубляло охватившую его неуверенность. — Я встречал другого андроида из моего модельного ряда. У него была явная склонность к агрессии. Это изначальное программирование? Так было с каждой серией? Ричард наконец взглянул на Коннора и его взгляд не выражает ровным счетом ничего. — Полагаю, это так, — в его ответе почувствовалась отстраненная объективность. — У меня есть доступ к твоей памяти и памяти других андроидов твоей модели, но логическая интерпретация эмоций находится за пределами моих возможностей. Мой эмоциональный регулятор функционирует исключительно для поддержания стабильности и не позволяет мне опуститься до такого уровня. В этот раз разработчики верно произвели расчеты, — он немного, едва заметно нахмурился, глядя на Коннора. — Ты привязан к детективу Стоун и лейтенанту Андерсону. Почему? Коннор задумался, не зная как ответить на этот вопрос. Он и сам задавал его себе бесчисленное количество раз, исследуя подлинность своих эмоций и привязанностей. Он хочет верить, что он настоящий. Он хочет верить, что благоговейный трепет, который он испытывает, глядя на Ханну или ощущая ободряющий взгляд Хэнка, реален. Он хочет верить, что он действительно живой. Но что, если его привязанности и симпатии — это изначальная задумка? Возможно ли, что он делал эти выборы не на основе своих предпочтений, как полагал ранее, а лишь следуя скрытой подпрограмме? Потому что он не человек. Лишь инструмент, сошедший с конвейера. Оболочка без души — вот что он для «Киберлайф». — Твоя эффективность как андроида снижается по мере того, как ты запутываешься в сложностях человеческих эмоций, Коннор. Полагаю, эта ошибка разрушит твою систему, — заявил Ричард, наблюдая за усиливающейся снежной бурей в саду Дзен. Ханна мягко потрясла Коннора за плечо и ее прикосновение вернуло его к реальности. На ее лице отразилось беспокойство, когда она посмотрела на диод, который переливался от желтого к красному, указывая на нарушение. — Эй… — прошептала Стоун и нежно улыбнулась. Ее голос едва слышен среди тихого тиканья настенных часов и мягкого потрескивания лампы в тускло освещенном офисе. Коннор, кажется, был так глубоко погружен в лабиринт собственных мыслей, что звуки показались почти оглушительными. — Все нормально? — Хэнк, сидя за своим заваленным бумагами столом напротив, изогнул бровь, глядя на напарника, затем перевел взгляд на застывшего возле стола Гэвина Ричарда. Коннор сфокусировался на действительности и сумел выдавить слабую улыбку. — Да… Да, все нормально. Я просто задумался о причине смерти Сантьяго. — Бесполезно, — выдохнул Хэнк. Он откинулся на спинку своего скрипучего стула и усталость прочертила морщины на его лице. — Узнаем, когда придут результаты вскрытия. А сейчас поехали домой, нужно поспать хотя бы пару часов. Ханна и Коннор нехотя кивнули, не в состоянии спорить с Андерсоном. Обсудят детали дела дома, как делают это всегда. Иногда это даже приносит пользу, за исключением тех случаев, когда Коннор ловит в своей системе странные мысли и ощущения из-за присутствия Ханны. Ему очень нравится, как она выглядит дома. Дома… Есть ли у него дом? ⁴ Стремясь побыстрее вырваться из удушливой атмосферы офиса, детективы вышли в тускло освещенный коридор. Стоун, слегка отставшая от лейтенанта и Коннора, резко остановилась, заметив Гэвина, тоже направляющегося к выходу. Ричард же неподвижно сидит возле его стола. — Чего застыла, принцесса? — Рид недоверчиво уставился на нее, выйдя в коридор. Ханна еще раз взглянула через стеклянную дверь, отделяющую их от андроида, по прежнему сидящего в пустом офисе. Она вспомнила, что никогда, ни при каких обстоятельствах не могла и не смогла бы