***
Вчера мне трудно давалось заснуть, первый день в одиночестве за все это время в чужом мире был отвратителен. Жутко хотелось спать, а странные звуки позади и тоскливые мысли о доме вызывали только мелкие слезинки, но жалеть себя мне не нравилось. Каждый раз, когда тело схватывало страхом, и начинала подступать паника, я зажигала благовония и дышала. Помогало не сразу, но дурман, исходящий от палочек, давал сил уйти от мерзких мыслей. Как только догорел первый кусочек, в голову пришла ассоциация с дымом от сигарет, это и правда было схоже, можно сказать, с курением, но только ощущалось немного по-другому. Поэтому я решила этим не злоупотреблять и стараться себя пересиливать в такие моменты, выходило, сразу скажу, не очень. Но мне помогла усталость. Слезы и тревога изматывают отлично, так что примерно через четыре часа потуг, я просто вырубилась. Но, как ни странно, пробуждение было бодрым, как только выглянуло солнце, я позавтракала в приподнятом настроении и даже решила помедитировать. Если так подумать, то именно упражнения с дыханием и попытка уйти от размышлений, все это время помогали мне не сорваться и не устроить истерику. Хотя я часто была на грани того, чтобы просто прокричать Хью, что он даже не второстепенный персонаж и огромной роли не играет, что он всего-навсего выдуманный человечек, которого не существует.***
«Слава всем богам, что я просто молчу в тряпочку и грузно думаю, когда злюсь… Была бы здесь Агата, то вся планета бы узнала в первый день, что она не реальна,» — мысли о подруге вызывали у нее мандраж, девушке хотелось просто поговорить с ней или взглянуть хотя бы издалека, как она идет вразвалочку на пары. — Почему я всегда одна попадаю в какую-то задницу… — она грузно вздохнула, — Уверена будь здесь Агата, она бы уже придумала, как вернуться, и к утру мы были бы дома, — иногда мысли просто выскальзывали из ее рта. «Еще немного и думать вслух войдет в привычку!» — эта догадка пугала Еву. Либо ей просто одиноко, либо она сходит с ума. Хотя одно может вытекать из другого, что не сильно ее радует. Начало припекать, вещи были собраны, а настрой убит в хлам. Но, как мы знаем, дело не в мотивации, а в дисциплине, поэтому через скрежет зубов Ева повесила сумку через плечо и заплетающимися ногами потопала вперед. Девушка все это время шла только параллельно реке, где-то ее русло сильно расширялось, и Еве приходилось идти в обход по камням, но это не вызывало сильных трудностей. Обувь была удобной, а сил было достаточно. Чтобы отвлечь себя от дороги, она прыгала по небольшим камушкам, как по «классикам», до того момента, пока чуть не навернулась. После девушка уже не развлекалась, а просто ускорила шаг. Ева была рада тому, что идет не по лесу или горам, а таком случае она навряд ли смогла бы претендовать на спокойную дорогу. Девушке очень повезло: от реки шла приятная прохлада, путь лежал по равнине, а погода была просто замечательной. Она стала напевать песни из своего мира, выбор ее падал на абсолютно разные жанры: с One Way Or Another от Blondie быстро переключалась на Only You от The Platters. Настроение только улучшалось, а дорога казалась уже не такой скучной и долгой. — One way or another I'm gonna find ya, — девушка пела сначала шепотом, но понимая, что здесь кроме нее никого нет, стала громче: — I'm gonna getcha getcha getcha getcha One way or another I'm gonna win ya I'm gonna getcha getcha getcha getcha One way or another I'm gonna see ya I'm gonna meetcha meetcha meetcha meetcha… — но тут ее взгляд упал на реку, почти через пятьдесят метров в нее впадал другой приток, образуя широченное русло, которое казалось еще и глубоким. Оно полностью перекрывало ей путь вперед, охватывая полукругом. Что самое печальное, исток другой реки, как поняла Ева, начинался в горах, поэтому дальше река была очень бурной, как и новый приток. — Так… — она вздохнула и решила дойти до начала образования русла, чтобы рассмотреть проблему поближе. Чтобы попасть в Омашу девушке было не вариант перебираться через спокойный приток, рядом с котором она шла, нужно было перебраться на правый берег реки, но тогда нужно переплывать горную реку. — Мда, веселья полные штаны, — она развернулась в сторону горной реки и пошла по ней в сторону ее истока, — Реально, только этого не хватало… Идея заключалось в том, чтобы найти место, где русло горной реки уже, и перейти там. Ева надеялась, что этот приток сильно расширился перед впадением в другую реку, и что чуть выше у нее будет шанс переправиться. Здесь камни были больше и сильно скользили, но подъем давался до странного не так сложно, держась за ветки