Кровь лилась бурной рекой,
Проникала в земли алые. Лица искажались под луной. Крики раздирали кости чалые.
(из воспоминай о "Море слёз")
Тучи всё ещё нависают над городом. Я и принц укрываемся от дождя на тесной кухне агентства, пока папа и Келли отбиваются от беженцев в приёмной. Его высочество втиснулся на табурет и оказался зажат между небольшим столиком на двоих и стеной с потрескавшейся штукатуркой. Он точно слон, которого поместили в коробку из-под обуви. Его правая рука лежит на ноге, а левая — та, что с перстнем — выстукивает ритм по столешнице. Я люблю украшения, поэтому тайком разглядываю кольцо: металл, похожий на серебро, с потёртостями, а на внутреннюю сторону уходит трудночитаемая надпись. Вытягиваю шею, чтобы получше её рассмотреть: «Аd infin…» — Ad infinitum, — скучающе бросает принц, и, как кошка в прыжке, ловит мой загнанный взгляд. — Она означает «До бесконечности». Его чёрные, слегка влажные пряди падают на лицо, прикрывая густые брови над тёмно-карими глазами. Он запускает пальцы в волосы и зачёсывает назад. Я отвожу взгляд и утыкаюсь в стаканчик с капучино. — Как ты вышел на наше агентство? — аккуратно перехожу на более неформальное общение. Больше для своего комфорта, чем в попытке сблизиться. Ответ очевиден, ведь отец уже рассказал: через видение провидицы. Однако я хочу узнать, что скажет он. Первое правило Бэна Мэтьюса: начинай расследование с источника — клиента; никогда не знаешь наверняка, кто перед тобой — волк, пастух или овца. Кайден улыбается, приняв правила игры. — От Гары — провидицы, служащей при моём Дворе. Она увидела ваше агентство через лавку открытого торгового квартала. Орден проверил информацию, мы связались с посольством, а они с вами. Конец. Верно. Первая проверка пройдена. — Как она это делает? — Я быстро шевелю пальцам, изображая магию. — Свои вуду-штучки. — Использует морок, — хмыкает принц. — Разве это не запрещено? — Нет, если ты очищаешь его и вносишь плату. Применение морока забирает жизненные силы. Как в дайвинге: чем глубже погружаешься, тем сильнее давит толща воды. Если не очищать его, то он вернётся в Место силы, а затем отравит близлежащие к нему земли. Именно поэтому фэйри обязаны брать удар на себя, пускай и ценой здоровья. Хочешь пожить подольше? Будь паинькой и держись подальше от тёмной стороны. — И какую плату внесла она? — Зрение. Провидица слепа. Такова её цена за возможность коснуться того, что скрыто от остальных. Гара видит как обрывки настоящего, так и исходы будущего. Всегда по-разному. Это происходит без её желания. — Исходы? Расскажи. — Как развилка: пойдёшь по одной дороге, для тебя закроется другая. Такой дар доступен единицам. С ним не просто рождаются. Его оттачивают не один десяток лет. Незадолго до нашего с братом рождения Гара увидела появление на свет двух мальчиков, которых ждало два возможных пути. На одном… — Кайден делает паузу и нервно сглатывает: — Тео становился братоубийцей ещё до совершеннолетия, и мир погружался в хаос. А в другом мы бок о бок заходим в туман, и он скрывает наши тела. Так бывает, когда будущее неясно. Я с трудом пытаюсь переварить услышанное. Будучи сторонницей того, что каждый вершит свою судьбу сам, мне хочется рассмеяться и попросить его так не шутить. Только принц выглядит слишком мрачным для насмешек. Если он в это верит, значит на то есть свои причины, которые стоит уважать. — И как понять, каков будет итог? — Сделать выбор. Порой он очевиден, а порой нет. Иногда решение неизбежно причинит боль, и ты просто смиряешься. Гара видит набор посланий, и не всегда удаётся верно их трактовать. Обычно созываются приближённые к трону, и между ними ведутся долгие дискуссии. Итоговое решение ложится на плечи всех присутствующих. — Смею предположить, что выбор пал на туманное будущее. И как это происходило — поворот на развилке? Как они выбрали