Вверенный

Ради сегодняшнего утра Бэкхён встал с постели намного раньше. Он знал, что Кёнсу не станет отдыхать, подготавливая информацию и контролируя ситуацию, поэтому не стал откладывать поездку в офис. Быстро собравшись, парень вышел в коридор и тут же двинулся к лестнице. В груди что-то с силой потянуло, а в голове будто переключили тумблер, вынуждая остановиться. Мысли тут же завертелись вокруг Чанёля, поэтому он вернулся к чужой комнате и постучался. Парень не ответил. Бэкхён приоткрыл дверь и увидел, что омега спит. Будить не хотелось, но Ёль каждый день ради него просыпается рано утром. До будильника ещё сорок минут, а он уже собирается уезжать, поэтому он прошёл внутрь комнаты и присел перед кроватью.       — Чанёль, — тихо позвал он, касаясь его плеча. Пак дёрнулся. Глаза мгновенно открылись, впечатываясь в него сонным непонимающим взглядом. Он сбросил его руку и задёргался, рефлекторно оттаскивая себя к изголовью. Руки тут же обхватили живот.       — Всё хорошо, всё хорошо, — поспешил успокоить Бэкхён, с сожалением взглянув на испуганного омегу. — Прости, что разбудил. Подумал, что лучше предупредить: сегодня уйду пораньше. Пижамная куртка сильно натянулась, округляя живот, и Бэк с удивлением понял, что омега существенно округлился за несчастные несколько недель. Он сел на кровать рядом и спросил:       — А у тебя точно не двойня? Парень с трудом проморгался и расслабил плечи, поняв, что бояться нечего.       — Что?       — Ребёнок, — уточнил Бэк, — точно один? Может, двое?       — А, нет, малыш один, — выдохнул Ёль, садясь ровнее. — Просто он немного крупный, наверное. Не знаю… Врач сказал, что у некоторых омег растёт небольшой живот, а некоторых раздувает, как меня. Начался пятый месяц, а я уже на полпути к футбольному мячу. Бэкхён по-доброму усмехнулся, опуская ладонь на его колено.       — Пусть растёт здоровым. А пол?..       — Нет. Пока не хочу знать, но я думаю, что будет мальчик. Звучало достаточно убедительно. Бён опустил взгляд на живот и кивнул, думая, что уделяет состоянию парня слишком мало времени. Стыд ужалил его в сознание, тут же вдобавок подкидывая события вчерашних дней. Рассказывать Паку о том, что появилась ещё одна угроза его жизни, не хотелось. Вчера Чанёль был так напуган множеством заехавших машин и сотней человек, разгуливающих по территории коттеджа, что едва не впал в истерику. Бэкхён явно сделал правильный выбор, решив приехать, но даже тут он опоздал, потому что Пак уже закрылся в комнате и плакал.       — Плохо спал?       — Урывками, но больше из-за спины, чем из-за… ну, всего произошедшего.       — Ноет? Чан кивнул.       — Иногда спокойно двигаюсь весь день и к ночи начинает сильно тянуть, неудобно лежать. Но так бывает не всегда.       — Боюсь, что в будущие недели станет только хуже. Помнишь, доктор сказал, что с восемнадцатой до двадцатой недели пик развития плода, а дальше будешь чувствовать себя по-настоящему беременным, — Бэкхён мягко улыбнулся, вспоминая беременных супругов братьев. — Он будет шевелиться, толкаться, постепенно ему станет тесно.       — Почему это вызывает у меня панику, а ты улыбаешься, будто тебе это нравится? — буркнул Пак.       — Потому что… — Бэк вздохнул, проглатывая ненужные слова. Какая парню разница, о чём он там думает. — Думаю, мне стоит извиниться за вчерашний вечер.       — Нет. Неважно. Спасибо, что приехал, — поспешно откликнулся Чанёль.       — Ребята останутся здесь на некоторое время. На этой неделе я постараюсь решить кое-какие дела. Если удастся решить их окончательно, то мы вздохнем спокойно.       — До следующих дел? — слабо улыбнулся Пак. Ответить было нечего. Ситуация вокруг их семьи сгущалась. Не то чтобы всегда было безоблачно, но такая концентрация проблем за короткий срок заставляла задуматься. Может, Бёнов кто-то хочет убрать чужими руками и будет пытаться до тех пор, пока им это не удастся? — Просто делай то, что должен. Бэкхён вздохнул и наклонился, чтобы накрыть глаза ладошкой.       — Жизнь усложнилась настолько, что закрывается мысль, будто пытается сжечь меня в пепел. Прости, я не должен был этого говорить.       — Ты измучен. Сильно устал, напряжен и зол. Очень зол, почти всё время, — произнёс Чанёль. Согнув ногу, он отстранился от изголовья и сел чуть ближе, чтобы опустить ладонь на его плечо. — Ты должен этим с кем-то делиться. Иначе не получится. Не дай эмоциям разорвать тебя. Бэк сжал чужое колено чуть сильнее, принимая поддержку. Чанёль был вынужден успокаивать его своим присутствием каждый день. Порою хватало аромата, но если он был слишком напряжен или напуган его состоянием, то запах становился резким и вызывал ещё большую тяжесть на душе. Больше в его окружении не было людей, способным оказать поддержку хотя бы молчанием. Что отец, что мать, что родные и близкие — никто не мог хотя бы обнять его, чтобы поддержать. Все они молчаливо надеются на то, что он всё исправит, сделает всё как надо, но… Быть Бёном так сложно. Он так и не смог этому научиться за пять лет ношения оружия.       — Беременность должна была стать для тебя лучшим периодом в жизни. Тебе дано девять месяцев, чтобы ты понял, что беременный, насладиться этим, устать и захотеть родить. Я не сделал для тебя ничего из того, что должен был. Я сожалею о том, что постоянно вынуждаю тебя беспокоиться.       — Перестань думать, что ты сделан из камня. Ты такой же человек, как и я. Я не знаю, с чем ты сталкиваешься каждый день, что тебя раздражает, пугает или злит, но я знаю, что в твоём мире очень трудно жить и удерживать над собой контроль. Не каменей только потому, что так проще переносить тяготы жизни. Ты защищаешь нас, беспокоишься в силу загруженности, вон сколько людей согнал во двор, — усмехнулся Чанёль. — Переживай о нас так, чтобы сожаление тебя не съедало. Беспокойся так, чтобы суметь вовремя среагировать.       — О-о, это трудно сделать, — протянул Бэкхён со слабой улыбкой. Он поднял взгляд на парня и почувствовал, как ком чувств подобрался к горлу, делая его пугающе слабым. Разве можно смотреть на него таким мягким заботливым взглядом? Разве это законно?       — Решая дела, помни: мы справимся, если ты справишься; мы выдержим, если выдержишь ты, и мы обязательно поддержим, если ты попросишь, — шепнул Чанёль. — Мы же семья, правильно? Язык не повернулся. Онемел от чувств. Пока в глазах не начало опасно щипать, Бэкхён придвинулся ближе и обнял Чанёля, чувствуя, как чужие ладони поглаживают его по спине. В груди всё горело. Хотелось орать, но он не мог себе позволить выпустить эти эмоции. Они как никогда вовремя поселились в груди и он был намерен подпитываться ими, пока будет устранять любые угрозы жизни омеги.       — Спасибо, что ты есть, — сумел-таки произнести. Всю дорогу до офиса Бэкхён не мог перестать думать о словах Чанёля. Эмоции били ключом, преобразовывая щемящее чувство нужности и веры в гремучую смесь сухой ярости, ненависти, презрения и желания наказывать тех, кто заставил единственного поддерживающего его человека бояться и страдать. Слова Пака вызывали у него не просто желание стереть людей в порошок, он буквально жаждал этого, зная, что как только закончит дело, сможет вздохнуть с облечением. Омега никогда не будет им гордиться за то, что делает, но Бэкхён знает, что иначе нельзя. Он решит это дело так, как следует, как умеет, потому что милосердие — это слабость, которую он не может себе позволить. В без двадцати восемь утра все были на своих местах и даже больше людей, чем должно быть. Все занимались работой, но откликнулись на его приветствие. Кёнсу, как и ожидалось, тоже был здесь. Он пил кофе, распечатывая какие-то фотографии, когда Бэк зашёл поздороваться.       — Ты не спал, — заметил он. Помощник, взглянув на него лишь раз, отметил:       — Ты тоже.       — Чанёль, — произнёс Бён, будто это всё объясняло, но Кёнсу действительно был способен понимать его с полуслова. Собственно, именно поэтому его лицо сегодня было несколько «помятым». Пара швов на брови, зафиксированный шиной нос.       — Но выглядишь ты намного лучше, чем вчера.       — Чанёль, — усмехнулся Бэк, подходя к кофемашине. — Не могу сказать тоже самое о тебе.       — Поставили гипсовую лонгету на пару недель. Не всё так серьёзно, как кажется. Через пару недель снимут, скорее всего. Вместо всех слов Бэкхён протянул руку, и помощник с хлопком пожал её, принимая сожаление, извинения и утешение. Пока парень доделывал свою работу, Бён успел сделать кофе и выпить половину чашки. В кабинете всё было на своих местах. Предметы, которые оказались сломанными, лежали в небольшой картонной коробке. В ещё одной коробке лежали вещи бумаги. В остальном всё выглядело так, будто погрома не было. Шкаф снова был заполнен папками и документами, на столе всё стояло как прежде. Но было одно изменение: напротив его стола у входа стояла большая доска, в ячейке находилось несколько маркеров. Около рабочего стола стояли кресла, Бэк не стал садиться на своё место и повернул их к доске, усаживаясь на место с чашкой. Кёнсу зашёл практически следом за ним. В руках было несколько плотных папок, под мышкой был зажат блокнот, в руке телефон.       — Рассказывай, родной.       — Я прибрался тут. Сломанные вещи в коробке, в другой устаревшие документы, записки, ежедневники и прочие бумажки. Не стал выбрасывать, потому что не знаю, что пригодится, господин, — Бэкхён кивнул, прежде чем отпить из чашки. — Теперь докладываю о работниках: приехали на микроавтобусе с логотипами фирмы, которая занимается предоставлением услуг покоса газона, ухода за садом, стрижки кустов и так далее. Машина принадлежит компании, заявление об угоне не было написано. На воротах охране был предъявлен пропускной лист через окно, они не выходили из автомобиля. Наши увидели печать на листе, пропуск и пропустили их, что является полным перечнем требуемых документов для пропуска на территорию коттеджа. Именно таким образом я всё оформляю каждый сезон уже несколько лет подряд. До старших братьев, как ты помнишь, это было поручено мне. Бэкхён кивнул, отставляя пустую чашку на стол.       — Дальше состоялась проверка автомобиля. Охрана утверждает, что они тщательно проверили, что соответствует видео с камер. Заставили всё вытащить, с фонариками полчаса над ними издевались. Проверили сканерами. В общем, конкретно заставили их попотеть и пропустили. Машина въехала на территорию, припарковалась. Из машины вышло шесть человек. Охранники неотрывно наблюдали за их работой, поэтому установить какие-либо следящие устройства оказалось невозможно. Ночью парни проверили всю территорию с инфракрасными датчиками, ничего не нашли.       — Как же он понял, что внутри находится омега? Чанёль не выходил из дома. Запах на улице не сохраняется.       — Пакеты.       — Что?       — Парни забрали из магазина пакеты с вещами. Люди Хёнха запомнили логотип магазина для беременных. Сложили два и два, ну и…       — Ясно. Чёрт. Как же всё банально, — вздохнул Бэк. — А пропуск они где взяли?       — Это отдельная история, господин. В день, когда произошло нападение на офис, мы не проверили камеры, и очень зря. Когда я понял, как они вошли внутрь, в голове пришла мысль о проверке наших камер. Напавшие зашли в мой кабинет, нашли пропуск, печать и пропускной лист. Я не заметил ничего странного в кабинете, потому что всё осталось на своих местах. Им не пришлось долго искать, потому что у меня отдельный ящик для пропусков.       — Твоя щепетильность в некоторых вопросах вылезает нам боком, — усмехается Бён. Кёнсу слабо приподнимает уголок губ. — Территория дома защищена?       — На сто процентов. Все меры безопасности предприняты.       — А снаружи?       — Тоннель охраняем и надежен на сто процентов. Что касается выезда через лес, то, боюсь, это воля случая. У нас нет армии людей, чтобы отправить их туда, но один Сэхун чего только стоит. Думаю, ему можно присвоить пятьдесят процентов.       — Вы позаботились о нём и его людях?       — Не потребовалось. Сэхун доложил, что они полностью экипированы, имеют сухпайки, термосы и все необходимые вещи для длительного пребывания на холоде.       — Отметь это. Даже если нападение не состоится, пусть их труд будет отмечен. Кёнсу кивнул, молча сделав пару строчек в своём блокноте.       — Отец в курсе событий?       — Нет. Это точная информация. Я связался с доверенными лицами в группах Главы и Чондэ, они ни о чём не знают. Бэкхён немного расслабился, поняв, что хотя бы сегодня не получит выволочку от родных.       — По этой теме всё?       — Да. Могу приступать к семье Им? После кивка, Кёнсу начинает писать имена от начала доски.       — В последние годы семья Им потеряла старших: Глава семьи и Старший омега умерли естественным образом. На пост главы семьи вступил Им Намджун, альфа, тридцать шесть лет. Занимается продажей драгоценных камней. Бизнес небольшой, но устойчивый. У Намджуна есть омега, зовут Соён, ей тридцать три года. В браке родили двоих детей: бету — тринадцатилетняя Хёна, и омегу — десятилетний Шону.       — Истинные?       — Нет, — откликнулся До, дописывая имена детей. — Дети ездят в школу с охраной. Охрана посредственная. На его месте, я бы не просто уволил этих людей, а стёр с лица земли. Более безалаберных охранников я ещё не встречал. Детей отвозят в школу, ждут около ворот и отвозят домой. За время слежки охрана проявляла невнимательность, иногда уезжала со своего поста, часто уходила поесть и в целом мало наблюдают за окружающей обстановкой.       — Прекрасно, — довольно протянул Бэкхён. — Оставь одного человека. Когда начнётся война, мы должны понимать, как поступит Глава в отношении детей. Кёнсу делает заметку в блокноте и перелистывает страницы обратно.       — Второй претендент на место Главы — Хёнха. О нём мы знаем почти всё и нет нужды обсуждать ублюдка, но у меня есть, чем тебя порадовать. Тебе понравится, господин. А теперь последний из братьев — Им Сонха, омега, двадцать пять лет. Замужем за неким Ынхёком, альфой двадцати пяти лет. Я не могу утверждать, точно истинные ли они, так что это под знаком вопроса, — Кёнсу дорисовывает знак и опускает взгляд в блокнот. — Ынхёк не вхож в бизнес семьи, с криминалом не связан. Он берёт от жизни, точнее, от семьи Им, всё, что может брать: дорогие машины, клубы, подпольные казино, гонки, ипподромы.       — Сорит деньгами несмотря ни на что? — удивился Бэк. — А как же омега? Он является ведущим в партнёрстве, и парень даже не прислушивается?       — Ынхёк живёт по схеме: день-ночь. С ним он заботлив и аккуратен, ночью в него вселяется бес. Бэкхён закатывает глаза, закидывая ногу на ногу. Что за придурки всё время водятся вокруг омег? Неужели нормальных альф не осталось?..       — Изменяет? Кёнсу ядовито улыбается, с наслаждением нарисовав стрелки к словам «подпольный клуб» и «проституированные женщины». Он дважды подчёркивает последнее слово, позволяя понять намёк.       — Чёрт возьми, — протягивает Бэкхён, догадавшись. — Неужели из-за денег ввязался в брак?       — Слишком мутная тема, босс. К сожалению, не удалось докопаться до истины. Не знаю, какие между супругами отношения, но альфа явно предпочитает противоположный пол.       — Они истинные, — уверенно произнёс Бэкхён. — Глава семьи точно знает, какой образ ночной жизни ведёт «зять», поэтому и взял в семью, поэтому и позволяет ему такое поведение. Так как омега главный в их союзе, брат явно отдал все права в руки несчастного, а тот ведётся на ласку и не обращает внимание на очевидные признаки измены.       — Вот тут ты не прав, господин, — качнул головой До. — Ублюдок ходит в баню, вымывается до кристальной чистоты, обновляет всю одежду, в общем, приводит себя в божеский вид и только после этого возвращается домой.       — Чёртов урод! — возмущённо произнёс Бэк, поднимаясь с места. — Но зато как играет нам на руку! Начнём с него?       — Как пожелаешь, господин. С удовольствием займусь им лично. Судя по выработанному графику, Ынхёк отправится развлекаться сегодня вечером. Стабильно два раза в неделю посещает некоторые сомнительные места, но каждый раз это что-то новое. Он не придерживается определённой схемы, так что я прослежу, заберу, привезу на склад, а после сделаем доставку куда скажешь.       — Согласен. Один не езжай, возьми ребят. Кёнсу кивает и переворачивает страницу, пододвигаясь к левой части доски. Бэкхён отступает назад и заходит с правой стороны, всматриваясь в образующиеся слова.       — Советники, — подытоживает помощник, быстро дописывая имена. — Со Минхо, альфа, пятьдесят пять лет, второй по главенству в семье, наблюдает за всеми процессами издалека. Имеет семью, пробить не успел. Второй Ли Дону, бета, пятьдесят один год, курирует Намджуна, после смерти прошлого Главы особо в работу не вкладывается. Его семью тоже не успел пробить. И последний — Юн Джисон, бета, пятьдесят лет, в разводе, часто ходит в рестораны, с семьей особых контактов не имеет. Видимо, финансово содержит, но не более того.       — Но при всём озвученном за этой семьей находится кто-то очень влиятельный.       — Не за семьей, господин, а конкретно за Хёнха. Намджун наверняка знает, что брат снова ввязался с разборки с нами, но до сих пор активности не проявлял.       — Значит, в скором времени будет в них втянут, — Бэкхён вздохнул. — По факту, мужик ничего не знает. С его точки зрения на семью нападём мы, но именно Хёнха представляет для нас большую угрозу.       — Не жалей.       — Даже не начинал, — качнул головой Бэкхён, — лишь думаю, что если бы Чанёль знал, каким образом я защищаю семью, он бы никогда не сказал то, что сказал сегодня утром.       — Значит, нужно сделать так, чтобы он не узнал. Этот мир слишком жестокий. В свете двух месячных событий он это может понять, но не так, как понимают те, кто был рождён в этой яме. Бэкхён запрокидывает голову и массирует шею. Желания думать о собственной жестокости и мыслях, наполненных насилием, не было желания. Он знал, что является чудовищем, который какими угодно способами защищает своё сокровище. Только так можно выжить. Он не позволит угрожать омеге, которого он поклялся защищать.       — И последнее, босс, бонус, — произнёс Кёнсу, внезапно дорисовывая стрелочки вниз от Хёнха. — У выродка есть беременная омега, которую он не ввёл в семью. Сукин сын скрывает её, как постыдную ошибку. Девушку зовут Чёрим, ей восемнадцать лет. Это не похоже на отношения, она всё время находится в доме. Возможно, он воспринимает её как рабыню, так что…       — Пришло время его наказать. … когда дверь в дом открывается, Чанёль сидит с книгой на диване. Он ожидает, что через мгновение в гостиную потянет резкостью и тяжестью, но ничего подобного не происходит. Он даже глубоко вдыхает на пробу, но, похоже, сегодня у Бёна был приемлемый день. Несмотря на то, что он пропустил обед, Чан всё равно надеется, что его слова правильно повлияли на парня и дали ему толчок. Бэкхён останавливается посреди начала двух комнат и тут же поворачивается к гостиной. Внимательно осмотрев друг друга, они улыбаются. Ёль опускает взгляд на книгу, в то время как Бён подходит ближе и забирает у него чашку из-под чая. Парень слышит, как заливается вода в чайник и подключается к сети. Приятный шум на фоне создаёт впечатление, будто так было всё время, будто Чанёль не сидел весь в одиночестве, мельком рассматривая вооруженных мужчин в специфической форме.       — Не будешь ужинать?       — Нет, спасибо.       — Как ты себя чувствуешь?       — Хорошо. Очень хорошо, — вздыхает Бён, присаживаясь на диван наискось от него. — Разве не я должен спрашивать тебя об этом?       — Завтра спросишь, — усмехнулся Ёль, зажимая палец между половинками книги. Чужие глаза кажутся уставшими, из-за чего взгляд кажется совершенно необъяснимым. Чанёль всматривается в парня, но так и не может разгадать чувства, которые его сейчас гнетут, а сомнений в этом не было.       — Примерно через час мне нужно будет уехать. Ёль кивает, на секунду опустив взгляд.       — Решаешь дела?       — Да. На этот раз я начну это делать и постепенно окончательно его… завершу. Мимолётная запинка не обошла Пака стороной.       — Убьёшь его?       — Чанёль, — вздохнул парень. Пак пожал плечами, мол, я тут не причём, просто поинтересовался, но ответа так и не дождался. Некоторое время Бэкхён молча сидел, замкнувшись в себе и о чём-то думая, пока Ёль не напомнил о чайнике. Тогда альфа принёс два чая и сел уже рядом, расслабляясь с глубоким вдохом. Подобные вещи всё ещё смущали Чанёля, но он с пониманием к этому относился, зная, что это позволяет парню немного разгрузить голову.       — Стихи? Боже, ты что, не мог выбрать что-то другое? — вдруг усмехнулся Бён.       — Эй, вообще-то, это твоя библиотека! — возмутился Пак.       — Один-один.       — Там много чтива, но мне не всё интересно. Честно говоря, сейчас я сильно сосредоточился на своём состоянии и не отказался бы от книг по беременности.       — В чём проблема? Закажи, ребята оплатят и привезут.       — Вообще… на ребёнка приходится много тратиться и всё такое. Мы это потянем? — смущённо вопросил Чан, повернув голову. Бэкхён удивлённо взглянул на него и кивнул.       — Даже если случится что-то непредвиденное, у меня есть деньги. Вам хватит, чтобы жить, не зная бед.       — Желательно, чтобы ты не отделял нас от себя.       — Это когда я такое делал?       — Вот только что, — буркнул Чан. — «Вам хватит», нам нужно, чтобы всем нам хватило. Парень тихо посмеялся и погладил его по колену, посылая мурашки по телу. Пока Бэкхён пытался пить горячий чай, Чанёль наслаждался спокойствием рядом с ним, надеясь, что отныне это будет происходить почаще.       — Вернёшься поздно?       — На завтрак приеду. Думаю, что успею справиться за девять часов.       — А это… лично твоё дело или кто-то из родных тебе помогает?       — Лично моё. По традиции и понятиям в нашем мире не принято влезать в чужие разборки, даже если это родственники.       — То есть, всё будет хорошо? — уточнил Чан.       — Не переживай. В этот раз гол забиваю я, а не мне.       — А ответный удар последует?       — Да, но не на тебя. Об этом я позабочусь. … ближайший к Кёнсу склад находился достаточно далеко от местонахождения Бёна. Парню приходится ехать сорок минут, поэтому он немного опаздывает на встречу к помощнику. На воротах стоят его люди, которые приветствуют и пропускают машину внутрь территории. Бэкхён паркуется около склада и выходит из машины, оставляя ключи внутри. Кёнсу неожиданно появляется рядом с ним.       — Оставил его одного?       — Он с Чимином. У парня проблемы с обонянием, как раз для него работка.       — Не понял, — озадачено ответил Бэк. Решив не разбираться в чужих словах, он двинулся к открытым металлическим дверям и прошёл внутрь. Резкий запах страха осел на коже неприятным липким слоем. Бэкхён скривился и встряхнул руками, тут же замечая, что Кёнсу подает ему влажную салфетку. Да, это не поможет, потому что это психологическое воздействие, но, чёрт, эти ощущения настолько неприятные, что хочется немедленно выйти.       — Вытягивайте его на воздух, — цокнул Бэк. — Я и минуты не выстою. Бэкхён вернулся на улицу и с наслаждением втянул холодный воздух, поднимая воротник пальто, чтобы прикрыть шею. Похоже, пора обзавестись шарфом. Голова тут же проясняется, выметая неприятные ощущения из головы. Ынхёка вытягивают прямо на стуле. Он настолько оцепенел, что даже не пытается дёргаться, смирно уставившись перепуганными глазами на окруживших его людей.       — Немного лучше, но хотелось бы лучшей проветриваемости.       — Впервые встречаю настолько противный запах во время эксцессов.       — Где ты его выцепил?       — В отеле с омегой. Зашёл во время сцепки, с тех пор у него сменился запах. Господин, ты не представляешь, что мне пришлось пережить. Бэкхён сжимает губы, чтобы не засмеяться, но Кёнсу всё равно замечает это и обидчиво хлопает его по плечу.       — Сложная у тебя работа, родной, сложная.       — Чёрт, босс, заткнись уже, — цокнул Кёнсу, проявляя раздражение. Бён засмеялся во весь голос, запрокидывая голову. До настолько редко проявлял эмоции, что подобные случаи можно было оформлять в записной книжке! Периодами он пытается его вывести из себя, но ничего не выходит, пока парень не влипает в действительно дурацкие ситуации, как эта, к примеру.       — Долго ждал? — вопросил Бэк.       — Ты действительно хочешь об этом поговорить? — возмущённо вытаращился на него помощник. — Чёрт возьми, господин, ты сумасшедший.       — Кто вообще сцепляется с работницами? — озадачивается Бэкхён, на страх и риск подходя к наблюдающему за ними Ынхёку. — Я говорю: кто вообще сцепляется с работниками, уважаемый Ынхёк. Хотя какой ты уважаемый, чёртов ты сукин сын. Позади слышится усмешка.       — К-кто вы? Чего вы хотите?       — Юридическая фирма, называемся «Линч». Исполняем судебный приговор: поимка и устранение изменщика. Понимаешь, мы выступаем за истинность, поэтому не приемлем подобного безответственного поведения со стороны альф.       — Чего вы хотите? Вы хотите денег? Я организую, дайте мне позвонить, и в течение…       — Ох уж этот мерзкий выблядок, — протянул Бэк, оборачиваясь к помощнику.       — Что делаем?       — Оформляем подарок, конечно же. Найди коробку размером с… пожалуй, как чемодан.       — Чемодан? — Кёнсу нахмурился, покосившись на Ынхёка. — Который с колёсиками?       — Точно. Вот такая нужна коробка. Ещё шарики надувные, желательно побольше, хлопушку и конверт не забудь, какой-нибудь особенный, ладно?       — Будет исполнено, господин. Минут через двадцать буду на месте. Помощник тут же разворачивается и бежит к машине, после чего выезжает из территории. Проследив за автомобилем, Бэк командует закрыть рот Ынхёку и отходит к ребятам, которые стоят около склада, чтобы переброситься парой слов. Эти ребята у него были на особом счету, потому что всегда были готовы взяться за любую работу. Кёнсу, конечно, делал даже самые ужасные вещи, но марать его руки сегодня не хотелось. Он планировал поручить ему другие дела, связанные с братьями Им, хотя До выражал крайнюю степень желания осуществить месть.       — Поработаете сегодня? — наконец, поинтересовался Бэкхён.       — Что прикажешь, господин?       — Упаковка и доставка к воротам дома Им. Помните этого ублюдка? Чимин плотоядно улыбнулся, переглянувшись с напарником.       — Оформим в лучшем виде.       — Чанбин, найди грузовой микроавтобус, скоро понадобится. Парень кивнул и тут же достал телефон из кармана, отходя немного назад. Последующие сорок минут Бэкхён стоял на складе вместе со своим помощником, наблюдая за процессом. Микроавтобус загнали прямо на склад, открыли боковую дверь и запнули коробку внутрь. Чанбин упаковал короб в красную блестящую бумагу, приклеил ниточки от гелиевых шариков и подал ему последний важный элемент — конверт. Это были последние твои счастливые дни. С этих пор ты не выйдешь из поминальной комнаты. Похорони родных по правилам, почувствуй вкус горечи и запомни: у тебя этого всего не будет. Мой кулак готов.       — Сядь за руль, — попросил Бэкхён помощника. — Сами не справятся.       — Как прикажешь, господин. Поедешь смотреть?       — Такой праздник намечается, как я могу не прийти на торжество? Кёнсу хмыкнул и сел в машину. Микроавтобус выехал первым, за ним последовал Бэкхён и ещё одна машина с ребятами. Остальные, несмотря на столь позднее время, вернулись на свои рабочие места. Некоторым парням пришлось вернуться на патрулирование района. Дом Им находился практически на краю района. Здесь было тихо и спокойно, в округе имелись редкие коттеджи с огромными территориями, поэтому переживать о возможном шуме не стоило. Кёнсу притормозил около развилки: главная дорога вела прямо к нужному коттеджу, а съезд на верхний уровень участков предоставил бы хороший обзор сверху. Бэкхён свернул направо, остановил машину недалеко от нужного места около деревьев, чтобы не обозначать своё место напрямую. Морозный воздух снова ударил его в лицо, но он с удовольствием покинул тёплый салон и присел на капот машины, засовывая руки в карманы. Микроавтобус медленно подъехал к кованным воротам, послышался звук открывающейся двери и машина тут же поехала дальше. Бэкхён внимательно всмотрелся в потерянных охранников, которые не решались открывать ворота. Он их понимал: для начала нужно спросить разрешение хозяев, но его ребята облегчили ему задачу, потому что с коробкой никто не аккуратничал. Если они внимательны, то не станут тратить время на вопрос минирования подарка. Охрана внимательной не оказалась. Кёнсу подъехал к нему на машине и встал рядом, со вздохом проклиная «тупоголовых идиотов».       — Они разве что её ногой не пнули. Неужели не хватает мозгов догадаться? Бэкхён усмехнулся, наблюдая за возникшей суетой. Вся территория была полностью освещена, охрана носилась по периметру, кто-то разговаривал по телефону, кто-то опасливо стоял в стороне, отказываясь приближаться. Вскоре показался глава семьи: одетый в костюм с жилеткой, он вышел за ворота без пальто и осмотрел коробку.       — Конверт, — обозначил Кёнсу.       — Откроет, прочтёт, поймёт, что ситуация накалилась и начнёт выяснять обстоятельства. Бэкхён поднялся с машины и подошёл чуть ближе к помощнику. Вместе они наблюдали за тем, как Намджун открыл конверт, прочёл письмо и отступил на несколько шагов от коробки. Вдруг из территории дома послышалась сирена и через мгновение они смогли увидеть, как из-за дома выехала машина скорой помощи. Она выехала через ворота и резко остановилась, из задних дверей выскочил переполошенный Хёнха, закрыл двери и подбежал к Главе.       — Вот и наш артист. Бэк лишь приподнял уголок губ, с мрачным удовольствием наблюдая за тем, как парень читает письмо, а потом отбрасывает его на землю. Отпихнув шарики, он принялся рвать бумагу, несмотря на попытки брата остановить его. Наконец, он добрался до коробки, снял её и с криком отшатнулся. Хёнха вырвало сразу, Намджун даже не стал подходить, видимо, почувствовал неприятный запах.       — Бэкхён! — взревел парень. — Я убью тебя, тварь! Будь ты проклят, Бён Бэкхён! Хмыкнув, Бэк взглянул на помощника и тот с холодным удовольствием в глазах спросил:       — Господин, проследить за скорой?       — Нет. Всё равно долго не продержится. Пусть всё идёт своим чередом. Кивнув, Кёнсу пошёл к машине, в то время как Бэкхён ещё немного постоял, наблюдая за кричащим Хёнха. Намджуна не было видно, видимо, вернулся в дом, а Хёнха ещё разрывало в мучениях. Несвязные звуки вырывались из него, пока он наматывал круги вокруг коробки, держась за голову.       — Сошёл ли я с ума? Моё безумное сердце обеднело, — тихо пропел Бэк. Кёнсу уж стоял около открытой двери машины с водительской стороны. Видимо, сегодня его повезут домой, но домой не хотелось. Он вдруг почувствовал, как груз с плеч сдвинулся, но ещё не свалился.       — Прогуляемся, господин? — предложил До. Бэкхён отбил пальцами незамысловатый ритм по крыше машины и сел внутрь.       — Вези. … Чанёль отпивает из чашки и ставит её обратно на тумбочку. Фарфор стукается о блюдце — это первый за несколько часов звук, появившийся на веранде. Ёль нечасто сюда заходит, но иногда, когда хочет точно видеть, что Бён приехал, парень усаживается на диван и ждёт. В этот раз он пришёл сюда с книгой. Внутренняя убеждённость в том, что с парнем всё в порядке, с самого утра поддерживает его в хорошем настроении. Он не дёргается при каждом звуке, спокойно сидит, периодами поднимая взгляд к мужчинам в форме, с сочувствием осматривая двор. Они всё ещё вынуждены здесь находиться, и что-то подсказывает Паку, что этим всё не обошлось. Неожиданно взгляд цепляется за движение. Ёль прослеживает за тем, как на парковку перед входом заезжает чёрная машина. Отсюда, из дальнего угла дивана, видно, как Бён открывает дверь и медленно выходит из машины. С задней двери также медленно выходит его помощник, они о чём-то говорят и расходятся. Бён — домой, Кёнсу — на заднее сидение другой машины. Хлопает дверь. Несколько минут слышатся копошение, после чего звучит шарканье тапочек. Чанёль прослеживает за тем, как автомобиль уезжает, и обращает внимание на показавшегося в поле зрения Бэкхёна. Махнув ему рукой, парень улыбается и двигается на второй этаж. Ёль отсюда видит, что у него неестественно покрасневшие щёки аж до шеи. Бён спускается вниз нескоро. Возможно, проходит полчаса, возможно, больше. Чанёль всё ещё сидит на своём месте, когда парень входит на веранду. Пак внимательно наблюдает за тем, как он садится рядом с ним и приспускается на диване ниже, укладывая голову на спинку. Волосы ещё влажные, из одежды пижамные штаны и куртка, застёгнутая не до конца.       — Позавтракаешь?       — Нет, спасибо, — хрипло отвечает Бён, тут же прокашливаясь. — Немного выпил, немного протрезвел. Он закрывает глаза и Чанёль молча опускает взгляд на книгу, пытаясь сосредоточиться на буквах. Он ничего не имел против выпивки, если она была вдали от него. Почему-то у парня с алкоголем никогда не получалось складывать адекватные отношения. Пить он точно не умел, хотя неоднократно пытался закончить на первых стопках. Тишина была недолгой. Бён вздохнул, хлопнул ладонями по ногам и поднялся с места. Он забрал с тумбочки его чашку и ушёл на кухню, чтобы через время вернуться с двумя чашками чая. Он снова садится рядом с ним и вновь приспускается на диване, расслабляя тело. От него веет усталостью, но не тяжелой, а приятной, будто что-то решилось и вполне удачно, судя по решению выпить. Это похоже на их привычный вечер: молчание, горячий напиток и присутствие друг друга, словно разновидность близости. Бэкхён медленно потягивает чай, сев ровно. Его глаза смотрят в никуда. Задумывается о чем-то ещё. Чанёль перелистывает несколько страниц назад и проводит пальцами по середине книги.       — Две бабочки летают средь цветов, две иволги средь ив зеленых вьются. Те, кто летает, те всегда вдвоем. И те, кто ползает, всегда вдвоем. И если снова к нам любовь вернется, сто лет с тобою будем мы вдвоем! Бэкхён усмехается, глядя на него со смешинками в глазах, пока Чанёль смущённо перелистывает страницы обратно.       — Этот неизвестный, а я знаю другой вариант сиджо: На яркой пестроте цветов две бабочки всегда вдвоем; средь зелени плакучих ив две иволги всегда вдвоем. Живое всё всегда вдвоем, лишь я на свете одинок. Парень бросает на него удивлённый взгляд, и Бён снова усмехается.       — Это же моя библиотека, верно? — подмигивает он. Чанёль закатывает глаза, но не может не улыбнуться.       — Мне мой нравится больше, — бурчит Чан, протягивая руку к чашке.       — Само собой. Кому нравится быть одиноким? — вздыхает Бён, отсаживаясь чуть дальше, чтобы лечь на диван. Так и не отпив из чашки, парень отставляет её на тумбочку и вытягивает у себя из-под бока подушку, которую опускает на чужую голову. Буркнув слова благодарности, Бэкхён прислоняет её почти к паковскому бедру и выравнивается на диване, завершая копошения тяжелым вздохом.       — Почитай ещё. Чанёль отпивает-таки из чашки, отставляет её и начинает читать:       — По нраву ль мною избранный удел, Вам, погребённые в пыли багряной? Постигшие «дух ветра и потока», чему учили древние мужи? На свете, между небом и землёй, дороги у людей многообразны… … Бэкхён просыпается от звонка. Он сонно хмурится, но телефонная трель спешно приближается к нему, пока не достигает руки. Едва приоткрыв глаза, он замечает, что Пак нависает над ним и показывает визжащий телефон с ёмким наименованием контакта — До.       — Спасибо, — говорит он, принимая вызов.       — Господин, — звучит привычно безэмоциональный голос помощника, — есть новости.       — Говори, — вздыхает он, переворачиваясь на спину.       — Сонха умер этой ночью. Скорая приезжала к нему из-за острого приступа, спровоцированного потерей истинного, после этого его отвезли в больницу, а там он выбросился из окна. Шестой этаж, без вариантов.       — Его никто не охранял? — устало вопросил Бэкхён, потирая глаза ладонью.       — Вероятно.       — Ясно. У нас сегодня есть дела?       — Вечерняя погрузка и передача. Встреча запланированная ещё пару недель назад. Я займусь этим.       — Пришли адрес встречи. Хочу переговорить с клиентом.       — Выполняю. Есть указания, господин?       — Нет. Спасибо за информацию. Встретимся вечером. Сонха. Не выдержал, значит. Бэкхён отложил телефон на журнальный столик и снова потёр лицо ладонями, пытаясь смазать неприятные ощущения после сна. Голова медленно включилась, анализируя полученную информацию. То, что омега убил себя, было очевидным. То, что за ним никто не проследил, было очень странным делом. В их семье истинности ни у кого не было, кроме родителей. Мама об этом позаботилась, зная, что в случае смерти сыновей, она может потерять их супругов или невесток. С Бэкхёном мама поговорила на эту тему, когда ему исполнилось пятнадцать. Она сказала напрямую: если он пойдёт по стопам братьев, то ему ни в коем случае нельзя связывать свою жизнь с истинным омегой и причины, по которым не стоило это делать. Вероятно, с братьями она провела такие же разговоры в своё время, потому что они восприняли это адекватно и привели в дом омег-мужчин, выглядящих так, словно те способны взять в руки оружие. Собственно, ЮнДо часто этим грешил, когда выпадали случаи нападения на дом. Мама смотрела на него с неодобрением, а отец лишь кивал, воспринимая это как само собой разумеющееся. Хвиён таким не был, но с его умением управляться скалкой (пироги у него были отменные), Бэкхён не сомневался, что эта скалка могла бы и зубы выбить и оказаться в не предназначенных для неё местах. После смерти старших братьев, омеги провели в трауре полгода. Больше мама им не позволила горевать. Бэкхён тогда был сильно занят попытками удачно сложить работу вместо Бэкхуна, но он всё равно слышал, как мама с ними ругалась, затем они вместе плакали, а потом она загрузила их работой. Мамины методы, конечно, были далеки от идеала, но теперь всякий раз, когда Бэк заходил в сад, он знал, что левая половина была выращена руками ЮнДо, а правая — Хвиёна. По цветению цветов и деревьев можно было понять, сколько труда было вложено в землю. За Сонха некому было наблюдать. Отчего-то никто не позаботился о парне, зная, что его стоило бы закрыть в клинике на пару с сиделками. Это не было бёновской проблемой, но он знал, что стал причиной смерти невинного человека. От этого было нехорошо на душе.       — Бэкхён! Когда уезжаешь? — крикнул из кухни Чанёль. Парень сел на диване, проверил время и поднялся с места. Чашки на столике не было, так что он взял с собой телефон и двинулся в нужную комнату. На улице потемнело — он заметил это, когда случайно зацепился взглядом за панорамное окно в столовой. Чанёль что-то готовил, неторопливо двигаясь по кухне.       — Через час, думаю. Почти семь уже.       — Поужинаешь?       — Поужинаю, конечно. Парень кивнул. Нужно было выйти на улицу, проверить парней, но в пижаме было нельзя. Бэкхён подумал, что стоит прийти в себя, сходить в душ, и только после этого встречаться с охраной. Так и сделал, сразу переодеваясь в чёрный костюм и как обычно игнорируя галстуки. Те ещё мерзкие штуки. Как же он их не любил…       — Я выйду на улицу! — предупредил Бён, проходя мимо столовой.       — Я буду готов минут через двадцать.       — Я уже зайду к этому времени, — пообещал Бэк. Переобувшись, он набросил пальто на плечи и вышел наружу, тут же встречаясь взглядом с Инсоном.       — Как обстановка?       — Всё тихо, босс. Пост никто не покидал, движения не было обнаружено, патруль на дорогах, ведущих к коттеджу, движения не отметил.       — Когда пересменка?       — Через два часа.       — Вы обедали?       — Да, господин. Субин взял несколько парней, они съездили в кафе, закупились горячей едой и напитками. Всё в порядке.       — Хорошо, братец. Молодцы. Хлопнув его по плечу, Бэкхён прошёлся чуть дальше и заметил, как со стороны ворот к нему движется глава охраны второй группы. Со стороны дома справа к нему направился ещё один старший, но уже третьей группы. Мужчины доложили обстановку и вернулись на свои места: один к воротам, второй на патрулирование заднего двора. Бэкхён достал телефон и повернулся к дороге, ведущей к гаражам. На экране мигало несколько сообщений: одно от Чондэ, другое от Кёнсу. Он открыл список в приложении и нажал на диалог с помощником, после адреса следовала информация о времени встречи. Бэк знал, где это находится, и с облегчением понял, что у него ещё есть время поужинать с Чанёлем. До встречи оставалось полтора часа. Диалог с Чондэ был просто потрясающим. Из всех сообщений, которые когда-либо ему отправлял брат, большая часть состояла из просьб не глупить, не нападать, не создавать трудности. Бэкхён открыл переписку и усмехнулся. «Будут проблемы», — написал брат ближе к обеду. «Решу. По очереди. Каждую из проблем», — ответил Бэкхён и вышел из приложения. Затем он позвонил главе группы, которая охраняла дом с тоннелем. Там тоже был порядок, переживать было не о чем. Только после этого Бэкхён ещё немного подышал свежим воздухом и вернулся в дом. Чанёль как раз закончил накрывать на стол и сбросил с плеча полотенце на стойку.       — Всё в силе?       — Конечно, — кивнул он.       — Тогда садись, — довольно произнёс Пак. Бэкхён приезжает на место встречи чуть раньше нужного. Ребята как обычно патрулируют местность, чтобы исключить непредвиденные обстоятельства; Кёнсу выходит из машины и приветствует его кивком.       — Всё в порядке? — вопрошает Бэк. Взгляд цепляется за фуру. В этот раз покупают маленькую партию, видимо, позже будет оформляться вторая закупка. Кёнсу кивает, провожая его к дверям. Лично открывает створки и показывает внутренность. Загруженность процентов на семьдесят, до ста нужно было грузить к самому потолку, но они никогда не делают этого из-за маскировки.       — Молодцы. Что по деньгам?       — Сто миллионов. Партия небольшая, — объясняет До, закрывая двери.       — Что на складе? Заказ сделали три недели назад, а они всё молчат.       — На складе порядок, товар есть, господин. Поставщик связывался со мной, я забыл сказать, что они уценят на сотню за задержку. Говорит, образовались какие-то проблемы на границе.       — Предоплату взяли?       — Пятьсот тысяч. В долларах. Бэкхён вздохнул, поворачивая голову к единственной дороге до этого места.       — Месяц поработаем до новой поставки?       — Если грамотно продадим, то поработаем. Там немного осталось. В начале следующей недели обещали закрыть дело. Звонит телефон. Кёнсу принимает вызов, благодарит за информацию и говорит, что клиент скоро приедет. Бэкхён не спешит выходить встречать. Стоит чуть поодаль около фуры, в то время как помощник отходит от машины ближе к дороге. До поднимает руку и парни собираются неподалёку, чтобы вовремя среагировать на возможную опасность. В жизни всякое случается, вдруг, приедут не те, кого они ждут?.. Но всё в порядке. Бэкхён видит, как из машины выходит Постоянный и сдвигается с места. Кёнсу жмёт ему руку, кивает и двигается в сторону личного помощника клиента. Бэкхён подходит к нему с вежливой улыбкой и протягивает ладонь.       — Ты мой спаситель, Бэкхён, — улыбается мужчина, отвечая на рукопожатие.       — Получаю партию и откладываю для тебя, дорогой. Чонгук слабо улыбается, кивая.       — Времена нынче тяжелые. Хорошо, что ты всё ещё работаешь. Без тебя никак.       — Я бы хотел поговорить, если ты не против, — дождавшись кивка, они неспешно сдвигаются с места в сторону небольшого пригорка. — Как обстановка в районе? Немного помолчав, Чон складывает руки за спиной и вздыхает.       — Тучи сгустились до предела. Пытаюсь удержаться, но положение шаткое.       — Кто прижимает? Новички?       — Вы так их называете? Я бьюсь с ними полтора месяца. Прочно вцепились в глотку. Они сумасшедшие, клянусь. Но что характерно: не могу найти слабое место. Его будто нет! Они нападают на склады, на поставки, на офисы. Я нанимаю людей, охраняю и отбиваюсь. Увеличил штат на две сотни человек, — он останавливается, поднимая палец вверх. — Две сотни, Бэкхён. Когда такое было? Максимум брал пятьдесят человек и то за сезон, а тут за месяц пришлось.       — Они слишком избирательны. Не понимаю, по какому принципу они нападают на семьи, — задумчиво произнёс Бэкхён. — Когда они появились, нас прощупали. Нам отправили анонимное сообщение о том, что на доставку нападут, мы сменили маршрут и избежали нападения (если оно, конечно, случилось бы). Думаю, это были они. На брата нападают сильнее, всё время мешаются под ногами, открыто нападали всего несколько раз, пытались устранить Советника, но как-то… будто не прикладывали усилия.       — На меня нападают открыто. Ничего не боятся. Будто за мной семьи нет! — возмущённо рычит Чонгук. — Ты меня знаешь, Бэкхён. Я не испытываю жалости к своим врагам. Бэк понимающе кивает.       — Работа у нас такая.       — К слову, прими мои поздравления касательно твоих личных дел.       — Я только начал, — Бён качнул головой.       — Зато с каким размахом! — ободряюще протянул Чонгук, хлопнув его по плечу. — Дела только так и делаются.       — Увы. Кёнсу уже стоял около своей машины, ребята расслабленно сгруппировались около микроавтобусов. Бэкхён понял, что пора закругляться, и вдруг ему в голову пришла интересная мысль.       — У меня для тебя работа. Возьмёшься?       — Что сделать? — вопросительно взглянул Чон.       — Не к твоим людям. К тебе лично.       — Вот как! — мужчина поднял брови. — Хорошо, выкладывай, обдумаем.       — Знаю, изредка ты занимаешься красивыми вещицами. Хочу кое-что особенное от тебя.       — О-очень редко, Бэкхён, — протянул Чон, — а в свете последних событий совсем не до этого. Парень задумчиво взглянул на затянутое чернью небо и всё-таки решил настоять.       — Это не срочно. Время есть до весны. Я подберу камушки, а ты с ними повоюешь и отдашь, как будет готово. За работу, разумеется, отдам столько, сколько скажешь. Чонгук пожевал губу и кивнул. Пирсинг неприятно покачнулся, и Бэк едва удержался от желания отвести взгляд. Вот есть же люди, которым нужно как-то спустить пар? Сам Бэк предпочитал напиваться, либо ездить на полигон, а Чонгук делал в себе дырки и штопал татуировки. Но ответить точно на вопрос, кто из них более сумасшедший, было невозможно.       — Как найдёшь то, что ищешь, привози. Надеюсь быть живым к этому времени, — вздохнул он, — вот тогда уж и обдумаем эскиз и раскладку. Они молча вернулись к машине Чона, пожали руки и поблагодарили друг друга за работу. Первым уехал он вместе с помощником, затем уехала фура и машина подстраховки.       — Порядок?       — Порядок, господин. Всё как и было запланировано.       — Хорошо. Молодец, Кёнсу. Хорошая работа.       — Будут указания?       — Задержись пока, я отпущу парней. Парень кивнул, а Бэкхён обошёл машину и двинулся к охране. Он поблагодарил их за работу и предложил заехать в ресторан за его счёт. У них были свои места, в которых хозяева знали, что Бён всегда оплатит, если на его счёт кто-то записывается. Раньше он с ребятами ездил и сам, отмечая особо успешные сделки или просто чтобы разрядить обстановку, когда парни начинали сильно угнетаться от тяжести работы. Подобные моменты были важны, Бэкхён начал практиковать их давно и заметил, что это хорошо сказывается на дальнейшей работоспособности ребят и командной работе. Всё-таки, братские узы необходимо было поддерживать постоянно.       — Как вы знаете, сейчас наступили трудные времена и я не могу присоединиться к вам, но придёт время и мы поднимем стопки вместе, — пообещал Бэк. — Хорошо отдохните. У нас ещё много дел! Старший группы благодарно кивнул и пожал ему руку, после чего они заулюлюкали и оперативно расселись по микроавтобусам. Бэкхён проследил за тем, как машины скрылись за деревьями и вернулся к дожидающемуся его помощнику.       — Что скажешь по поводу Намджуна? Дёргается?       — Пока нет. Мы следим за его передвижениями. Думаю, не будет нападать во время похорон.       — Мы тоже, — кивнул Бэк.       — Господин, — надавил Кёнсу, — нельзя бросать дело на полпути.       — Мы разве бросаем?       — Мы даём возможность нанести ответный удар.       — Они хоронят омегу.       — Не жалей мёртвых, жалей живых, — твёрдо произнёс парень. — Какой толк в отступлении? Они могут не ждать три дня! Бэкхён тяжело выдохнул, складывая руки в карманы.       — Я знаю, что ты прав, но в груди болит, Кёнсу. Сильно болит.       — Не думай, господин, не трави себя. Сонха — это сопутствующий ущерб. Сколько семей нам пришлось вырезать? А ещё сколько придётся?       — Вот именно: сколько ещё? — нахмурился Бэк.       — Столько, сколько потребуется, — припечатал Кёнсу, опустив ладонь на его плечо. — Мне напомнить, что выродок написал в своём письме? Он знает об омеге, господин. Знает о Чанёле. Лицо тут же разгладилось, а в груди похолодело. Он отыгрался за ту ситуацию с конвертом, на душе немного потеплело, но он не должен забывать о том, кто начал этот бой.       — Вот и я о том же, — произнёс помощник, убирая ладонь. — Мы можем проявить уважение и пропустить ещё один удар, или можем перестать их получать вовсе.       — Они не выйдут из похоронного зала трое суток. Если детей повезут в школу — забирай, выкурим Намджуна на детей. Кёнсу одобрительно кивнул, заметив, что в его голове немного прояснилось.       — Если дети не покинут территорию дома, начнём с известных нам складов. На дом нападать не будем.       — Понял, — понимающе отозвался парень. — Домой?       — Да, Чанёль ждёт. А ты?       — Заеду в офис, подготовлюсь к завтрашней акции.       — Ты хоть когда-нибудь бываешь дома? — озадачено вопросил Бэк. — Я настолько загружаю тебя работой, что ты вынужден поселиться на работе? Ты скажи, я заберу часть дел, Боже ты мой.       — Я справляюсь, — надавил парень, — просто перестраховываюсь насчёт дел. К тому же, какой смысл возвращаться домой, если там никого нет?       — Мне бы хотелось сказать, что тебе нужен партнёр, но боюсь, что я буду воровать тебя у него с немыслимой частотой. Кёнсу мрачно усмехнулся и взмахнул рукой, прощаясь.       — На связи. … Чанёль уже поднимается по лестнице в свою комнату отдыхать, как вдруг слышится звук открывающейся двери. На часах половина одиннадцатого, поэтому он и решил прилечь. Эта чёртова спина…       — Собираешься спать? — вопросил Бэк, переобуваясь в тапочки.       — Да, спина замучила. Чанёль оборачивается к нему на ступеньках, наблюдая за тем, как парень проходит мимо комнат и поднимается к нему по лестнице.       — Так у тебя точно один ребёнок в животе? — спрашивает он, придерживая его за спину. Пак закатывает глаза, поворачиваясь к лестнице.       — Ты уже спрашивал. Да, я точно это помню.       — Если выдержишь беременность, то станешь настоящим львом, — Бён усмехнулся.       — А у меня есть выбор? — фыркнул Чан. — Смотри, если так пойдёт и дальше, то я не смогу подниматься по лестнице. Не понимаю, почему я так быстро становлюсь круглым. Бён пожимает плечами.       — Ребёнок растёт. А с комнатой что-нибудь придумаем. За лестницей есть ещё одна гостевая для тех, кто убирается.       — Кстати, кто бы там не был, но он перестал приходить.       — Да, я отменил. Перестраховываюсь, чтобы никто лишний не проник в дом. Пусть роботы-пылесосы занимаются уборкой.       — Пыль оседает не только на полу, — усмехается Чан, проходя по коридору.       — Какое счастье, что у нас нет подоконников. А лестницу, так и быть, попрошу протереть кого-нибудь из своих.       — Сам протру, — заверил Пак, открывая дверь в свою комнату. — Там удобная швабра, справлюсь как-нибудь.       — Не наклонишься.       — А там и не нужно. Почти, разве что воду выпустить. Бэкхён прислонился плечом к проёму двери, не заходя внутрь. Чанёль плюхнулся на кровать и уложил ладонь на поясницу.       — Интересно, мой позвоночник потом встанет на место?       — Он и так будет в порядке. Просто небольшой прогиб и давление на позвонки, потому что ты будешь отклоняться назад. Судя по всему, у тебя действительно будет крупный ребёнок.       — И в кого он такой? — буркнул Чан, откидывая одеяло.       — Да, действительно, ведь оба родителя нормостеники с высоким ростом и крепким телосложением.       — Эй! — возмутился Пак.       — Спокойно ночи, родной! — улыбнулся Бэкхён, закрывая дверь. Чанёль смущённо заткнулся и приложил ладонь к животу. Врач сказал, что с ним всё нормально, значит, так и есть! Он устало лёг на бок, накрылся одеялом и с сожалением понял, что любимая поза лежа на животе теперь ему недоступна. … звенит телефон. Снова и снова неприятный звук пробивается сквозь толщу сна, вынуждая Бёна сонно протянуть руку к тумбочке. Яркий свет экрана ослепляет его, но вынуждает незамедлительно принять звонок, как только до сознания доходит, что Кёнсу не может звонить просто так посреди ночи.       — Говори.       — На Главу напали час назад. Он возвращался со сделки с ребятами. Машину обстреляли, водитель не справился с управлением. Глава находится в нашей больнице.       — Выезжаю, — бросает Бэкхён, подрываясь с места. После сброшенного звонка первой мыслью оказывает необходимость предупредить кого-либо в семье. Выбор падает на Чонина. Он бета, ему можно довериться, в отличие от омег, которые не смогут проконтролировать ситуацию внутри семьи. Разумеется, они узнают о нападении намного позже и им никто не разрешит появиться в больнице, но маму редко что могло остановить. Чонин снимает вызов со второго раза. Сонно спрашивает, что случилось, и попадает под такой поток информации, что кроме удивлённого «Что?!» ничего выдавить не может.       — Проследи за матерью. Никто не должен узнать об этом до тех пор, пока мы не узнаем вердикта врачей.       — Да, хорошо, я понял тебя.       — Отключаюсь. Бросив телефон на постель, Бэкхён застёгивает рубашку до конца и выбегает из комнаты в коридор, а оттуда вниз к прихожей. Быстро переобувшись в ботинки, он снимает пальто с вешалки и открывает дверь дома. Охрана оборачивается на него. Он не сразу вспоминает, что произошла пересменка, поэтому не может сориентироваться, с кем заговорить.       — А, Хисын! Парень, я уезжаю, не знаю на сколько дней. Передай старшим группы, что ситуация накаляется и нужно быть внимательными. Кёнсу будет рядом со мной, так что омега на вас, оставите продукты на входе по инструкции.       — Как прикажешь, господин, — парень кивает, и этого достаточно для того, чтобы хотя бы этот вопрос перестал мучить Бёна. Он садится в машину, прогревает, сколько хватает терпения, и едет к калитке. Там он дублирует информацию для старшего охраны и тоже просит предупредить остальных. Быстрая езда, как он уже отмечал, ему не нравится, но этой ночью он ехал настолько быстро, что застывала кровь в жилах. Благо, по ночам ни на трассе, ни в городе не было большого потока машин. До больниц он добрался за критически тридцать с небольшим минут. Машина помощника уже была на парковке, охрана отца столпилась около входа и поздоровалась с ним, когда он подошёл к ним. Перебросившись парой слов, он выяснил, что некоторые ребята погибли на месте, а за жизнь остальных сейчас борются врачи. Выразив соболезнования, Бэкхён быстро взобрался по лестнице вверх и забежал внутрь здания. Отца оперировали на нулевом этаже. В коридоре стоял До, четыре охранника и советник Чондэ — Донсок. Самого брата не было видно, но Сан тут же предупредил его, что брат уже проинформирован и будет на страже дома.       — Это Хёнха? Или Новички?       — Это Намджун, — припечатал Кёнсу. — Хёнха не вылезает из похоронного зала. Как зашёл, так и не вылезает, хотя тела ещё не внесли. Намджун сидит в доме вместе со своей семьей. Видимо, нанял группу или снял со склада, а те уже выследили отца и оперативно оформили покушение.       — Каков ублюдок! — шокировано выдохнул Бэк. — Во время похорон.       — Нет. Он выбрал время до похорон. Тела привезут только утром, поэтому он так поспешил.       — Горюет, но наносит удар, — Бэкхён накрыл лицо ладонями и тут же поднял голову. — Как состояние отца?       — Выкарабкается, — заверил Донсок. — Я приехал первым, успел увидеть, когда его перекладывали с кушетки. Рука сломана, ребра, возможно, немного повредил голову, но в остальном был в порядке. Даже глаза открыл, но сказать ничего не смог.       — Никаких дырок в теле?       — Не уверен, но скорее всего нет. Его охрана показывала фото: машины на ровном месте перевернулись несколько раз, там тормозной путь длиной как вся моя жизнь.       — Прикончите водителя, который не справился с управлением, — зарычал Бэкхён.       — Он уже, — откликнулся Кёнсу. — Вывезли за пару минут до твоего прихода, господин. Что-нибудь предпримем?       — Нет, ребята, пока нельзя, — возразил советник.       — А когда можно? — раздраженно вопросил Бэкхён. — Чего мне ждать?       — Кто-то должен стать во главе семьи. Нападение на МиЁ — это не тоже самое, что нападение на тебя или меня. Он глава семьи, Бэкхён. Это выходит за рамки твоих личных дел.       — Да будь они все… — парень едва сумел проглотить проклятия, плюхаясь на сидение в коридоре. Советник вздохнул, но промолчал. Через несколько минут он отошёл, позволяя Кёнсу присесть рядом и спросить, действительно ли они ничего не станут делать.       — Чондэ не даст мне закончить начатое, — шепнул Бэкхён, — но это слишком серьёзный удар по семье, Донсок прав.       — Чёрт, неужели он действительно окажется на месте отца? — недовольно цокнул До.       — Это всё, что тебя сейчас волнует?       — Я жду указаний — вот, что меня волнует, господин, — твёрдо заявил помощник. Бэкхён понимал, что не может ослушаться указания старшего, когда они уже прозвучали. Если бы Донсок не открыл рот, Бэк мог бы поступить как Намджун: успеть до определённого срока, но теперь речь шла о более серьёзных вещах. Проигнорировать слова старшего было слишком.       — У меня связаны руки, — Бэкхён согнулся и уткнулся лицом в руки. — Ёбаный рот Донсока, чёрт бы его побрал. … первым, что видит Чанёль, когда просыпается по будильнику, это открытая нараспашку спальня Бёна и царящий там бардак. Обычно парень не творил такой беспорядок, но сегодня что-то явно произошло. Вещи лежали где попало, кровать не заправлена, дверца шкафа с вещами незакрыта, не говоря уже об остальных ящиках. Чанёль насторожено спускается вниз и понимает, что дом пуст. Парень проходит по периметру дома, осматривая охрану, но будто бы все на своих местах, активно разгуливают по территории участка. «Ты пропал. Всё в порядке?» — пишет он в 07:57. Ответ не наступает даже через час. Что-то случилось, и это «что-то» явно мешает Бёну быть рядом. Чанёль решает, что ещё рано для беспокойства, поэтому готовит завтрак, спокойно кушает и заказывает для себя книги по беременности. Он не знает, когда ребята привезут их, но в любом случае пора бы уже с чего-то начать, а не читать сомнительные статьи в интернете. … собрание назначено на девять утра. Бэкхён едет туда неохотно, но послушно садится на пассажирское сидение рядом с помощником, который везёт его домой в таком же расположении духа. Чондэ, кажется, будет вечно стоять ему костью в горле и до сих пор непонятно, почему. Впрочем, не то чтобы Бэкхёна это сейчас интересовало. Парень уже примерно понимает, что его будет ждать в кабинете, поэтому особых надежд не питает: Чондэ станет временным Главой, Чондэ запретит ему дёргаться и нападать на Имов, Чондэ закроет ему рот и теперь у него на это есть все права. Ребята на въезде кивают ему и желают терпения в связи с состоянием отца. Глава для них почти что родной отец, который дал работу и заботится о них и их семьях не первый год. Бэкхён с ужасом думает о том, что будет со всеми этими людьми, если отца вдруг не окажется в живых.       — Буду здесь, господин, — говорит Кёнсу, заглушив машину. — Желаю удачи.       — Она меня ненавидит, — бормочет Бэк, выходя из автомобиля. Советники чуть задержатся, раздавая указания, поэтому Бэкхён никого не дожидаясь идёт в кабинет и становится около окна. Находиться внутри без отца кажется настолько неправильным, что он не может найти себе места, замирая где-то в районе кресел для посетителей. Недалеко находится диванчик, но даже на него Бэкхён не может сесть, не говоря уже о том, чтобы взглянуть на стол Главы семьи. Неожиданно открывается дверь, впуская прохладный утренний воздух внутрь, и комната наполняется голосом старшего племянника.       — Дядя! Наконец, ты здесь! Я давно хотел поговорить с тобой.       — Бомгю, не сейчас, родной, — качает головой Бэк.       — Но я могу помочь! Не хочу отсиживаться на скамье, когда наша семья в тяжелом положении. Бэкхён бросает на него резкий взгляд, впервые обратив внимание за разговор.       — О чём ты говоришь?       — О дедушке, конечно!       — А ты откуда знаешь? — шипит Бэк.       — Дядя рассказал. Проглотив ругательства, Бэкхён поднимает палец и цедит слова, едва сдерживая злость:       — Возвращайся в дом. Ни за что ни о чём не говори омегам, понял?       — Дядя…       — Молча, — зарычал Бэк, указывая на дверь. Парню приходится подчиниться. Бэкхён не понимает, что руководит этим ребёнком, потому что Бомгю реально восемнадцатилетний ребёнок! Он потерял отца и явно не хочет потерять ещё и деда, но ему не стоит ввязываться в разборки взрослых альф. Будто желая довести его до ярости, практически сразу в кабинет заходит Чондэ. Мрачно взглянув на него, он проходит мимо него не здороваясь и становится напротив него за креслом для посетителей. Будто фигуры на шахматной доске, напряженно ожидающие хода друг друга.       — Я говорил, что это вызовет проблемы, — наконец, произносит брат.       — А я сказал, что решу их по очереди.       — Мы чуть не потеряли отца из-за твоей очереди. Либо прибивай одним махом, либо не дёргайся. Разве не так говорил отец?       — Чондэ, не трави душу, — угрожающе качнул произнёс Бэк, обхватив ладонями перекладину у изголовья стула.       — А кто, если не я? — возмутился брат. — И это не травля, а попытка образумить тебя! Признай уже, наконец, что не справляешься с ситуацией, и закончи соперничество.       — Соперничество? — воскликнул Бэк. — Ублюдок пообещал убить моего омегу!       — Это не твой омега!       — Мне объяснить тебе азы?! — рявкнул Бён. — Что ты несёшь, чёрт возьми? Какое соперничество?! Я утопил подонка три года назад практически не имея поддержки за спиной!       — И не справляешься сейчас, имея целую армию людей и множество ресурсов! — крикнул брат.       — Ублюдок сдохнет в ближайшем будущем! Я поклялся его угробить, и я это сделаю чего бы мне это не стоило! — закричал в ответ Бэкхён. Чондэ через силу выпрямился, заметно побледнев. Бэкхён вдруг осознал, что и сам немного пригнулся, будто собираясь напасть на брата и вцепиться ему в глотку, как животное. В кабинете нечем было дышать. Запахи смешались под потерей контроля и агрессивно пытались утопить друг друга, только Бэкхён был в таком состоянии, что даже не замечал этого, зло глядя на Кима.       — Даже ценой жизни своего отца? Удар был такой силы, что потемнело в глазах. Чондэ дал не пощёчину — он ударил с ноги в грудь, но не выглядел этим довольным.       — Отец в больнице из-за твоих ошибок и неспособности защитить семью, — тихо произнёс он. — То, что он там, а мы здесь — твоя вина.