деревьев, Ева поднималась по огромным булыжникам, стараясь не свалится в речку. Еще немного пройдя по реке, девушка наткнулась на заметное сужение русла. Найдя палку чуть выше нее, а по толщине примерно, как ее обхват плеча, она подошла к берегу. Течение все еще было сильным, но выбора не было, сорвав небольшую ветку, Ева бросила ее в реку. Палка быстро дошла наискось до центра реки, и ее понесло ровно вперед, это значило, что здесь только циркуляционные течения, и они ведут четко в центр с обоих берегов, на прямолинейном русле, также нет винтообразных течений которые могут утопить, а потом перемолоть девушку о камни, сильных вихревых движений тоже не было видно, поэтому Ева решила рискнуть. Она понимала, что самое легкое — это добраться до центра, но потом идти против течения к другому берегу может оказаться для нее слишком. — Эм, Ваату? — в ее голосе теплилась толика надежды, — Ты сможешь мне здесь помочь? — она смотрела четко на реку и мысленно молилась. — «Могу пожелать удачи,» — голос со смешинкой растекся в голове. — Давай хоть так… — она нервно теребила кору высокой палки. — «Удачи, человек,» — дух решительно произнес пожелание, и девушка вступила в реку. Течение было очень сильным, и ее тянуло вперед, поэтому поставив ветку в реку, опираясь о камни, перед собой и течением девушка аккуратно ступала все глубже и глубже. Через несколько метров вода уже доходила до пояса, и тут девушка начала скулить от холода, горная река была ужасно ледяная. Ноги начинали неметь и подлетать от течения, только опора и вес сумки помогали не сорваться с места. Вода доходила чуть выше груди, а сумка уже всплывала от течения и давила на плечо и шею, думать о том, что сушить все вещи девушка будет очень долго, времени буквально не было. Но как только Ева начала доходить до центра уровень воды стал опускаться и был ей до пупка. Задержавшись на пару секунд в центре, девушка вздохнула и против течения ступала к берегу. Ноги подкашивались и скользили по камням, она уже заработала несколько синяков и царапин от острых булыжников на дне реки, и вот снова ее ноги цепляются, и девушка подворачивает лодыжку. Ева с шипением хватается за свою опору в виде палки и прижимается к ней лбом, стискивая ее еще сильнее ладонями. Скорость реки не меняется, но девушке кажется, что ей все труднее держаться на одном месте. Поэтому через ноющую боль она ступает дальше, наклоняясь вперед к берегу, переставляя ветку перед собой. Когда вода вновь доходила до груди, девушке было еще хуже, нога отдавала вверх по бедру, и наступать на нее уже не получалось. Но она прекрасно понимала, что обязана это сделать, поэтому со стреляющей болью в лодыжке, она наступала на скользкие камни, при этом идя против течения, которое тянуло ее в центр. Шаги были намного меньше и медленнее чем, те, которыми она шла в начале. И вот вода начала доходить до живота, девушка стала ускорятся и рассекать течение ладонью перед собой. Задержав дыхание, Ева сделала рывок и, оттолкнувшись с помощью палки, ступила на начало берега, наконец воды было по колено. Она свалилась на четвереньки, держась о камни руками и опираясь не травмированной ногой, поползла к суше. Больная нога просто тащилась за ней, пошевелить даже пальцем было отвратительно до тошноты. И в конце концов, свалившись на сухие камни спиной, девушка позволила себе сделать вдох.***
Как только я смогла доползти до берега лодыжка стала жечь изнутри, холод и стресс немного отвлекали от травмы, но сейчас стало невыносимо тяжело. Я приподнялась на локтях и отползла к небольшому булыжнику, чтобы опереться на него спиной. Подтянув здоровую ногу к себе, я решила осмотреть проблемную. Сняв обувь на завязках, развернула стопу в сторону, она была вся в синяках и ссадинах. Лодыжка еще не успела опухнуть, но я уверена, что скоро здесь будет отек. Я решила ее зафиксировать повязкой для груди, которую мне давала Ян. Пока приготовить что-то наподобие обезболивающего у меня возможности нет, этим я точно займусь завтра. Осталось надеяться, что это простое растяжение, а не разрыв или вывих. Кажется, сустав был на месте, что очень радовало, вправить его самостоятельно, как показано в фильмах, я бы просто не смогла, а усугубила бы ситуацию. Когда повязка была наложена, я решила, что нужно устроить привал, так как ближайшие несколько дней просто не сдвинусь с места. Стащив с себя сумку, начала вытаскивать насквозь промокшие вещи и продукты, раскладывая их прямо на камни, надеясь на тепло от солнца днем. Меня стало сильно клонить в сон, и не удержавшись я просто провалилась в пустоту от усталости.***