нужный вариант? — Им предстояло обмануть всех. — Я начинаю в нетерпении ёрзать. — Провидица призвала нашу мать распустить слух о дефектности одного из близнецов — Тео. Якобы мальчик родился слабым и совсем не способным к магии. Они следовали видению, в котором сокрытие сил ребёнка вело к неизвестному исходу. — Так оно и было? Дефект? Принц медлит с ответом. — Не совсем, но доля правды в этом присутствовала. В итоге, как видишь, друг друга мы не убили. — Тео это не спасло. — Он никогда не искал спасения. Кайден утыкается взглядом в свои ботинки и затихает, а я мысленно возвращаюсь к Гаре и её магии. Морок — тёмная сторона мира фэйри. Ещё до Моря слёз им пользовались без зазрения совести. С его помощью можно усиливать или уменьшать эмоции, подчинять, причинять физические страдания и творить гнусности. Раньше никто не запрещал накладывать морок на человека: заставить смеяться, пока слёзы не потекут из глаз, или танцевать до стёртых в кровь ступней. Всякий пользовался им, чтобы внушить ложное воспоминание, выжечь неугодное или навязать свою волю. Когда фэйри хлынули в наш мир через Разломы и Тропы, влияние чёрной магии стало причинять значительный ущерб. Чары и морок часто идут рука об руку, но в отличие от морока, первые не несут в себе цели навредить, хоть иногда и случаются казусы. Понадобились сотни лет для осознания пагубного влияния тёмной стороны. Фэйри всё меньше стали ходить по этой дорожке, что привело к сокращению рождаемости детей со склонностью к мороку. Сейчас он скорее атавизм. Немногим удаётся развить его на достаточном уровне, чтобы вредить другим. Поэтому в ход пошли словесные интриги — бескровный способ уничтожить врага. Выбираюсь из мыслей как из капкана. Капучино почти остыл, и я помешиваю его пластиковой ложкой, наблюдая за образованием колец и воронки. — Выходит, Гара через видение обнаружила след и в Чайна-тауне? — спрашиваю я, стараясь вновь вовлечь принца в диалог. — После вашего агентства видение сменилось табличкой и прилавком, завешанным травами. Ещё оно показало сирену, покрывающуюся камнем. — Что было на табличке? Не то, чтобы всё остальное, я восприняла как норму. — Per mortis non lates. От смерти не спрячешься. — И это всё? — Увы. Используя дар, она не получает ответы на все вопросы. Порой это превращается в тот ещё квест. К тому же Гара редко видит живых существ. — Лучше, чем ничего. — Верно. И твой отец рассказал, что именно на ведьмах оборвались его поиски. А раз перчанкой торгуют только они, значит, мы на верном пути. — Что насчёт сирены? — Возможно, это статуя. Я видел похожую, когда был неподалёку, но нужно проверить. — Не знала, что наследным принцам позволено гулять вне дворца. — Я сказал: «Однажды». Нет, не сказал. Я решаю сменить тему и прощупать почву, подходя к самому краю. — А Гара, как погляжу, хорошо разбирается в травах. разворачивается ко мне, скрипя табуретом, и я ощущаю на себе его выжигающий взгляд. — Полегче, полукровка. Она мне как мать. Если ты думаешь, что она способна на такое, то зря тратишь время. Второе правило Бэна Мэтьюса: если клиент говорит, что кто-то точно не при чём, первым делом проверь этого «кого-то». Принцу об этом знать не обязательно. Я мысленно делаю пометку на фразе «как мать» и обещаю себе копнуть в эту сторону позже. — Я просто делаю то, ради чего вы меня наняли. — Справедливости ради, я нанял твоего отца. Признаться, это задевает мою гордость. — И как же ты представлял себе это? Мой папа — человек. Люди не проходят через Разломы и Тропы. Люди не попадают в кварталы. Кайден задумчиво отводит глаза и затем разводит руками. — Твоя правда. То-то же. — Дождь закончился, — киваю на окно. Он достаёт из кармана своих штанов смартфон, и я смотрю на него, как на баг системы, который вот-вот начнёт глитчить. — Вызову нам такси до Чайна-тауна. Я бы удивилась куда меньше, если бы он сказал «карету». Да, я тоже не лишена стереотипов.***
