К чему приводят фантазии?

— Кто-то угнал лифт, — заметила Элизабет, когда они вместе с Рене вышли из винного погреба, прихватив открытую бутылку Петрус, два бокала и лукошко для виду, доверху засыпанное конфетами. — Может, мы слишком много выпили и теперь его не видим? — Рене вытянул вперед руки и стал нащупывать воздух. — Он же стеклянный.       Элизабет рассмеялась над дурачащимся аббатом. — Ладно, Рене. Продолжайте играть в жмурки с лифтом, а я пойду на кухню пешком. Я просто умираю с голоду. — Элизабет потопала по длинному коридору, в одной руке держа вино и бокалы. Идти по красному пушистому ковру голыми ногами было очень приятно. Вино приятно кружило голову, и настроение стало прекрасным. Хотелось веселиться и дурачиться!       Рене догнал мисс Рикман и взял за руку. — Я с вами. Смею заметить, что я вроде как ваш гость, а гостей принято угощать, а я кроме вашей шоколадки в главной комнате ничего не ел. — И кто в этом виноват? — изогнула бровь Элизабет. — Вы пришли ко мне с определенными намерениями. Как я должна была отреагировать? Накормить вас борщом, а на второе — котлеткой с пюрешкой? Подождать, пока вы поедите, а потом перелезть через подлокотник кресла? — Мне нравится, — хмыкнул Рене. — А мне нет, потому что ни одна интересная история не начинается со слов: «Выпили мы как-то с друзьями по стаканчику смузи…» Или в нашем случае: «Съели мы как-то с аббатом по тарелке борща…» — Они расхохотались, подходя к какой-то двери. — А вы знаете, куда идти? — поинтересовался Рене. — Конечно! Я всегда знаю, куда идти. — Воздержусь от комментариев. — Разумное решение.       Они открыли дверь, и за ней действительно оказалась большая столовая и кухня. В центре круглого обеденного стола располагался трехъярусный фонтан, состоящий из горячего шоколада, молока и взбитых сливок. Но Рене с Элизабет прошли мимо еще одного гениального изобретения Вилли Вонки и направились прямиком к холодильнику. — Рене, возьмите с полки менажницу, — попросила Элизабет, открыв дверь огромного холодильника. — Чего взять? — не понял аббат. — Тарелку, — вздохнула Элизабет. — О, мой любимый твердый сыр. Держите. — Автор полезла обследовать все полки, стала вытаскивать понравившиеся ей продукты и складывать их на большое блюдо в руках Рене. — Сыр. Для него возьмем мед. Вы любите сыр с плесенью? — Что? — скривился Рене. — Вы меня отравить решили? — Нет. Это очень вкусно, — ответила Элизабет. — Я люблю сорта Сент-Агюр. Кстати, это французская марка. И возьмем немецкий Дорблю. Тоже неплохой сыр. — Элизабет, а там нет чего-нибудь нормального? — Рене недоверчиво посмотрел на куски сыра с голубыми крапинками. — Чего-то мясного? Жареной баранины, например? Курицы? — Не вижу. Но есть сырокопченая колбаса с трюфелем. Держите. Виноград, орехи, о… — Элизабет замолчала, когда в дальнем углу заметила блюдо с одним интересным изобретением великого кондитера. Волосатые ириски! Идея накормить ими гостя пришла мгновенно, как и понимание, что аббату, скорее всего, такая шутка не понравится, и он опять начнет беситься, но искушение прикольнуться было слишком велико, поэтому автор, с трудом сдерживая смех от предстоящего веселья, достала на свет и ириски. — И это возьмем. — Что это? — Десерт, — широко улыбнулась мисс Рикман. — Несите все на стол. Я сейчас быстренько порежу.       Через пять минут менажница была сервирована, и своевольные гости фабрики устроились прямо на ковре, проигнорировав стол, потому что Элизабет решила, что так прикольней, а аббату было все равно где поесть. — Сделайте глоток вина, Рене. — Элизабет макнула кусочек сыра в блюдо с медом. — Теперь откройте рот. — Рене с ужасом уставился на кусок плесневого сыра с медом перед своим лицом. — Откройте. Это вкусно! Вам понравится! Ну, давайте же, Рене, не упрямьтесь. Сейчас мед капать начнет! Давайте, кусочек за меня… — Если со мной что-то случится, то я за себя не ручаюсь, — строго произнес Рене. — Идет. Открывайте. — Элизабет впихнула