A Year and a Day/Год и Один День

             Драко не мог решить, что было хуже: Поттер, вторгшийся в его личное пространство, или маггловские штаны, которые были на Грейнджер и от которых он не в силах был оторвать свой взгляд, пока ведьма помогала раскрашивать щеки Скорпиуса в цвета болгарской команды. Они так облегали ее ноги и задницу, что это совершенно сбивало его с толку. Дело было не в том, что он был мужчиной, который залипал на чьи-то пятые точки, просто у Грейнджер были такие бедра, которые могли заставить монаха отказаться от своих обетов. Слова Блейза, сказанные несколько недель назад о том, что, возможно, магглы были лучше в некоторых вещах, зазвучали новыми красками. Драко никогда бы не признался, что согласен с таким заявлением, но если эта женщина продолжит носить подобную маггловскую одежду, ему придется пересмотреть свою жесткую позицию по этому вопросу.       Он не понимал, что делать с желанием, которое начинало медленно охватывать его каждый раз, когда он смотрел на эту ведьму, и делал все возможное, чтобы игнорировать эти ощущения. Они с Грейнджер постоянно находились рядом со Скорпиусом, и он хотел, чтобы сын провел это время как можно лучше, и ему совершенно точно не было нужно, чтобы ребенок стал свидетелем нервного срыва отца, который начал сходить с ума по своей новой жене. Так что Драко просто игнорировал это влечение и собирался продолжать игнорировать до тех пор, пока они не вернутся домой.       — Это отстой, что Ал не может пойти с нами, — голос Скорпиуса прозвучал немного подавленно.       Драко потер лоб, от напряжения у него начинала болеть голова. Грейнджер не давала ему покоя своим видом, Поттер не унимался и настаивал на покупке VIP-мест, чем еще больше раздражал его. Драко ошибочно полагал, что именно он будет обеспечивать свою семью всем необходимым на этом чемпионате, но нет, бывший парень Грейнджер и тут преуспел. Драко просто не мог игнорировать возникшее у него неприятное чувство по этому поводу. Он был лордом Малфоем, он должен был обеспечивать всем необходимым свою семью, а его оттеснил на второй план бывший звездный болгарский ловец, с которым его жена встречалась, когда была подростком.       Теперь он уже знал, что между Грейнджер и Крамом ничего не происходит, он не верил в ту чушь, которую напечатали о них в «Пророке», но было в этом что-то… ему совершенно не нравилось то чувство, которое вызывала у него их дружба. Потому что Грейнджер была его женой. Драко понимал, что его недовольство было иррациональным. Его влекло к ней, да, он хотел ее, да, но они ни в коем разе не были по-настоящему близки. С его стороны было неразумно расстраиваться из-за ее дружбы с кем-то, с кем она встречалась, когда ей было пятнадцать. Это было более двух десятилетий назад, и Драко даже отдаленно не мог сказать, что ему нравилось ее общество, они вообще толком не общались, а когда разговаривали, то это сопровождалось язвительными и оборонительными репликами с обеих сторон.       Но ему не давала покоя его раздражительная и собственническая натура, которая постоянно напоминала ему, что Гермиона Грейнджер была его женой. Что она принадлежит ему, поскольку добровольно вышла за него замуж.       Заглушить этот тихий голосок оказалось труднее, намного труднее, чем он мог себе представить. С другой стороны, не стоило забывать, что Малфоям всегда было свойственно ревностно охранять все, что они считали своим, и, будучи его женой, Грейнджер действительно принадлежала ему, точно так же, как он принадлежал ей. Во всяком случае он видел это именно так. Сама мысль об этом казалась странной, но так оно и было.       Поттер с семьей все еще отказывались покидать палатку, пока Драко не согласился продать им билеты, в конце концов он отдал их по сниженной цене, просто чтобы избавиться уже от общества Чудо-мальчика. Гарри в ответ рассмеялся и хлопнул его по плечу, в очередной раз назвав своим лучшим другом, и заявил, что им нужно как-нибудь вечером пойти куда-нибудь вдвоем и устроить мальчишник. Как будто он когда-нибудь согласился бы провести вечер в компании Поттера. Это был бы кошмар, о котором не стоило и думать.       