— А что насчёт брата и его дефекта? — уточняю я, садясь на заднее сиденье такси. — Ты не ответил. Рога Кайдена ударяются о крышу машины, и он раздражённо вздыхает. Магия, как и всегда, себя защищает: водитель-индус на ломанном английском просит поберечь голову. Он перебирает пальцами по рулю и тихонько подпевает национальной песне. Мы уточняем дорогу, и трогаемся с места. — Тео не умел пользоваться чарами, — отвечает принц, наклонившись ближе, чтобы нас не услышали. — Лишь морок. — И Тео пользовался им? Кайден кривится в лице и отворачивается к окну. — Он никогда никому не причинял вреда, если ты на это намекаешь. — Я не… Качаю головой и выбираю лицезреть сменяющийся пейзаж улицы вместо выяснения отношения при свидетелях. Вот и поговорили. Вряд ли бы Совет Ста одобрил обсуждение волшебных дел при человеке, а говорить о хобби или погоде кажется нелепым. Да и какие хобби при Дворе? Кто лучше сплетёт заговор или самую искусную ложь? Умом я понимаю, что мне стоит вести себя сдержаннее в общении с клиентом. Как-никак он важный клиент и по совместительству будущий король. Вот только устоять перед соблазном в обмене сарказмами трудно. Да и он, похоже, не против. При первой нашей встрече я растерялась. Что сказать в своё оправдание? И в винограде есть косточки. Сегодня дерзкое поведение принца дало мне карт-бланш на колкость в ответ. Низкий поклон ему за это! Или мне стоило сказать «реверанс»? Леди из меня никакая, поэтому ограничимся вулканским салютом в духе «Звёздного пути». Мы подъезжаем к месту назначения. Внутри нас должен найти Вито, потому что помощь явно не помешает. Это опасный район. Торговых мест в городе Чикаго всего два: закрытый Чайна-таун, рядом с китайским кварталом людей, и нейтральный Ист Сайд, недалеко от Разлома Эггерс Гров, куда выходит вторая дверь нашего офиса. Во втором я бываю, как минимум, раз в месяц, чтобы прикупить чар Вуали. В закрытый Чайна-таун такая, как я, может проникнуть в любое время. Вот только без сопровождения вероятность того, что на следующий день моё тело опознавали бы Гончии, стремится к премии Дарвина за самую нелепую смерть. Закрытые улицы — территории, где закон Равновесия сломан и выброшен на обочину как отвалившаяся деталь автомобиля: едет без и хорошо. Власть предпочитает лишний раз не соваться в чёрные точки, поэтому здесь процветает продажа наркотиков, ядов и даже проституция. Не трогай воспалённый прыщ, если не хочешь заработать заражение крови или россыпь новых. На входе незнающий обманчиво может решить, что попал в сказку, но вскоре его сожрёт разочарование, притворившееся славной бабушкой в тёмном переулке. Я выхожу из машины, когда мы прибываем на место, и оглядываюсь по сторонам, понимая, что чего-то не хватает. — Кстати, почему ты без охраны? Где Орден? Вряд ли они ехали с нами в багажнике или под сиденьем. Так ведь? — Они бы привлекали лишнее внимание. Я оставил их при Дворе. — Привлекали бы внимания куда больше, чем ты сам? — Я улыбаюсь и даю настоящей себе волю: — Так боишься конкуренции? — Я не так популярен, как ты думаешь. — Кайден зевает, пытаясь скрыть смешок. — Ты сегодня намного болтливее. — Ты тоже боле не воплощаешь галантность. Фэйри обгоняет меня в пару шагов и с ухмылкой разворачивается, прикладывая левую руку к груди: — Ауч! Твой яд бьёт в самое сердце! Я отвлекаюсь на блеск перстня у него на руке и снова возвращаюсь к надменному лицу. Куда делся рыцарь в начищенных ботинках, который кланялся даже букашке в пыльном углу нашего агентства? Кайден раздражал меня большую часть нашего короткого знакомства, потому что сочетал в себе то, что я так не любила в чистых — надменность и двуличность. Уверена, что знай папа, какой принц на самом деле, то не доверил бы ему дочь. — Тебя подменили? Или ты, как Бэтмен, меняешь свой