Призрак Гермионы

      Министерство магии, Великобритания, 25 декабря 2000 год       Размеренная музыка, ароматы свежесобранных пионов и пергамента, тихое бормотание Энди, вид на ночной, усыпанный снегом Лондон. Подняв голову, Гермиона ощутила, как на губах проступает улыбка от картины сквозь панорамное окно. Множество домов, огней, снежинки, опускающиеся на землю, и всё это раскрывалось перед ней пониманием правильности происходящего.       В очередной раз она согласилась с Драко, возвысившим здание Министерства настолько высоко, что мир можно было удержать на ладони. И вновь похвалила себя за догадку скрыть это от всего магловского мира. Таким образом у неё получалось вечерами сидеть, любоваться прелестным видом и оставаться незамеченной, будучи в своём огромном, но в то же время уютном и родном кабинете.       — Драко сообщил, когда придёт? — спросила она, переводя взгляд на Энди.       Тот раскладывал почту и в мгновение, когда Гермиона на него посмотрела, спрятал одно из писем за спину. Ровно на секунду его лицо озарило беспокойство, а после вновь легла маска серьёзности.       — Он отказался отвечать на мои вопросы после замечания о неумении планировать график, — пожал плечами Энди и хитро улыбнулся. — Но Рене передала, что будет к восьми.       Гермиона усмехнулась. В первые дни, когда Энди появился в поместье, она посчитала, что он и Драко никогда не смогут находиться вместе, но оказалось наоборот. Жили бок о бок они превосходно, особенно когда сходились во взглядах или молчали. Да, оставались колючие моменты взаимных претензий, но они настолько сливались с рутиной, что становились роднее.       Подперев рукой подбородок, Гермиона прищурилась, смотря на Энди, всё ещё держащего за спиной письмо и делающего вид, что ничего не происходит. Вероятно, надеялся, что она отвернётся.       — Давай его мне, — она протянула ладонь вперёд, прищуриваясь.       — Там ошибки уже на конверте, госпожа, вы такое не любите, — махнул рукой Энди. — Я передам мистеру Малфою, эта страна такая же его, пусть поработает.       — Энди, — она смерила его строгим взглядом.       Домовик мялся ещё пару мгновений, приводя один за одним аргументы, почему ей не стоит читать послание, но в итоге всё-таки сдался, отдавая ей конверт. Печать Азкабана мгновенно бросилась в глаза, и в эту секунду Гермиона поймала себя на мысли, что вестей оттуда несколько месяцев не поступало. Сведя брови к переносице, она вскрыла пергамент и достала оттуда извещение о смертях заключённых.       Там были имена Пожирателей, отказавшихся подчиняться режиму Драко, части Ордена, не верящего, что Избранный умер от рук Уизли и вся история с гибелью Гермионы и её призраком — выдумка треклятого семейства. Но взгляд остановился на другом — человеке, который оказался не в нужное время, не в нужном месте и далеко ни один раз. О её смерти Гермиона даже немного жалела…       Джинни Уизли повесилась в камере Азкабана на ткани от своей формы двадцать пятого декабря двухтысячного года. Ровно в годовщину смерти Гарри Поттера.       Взглянув на Энди, Гермиона заметила рядом кружку успокаивающего чая и лишь тихо засмеялась, осознавая, почему так долго не было вестей.       — Кто ещё? — спросила она, склонив голову набок.       Энди сначала отвернулся, словно не желая рассказывать ей о происходящем, но после опустил уши и всё-таки признался:       — Она была последней из выживших Уизли, они все покончили с собой за несколько месяцев, — произнёс он.       Гермиона поджала губы, но всё же понимающе кивнула, вновь возвращая взгляд к панорамному окну с видом на рождественский Лондон.       В голову лезли неутешительные мысли о прошлом и покалывающее сознание ощущение настоящего. За прошедший год поменялось слишком многое, и теперь, оборачиваясь, ей казалось, будто пару лет назад была другая жизнь. Там её пытали, предавали, бросали и отвергали, а теперь она сидела в кресле министра магии и руководила страной вместе с Драко Малфоем. С некогда Пожирателем смерти…       Иногда ей виделось, что всё это сон, будто жизнь не могла принять такой крутой поворот. Но каждый день, отдавая приказы, создавая планы по выводу магической Британии на новый уровень влияния и улучшая жизнь граждан, она убеждалась, что кругом реальность, и это не всегда приносило Гермионе радость.       Да, как она и хотела, из-под её руки шла благодетель, наладилось социальное равенство, отменено рабство и почти выведена торговля домовиками. Но это не всегда виделось достижениями, зачастую замаливанием грехов за количество трупов, которые пришлось переступить, манипуляции, убийства. Старая Гермиона, которая боялась остаться ни с чем и одна, давно бы извелась, но та, что сейчас рассматривала Лондон, приняла для себя, что так нужно.       Да, ей было жаль тех Уизли, которые выжили, будучи обвинёнными в убийствах и покушении на неё саму. Она ненавидела выдуманную легенду, благодаря которой её приняли как министра магии, она осталась для мира сильной, волевой женщиной, а не мстителем, отводящим душу в смерти.       Но пережитое помогло ей понять: существовал вынужденный ущерб для общего блага и светлого будущего. Иногда приходилось делать выбор, который для обычного человека будет злом, но для неё обернётся единственным верным вариантом. Потому что это мир, в нём не было белого и чёрного, лишь серость, которую принимали, только реализм, зависящий от личных интересов и судьбы.       Иногда она думала: смогла бы поступить сейчас с кем-то дорогим так же, как когда-то поступили с ней? Продать взамен на собственную жизнь? Удручающе, но многих — да, исключения были, но это, как и у Драко, очень короткий список. Когда-то она думала, что значила для Гарри именно это, но, видимо, нет.       Может быть, он и не виноват в том, что обменял свою жизнь на её, но он был виноват в том, что оказался ужасным другом. Потому что своих близких она ни за что бы не отдала.       Раздался стук в дверь, Энди мгновенно подошёл к ней, открывая и приветственно кивая. Драко шагнул внутрь, а Энди двинулся в коридор, оставляя их наедине.       — Блейз и Пэнси задерживаются, — сказал Драко, прогулочным шагом двигаясь по кабинету. — Ей захотелось вдохнуть аромат магловского кофе.       — У беременных странные предпочтения, — рассмеялась Гермиона, вставая из-за стола и подходя к Драко.       Крепко обняв его, она оставила на щеке поцелуй и утянула за руку к панорамному окну, замирая перед ним.       — Иногда мне так не хочется отсюда уходить, — мечтательно произнесла Гермиона.       В эту секунду ладони Драко легли на её талию, и он прижал Гермиону крепче, оставляя поцелуй на оголённом плече. И в эти моменты мысли о правильном и неправильном, хорошем и плохом, ужасном и справедливом её покидали.       — Мы не рассматриваем твой переезд в Министерство, — улыбнулся он. — Разве что оно может переехать домой…       Гермиона громко рассмеялась и откинула голову на его плечо, смотря на мир, принадлежащий им. Тот, который издевался над ними, ломал их, истязал, сейчас оказался в их руках, и теперь он склонился, а они вступили на вершину. Ценой были душа, оставшийся свет и привычка делить всё на чёрное и белое, — её заплатить они смогли.