Если бы...

      Артанис сказала:       — Надо что-то делать!       Сказала тем особым железным тоном, которым всегда озвучивала всем и без того очевидные соображения. Она приехала на пятый день, встревоженная и даже как будто слегка потускневшая. В хмурые дни ранней зимы тяжёлые снежные облака полностью укутывали небо, и день мало чем отличался от ранних сумерек. Холодные лучи света едва пробивались сквозь серые заслоны, но их было мало, слишком мало. Светлые волосы Арафинвиэн не отвечали им привычными отсветами.       Артаресто вышел встречать сестру к самым воротам. Тэльпэ кивнул ему, слабо обозначив улыбку. Сам он уже второй день ночевал в пределах городских стен, где разместилась часть его воинов и гарнизон Нарготронда. Последний состоял в основном из мастеров, верных Третьего Дома, почти не видавших войны. До недавних событий Нарготронд оставался островком спокойствия, сохранившим безмятежность Аманских дней. Создавая прекрасный город, видимо, взявший величие каменных пещер никогда не виденного Тэльпэ Менегрота, Артафиндэ преобразил его по валинорским канонам мастерства. За ним пошли те, кто жалел о покинутой Благословенной земле и искал тихой гавани, куда не смог бы дотянуться тяжёлый молот войны. Здесь жили резчики по камню и дереву, литейщики, художники. И лишь немногие были воинами. А теперь и вовсе… В городе царила тишина и подавленность. Поражение и потери оглушили тех, кто остался в живых. Даже дети были непривычно растерянными. Не было ни одной семьи, не потерявшей родных у стен Волчьего острова.       Военную переподготовку заново собранного гарнизона начал проводить Морирахтар, но прибытие Тэльпэ позволило ему уехать за Иврин, к границам Дор-Ломина, где часть его воинов контролировала с внешней стороны перевалы через Эред Ветрин. Вчера от него прибыли гонцы с донесениями разведки о новых укреплениях на Тол-ин-Гаурхот.       Дириэль тоже отсутствовал, явно задавшись целью снабдить волчьими шубами всех воинов скрытого города. Его охотники в три дня сумели оттеснить гауров-разведчиков с тех мест, где ещё оставались населенные, в основном, людьми, деревни и хутора. Восстановленную переправу Тейглина стерёг сотенный отряд дружинников Тэльпэ, постепенно забирая под контроль земли от течения Малдуина до самых бродов Бритиах.       Два дня назад оттуда привезли шестерых раненых. Они сообщили, что крупный отряд орков прошел вдоль западных подножий хребта Криссаэгрим. Разведчики встретили их стрельбой из засады, и, пока противник не успел опомниться, вывели из строя треть воинов. После отгремевшей битвы дружинники свалили трупы орков в одну кучу и вернулись под сень Бретиля, где, в тиши окраинной дубравы, насыпали очередной могильный курган, едва продолбив заступами верхний слой промёрзшей стылой земли.       Шла тщательная, пусть и очень осторожная подготовка к атаке Тол-Сириона. И весь вопрос, собственно, упирался с предыдущую фразу Артанис Нэрвен Алатриэль:       — А как же Финдэ?       Ультиматум Саурона не оставлял сомнений — если их продвижение к Волчьему острову будет замечено, следующей посылкой Тху вышлет голову Артафиндэ. Причём, даже если ситуация обернется для него плачевно, не упустит возможности напомнить этим врагу о том, какая цена была заплачена за победу. Тэльпэ это ясно понимал. И помнил, слишком многое помнил.       — Владыка Мелькор передает сыновьям Фэанаро: ваш брат и король будет освобождён, его вернут целым и почти невредимым, при условии, если нолдор откажутся от войны и уйдут обратно на запад. Или на юг, прочь из владений Короля Арды.       На землю, в песчаную пыль, летит грязная рыжеватая коса, срезанная под корень и перетянутая тонкой гербовой лентой. Светлый алый оттенок узкой тканевой полоски помутнел, на кончике засохло бурое пятно крови. Кругом туманом висит липкое, вязкое молчание, в котором эльдар зависли, запутались, как мухи в густом меду.       — Нет, — холодно и ровно роняет Макалаурэ, словно ломом разбивая тишину.       Он стоит впереди, неестественно выпрямив спину. Сам Тэльпэ жмётся к отцу, застывшему недвижимой статуей, кладет руку на свой первый, самостоятельно выкованный меч. Тьелкормо, пошатнувшись, будто раненый в сердце, сжимает плечо Карнистиро, из глаз которого плещет такая ненависть, что посланник невольно отступает на шаг. Близнецы неотрывно смотрят в глаза друг другу, не в силах принять и поверить.       — Нет, мы не прекратим войну. Таков наш ответ.       Посланец кивает, разворачивается, медленно уезжает прочь. Даже нарочито спокойно, презрительно и напоказ подставляя спину любой злой стреле. Жизнь посланника неприкосновенна. Это фэанариони ещё помнят.       Как в тумане они дошли до возвышения, на котором стояли их походные шатры. Макалаурэ молча, оттолкнув бледного, как мел Амбарто, нагнулся и вошёл в тот, что стоял в самом центре, в тот, который в начале похода делил на троих вместе с отцом и Старшим. Спустя мгновение оттуда донеслись сухие сдавленные рыдания.       Тогда они решили так. Не без споров, обид и разбитых о землю глиняных кувшинов, но решили, все вместе: шестеро сыновей и один внук Фэанаро.       Теперь же как решать?       — Артанис, успокойся, — мягко осадил сестру Артаресто, — Пойдем, провожу тебя.       Они стояли уже под внутренними сводами ворот. Артаресто держал в узде белоснежную кобылу с розоватыми глазами, другой рукой придерживая сестру на локоть и жадно всматриваясь в её лицо.       — Рестьо! — Артанис аккуратно высвободилась, — Я спокойна как Эльвэ в Менегроте. Давай хоть здесь я смогу говорить то, что думаю! Ты прекрасно знаешь, что они, — выразительный кивок на Тэльпэ, — ради победы или из целесообразности пойдут на любые жертвы! Но я не позволю умереть Финдэ! И ты тоже!       — Арта-анис… — Артаресто бросил на Тэльпэ извиняющийся взгляд, — Давай мы все обсудим чуть позже. Тебе и твоим спутникам стоит отдохнуть с дороги.       Тэльпэ сделал вид, что все пропустил мимо ушей, про себя порадовавшись, что рядом нет скорого на язык Дириэля.       — Тэльпэринкваро, не мог бы ты проводить наших гостей? — Артаресто приветственно склонил голову в их сторону, — Mae govannen, воины Дориата.       Те ответно склонили головы.       — Благодарю вас, — Артанис мягко улыбнулась, — Надеюсь, вы не в обиде, но мне нужно говорить с братом. Рестьо, идём!       Они ушли. Спорить с взвинченной Нэрвен было себе дороже. Тэльпэ, проводив их глазами, подошёл к спутникам Арафинвиэн, которые уже явно чувствовали себя неловко, ни слова не понимая из быстрого разговора на квенья. Они были явными синдар, никого из нолдор, за исключением братьев Артанис и её самой, не пускали за Завесу Дориата. Но дать гостье сопровождение посчитал себя обязанным даже Эльвэ.       — От имени лорда Ородрета приветствую вас в Нарготронде и прошу проследовать за мной. Вы сможете отдохнуть перед обратной дорогой.       Синдар только что спешились, и теперь явно прикипели взглядами к алой вышивке на предплечьях кожаной куртки. Восьмиконечная звезда. Ох, что же о них иатрим думают… Даже представить страшно, если выходит такая реакция. Вперёд вышел высокий даже для эльда воин, с очень светлой серебряной косой. Он держался уверенно и спокойно.       — Mae govannen! Мы готовы следовать за вами.       — Позвольте узнать, с кем имею честь говорить? — Тэльпэ вежливо склонил голову.       — Галатиль Галадонион из Дориата, — представился синда, передавая повод коня одному из привратников.       Тэльпэ нахмурил лоб. Правящую верхушку Дориата и их родственников фэанариони знали по рассказам лордов Дортониона, с которыми их ещё с Амана связывали если не особенно близкие, то вполне себе дружеские отношения.       — Вы родич короля Элу? — спустя минуту молчания спросил он.       — Внук его младшего брата, лорда Эльмо, — пояснил Галатиль, вслед за Тэльпэ поднимаясь по ступеням, ведущим в гостевой дом.       — Постойте, я слышал, что Артанис… Простите, леди Галадриэль, вышла замуж за внука Эльмо, — Тэльпэ даже растерялся, — Но она писала, что приедет одна.       — О, вы не ошиблись. Я младший брат Келеборна. Он действительно не смог поехать с женой, поскольку является одним из советников короля. Но попросил меня быть во главе сопровождения, — Галатиль вежливо улыбнулся.       — Понятно. Лорд Галатиль, мне необходимо говорить с вами. Возможно, чуть позже?       Синда удивленно обернулся, уже стоя на пороге приготовленных ему комнат.       — Если необходимо… Я не против. Приходите. ***       — Лорд Келебримбор, я согласна на ваше предложение, — Лутиэн нервно сжала ладони, — Только я не знаю, чем я могу вам помочь…       Их второй разговор состоялся вечером следующего дня после приезда Тэльпэ в Нарготронд. К тому моменту, когда араниэн закончила обдумывать сказанное накануне, Тэльпэ с Дириэлем уже успели обо всём поведать Артаресто. Как ни странно, долго убеждать лорда-регента не пришлось — фактическое бездействие Дориата дорого обошлось ему в предыдущей войне. Падение Дортониона открыло оркам обходной путь к Тол-Сириону, позволивший взять крепость в двухгодовую осаду, а Эльвэ так и не озаботился перекрытием Анахского прохода.       — Неплохо, — заявил Артаресто, внимательно выслушав их, — Но в одном Эльвэн права.       — В чём же? — даже несколько взволнованно спросил Дириэль.       В этот раз они говорили за ужином в малой столовой. Перед Вторым Рыжим стояла широкая чашка с пряным бульоном, мутным от рассыпашегося яичного желтка и разварившихся гренок. Дириэль ел как всегда вяло. Без аппетита хлебал горячую жидкость, заедая её куском сильно пахнущего чесноком хлеба.       — Если араниэн не вольна даже в собственном браке, то что говорить о политике? — Артаресто, напротив, уже доедал второе, явно не считая проблемы поводом для отмены ужина, — Неужели ты думаешь, что Эльвэ станет её слушать? Особенно если поймёт, ради чего дочь его убеждает.       Тэльпэ задумчиво глотнул терпкого чая со слабо заваренным имбирём.       — А ведь ты прав, Артаресто… — протянул он, крепко сдавливая ручку кружки, — Если Лутиэн просто вернётся в Дориат, даже с нашими письмами, кто обещает нам, что её вновь не посадят на дерево? И чихать хотели на наши послания.       — Да и не первый раз писали… — хмуро поддакнул Дириэль, — Но за забором сидеть спокойнее. Рестьо! — Амбарусса-младший вдруг резко обернулся к кузену, — А если взять Лутиэн в заложники? С её согласия? А Эльвэ отправить союзнический договор с запиской, мол, пока на нем нет подписи — синдараниэн будет в плену у злобных нас?       — Союзнический договор должен быть составлен и подписан лично Финдэкано. Как королем и равным Эльвэ, — заметил Тэльпэ, с интересом поглядывая на дядю.       Он помнил, что в Форменоссэ близнецам не было равных в придумывании каверз и «коварных» заговоров, но никак не мог предположить, какие грани откроются у этого таланта в Эндорэ.       — Ну, пошлём к Финдэкано голубя с описанием ситуации, — отмахнулся Дириэль, — Будто он откажет?       — Это будет недобровольный союз, — Артаресто тревожно нахмурил лоб, — Не выйдет ли беды?       — И не пойдет ли Эльвэ войной на нас, вместо Моринготто! — с деланным восторгом закончил Дириэль.       Артаресто промолчал, не соглашаясь, но и не опровергая.       — А откуда он знает, что случиться с его дочерью при таком раскладе? — Дириэль коварно сдвинул брови.       — Тэльво! — рассмеялся Тэльпэ, — Мало нам дурной славы!       — Оправдывать надо…       — Погодите! — Артаресто резко отбросил нож и вилку, — Во-первых, к «злобным нам» не надо приписывать меня. Эльвэ наш родич и ругаться с ним…       — Родич… — Тэльпэ перебрал пальцами по столу, — Ваш родич! Точно!       — Что «точно»? — подозрительно скосил глаза Артаресто, устало прижимая кончики пальцев к вискам.       — Разве Эльвэ не желает спасти своего двоюродного внука и отомстить за смерть двух других? Он так рьяно вступился за альквалондцев, неужели гибель и пленение родичей, вставших стеной между его королевством и Тьмой, оставит его равнодушным? — с несколько наигранным воодушевлением произнес Тэльпэ, — Неужели король Белерианда откажет в помощи тогда, когда от него зависят судьбы мира? Не может быть, чтобы доблестные синдар испугались и спрятались под чарами женщины, будь она хоть десять раз майэ?       Тэльпэ вдохновенно взмахнул рукой, едва не столкнув оставленную на краю стола кружку. Дириэль от души расхохотался. Даже печальный и серьезный Артаресто слабо дёрнул уголками губ.       — Хочешь взять на гордость? — веско спросил он, — В этом случае важна гласность. Все иатрим должен знать об этом.       — И письмо дочери! — Дириэль даже вскочил со стула, — Мол, отец, не вернусь в родной дом, если не найдется в нём отваги и желания отомстить за погибших. Рестьо, Лутиэн дружила с Артанис? Или с Артафиндэ?       — С Финдэ все дружат, потому что он дружит со всеми, — пожал плечами Артаресто, закусывая губу при упоминании брата, — Артанис… Тут сложнее, но вроде сестра писала, что они в чем-то нашли общий язык. Впрочем, уже и потерять могли.       — Или араниэн была тайно влюблена в Айканаро! — Дириэля сегодня явно несло, — Но он выбрал смертную, и она решила ответить тем же! О, Рестьо, прости…       На Арафинвиона было больно смотреть. Лицо побледнело, глаза неестественно заблестели, будто от внезапно набежавших слез. Он закусил губу.       — Вы знаете об Андрет? Откуда?       — Слухи ходили… — тихонько ответил Второй Рыжий, — Мы же бывали в Дортонионе.       Неловкое молчание прервала вошедшая золотокосая эльдиэ в темном платье и тонком золотом венце.       — Отец, что с тобой?       — Все хорошо, дорогая, не переживай. Как наша гостья? — Артаресто мужественно улыбнулся дочери.       — Я как раз по этому поводу, — Финдуилас обернулась к Тэльпэ, — Араниэн Лутиэн просила меня передать лорду Тэльпэринкваро, что она хочет говорить с ним.       — Благодарю, леди Финдуилас, я приду, — Тэльпэ встал, аккуратно задвинул стул, — Артаресто…       — Тэльпэринкваро, перестань, — лорд-регент провел рукой по глазам, стирая нахлынувшие воспоминания, — Иди лучше… Сам знаешь куда. Я не возражаю.       — Но мы не до конца обсудили! — вмешался Дириэль, — Артаресто…       — И ты туда же! — даже будто возмутился тот, — Финдуилас, — обратился уже к дочери, — Передай араниэн Лутиэн, что лорд Келебримбор подойдёт через полчаса.       Спустя означенное время Тэльпэ сидел в кресле у камина в приемной комнате дориатской принцессы. Сама Лутиэн расположилась напротив. Она, стараниями Финдуилас и её подруг, была переодета в белое платье нолдорского покроя, а тёмные волосы были заплетены в длинную косу и уложены короной вокруг головы. Тэльпэ подумал про себя, что она действительно заслуживает звание прекраснейшей из эрухини: подобная правильность чёрт была свойственна лишь телесному воплощению Стихий. У него внезапно резануло под сердцем — в этом платье Лутиэн была безумно похожа на совсем другую эльдиэ. Леди Ириссэ…       Тэльпэ даже не хотел вспоминать. Тьелкормо до сих пор проклинал ту охоту в Эстоладе, из-за которой их не оказалось в крепости. О её смерти они узнали из письма Финдэкано, написанного кривоватыми, дрожащими строчками. После этого отец с дядей впервые на памяти Тэльпэ напились до полной потери сознания, раскупорив бочонок с самым ядрёным из зелий наугрим, присланным дядей Морьо в виде «образца».       — Леди Лутиэн… Я заранее приношу свои извинения.       — За что же? — и без того встревоженная эльдиэ даже побелела от волнения.       — Я не знаю, как вы отнесётесь к нашему предложению. Вы говорите, что у вас их нет. Выслушаете ли вы его?       Сплетать кружево вежливых фраз было утомительнее, чем махать кувалдой. Во всяком случае, Тэльпэ был в том уверен. Но однажды подрядившись на дело, привык доводить до конца.       — Говорите, — быстро ответила принцесса.       — По нашим расчётам Тол-ин-Гаурхот будет атакован в конце месяца Нарвайн, когда встанет надёжный лёд. К тому моменту нам необходимо решить, как обеспечить заложникам хотя бы некоторый шанс на спасение. Я даю слово, что будет сделано все возможное.       — Я верю вам, лорд Келебримбор.       — Что же касается вашей помощи… Скоро из Дориата сюда приедет леди Артанис… Галадриэль, от неё мы узнаем последние вести. Послом к вашему отцу станет лорд Ородрет. Он повезет договор о союзе, подкреплённый, скажем так, некими аргументами. И письмо от вас, в котором вы будете настоятельно просить его подписать этот документ. Возможно, вам придется намекнуть о последствиях отказа.       — А что же?       — Допустим, что в противном случае вы не вернётесь. Ещё раз прошу прощения! Напишите, что видите горе Нарготронда и надеетесь, что ваш народ не откажется от мести за родичей, не испугается тягот войны. Можете даже сказать, что рискуете стать заложницей в случае отказа… Нам нужен этот союз, поверьте! И не только нам — всем. И вам в том числе.       Повисла тишина.       — Вы хотите отправить синдар и лаиквенди на смерть? — горько спросила Лутиэн, — Вместо себя?       Тэльпэ внутренне вспыхнул, выдохнул, придушивая гнев.       — Мы пришли из Благословенной земли сражаться против Врага! Мы отбили оставленный без помощи Фалас! Мы встали стеной между вашими землями и Морготовой крепостью. Каждый не дошедший до Дориата орк оплачен нашей кровью!       — