Богиня проклинает этот ужасный мир!

      — Это то, что я думаю?! Сомнительный выбор… ты правда полагаешь, что это самый достойный вариант в сложившейся ситуации? Мне казалось, ты не станешь рисковать, выбирая кого-то настолько… бездарно опустившегося… — рассуждало зеленое облако.       — Ошибаешься. У него достойным потенциал. Если бы это было не так, я бы не стал тратить на него ни капли своих сил. В конце концов, когда интуиция меня подводила? Тем не менее, я понимаю — понадобится немало времени, чтобы ко всему его подготовить… Особенно к принятию его основной роли. — утверждало голубое облако       — Ох уж эти твои авантюры! — прошипело красное облако. — Они мне уже так осточертели, ты просто не представляешь! Нельзя всегда полагаться только на интуицию! Хотя бы раз воспользовался холодным расчетом и сухим анализом!       Голоса разноцветных огней, живущих в вакуумной темноте, близкой к небытию, шушукались между собой. Они обсуждали стратегию грядущего будущего. Существа без физического воплощения, но широкого разума, воплотившегося в концентрированной энергии. Знаемые и забытые, живые и мертвые. Не помнящие собственных имен, но называющих друг друга братьями. Давным-давно поглощенные и победившие Энтропию, порожденную Всевышней Матерью тьмы.       — С каждым днем Спираль сжимается все сильнее. Я чувствую ее треск! Моя чакра звенит и трепещет от давления Великого Потока! Это невыносимо… О, когда же закончится этот бесконечный кошмар?! — страдальчески стенало золотое облако, мерцающее множеством разноцветных всплесков.       — Терпение, терпение… Я понимаю, как тебе тяжело переносить эти вибрации, но иначе нельзя. Нам нужно немного подождать. В любом случае, скоро придет освобождение. Вопрос только в том, как оно придет! — ласково успокаивало зеленое облако.       — Расслабление или разрушение… — утверждало золотое, подмигивая тысячами огней.       — Именно! Нам остается лишь наблюдать и уповать на благоприятный исход. — обнадеженно подтверждало зеленое.       — Этому человеческому созданию, на самом деле, придется многому научиться, прежде чем ему выпадет шанс разжать Спираль так, чтобы она не спружинила. Иначе, последствия могут быть… необратимы. В целой Вселенной не найдется места, куда бы не дотянулась волна опустошения! — боязливо протянуло оранжевое облако, моргая от страха.       — Необратимы — не то слово. Чудовищны! — громко зашипело красное облако. — Плевать, если смертный победит! Намного хуже, если его постигнет неудача!       — Тут дело даже не в неудаче. Разве все уже успели забыть?! Куда же делась ваша память? Все, кто был до него, оказались бесхребетными кусками спрессованной звездной пыли! Почему в этот раз мы должны поверить очередному смертному? — безнадежно пробормотало сиреневое облако.       — Не пойму, что это за тон… это обвинение? Заявление о моей некомпетентности? О, как ты ошибаешься! Все выборы, что я делал, ведут к самому логически верному исходу наших страданий. Странно, что ты стал сомневаться в моих решениях только сейчас! То, есть, до этого тебя все устраивало?! — уверенно отвечало голубое облако.       — Я уже не знаю, чему верить. Но я точно знаю, что тебе было оказано слишком много доверия. С самого начала все действия должны были быть иными, ровно такими же, какие мы предпринимали в прошлым раз! — бурчало сиреневое.       — Не согласен. — спокойно отвечало голубое. — Времена изменились. Силы, которым мы противостоим — тоже. Наши реальности разделяет лишь тонкая грань. Враг будет бить точечно, и мы должны поступать также, точно подбирая момент и парируя каждый его удар. Только так Великий Поток не сможет затронуть нас. Только так мы сможем разжать Спираль без последствий и для нас, и для нашего плана бытия.       — Тише! Что? Кто это?! Вон там! Как это существо видит нас?! — ошеломленно вспыхнуло зеленое облако и все шестеро мгновенно растворились во тьме.

***

      Семен очнулся лежа на каком-то странном, незнакомом полу. Разноцветная мозаика под ним собиралась в интересные узоры, переливаясь градиентными волнами из цвета в цвет. Узоры сплетались в фигуры, а фигуры постоянно менялись. В его сознании мелькнула мысль, что он уменьшился до муравьиных размеров и стоит на гигантском телемониторе, видя каждый пиксель титанического экрана.       Оглянувшись и задрав голову вверх, Семен увидел, что горизонт и небо застилает темный, густой туман. Его рваная ткань медленно колыхалась в пространстве, проистекая из ниоткуда и испаряясь в никуда.       — Это еще что за место такое? — спросил он сам себя и мгновенно почувствовал холод, пронзивший его насквозь. Он зажмурился и, следом, ощутил мрачную тоску. Всеобъемлющую, будто из памяти исчезло все добро, которое он знал.       Семен упал лицом в пол и скукожился, прямо как сгорающий заживо человек, замерзающий в огне. Тело стало ломать, распирать и сдавливать. Он ощущал боль каждой клеткой кожи и чувствовал, как его кости стираются в порошок. Он будто делился на атомы и собирался заново. Не в силах это терпеть, он попытался закричать, но не мог сделать ни вдоха, ни выдоха, потому что его легких уже не существовало!       И все закончилось. Также быстро, как и началось. Мрак, холод, пламя и разложение отступили. Не успел он вздохнуть, как услышал чьи-то приближающиеся шаги. Цокая башмаками или каблуками, кто-то приближался к нему неспешной и, явно, высокомерной походкой.       Боязливо замерев в ожидании повторения кошмарных ощущений, Семен размечтался. Он жаждал услышать голос, что его успокоит. Подарит надежду. Отринет его страдания и обогреет теплом, которое не перерастет в пыточный огонь.       — Семен… — вдруг позвал его проникновенный, милый, мягкий и нежный голосок, — …все ли в порядке? Как ты себя чувствуешь?       Внемля прелестной голосовой мелодии незнакомки, Семен сразу успокоился.       — Д-да, спасибо, что спросила… — неторопливо выбираясь из ментального кокона, начал отвечать он, — просто я не знаю где оказался… — едва успев закончить фразу, у него перехватило дыхание.       Молодой человек выпучил глаза, с восхищением пожирая взглядом красавицу, возвышавшуюся над ним. Ровная осанка и уверенная стойка, безупречная, стройная фигура, милейшее личико, которое он когда-либо видел. В ее лазурных глазах хотелось утонуть. Ее длинными, густыми и шелковистыми, аквамариновыми волосами хотелось обвиться с ног до головы, ощутив исходящий от них легкий морской бриз.       Но все это меркло на фоне ее раскрепощенности, так как она осмелилась предстать перед Семеном не только в короткой юбке, но и с совершенно голой промежностью. Ни единого кусочка ткани не прикрывало ее образцовую вагину. Превосходные размер и симметрия обеих пар половых губ. Прелестный разрез полностью скрывал клитор за двумя вертикальными складками. И ни малейшего намека на хотя бы один волосок. Ни единого изъяна!       Красота явившейся девы была неописуема ровно также, как в полной мере не могла быть описана красота радуги, облаков или морского горизонта, где небо и океан сходились в единый пейзаж.       Завороженный женственностью и соблазнительностью незнакомки-искусительницы, Семен успел позабыть обо всем на свете. Он не мог думать, не мог говорить, не мог пошевелиться. Юноша перевозбудился настолько, что впал в состояние аффекта и не понимал — это сон или реальность.       Развратница в переливающихся лазурью, сине-голубых одеяниях с сияющими и поблескивающими бело-золотыми лентами тоже стояла как вкопанная и со скрытым удивлением смотрела на своего подопечного. Похоже ей было невдомек, отчего он потерял дар речи. Все, на что ее хватало, так это только бросать на него надменные взгляды.       — Прошу прощения, Семен, — решив соблюсти этикет смертных, заговорила она, — ты так и дальше будешь валяться на полу?       Она сложила руки под грудью и, одновременно перенесла центр тяжести на одну ногу. Глаза парня едва не разъехались в стороны. Он жадно старался охватить взглядом весь ее силуэт. Периферийное зрение молниеносно оценило ее грудь. В сознании выстрелила мысль — «Под рубашкой нет лифчика». Спящие ареолы ее сосков, — два пухлых, но небольших бугорка, четко проглядывались сквозь тонкую ткань ее одежды.       