И теперь ему и правда захотелось выпить, но Драко подавил это желание, взглянув на Скорпиуса и Грейнджер. На ней был шарф в цветах болгарской команды, а ее щеки были раскрашены цветными буквами «Б». Ему совершенно не хотелось признавать, что с зачесанными назад локонами и раскрашенным лицом Грейнджер выглядела просто очаровательно. Она открыто улыбалась и была такой милой и полностью расслабленной, пока тщательно и сосредоточенно вырисовывала вторую букву «Б» на щеке Скорпиуса, слегка высунув кончик языка из уголка рта.       Гермиона убрала кисть и осторожно подула на его щеки, чтобы подсушить краску.       — Вот так! Все сделано, — она улыбнулась мальчику и взъерошила его волосы, и Скорпиус посмотрел на нее так, словно она была самым удивительным созданием, которое он когда-либо видел. Драко не смог сдержать мягкую улыбку. Скорпиусу, несмотря на то, каким он был добрым и дружелюбным ребенком, было трудно заводить друзей и открываться людям. Драко предполагал, что это было обратной стороной того, что он носил фамилию Малфой и рос довольно изолированно. Мужчина знал, что отчасти это была его вина. Он хотел держать сына подальше от постороннего внимания, насколько это было возможно, но это привело к тому, что у ребенка возникли некоторые проблемы с социализацией.       Но сейчас он с уверенностью мог сказать, что Скорпиус практически обожал Грейнджер, и у него было сильное предчувствие, что это было взаимно. Ведьма стояла с раскрашенным лицом, как у заядлого болельщика, приехала на Чемпионат Мира по квиддичу, который она не любила, и готова была болеть за команду просто потому, что Скорпиус этого хотел. Драко был поражен тем, как сильно это отличалось от поведения Астории, и это выбивало его из колеи.       Грейнджер вела себя так, как должна была вести себя его родная мать. Астория бы скорчила гримасу, заныла и сделала бы все возможное, чтобы не поехать. Грейнджер, которая терпеть не могла летать и не любила квиддич, наряжалась вместе со Скорпиусом, чтобы поболеть на игре, которая ей абсолютно не была интересна. Драко точно знал, что у его сына не было бы сейчас так раскрашено лицо, если бы ведьма первая не вывела эту букву у себя на щеке в поддержку Болгарии.       На самом деле сначала Скорпиус отказался, но Грейнджер заявила, что раз они оказались на таком мероприятии, то стоит проявить себя как настоящие болельщики и первая раскрасила свои чертовы щеки. Именно это заставило Скорпиуса сдаться.       Это было так… Драко было ненавистно то, что у его сына не было такой матери с самого начала. Грейнджер вела себя по отношению к нему так, как никогда не вела себя его родная мать. И это вызывало у него чувство легкого беспокойства, потому что он не знал, что с этим делать.       — Выглядит неплохо, приятель, — Драко улыбнулся сыну, и Скорпиус ухмыльнулся в ответ. Он выглядел… он выглядел взволнованным, возбужденным и озабоченным одновременно. Драко заерзал на стуле. Он был рад, что смог взять Скорпиуса на Чемпионат Мира, просто он хотел… ему бы хотелось, чтобы Астория не вела себя как законченная эгоистка и дала ему знать о желании сына раньше.       — Хорошо. Мы как раз почти готовы, — весело произнесла Гермиона, глядя на Скорпиуса. — Твоя монета при тебе?       — Да! — Скорпиус с энтузиазмом кивнул, возбужденно улыбаясь ей.       — Твоя сумка для сувениров?       — Да!       — Твои туфли?       — Да!       — Твои… — она озорно ухмыльнулась, — десять пар нижнего белья?       — Нет! — его лицо стало ярко-красным, а глаза округлились.       — Ты уверен? — она ткнула его в бок, и Скорпиус расхохотался, извиваясь, словно пытался убежать от нее, в то время как она продолжала тыкать его в бока, весело смеясь. Драко наблюдал за ними, и мягкое чувство растекалось у него в груди. Он вспомнил, что Скорпиус рассказывал ему о том, как Грейнджер однажды так уже делала, но теперь, когда он увидел, что ребенок имел в виду, это… что ж, эта картина была просто восхитительна. Скорпиусу явно нравилось ее внимание, потому что он никогда бы не остался в зоне ее досягаемости, если бы это было не так. Он хотел именно такую маму. Маму, которая щекотала бы его, дразнила и играла с ним в игры.       