облик вместе с личностью? Принц вновь сравнивается со мной шагом и пожимает плечами. — К чему эти формальности? Я устал от них во дворце. Я кошусь на него, но он уже ушёл в свои размышления. Почему-то его слова находят в душе отклик. Каково притворяться идеальным двадцать четыре на семь? Каково играть роль наследника престола и однажды срастись с ней? Жизнь при Дворе не сахар, и Кайден только что потерял брата. Его дерзость могла стать вынужденными доспехами от остального мира. Уж мне ли не знать, как боль утраты меняет изнутри. — Прощу прощения. Наверное, я была излишне… — Ты и впрямь много болтаешь. — Что, прости? — Болтаешь. Много. — Я слышала, что ты сказал. — Тогда зачем переспрашивать? Он. Меня. Бесит. — А ты считаешь себя самым умным? — Нет, но по крайней мере я говорю по делу. Кайден моментально отбивает подачи, будто вообще не прилагает усилий, чтобы складывать слова в предложения. Они льются из него так естественно и непринуждённо, что становится даже обидно. — А я, значит, не по делу? — Ответом на мой вопрос служит молчание. — Ну, прости, что пошатнула корону и заставила его высочество слушать полукровку. На слове «полукровка» я невольно делаю особенный акцент. — Когда ты злишься, твоё умение анализировать начинает хромать. Я не презираю смешанных магических существ. Люди… — Он спотыкается, и этого достаточно. — Люди не портят нашу кровь, но всё же мы предпочитаем не мешать её. Принц выглядит обескураженным от вынужденного оправдания и даже немного смущённым. — Я не первый год живу на этой земле, — говорю я. — Ты наполовину фэйри. С чего бы мне презирать тебя? — С того, что я наполовину человек так же, как и наполовину фэйри. Ты ведь сам сказал, что предпочитаешь не смешивать. — Именно. Как это связано с презрением? Я лишь хочу сохранить свои корни. Это преступление? Арестуй меня! Отношение чистокровных к полукровным и людям — мой личный криптонит. Келли не раз упрекала, что на эмоциях я теряю горизонт и часто вижу то, чего нет. Ей не понять. Когда на тебя смотрят сверху вниз с самого рождения, то радар сбивается, и презрение мерещится даже там, где его нет. Ты начинаешь стрелять наугад, словно с завязанными глазами. Привыкаешь ощетиниваться и, почуяв жаренное, первой наносишь удар. Многие видят в подобном дерзость, а в действительности под этим прячется лишь страх маленькой девочки, над которой смеялись дети-фэйри. Так мне сказала моя психотерапевт, а я склонна верить дамам в очках. И вот мы подходим к пешеходному переходу, где зелёный свет сменяется красным. Кайден заносит ногу над асфальтом, и я резко останавливаю его на краю, положив ладонь на грудную клетку. — Пррр, ковбой! Жить надоело? Машина проносится мимо, и принц в недоумении провожает её взглядом. Кто-то задевает меня плечом, и я чувствую мурашки в области затылка. Эффектная фэйри в блестящем коротком платье на высоких каблуках маневрирует между тормозящими авто, и водители сигналят ей с нескрываемым недовольством. Она отстраняется от телефона и награждает разъярённых людей россыпью воздушных поцелуев. Незнакомка оборачивается к нам и замедляет шаг, от чего ещё больше злит автомобилистов. Или они уже и не прочь. — Пардон, — шепчет мне одними губами девушка и выкрикивает: — Очаровательный прикид, бонита! — Она игриво подмигивает и вновь возвращается к собеседнику на линии, преодолевая проезжую часть. — У меня всего полчаса на обед, чика, а я уже опаздываю. Пришлось выйти за кофе. Только не говори Мусэ, но варит он кошачью мочу, а не зёрна. Этим только пытать! Я оттягиваю футболку вниз и пытаюсь прикрыть кепкой глаза. Коснувшись воздуха, с разочарованием обнаруживаю, что оставила головной убор в офисе. Кепка и очки — незаменимые спутники в моей жизни. Без них я чувствую себя раздетой. Кайден прокашливается, и я вспоминаю про вторую руку. Ладонь всё ещё лежит на его груди. Тут