Вдруг, лежать на полу стало не слишком комфортно. Поэтому он медленно стал на четвереньки. Дева подумала, что, таким образом, он ответил на ее вопрос и продолжила:       — …Или мы, наконец, познакомимся как подобает? — она улыбнулась и наклонилась поближе к Семену. — Между прочим, у меня к тебе важное дело! — договорив, девушка опять перевалилась с ноги на ногу, и Семен снова проследил за ее прелестным разрезом.       — Д-да! С удовольствием! — откликнулся он и, переборов чудовищную похоть, посмотрел ей в глаза. — Извините, мадемуазель, что так пристально глядел на вас. Просто вы настолько очаровательны.       — О-о, большое спасибо, Семен. Мне очень лестно. Однако, могу я тебя попросить проследовать за мной?       — Конечно! — парень собирался было встать, но вдруг его посетила гениальная идея и он решил схитрить. — А-эм, девушка, простите, но, не могли бы вы пойти первой? А я сразу за вами!       — Непременно. — без тени сомнений согласилась она, развернулась кругом и зашагала в сторону темного тумана, до сих пор сгущавшегося над переливающимися цветами мозаичного пола.       Тем временем, пока обаятельная дева шла вперед, Семен плелся за ней на четвереньках, приковав пристальный взгляд к оголенному заду. Очередные упругие ягодицы виляли прямо перед носом Семена. Но на сей раз они были совершенно неприкрыты и чересчур соблазнительны для девственного взгляда. Разум молодого человека снова стал туманиться, а кровь в висках стучала в такт ее виляния бедрами.       Казалось, еще немного и Семен начнет рычать аки дикий зверь. Словно голодный хищник, увидевший беззащитное травоядное. Но этому не суждено было случится, так как незнакомка резко затормозила и парню пришлось мгновенно вынырнуть из похотливого безумия, дабы не впечататься носом прямо между аппетитными булочками.       — Ага, вот тут и оно, Семен… — дева медленно повернулась к нему. За ее спиной, прямо из воздуха, возник золотой трон с синими спинкой и сидением. Незнакомка уселась на него и сложила ноги одна на одну. — …Знаешь, на тебя одновременно и забавно, и противно смотреть. Что же ты за человек-то такой, Семен?! Сколько в тебе грязи и разврата? Фу! Отойди от меня!       Взмахнув рукой, невиданная сила красавицы оттолкнула парня на два метра назад.       — Мерзкий человечишка! Вся твоя жизнь — одна сплошная похоть. Ты ни к чему не стремился, кроме как заниматься подглядыванием под юбки смертных дев. Даже сейчас ты валяешься на полу и не задаешься вопросом, куда попал и с кем говоришь. Тебе вообще хоть что-нибудь интересно помимо твоих непристойных игр?!       Семен хотел возразить и высказаться в свою защиту, но что-то останавливало его. Вполне возможно, что ему было просто нечем парировать. Однако, сейчас он вспомнил, что так было не всегда. Сейчас он по-настоящему задумался о том, что в какой-то момент свернул не туда и понял, какими странными были последние несколько лет его жизнь. Они представляли сплошную секс-гонку, пускай и не в физическом плане.       Но почему именно сейчас? — задался вопросом он. — Это мои мысли? Или ее фокусы?       — Ответь мне на два вопроса, Семен, — незнакомка подперла голову рукой, показывая, что она уже знает, каким будет ответ, — чем ты хотел заняться в свой выпускной вечер и как ты представлял свою дальнейшую жизнь? Давай, расскажи богине о своих планах, глядишь вместе посмеемся!       Парень замялся. К нему медленно начало приходить осознание, что он попал отнюдь не в добрые руки и лучше вести себя более учтиво с собеседницей.       — Послушайте, девушка… то есть, госпожа… вернее, богиня! Все то, о чем я думал до этого момента…       — Не уходи от темы, смертный! Отвечай прямо. Повилять задом и я могу, но у тебя на такое не хватит сил.       Юноша замялся, не желая отвечать. Он молчал. Долго молчал. Молчал очень много времени, изредка виновато поглядывая на деву, стараясь не рассердить. Но на ее лице не смыкались ни веки, ни менялось выражение молчаливого презрения.       — К сожалению, в этом пространстве ты бессмертен также, как и я. И играть в молчанку мы можем бесконечно. Но пока мы здесь, любой другой план бытия живет своей жизнью. Поэтому, я тебе предлагаю заглянуть в твой родной мир. Взглянем-ка на Терру и узнаем, что там происходит?       