Чувство беспокойства росло внутри него из-за того, насколько непринужденно все выглядело между ними со стороны. Их отношения казались легкими и комфортными, как будто они делали это годами. Беспокойство кольнуло сильнее, когда они оба громко рассмеялись, и Грейнджер перестала тыкать в него пальцем, а Скорпиус просто обнял ее, тяжело дыша, и широкая улыбка озарила его лицо. Драко было хорошо знакомо это объятие, потому что именно так Скорпиус всегда обнимал его, это объятие говорило: «Ты делаешь меня счастливым, и я люблю тебя.» И дело было не в том, что Драко ревновал, вовсе нет, просто его отрезвляла мысль, что по окончании контракта Грейнджер уйдет от них, и это полностью опустошит Скорпиуса.       — Zdrasti! — мысли Драко прервал громкий голос, когда полог палатки распахнулся, и с широкой улыбкой на лице внутрь шагнул Крам.       Неужели никто больше не спрашивает разрешения входить в чужое пространство?       Гермиона усмехнулась, снова взъерошив волосы Скорпиуса.       — Zdrasti, Виктор, — Скорпиус выпустил Грейнджер из своих объятий с благоговением уставился на бывшую звезду квиддича.       — Скорпус! Дай мне пять! — болгарин неторопливо вошел, протягивая руку, и Скорпиус рвано вздохнул, прежде чем хлопнуть ладонью. — Da! — мужчина взъерошил Скорпиусу волосы и повернулся к Драко. — Ах! дракон Герминни! — улыбка, которую он послал в его сторону, была такой искренней, и Драко встал со стула, решив, что ему нужно проявить вежливость.       — Крам, — он шагнул к волшебнику, протягивая свою ладонь. — Ne! — Крам слегка поморщился. — Пожимать руки? Тьфу! — он схватил Драко за руку и притянул ближе, довольно крепко хлопая его по спине. — Мы обнимаемся! — Крам схватил его за плечи. Драко совершенно не понимал, как на это реагировать. Люди не обнимали его просто так и не дергали со всех сторон. — Мы теперь семья, da? Герминни — sestra, как… как...... — болгарский волшебник слегка запнулся, выражение его лица немного помрачнело. — Герминни! — он позвал ее, отпуская плечи Драко. — Какое слово мне нужно? Sestra по-английски, — он махнул рукой, и Грейнджер хихикнула и подошла ближе.       — Сестра, Виктор, — она взглянула на Драко, который воспользовался возможностью и притянул ее к себе, надеясь использовать ее как щит от дальнейших восторженных объятий Крама. Он взял ее за руку и поднял ее, целуя тыльную сторону, чтобы его движение не выглядело как отчаянное отступление от болгарина.       — Да! Сестра. Она мне как сестра. Что делает тебя моей семьей, — Крам ухмыльнулся и уверенно кивнул. — А теперь нам нужно идти, игра скоро начнется, — он хлопнул в ладоши и повернулся к Скорпиусу. — Но сначала! У меня есть подарок для малыша Герминни! — он сунул руку в карман своей мантии и вытащил что-то похожее на сложенную форму. — Для тебя! — он встряхнул ткань и болгарская форма ловца повисла у него в руках. — Я вывел сзади твое имя, чтобы показать, что ты хорошо смотришься в цветах Болгарии, а? — он продемонстрировал черные буквы с надписью «Малфой».       Скорпиус выглядел совершенно ошеломленным, он переводил взгляд со своей формы ловца на болгарина. Драко был потрясен этим жестом, но одновременно внутри него росло странное черное чувство. Никогда в жизни он не ощущал себя таким бесполезным. Крам так много подарил Скорпиусу, и это ощущалось так неправильно. Все это было неправильно.       Грейнджер сжала его руку, привлекая его внимание к себе.       — Позволь ему это, — прошептала она, наклоняясь ближе к нему. Драко оглянулся на нее, когда Крам помог Скорпиусу надеть мантию. — Виктор много лет ждал, когда я выйду замуж и заведу детей, чтобы он мог баловать их так же, как я балую Мину. Подари ему эту возможность. Подари им обоим это, — эти слова были сказаны так мягко, и Драко смог только хмыкнуть в ответ, когда она нежно сжала его руку. Этот успокаивающий жест, на удивление, подействовал, и его напряжение спало, мрачное чувство отступило прочь.       Это был просто подарок, это были просто специально отведенные места. Грейнджер была его женой, Скорпиус был его сыном, и когда все это закончится, они вернутся домой все вместе. И ему захотелось закрепить эту мысль, он знал, что это было глупо, он знал, что это иррационально, но это не помешало ему выпустить руку Гермионы только для того, чтобы обхватить ее сзади и схватить за бедро, притягивая к себе. Из нее вырвался тихий вскрик, но не успела она округлить глаза, как их прервал Скорпиус.       — Смотри, папа! — он выкрикнул это, поворачиваясь и демонстрируя красную мантию ловца.       — Выглядит великолепно, приятель, — он больше не мог завидовать Краму, не тогда, когда это делало Скорпиуса таким счастливым.       — Пошли! Игра скоро начнется, я провожу вас на места! — Виктор с энтузиазмом хлопнул в ладоши, а затем направился к выходу, жестом приглашая их следовать за собой.       Драко протянул свободную руку Скорпиусу, и тот бросился к нему, тут же сжимая его ладонь. Драко вывел их обоих через вход и последовал за Крамом сквозь толпу.       Прогулка по территории заняла не слишком много времени, но атмосфера вокруг была оживленной. Скорпиус держался поближе к нему, а Грейнджер несколько раз пыталась отодвинуться от Драко, но он только еще крепче сжимал ее бедро, притягивая ближе к себе. Наконец они добрались до деревянной двери у специального прохода, и Крам с размаху распахнул ее.       — Давайте, заходите! — он улыбнулся им, и Драко кивнув, повел Грейнджер и Скорпиуса внутрь. Стадион был достаточно большим, и их места, должно быть, были намного лучше, чем у самих министров. Драко не хотелось это признавать, но это выглядело гораздо лучше, чем те места, которые он выкупил.       — Герминни!       Услышав этот голос, Грейнджер отстранилась от него и раскинула руки в стороны.       — Афина!       Высокая, красивая ведьма с черными волосами крепко обняла ее.       — Я скучала по тебе! — она поцеловала ее в обе щеки, и еще раз обняла.       — Я тоже скучала по тебе, — Грейнджер отстранилась, провела рукой по своим маггловским штанам и улыбнулась. — Афина, я бы хотела познакомить тебя с моим мужем Драко и моим приемным сыном Скорпиусом, — она указала на них.       — Da! Виктор рассказал мне о свадьбе! — Афина радостно улыбнулась и практически подплыла к ним, оглядывая Драко с ног до головы. Он чувствовал себя странно беззащитным под ее пристальным взглядом. Ведьма ухмыльнулась и посмотрела на Гермиону. — Он seksapilen, Герминни! — Афина подмигнула ей, и глаза Гермионы округлились, а Драко радостно ухмыльнулся, когда румянец поднялся от ее горла к щекам. Он ничего не мог поделать с охватившим его самодовольством. — Ах, а твой малыш такой прелестный! — Афина обхватила лицо Скорпиуса. — Очень похож на своего отца, да? — она оглянулась на Грейнджер, которая кивнула ей в ответ. — Такой милый! А теперь идем, познакомишься с Минни! — ведьма развернулась, взмахнув мантией, и схватила Грейнджер за руку, потащив ее к креслам.       — Афина одобряет! — Крам хлопнул его по плечу и пошел вперед. — Идемте сюда, садитесь! — он жестом пригласил их со Скорпиусом следовать за собой. Вся передняя часть ложи была открыта, демонстрируя потрясающий вид на поле. Скорпиус ахнул при виде этого зрелища, и Драко прижал его к себе.       Он понимал, что для Скорпиуса это, должно быть, выглядело совершенно потрясающе. Он помнил свои собственные впечатления от первого похода на чемпионат.

***

      День прошел… потрясающе. Скорпиус с энтузиазмом болел за Болгарию в передней части ложи, а Грейнджер и Афина болтали, по очереди держа на руках пухлого шестимесячного младенца. Драко удивило, что его жена знала многих членов семей игроков, которым также представила его как своего мужа. День проходил… на удивление весело.       Перед игрой Грейнджер и Скорпиус установили какое-то странное приспособление, которое он раньше не видел, но предполагал, что именно оно имело какое-то отношение к увеличительным чарам. Было забавно следить за ними двумя. Во время перерывов они спускались в магазинчики, и Грейнджер скупала множество мелких сувениров, которые нравились Скорпиусу, несмотря на то, что Драко настаивал, оплатить хотя бы часть из них. Естественно она отказывалась, но он незаметно подкидывал галлеоны в ее сумочку, когда она отворачивалась. Это тоже было на удивление весело. Всякий раз, когда Скорпиус видел, как он это делает, Драко просто прижимал палец к губам и подмигивал ему, заставляя сына хихикать.       Болгария обыграла двух первых соперников, и у них появилось свободное время, так как третья игра команды была назначена на утро следующего дня. Драко с Грейнджер решили, что лучше всего им будет вернуться в палатку, и Афина с Крамом захотели присоединиться к ним. Драко ворчал по этому несколько минут, но быстро сдался. Он вынужден был признать, что Крам был вполне приличной компанией. Но потом, как всегда без приглашения к ним нагрянули Поттеры, и Крам с Уизлеттой немедленно вступили в жаркую дискуссию о квиддиче, в то время как Поттер болтал о чем-то с детьми.       