же одёргиваю её как от огня, развеивая дым смущения. — Возможно, ты в чём-то права, — внезапно выдаёт он. — Что? Его брови ползут в парном танце за уголками губ. — Опять не расслышала? Беспокоюсь за твой слух, полукровка. Знаешь, мне говорили, что у вас неплохо развита медицина. Слуховые аппараты нынче… — Шшш! — Прерываю я попытки самоутвердиться, помахав практически возле его носа. — Продолжи с той части, где ты говоришь, что я права. На секунду моя дерзость отражается на застывшем лице фэйри, но он с филигранной точностью скрывает удивление под очередной ухмылкой. Пора ставить счётчик. Этому учат при Дворе? А онлайн курсы у них есть? Возьмите мои деньги! — В чём-то права, — исправляется он и поясняет: — Я действительно недолюбливаю людей из-за ряда вещей, однако это не означает, что ненавижу тебя или тем более ставлю ниже. Я не твой принц, милая. Поверь, я прекрасно отдаю себе отчёт в этом. — Он поднимает руки в капитуляции. — Именно поэтому сегодня на мне нет короны, хоть тебе и могло показаться иначе из-за манеры общения. Признаю, язвительность в разговоре переходила допустимые рамки. Виной всему мои мысли о брате, а твоя болтовня не даёт мне сосредоточиться на них. Впрочем… — Кайден отводит взгляд и продолжает: — Это не так уж и плохо. Я чувствую неловкость и пытаюсь вывести всё в шутку: — Вау! Почти что извинение. — Почти, — улыбается он. Мы на короткий миг пристально смотрим друг друга, и этого хватает, чтобы почувствовать проклятое смущение. Я предпочитаю не фокусировать внимание на багах моего мозга и отворачиваюсь к дороге. Загорается зелёный, и я радостно хватаюсь за него, как за круг, брошенный утопающему. — Пошли. И он идёт. Оставшийся путь мы снова не разговариваем, и, похоже, в этот раз нас обоих это вполне устраивает. Наконец перед нами открывается вид на ворота Чайна-тауна.***
Между двумя сторонами улицы возвышаются триумфальные деревянные ворота из дерева — пайлоу. Они огромны и кажется, что достают до неба. Два красных столба опираются на каменные основания и соединяются друг с другом балкой. Верхняя часть покрыта черепицей и причудливыми мифическими чудовищами. Боковые балки врезаются прямо в многоэтажные здания. Будто два живых организма, человеческий мир и волшебный, вросли друг в друга и ассимилировали. В самом верху красуется неоновая надпись на латыни: Omnes una manet nox «Всех ожидает одна ночь.» Я и Кайден стоим, задрав голову, и смотрим на китайское изваяние. Каких-то пару метров отделяют нас от квартала. — Готова? Принц поворачивается и выжидающе смотрит. В его тёмных глазах пляшут озорные искры, а улыбка обещает захватывающее приключение. Мне бы его настрой. Жуткие истории об этом месте и заголовки из газет не дают покоя. — Нас точно убьют, а тела найдут на дне озера Мичиган, — выпаливаю я. Кайден бодро шагает вперёд. — Мне начинает нравиться твой оптимизм. Ничего не остаётся, как пойти следом. Чем дальше мы продвигаемся, тем больше волшебных существ становится вокруг. Я привыкла к такому скоплению на нейтральной территории, хотя внутренняя тревожность подсказывает, что здешние жители намного опасней. Для многих из них закон не писан. На нас периодически косятся, а некоторые и вовсе не скрывают интерес. Если на нашем пути встречаются фэйри, они кланяются и уступают дорогу, бросая на меня презрительные или удивлённые взгляды. Никто не пытается заговорить. Большинство из них без гламура. Часть же выглядит, как обычные люди, которые выбежали из офиса выше по улице на обеденный перерыв. Они одеты в человеческую одежду и даже по-людски засыпают на ходу. Контраст сбивает с толку. — «Я не так популярен, как ты думаешь», — бурчу под нос, не решаясь устраивать очередную дуэль. — Ты сказал, что бывал тут раньше. Поглядываю по сторонам и периодически потираю затылок, который не перестаёт сигналить о магии вокруг. Кайден