Между богиней и школьником возникла вертикальная, эллиптическая, зеркальная стена. Семен увидел себя настоящего — погибший парень с разбитой головой и кровоподтеками из ушей и глаз. Останки молчаливо стояли в отражении и укоряюще глядели на свою душу. И они исчезли. Туман внутри зеркала поглотил их.       — Должна признать, твой труп смотрел на тебя более осмысленным взглядом. Может быть там, на лестнице, умерла настоящая частичка тебя, а ты, фальшивый, продолжаешь существовать? — риторически размышляла богиня.       Следом из тумана возникли родители Семена. Его мать горевала, но отец был как всегда спокоен или, скорее, отрешен, будто известие о смерти единственного сына никак не задело его. Либо же тронуло слишком глубоко…       — Взгляни на своего создателя, Семен! Похоже, он знал, какой ты человек. Кажется он даже рад, что такой никчемышка отправится в крематорий… — под конец речи, красавица на троне усмехнулась сквозь сомкнутые губы.       — Это не правда! — внезапно и злобно воскликнул парень. — Мы с отцом были друзьями! Да, он знал о моих интересах. Не всех, разумеется, но он хотя бы не осуждал!       — Естественно не осуждал, ты же его единственный сын. Но раз тебя не стало, неужели он не может пересмотреть свои взгляды? Может быть, за те мгновения, пока мы болтаем, он уже планирует зачатие нового, более достойного отпрыска?       — Хватит! Заткнись к черту!       — А иначе? — богиня надменно посмотрела на него, подчеркнув свой вид издевательской улыбкой. Смотри дальше. Мы переходим к твоей сути.       Зеркало показало Тимура.       — Тимур? А он тут каким боком? — удивленно нахмурился он.       — Что за глупый вопрос, Семен? — дева все сильнее расплывалась в улыбке, но жалела, что ее подопечный не видит ее лица за зеркалом и лишь догадывается о ее эмоциях.       Тем временем Тимур, бредя по колумбарию, сминаемый ливневым дождем, нашел застекленную нишу с урной Семена. Он стоял и просто смотрел. Лучший друг не мог поверить в смерть товарища. Не мог смириться.       — Взгляни на него. Какая прелестная преданность. Он действительно хороший друг, раз не жалеет себя и часами стоит под проливным дождем и думает о тебе. С другой стороны, вы же два сапога пара. Однако, если бы он попал ко мне, не думаю, что он бы вытворял то же, что и ты. Мне он кажется более адекватным парнем.       — Братан… — вдруг заговорил Тимур, а Семен подступил к зеркалу на шаг, вслушиваясь в его речь, — твоя смерть была такой нелепой… такой несправедливой. Подумать только — расшиб голову от того, что на лицо упала сексапильная училка! Хотя, с другой стороны, мы же знали на что идем. В нашем деле множество опасных моментов. Удивительно, как нас вообще не повязали… Но что самое забавное, их больше волновало не то, как ты лежишь с проломленным черепом, а то, как я прокричал слово «No»! Проклятые бюрократы! Чертовы цензоры! — махнув рукой в сторону, прорычал скорбящий. От бессилия, он упал на колени перед застекленной секцией Семена. — Но ладно. В общем, где бы ты ни был… не знаю, существует ли загробная жизнь или нет, я всегда буду помнить тебя… Я всегда буду помнить наше дело! Но заниматься им в одиночку я не смогу. Это должны делать напарники. Братья по оружию! — голос Тимура задрожал. Еще немного и парень мог заплакать, но он мужественно сдержал слезы. — Но я тебе клянусь! — вскочил он на ноги и пафосно заявил: — Я исполню за тебя твою мечту! Когда наступит выпускной бал, я всех там перетрахаю! Все киски этих лицемерных недотрог будут мои! Но самое главное, — Тимур поставил одну руку на пояс, а другую задрал вверх, ткнув в небо указательным пальцем, — я напою эту чертову географичку и буду осеменять ее до тех пор, пока она не родит мне в ту же блядскую ночь! Ради тебя, братан, — Тимур сжал зубы и трепетно опустил голову, — я готов терпеть даже MILF!       После этих слов, зеркальный эллипс, единым дымным пшиком, растворился в воздухе. Взгляды богини и Семена соприкоснулись, и парень почувствовал на себе ее презренный взгляд. Воцарилось долгое молчание. Такое, каково оно было в первую их игру в молчанку.