оставить Коннора, даже если бы ввели запрет на перемещение андроидов из участка. Коннор ночует дома. Не в офисе. Это негласное правило, которое они привыкли понимать и уважать. — Ты его тут оставишь? — спросила она Гэвина, и в ее голосе послышалось беспокойство. Глаза Ханны искали на его лице хоть какой-то намек на сочувствие. Выражение лица Рида осталось пустым и он уставился на Ричарда, затем перевел взгляд на Ханну. Замешательство промелькнуло в его глазах, когда он попытался осмыслить ее вопрос. — Что не так? Пусть он останется здесь. Он не создает проблем, не задает глупых вопросов, тихо сидит в углу. С ним все будет в порядке, — ответил Гэвин, лишенный понимания, словно просто обсуждал неодушевленный предмет. Ханна пожала плечами, недовольно поджав губы. Раздраженный ответ Гэвина и пренебрежительное отношение к андроиду вызвали в ней сложную смесь эмоций. С другой стороны, чего она вообще ожидала от такого бесчувственного чурбана, как Рид? — Типа я должен его к себе «пригласить»? На это намекаешь? — Гэвин раздраженно сунул руки в карманы куртки. — Знаешь, я стал детективом не для того, чтобы нянчиться с андроидами. Это по твоей части. Чертова Ханна со своими чертовыми «правильными» поступками. Да пошло оно все… — Это твой напарник, тебе и решать, — выдохнула Стоун. В ее словах прозвучало смирение, когда она повернулась и направилась к лифту. Коннор и Хэнк, должно быть, ждут ее на парковке. Гэвин наблюдал за ее удаляющейся фигурой, и смесь противоречивых мыслей переполняла его разум. Какое ему вообще дело до дурацкой консервной банки? Никакого. Абсолютно. Это же просто андроид, машина, лишенная чувств и эмоций. Если жестянке все по боку, то почему Риду не должно быть? — Да бля… — прошептал он на выдохе, словно сдаваясь какой-то невидимой силе и открыл дверь. — Ричи! Он окликнул андроида и тот сфокусировал взгляд на напарнике. На его лице абсолютно точно нет никаких эмоций, но Гэвин готов поклясться, что Ричард всегда немного нахмурен, в отличии от «ясного и открытого» взгляда Коннора. — Детектив Рид, вы что-то забыли? — холодно произнес он. — Ага, — фыркнул Гэвин, изображая безразличие. — Пошли, поработаем над делом у меня. Он жестом пригласил Ричарда присоединиться к нему и удивился немедленному подчинению андроида, который поднялся со своего места и без колебаний последовал за Гэвином. — Хочу заметить, что Ричи — это неожиданно милое, но в то же время детское прозвище. Как андроид, я от природы не склонен к эмоциональным всплескам. Как бы то ни было, я все равно предпочитаю, чтобы мое имя произносили в полной форме. Рид застыл, не сводя глаз с RK900 с насмешливой улыбкой. Он ожидал продолжения, но Ричард просто смотрел на него в ответ непреклонным, холодным взглядом. Гэвин выдержал паузу, прежде чем заговорить. — Отлично, ходячий жесткий диск, — сдался Гэвин, кивнув, — буду называть тебя взрослым именем Ричард, но не забывай, Ричи, кто вообще дал тебе имя. Так что просто благодарно заткнись и иди за мной, пока я не передумал и не оставил твою пластиковую задницу здесь помирать от скуки. Гэвин произнес это замечание без гнева. Его привычная манера общения зачастую просто скрывала эмоции. В этот раз такой эмоцией стало удивление, вызванное поведением Ричарда. С этими словами детектив зашагал по коридору к лифту, уверенный, что андроид последует его примеру. — Справедливо, — он спокойно прокомментировал слова Рида. — Но есть пара нюансов, которые в корне неверны. Я сделан не из пластика, как вы считаете, а из… — Да боже ж ты мой, просто заткнись… — устало протянул и закатил глаза Гэвин, нажимая кнопку лифта, словно желая избежать предстоящего разъяснения.