же, напротив, выглядит внешне совершенно спокойно, но напряжённые руки выдают его с головой. Он, как пантера, которая затаилась и готова к атаке в любой момент. — Да, бывал. Однажды. Лжец. Слышала я твоё «Однажды». Я ожидаю, что он продолжит и расскажет при каких обстоятельствах посещал Чайна-таун, но этого не происходит. Утро и ночь в Чайна-тауне — два разных мира. Ночью сюда не рискуют заявляться даже Гончие. Вопреки здравому смыслу мне бы хотелось увидеть, как всё здесь меняется с заходом солнца. Хоть одним глазком. Все эти неоновые вывески в сочетании с фонарями, должно быть, завораживают взоры, когда горят всей палитрой радуги. Словно «Бегущий по лезвию» схлестнулся на мечах с «Домом летающих кинжалов» и создал что-то совершенное неординарное. Навстречу вальяжно движется высокий мулат в белоснежном костюме. На его воротнике красуется красная, как пятно от вина, брошь. Полупрозрачная ткань, закреплённая на шляпе, шлейфом спускается до пят острых ботинок и развевается при дуновении ветра. Пытаюсь заглянуть под гламур, но его нет. Незнакомец ступает уверенными размашистыми шагами, засунув руки в карманы брюк, и даже не думает уступать дорогу. Я не чувствую в нём магии, лишь следы. Маг. Брошь в виде жука сверкает, маня своей мощью. От неё исходит сила и лёгкое свечение. Такие атрибуты называют амулетами. Их изготавливают на другом конце земли и кораблями везут по торговым путям в порты Дворов, а обратным ходом вывозят чары и травы. Благодаря свойствам металлической руды тех земель, амулеты отлично впитывают и удерживают энергию. Это помогает волшебным существам всегда иметь при себе дополнительный резерв. Поравнявшись с принцем, мулат еле уловимо клонит голову, и они расходятся, словно в павлиньем танце. Маги не подчиняются никому, кроме Совета Ста и Управления, посему подобная дерзость им запросто сходит с рук. «Все волшебные существа принципиально отличаются друг от друга по форме магии,» — писала я на днях в своём блоге. Существуют два рода: человеческий и фэйри Человеческий род включает в себя людей, ведьм и ведьмаков, магов, оборотней и вампиров. Если с магами и фэйри мы разобрались — одни магию пропускают, другие накапливают, — то с остальными всё намного сложнее. Ведьмы не способны черпать потоки из Мест сил. Им это попросту не нужно. Они рождаются с ней внутри. И чем древнее род, тем больший запас будет у последующих поколений. Конечно, большой запас не равняется умению им пользоваться. Именно по этой причине их представители стараются держаться обособленно от остальных — в ковенах. Ведь именно связь с подобным себе даёт шанс на рождение сильного потомства. А чем сильнее ты сам, тем сильнее твой вид. Следовательно, крепче власть и шире влияние. Вампиры и оборотни — самый малоизученный вид. Они не рождаются, как ведьмы, с магией в себе не умеют, как фэйри, впитывать её или пропускать, как маги. Но при этом способны её ощущать. Позвольте, я вас разочарую: одни не могут превращаться в летучую мышь, а другие в волка. В былые времена, когда фэйри ещё массово не хлынули с той стороны, между разными родами и видами заключались союзы. Фэйри накладывали звериный гламур на вампиров и оборотней, а взамен получали что-то для себя. Отсюда и пошли легенды про обращения. Технически это просто невозможно. Прекрасный слух и обоняние, сильные мышцы, высокая выносливость и хорошая регенерация — да. Вой на луну, повышенная волосатость, бег на четырёх лапах, челюсти-убийцы, клыки — нет. Моё внимание притягивает мальчик, играющий с деревянным тигром на траве. На нём традиционная китайская одежда, ханьфу, бежевого цвета. Он увлечённо болтает сам с собой, и я напрягаю зрение, чтобы подглядеть сквозь гламур. На его голове торчат два небольших пушистых уха, а из-под рубашки виднеется хвост, который легонько подёргивается, когда мальчик поворачивается в нашу сторону. Заметив нас, ребёнок упирается испуганными глазами в моего спутника. — Кицунэ? — вслух произношу я, хотя планировала про себя. Не все герои сказок и былин существуют на самом деле, но удивительно, сколько из них реальны. Америка — многонациональная страна. И когда речь заходит о магических существах, то границы между знакомыми всеми мифологическими созданиями точно так же размываются, смешиваются и образуют что-то совершенно иное. Так, казалось бы, исконно японские лисицы давным-давно мигрировали в разные концы света, где на протяжении многих веков смешивались с другими. Я нагоняю принца, от которого отстала. — Никогда не думала, что увижу такого редкого фэйри собственными глазами. До этого мне попадались лишь рисунки в учебных материалах, и это совсем не то же самое. Лисьи ушки мальчика располагаются на том же месте, что и у людей, а пушистые чёрные кисточки энергично шевелятся на каждый громкий звук. Этот вид не способен обращаться в звериную форму. Зато он прекрасен во владении огнём и иллюзиями. Одни в совершенстве овладевают обеими способностями, а другие чем-то одним. Однако есть то, что их всех роднит, — иллюзия лисицы. Она гораздо сложнее и крепче сплетена, чем простой гламур. Отсюда и пошли легенды об оборотнях, хотя технически к ним кицунэ никогда не имели отношения. Если однажды человекоподобный сможет обернуться животным, то я буду первая в очереди поглазеть. — Чудо, что они ещё не вымерли, — с тоской в голосе произносит Аваро, вырвав меня из мысленного штудирования учебника. — Почему? — Морок отравил часть наших земель. Места силы не справляются с очищением. Разломов становится всё больше, а их появление не поддаётся логике. Часть лесов погибла: тьма поглотила их. На восстановление уйдут сотни лет. Кицунэ нуждаются в них, как и многие другие обитатели моего мира. И до тех пор, пока природа не восстановится, многие лисицы не смогут вернуться. Услышанное поражает. Я читала об этом, но и представить не могла, что всё настолько серьёзно. Мой взгляд зацепляется за прилавки на открытом воздухе. В одном из них продают эирдримеры разных видов и форм. Морщусь и отворачиваюсь на другую улицу. И снова они! Везде: лавка с травами и магазинчик с зельями раскинули полки с манящими надписями; табличка над баром «Два крыла» обещает прогулку по краю света; фэйри, хватающий за руки прохожих, зазывает за небольшую плату отправиться в страну Грёз. В тёмных углах переулков, как брошенные манекены, неестественно сидят волшебные существа в наркотическом сне. На их лицах искажённые улыбки. В них нет ничего человеческого. Холодок побегает по коже. Следом в голове проносятся воспоминания о маме: прогулка вдоль озера с Патриком; как мы катаемся на велосипедах в парке; смеёмся над тупым фильмом. Мои кулаки сжимаются. Дыхание и сердечный ритм учащаются. Я отрываюсь от реальности и падаю туда, куда не следует — в тот день, когда всё для нашей семьи изменилось. — Эй, полукровка, что с тобой? Крепкие руки Кайдена удерживают меня за плечи, и я чувствую лёгкий аромат арбуза. Этот странный запах на секунду вырывает сознание из паутины, но паучьи лапки слишком липкие. — Только не говори мне, что ты эпилептик или ещё что! На нас все смотрят! О, Боги! Твой отец мог и предупредить, что ты показываешь фокусы. Моё тело сотрясает паника. Голова кружится юлой, и я чувствую подступающую тошноту. — Я истребую с вас неустойку за этот день! Это будет во всех газетах. — Мне… — пытаюсь выдавить из себя слова между глубокими вдохами, — Не хватает кислорода. — Фэй! — выкрикивает принц и подхватывает меня на руки. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я возвращаю дыхание в спокойное русло, то первое, что отчётливо вижу — это силуэт, маячащий из стороны в сторону. Аваро ругается и выделывает круги, словно заведённый лев. Осмотревшись, я понимаю, что сижу на бетонной лестнице в грязном переулке. — Хэй, полукровка! Что это было? Закрываю глаза и запрокидываю голову назад. В ноздри проникает вонь мусорки. — Паническая атака. Такое случается. Кайден присаживается рядом, и наши локти соприкасаются. Тут холодно, поэтому я не отстраняюсь. — Не хочу показаться невеждой, но я понятия не имею, что эти слова значат. Когда я была подростком, то больше всего на свете боялась, что приступ начнётся в общественном месте, и все будут толпиться вокруг меня. До похода к психотерапевту мне пришлось перестать ездить в метро и посещать места с большим скоплением людей. Головой я понимала, что последствия вызывают не люди, а кровь или то, что напоминает мне о том дне, когда мамы не стало. Увы, мы — главный наш враг. В какой-то момент я стала бояться саму себя. Это мешало жить. После долгой рефлексии я сумела почти полностью оставить то время позади. Почти. Делиться этим с кем-то — равносильно обнажить душу и указать в слабые места, надеясь, что в них не начнут тыкать пальцем. — Я нашла тело своей матери на полу кухни в луже крови в четырнадцать лет. — Боковым зрением замечаю, как принц не без удивления поворачивается. Мне тяжело видеть сочувствие в глазах других, поэтому я предпочитаю рассматривать ступеньки. — До недавнего времени я думала, что её убили при краже. Нелепая случайность и стечение обстоятельств. — Нащупываю кулон через футболку и сжимаю его. — Когда я вижу что-то, напоминающее тот день, то воспоминания возвращаются с ударной волной, и начинают топить: руки потеют, сердце быстрее стучит в груди, дыхание учащается, сознание теряет опору. Словно умираешь или бежишь от преследователя, стоя на месте. Иногда к этому присоединяется чувство, что я вовсе не я, а кто-то другой. Или мне начинает казаться, будто всё вокруг — компьютерная игра, фильм, театр. — Я тереблю кольца на пальцах и пожёвываю нижнюю губу. — Прости. Стоило рассказать. Принц продолжает вглядываться, и дискомфорт шевелится под кожей всё сильней. Я чувствую себя обезьянкой в зоопарке. У мусорных баков, в нескольких метрах от нас, раздаётся шум, и мы синхронно поворачиваемся на источник. Пара крыс разъярённо дерётся, подпрыгивает, пищит и кусается. Одна из них пытается убежать с куском еды в зубах, но другая нападает сзади, и драка возобновляется с новой силой. — Что-то мне это напоминает. — Я вопросительно смотрю, и он протяжно выговаривает: — Дом, милый дом. Мы замолкаем и через десяток ударов моего сердца принц заводит разговор: — После смерти брата я отравился к отцу, чтобы сообщить трагическое известие. Меня опередил его приближённый. Стоя под дверью, я подслушал разговор. Первое, что спросил король: «Который из?» И, узнав, что не наследник, с облегчением выдохнул. Я ожидал встретить сочувствие, но столкнулся со стеной холода. Его величество никогда не снимает короны с головы. Даже перед своей семьёй. Что он сделал? Уехал по торговым делам и до сих пор не вернулся. Смущение между нами испаряется. Всё просто: я покажу тебе, а ты покажешь мне. Принц не ждёт ответа. Он сразу же встаёт и потягивается. Не время для неловких пауз, поэтому я произношу первое, что приходит в дурную голову: — Поднимай! — Протягиваю руки, и Аваро со смешком помогает подняться. — Как думаешь, я хорошо вышла на тех снимках? — Идём! У нас тут дела поважнее, чем твоя карьера суперзвезды. Мы разворачиваемся обратно к улице, и нас встречает недовольное лицо: — Ma chérie, ты принципиально не отвечаешь на мои звонки, потому что решила пофлиртовать? Я-то надеялся, что буду помогать вам в расследовании дела. Вито, парень Келл, облокачивается плечом к стене, сложа на груди руки. Похоже, он какое-то время наблюдал за моим шоу. — Ах, точно, совсем забыл… — выдаёт Кайден, не отводя глаз от вампира. — Твой телефон разрывался, пока ты приходила в себя. Ma chérie — с фран. «Душенька»