наконец аббату кусок сыра и стала ждать его реакцию. — Ну как? Разве не вкусно? Закройте глаза и сконцентрируйтесь на букете вкуса. Сначала вы чувствуете вкус сладости меда, а затем раскрывается прелесть сливочного сыра… — Хм… — Рене прожевал сыр и встретился взглядом с зелеными глазами автора, в которых плясали игривые смешинки. — В этом действительно что-то есть. Можно мне еще кусочек? — Конечно, — улыбнулась Элизабет. — Но сначала попробуйте ириску. — Она поднесла к губам аббата маленькую конфетку, и тот послушно открыл рот. — Десерт…       Рене наслаждался сливочным вкусом конфетки, неотрывно изучая черты чем-то довольного автора, сидящего напротив него. Неожиданный порыв заставил его наклониться вперед и накрыть губы Элизабет своими, и, к его тайной радости, она ему не врезала и не оттолкнула, а приоткрыла губы и ответила на поцелуй…       Но целовались они недолго. Рене вдруг почувствовал жуткий зуд на всей голове, подбородке, над верхней губой и даже в бровях. — Что за черт, — выругался он, отстраняясь от Элизабет, которая медленно стала отползать от аббата, едва сдерживая рвущийся хохот. — Это что такое?! — Рене скосил глаза на растущую на глазах рыжеватую бороду и пышные усы. Он ощутил, как зашевелились на голове волосы и стали удлиняться во все стороны с невероятной скоростью, на глазах опускаться ниже плеч, затем лопаток и остановились, лишь когда достигли поясницы. — Он их все-таки усовершенствовал, — протянула мисс Рикман и, не выдержав, расхохоталась над забавным видом волосатого аббата.       Рене послал автору убийственный взгляд. — По-вашему это смешно? — Он стал медленно и угрожающе ползти к автору, и его борода изящно заскользила по полу. — Вы только что пополнили свою копилку, Элизабет. И часть я намерен прописать вам незамедлительно. — Рене схватил уползающего автора за ногу и потянул на себя. — Это вам за убитые в этом сумасшествии нервы! — Он смачно шлепнул обтянутую белой рубашкой попу автора и снова поднял руку. — Это за ваши издевательства! Вам смешно?! — поинтересовался он, когда Элизабет продолжала безудержно хохотать, уткнувшись в красный ковер. — Да! — Ах вы… — Отец?! — Мисс Рикман?! — А что вы здесь делаете? — Дети?! — Какая у вас шикарная борода, отец, — выдал Адиль, присоединяясь к общему веселью. — Святые небеса, — протянул Чарли, смотря на бороду и усы гостя.       Рене замер с поднятой для нового шлепка рукой и повернул голову на вход в кухню. На пороге стояли его мальчишки и сын мистера Вонки и смотрели на них во все глаза. Он представил, как, должно быть, нелепо он выглядит с чудовищной рыжей бородой и хохочущим на его коленях автором, и поморщился. Он выпустил Элизабет, и она, пошатываясь, поднялась на ноги и подошла к детям. — А вы что здесь делаете? — поинтересовался автор. — Ваши дети сказали, что с утра ничего не ели и хотят есть, — ответил Чарли, на что Рене хлопнул себя по лбу. Точно! Дети же тоже есть хотят! Он совсем забыл покормить детей! — Идемте я вас покормлю. — Элизабет обняла мальчишек за плечи и повела к столу, делая вид, что не замечает грозный взгляд Рене, направленный в ее сторону. — А вы съели волосатую ириску, да? — спросил Чарли у аббата. — Я съел — что?! — Рене почувствовал дурноту от одного лишь названия. — Волосатую ириску. — Не надо повторять! — Простите. — Но ведь мистер Вонка ее усовершенствовал, да, Чарли? — поинтересовалась Элизабет, нарезая бутерброды с колбасой. — Волосы теперь растут только в нужных местах и вовремя останавливаются?       Рене стиснул зубы и постарался не думать о прежних эффектах ириски. — Ну… Да, только папа еще не доработал временной эффект. — Что это значит? — предчувствуя что-то плохое, спросил Рене. — Последний Умпа-Лумп, который съел ириску, не может избавиться от бороды уже третий месяц. Он ее отрезает, а она опять растет.       Мальчишки с Элизабет громко хмыкнули, но, поймав взгляд аббата, обещавший все кары небесные, молча продолжили лопать бутерброды…