Драко же удобно разместился в кресле, попивая сливочное пиво, пока малышка Мина сидела у него на коленях. Что было удивительно для него. Крам и Афина толком не знали его, но видимо им хватало того факта, что он был женат на Грейнджер, чтобы доверить ему своего ребенка. Не то чтобы он возражал, маленькая девочка была очаровательна. Она ворковала с ним и пускала слюни. Он обнял ее за крошечный животик и прижал к груди, наблюдая, как Скорпиус играет в взрывающиеся карты с детьми Поттеров.       — Выглядишь заскучавшим, Малфой, — Поттер ухмыльнулся, усаживаясь на ближайший к нему стул, вынуждая Драко перевести на него свой взгляд.       — Мы с Миной вполне довольны нашей беседой, Поттер. Перебивать невежливо, — словно отвечая, Мина выдула особенно большой пузырь, который шлепнулся по влажной от слюней руке Драко.       — Да ладно тебе, Малфой, — Поттер протянул руку и слегка толкнул его в плечо. Драко изо всех сил старался не обращать на него внимания, поглядывая в сторону маленькой кухни, где все три женщины болтали с Крамом. Болгарин обнимал свою жену и явно был совершенно без ума от нее, что немного успокаивало Драко, хотя он никогда бы не хотел в этом признаваться. — Кстати, спасибо за эти места.       Драко прищурился и бросил мрачный взгляд на Чудо-мальчика.       — Не то чтобы ты предоставил мне большой выбор.       Поттера, казалось, это развеселило еще больше.       — И все же, должен сказать тебе спасибо. Детям все очень понравилось, — он медленно кивнул, и Драко сделал большой глоток из своей бутылки. Он бы предпочел сейчас что-нибудь покрепче, но поскольку Скорпиус все еще не спал, а Мина сидела у него на коленях, он не мог себе такого позволить. Малышка схватила его за руку и сжала палец, что-то быстро пролепетав.       — Правда, Мина? — Драко произнес это, растягивая слова, и малышка хихикнула. — Поттер был довольно груб, прервав наш разговор, ты совершенно права, — она повернула голову и посмотрела на него, одарив слюнявой улыбкой и снова рассмеялась. Этого было достаточно, чтобы заставить уголки его губ потянуться вверх. Он скучал по этому, мужчина едва мог вспомнить, когда в последний раз он держал так Скорпиуса на руках, но он помнил каким очаровательным был его мальчик. Мина еще что-то пробормотала ему сквозь смех, и он обнял ее, мягко улыбаясь. — Я согласен с тобой. Так грубо, — он посмотрел на Поттера, который выглядел немного шокированным, переводя взгляд с Драко на Мину.       — Вы так хорошо смотритесь с Минни! — голос Афины послышался из кухни, и Драко криво ухмыльнулся, слегка кивая ей и делая глоток сливочного пива. — Герминни, вам тоже нужно попробовать! — Драко чуть не поперхнулся выпитым, его глаза округлились.       Это было последнее, что ему нужно было слышать.       Грейнджер усмехнулась, легкомысленно махнув рукой.       — Прямо сейчас мы об этом не думаем. Для начала нам надо окрепнуть как семье, — ее ответ прозвучал так спокойно и гладко, и Драко был впечатлен тем, как быстро она смогла уклониться от темы.       — Хочешь огневиски? — встрял Поттер. Драко взглянул на него и кивнул в сторону Мины. Этого жеста было достаточно для ответа. Он слегка дернул ногой, отчего малышка захихикала и снова пустила слюни ему на руку. — Эй, Джин, хочешь подержать Мину? — крикнул Гарри. Джинни кивнула и подошла к ним, и смеясь выхватила Мину из рук Драко.       — Я хотела пообниматься с тобой всю ночь, — проворковала она Мине, и девочка захихикала и потянулась, чтобы дернуть Джинни за волосы.       — Проблема решена, — Гарри был довольным собой, когда передал стакан Драко. — Тебе нужно расслабиться, Малфой, — он произнес это небрежным тоном, и Драко бросил в его сторону хмурый взгляд. — Мы больше не дети. Я предлагаю нам оставить прошлое в прошлом, — он пожал плечами.       Драко испытывал противоречивые чувства ко всему происходящему.       — Тебе нужно прекратить нести чушь о лучших друзьях, — он произнес это так же спокойно, как Поттер, и сделал глоток огневиски. — У тебя уже есть один, — он прекрасно понимал, что они с рыжим поссорились, но ему также хотелось выудить немного информации из него по этому поводу.       — Не сказал бы, — Поттер пробормотал это в свой стакан, прежде чем окинуть взглядом кухню. — Гермиона рано или поздно узнает, но я думаю, что между мной и Роном все кончено, — Драко пристально посмотрел на него, задаваясь вопросом, не будет ли дурным тоном спросить, что мужчина чувствует по этому поводу. — Не смотри на меня так, — Гарри бросил на него красноречивый взгляд и сделал очередной глоток, слегка поморщившись. — Гермиона этого не знает, но Рон набросился на меня после вечеринки Ала. Это не ее вина, что мы в ссоре. Рон наговорил и мне всяких гадостей, — он сделал еще глоток и покрутил свой стакан в руке.       — Зачем ты мне это рассказываешь? — он пристально посмотрел на Поттера, на что тот пожал плечами.       — Потому что я должен привыкнуть к тебе. Ты будешь частью моей жизни в обозримом будущем, Малфой. Наши дети становятся лучшими друзьями, ты женился на моей лучшей подруге. С таким же успехом ты мог бы начать идти в ногу со временем и занять свое место в качестве моего лучшего друга, — Гарри пожал плечами, на что Драко поморщился и сделал еще один глоток огневиски.       — Я никогда не понимал, почему ты так легко согласился на то, чтобы мы с Грейнджер поженились.       Драко и правда не понимал. Поттер ненавидел его, да он чуть не убил его в школе, о чем свидетельствовали его шрамы, которые сохранились до сих пор.       — Ты платишь ей четыре тысячи галлеонов в месяц и создаешь для нее компанию. Я бы влепил ей пощечину, если бы она отказалась от этого соглашения, — Поттер лениво пожал плечами, и Драко фыркнул в свой напиток, не в силах сдержать удивления. — Кроме того, это моя работа как ее лучшего друга — позволять ей самой совершать ошибки. Не то чтобы я думал, что ее брак с тобой был ошибкой, имей в виду, — Поттер наклонил свой стакан в его сторону. — Ты определенно, сделал для нее больше, чем когда-либо делал Рон. Изменяющий придурок, — он пробормотал это в свой напиток, и Драко снова фыркнул и, не задумываясь, потянулся, стукнув своим стаканом о его в знак согласия.       — Верно сказано, — он отпил огневиски, надеясь, что Поттер не уцепится за этот дружеский жест. — Из-за чего он на тебя накинулся? — Драко на самом деле не сильно это волновало, но он не стал бы отрицать, что ему было любопытно.       — О, он сказал мне, что мое поведение, было хуже, чем поступок самой Гермионы, потому что я позволил ей выйти за тебя замуж, и не злюсь на нее из-за этого.       — Позволил ей выйти за меня замуж… — Драко замолчал и перевел взгляд на Гермиону. Она держала Мину на руках, целуя ее в пухлые щечки. — Никто не позволяет Грейнджер что-либо делать. Она делает то, что хочет.       Это была чистая правда. Грейнджер делала то, что хотела, она сама была силой, с которой нужно было считаться.       — Так я ему и сказал, но это только еще больше разозлило его. Он просто зациклился на том факте, что я не вмешался тогда, когда они с Гермионой расстались, не уговорил ее послушать Рона, но поддержал ее сейчас и стал свидетелем на вашей свадьбе, — Поттер сделал еще глоток. — У Рона всегда был… — он взмахнул рукой.       — Комплекс неполноценности, который заставляет его проецировать свои собственные недостатки на других людей, чтобы он мог чувствовать себя лучше? — Драко приподнял бровь, и Поттер криво улыбнулся.       — Уже заканчиваем предложения друг друга. Я же говорю, мы близки к тому, чтобы стать лучшими друзьями, Малфой, — он пошевелил бровями, и Драко закатил глаза.       — О, отвали, — это было единственное, что он мог ответить Поттеру. Они никак не могли стать друзьями, ни при каких обстоятельствах.       — Но если говорить серьезно. Рон всегда был таким. Я думал, что он повзрослеет и перерастет это, но он так и не изменился. Тот факт, что он все еще верит, что мы с Гермионой занимались сексом в лесу… — произнес Поттер с выражением крайнего отвращения на лице. — Это показало мне, что он не изменился и, вероятно, никогда не изменится, — он покачал головой, и Драко задался вопросом, действительно ли на этот раз Золотое трио было навсегда разбито. Было не похоже, что Поттер собирался отступать от своих слов, а Грейнджер заявила о своей позиции более чем убедительно.       — Ты не можешь и вправду считать, что я хороший выбор для нее. — Драко указал своим бокалом на Грейнджер, но Гарри пожал плечами.       — Ты гребаный придурок и мудак большую часть времени, но ты защищал ее, и довольно часто, ты поддерживаешь ее и создаешь для нее компанию. Ты, безусловно, один из лучших мужчин, с которыми она вступала в отношения.       Драко резко выдохнул через нос от удивления.       — Меня трудно переплюнуть.       — К тому же такой скромный, — Поттер закатил глаза.       — Я Малфой, мы не ведем себя скромно.       — Это ясно, — сарказм в его тоне был очевиден, но Драко проигнорировал это, допивая свой огневиски. — В общем, вы двое, по какой-то глупой причине, подходите друг другу, — Гарри пожал плечами, а когда Драко послал ему недоверчивый взгляд, он просто покачал головой. — Не спрашивай меня почему, но это так, — этого было достаточно, чтобы сбить Драко с толку. Он растерянно заморгал, глядя на Поттера.       — Что, черт возьми, это значит? — он попытался скрыть свое замешательство, сделав глоток огневиски. — Поттер. Ты слишком много выпил.       Гарри закатил глаза.       — Я не сумасшедший, Малфой, так что перестань смотреть на меня как на чокнутого.       — Ты не сумасшедший, ты просто говоришь как ненормальный, — Поттер никак не мог быть в здравом уме, если утверждал, что они с Грейнджер хорошо подходят друг другу. — Ты уверен, что в больнице Святого Мунго нет обитой войлоком комнаты с твоим именем на двери? Мне нужно кого-нибудь вызвать, чтобы тебя вернули на место? — он взглянул на него, и, к его удивлению, Поттер рассмеялся.       — О, да пошел ты, Малфой, — в его тоне не было привычной язвительной остроты. И Драко не мог поверить своим глазам, когда эта колоссальная заноза в его заднице улыбнулась ему, честное слово, улыбнулась. Без какого-либо ехидства, подстрекательства, или даже саркастической усмешки. Это была искренняя улыбка. И это даже слегка напугало его. Драко казалось, что он действительно угодил в альтернативную реальность и не знал, как из нее выбраться. — Но если серьезно, вы, ребята, хорошо смотритесь вместе. Как бы отвратительно это ни прозвучало для моей юной версии, — Поттер скорчил легкую гримасу отвращения, и от этого Драко почувствовал себя немного лучше, все стало казаться почти нормальным.       — Все равно это не значит, что мы подходим друг другу, — Драко сделал еще глоток огневиски и тихонько вздохнул. Грейнджер была Грейнджер, а он был мудаком с Темной Меткой, который мучил ее и ее лучших друзей на протяжении многих лет.       — Да ладно тебе, Малфой. Я могу сказать, что ты выбросил из головы все это дерьмо о чистоте крови, — усмехнулся Гарри, и Драко приподнял бровь.       — Правда? Ты меня не знаешь, Поттер, — он стиснул зубы, его голос звучал напряженно, и Гарри закатил глаза, сделав большой глоток своего огневиски.       — Давай посчитаем, — он поднял палец. — Во-первых, ты слишком умен, чтобы продолжать играть в это дерьмо. Фамилия Малфой вышла из войны сильно запятнанной, и ты слишком корыстолюбив, чтобы продолжать потворствовать системе убеждений, которая ухудшила твое социальное положение. Так что ты, черт возьми, должен был заставлять себя повторять «Ура, магглорожденные!» до тех пор, пока не поверил в это, чтобы улучшить свою жизнь, — Поттер поднял второй палец. — Во-вторых, я предполагаю, что проживание с Волдемортом в вашем доме на протяжении года и наблюдение за его пирушками в значительной степени испортили тебе аппетит, так что ты, скорее всего, захотел бы отгородиться от этого дерьма настолько, насколько это возможно, — поднялся еще один палец вверх. — Третье, у твоего сына нет абсолютно никаких чистокровных повадок расистского толка, что означает, что его этому не учили и что он не видел подобного в доме, когда рос, — Поттер поднял еще один палец. — В четвертых, — ты женился на Гермионе Грейнджер. Мы с тобой оба знаем, что если бы ты все еще был тем придурком-фанатиком чистоты крови, ты бы никогда этого не сделал. Даже если бы считал, что это поможет тебе с сыном и твоим разводом с Астори, или Астрой, или как там ее зовут. Ты бы не смог сдержать своего отвращения, принося клятвы на церемонии, — рот Поттера дернулся вверх, и Драко сделал обжигающий глоток виски, прищурившись от того, насколько сильно ему был ненавистен тот факт, что Поттер был отчасти прав. — И в пятых, если бы ты все еще придерживался этих убеждений, ты бы точно не пялился на задницу Мионы при каждом удобном случае.       