Следующие дни девушка двигалась по минимуму, вещи высохли за первый день, пока Ева спала. И проснувшись уже темной ночью она решила сделать себе обезболивающую повязку из перетертого корня мандрагоры. А потом намочить в горной реке ткань и наложить уже прохладный компресс. Дни тянулись долго, еда заканчивалась, так как Еве буквально нечем было заняться, и она просто ела и лежала. Но как только боль и жареное мясо стали сходить на нет, девушка решила двигаться дальше. Теперь ей нужно добыть хотя бы пару ягод или фруктов и как можно быстрее добраться до Омашу. Если бы не нога, она была бы уже в городе, поэтому с отвратительным настроением и побаливающей травмой девушка шла вдоль реки. — То есть ты думаешь, что мальчишка не захочет меня брать с собой, потому что я та еще зануда…? — девушка пыхтела, пока разговаривала с духом, — Ну, спасибо, блин, утешил. — «Я люблю честность,» — снова этот ухмыляющийся тон, Ева была уверена, будь у него лицо, его улыбка выглядела бы как оскал. — Да, ни фига! — она всплеснула руками и, похрамывая, переступила через поваленное дерево, — Ты еще какой мастер обмана! — «Зря я тебе рассказал подробней про Вана, но порой мне кажется, что ты, человек, меня хвалишь!» — он смеялся грубо, и его смех бил по вискам девушки. — Нет, я уж точно тебя не хвалю, но нужно учитывать тот факт, что ты Дух Хаоса, и устраивать его у тебя получается отлично, — девушка хмыкнула, — Хотя… Да, звучит так, будто я тебя хвалю… — «Вот…» — он растянул гласную, — «Я же говорил!» — Ладно, сдаюсь, ты прав, — она почесала затылок и приостановилась, чтобы передохнуть, — Поэтому с этого момента я перестаю это делать! — «Тебя хватит максимум на день,» — тон был обыденным и абсолютно всезнающим, — «Я ведь Всемогущий Дух, невозможно мной не восхищаться!» — Ну, да… Ну, да, — девушка немного помолчала, а потом у нее всплыл вопрос, — Кстати, а кто из вас появился первым? — «В смысле появился первым?» — он задумчиво хмыкнул. — Ну, если быть точнее то, что появилось раньше Гармония или Хаос? — Еве и вправду было интересно. — «Мы последствия друг друга, один появился из другого, и также один является началом другого,» — он сделал паузу, — «Мы абсолютно неделимы и равны,» — Еве казалось, что этот факт его расстраивал. — Ясно, то есть это та же проблема, что с яйцом и курицей? — она хмыкнула и продолжила путь. — «Пусть будет так, человек,» — дух аккуратно покинул сознание девушки, оставив ее наедине с ее мыслями. — Я же его не обидела? — она прыснула со смеха, — Ага, конечно, его хрен заденешь.***
На третий день пути после переправы я вспомнила о письменных принадлежностях, которые я выпросила у Тии, наврав ей о том, что буду писать о новых травах. И, к моему счастью, когда я пересекала реку, бумага намокла не до состояния каши, и высушить ее все же получилось. Поэтому к вечеру, увидев море, я решила устроить привал у костра. Я заранее знала, что и кому я буду писать. Этому приему меня научила Агата еще в начале курса. Если что-то не можешь сказать человеку, просто напиши об этом, а потом на всякий случай сожги. Сначала писалось с трудом, я понимала что писать, но как это сделать, чтобы не заплакать сразу… Я до сих пор боялась верить в происходящее, а это письмо бы доказывало все, что со мной сейчас творится. Но пересилив себя я смогла это сделать, полностью выжав и вывернув себя наизнанку. «Здравствуй любимый папа, Как у вас там дела? У мамы все хорошо? Я помню она хотела купить новый столик на веранду. Надеюсь, если она его выбрала, то он не светлый. Однозначно ведь мне его придется мыть. Хотя знаешь, лишь бы ей нравилось. У вас, как я понимаю, уже должен быть июль… Ты уже посадил тыквы? Если да, то как успехи? Надеюсь, в ноябре ты уже сможешь их запечь… Мне жаль, но я не смогу их попробовать в этом году. Я правда стараюсь, пап, но, кажется, у меня хреново выходит, прости. Думаю, тебе интересно как у меня дела. Ну, я по крайней мере надеюсь на это… Шучу-шучу, я знаю, что ты тоже очень скучаешь. Я не буду врать, пап, что у меня все замечательно, мне очень тяжело,***
Как только перо перестало касаться бумаги, письмо полетело в огонь. Девушка всматривалась в строки, которые догорали в костре, слезы легко скатывались по ее щекам. Истерики не было, было тяжело внутри. Все органы сдавливало, и наступала тревога, Ева запрещала себе отворачиваться от огня, даже когда от бумаги остался один пепел. Девушка так наказывала себя за беспечность, медлительность и тупость. Она слишком редко говорила родным, что любит их. Наконец отвернувшись от огня она смогла закрыть глаза и выдохнуть, у нее был слишком тяжелый день, к которому никто и никогда не будет готов.