Драко в ужасе резко вдохнул и тут же подавился собственной слюной. Он сильно закашлялся и почувствовал, что его лицо краснеет, когда Поттер рассмеялся над ним. Он не осознавал, что настолько плохо контролировал себя, что даже Поттер, черт возьми, заметил это. Он понятия не имел, что сказать, чтобы не поставить себя в еще более неловкое положение.       — Не волнуйся об этом, приятель, — Гарри ухмыльнулся в свой стакан, когда Драко, наконец, сумел откашляться и бросил на него убийственный взгляд. — В конце концов, она твоя жена, — он захихикал еще громче, и Драко подавил желание ударить его.       — Поттер, мы не друзья, — Драко произнес это тихо, и хихиканье Поттера перешло в полноценный смех.       — Мы жили бы дружно и счастливо, если бы ты перестал так упорно этому сопротивляться, — Драко закатил глаза, делая еще один глоток. Последовало несколько секунд тишины, довольно комфортной и дружелюбной тишины, от чего у Драко чуть не побежали мурашки по коже. Гарри заерзал на своем стуле. — Ты хорошо с ней обращаешься, — он произнес это тихо и сделал очередной глоток.       Драко прищурился, глядя на него.       — Что?       — Ты хорошо с ней обращаешься.       — Естественно, она моя жена, — как будто он все еще звался бы Малфоем, если бы обращался со своей женой как с дерьмом. Малфои защищали своих, а Грейнджер теперь была Малфой.       — У нее этого не было с другими мужчинами, — это было неожиданное заявление. Драко уставился на затылок Поттера, но тот не смотрел на него. — Рон уверил ее, что любить мужчину — значит отказаться от своих мечтаний и стать домохозяйкой. Я думаю, она восприняла эту мысль всерьез, и с тех пор у нее не было долгих отношений, и я знаю, что каждый второй волшебник, который ей встречался, просто отнимал у нее что-то. Им не нужен был ее интеллект, их не волновало в каком она бывала настроении, не нравились ее растрепанные волосы или что она проводит напряженные часы за исследованиями. Они хотели похвастаться тем, что заполучили принцессу Гриффиндора, — с каждым словом Драко хмурился все сильнее. Он понятия не имел, зачем Поттер рассказывает ему все это.       — А теперь появляешься ты, и на самом деле тебе от нее ничего не нужно. Тебе не нужно ее имя, ты не пытаешься принизить ее, не хочешь отнять все, что пытались отнять другие, — Гарри пристально смотрел на него. — Ты хочешь, чтобы она чувствовала себя в безопасности, ты хочешь, чтобы она была под защитой твоей семьи… — Драко открыл рот, чтобы прервать его, но Поттер покачал головой. — Мне все равно, даже если это только потому, что она теперь Малфой. Гермиона никогда не была так защищена. Никогда. Ты первый человек с тех пор, как она начала работать над своими проектами, который встал на защиту ее исследований и даже взялся за их продвижение. Она была занесена в черный список, ее высмеивали и принижали, а ты изучил ее работы и вступился за нее, отстаивая ее метод до конца.       — Это ничего не значит, Поттер.       Но Гарри пожал плечами.       — Для тебя, может быть, и нет, но для меня? Да. Для Гермионы? Больше, чем ты можешь представить, — Поттер внимательно посмотрел на него. — Вне зависимости от того, почему ты это делаешь, Малфой, ты даришь ей уверенность и чувство защищенности. Это то, чего ей так долго не хватало, слишком долго, — Поттер допил свой огневиски и встал. — И ты еще удивляешься, почему я хочу, чтобы ты был моим лучшим другом, — он одарил его сардонической ухмылкой и направился к своей жене.       Драко наблюдал как он уходит, пока его взгляд не упал на Грейнджер. Она прижимала Мину к своей груди, слегка покачивая малышку. В ней была какая-то мягкость и удивительная открытость. Словно почувствовав его взгляд, она оглянулась на него, Драко допил свой напиток и встал, чтобы поставить стакан на стол, и тогда улыбка тронула уголки ее губ, после чего она снова вернулась к своему разговору с Афиной и Крамом.       Драко с трудом сглотнул и заставил себя отвести от нее взгляд.       Слова Поттера ничего не значили.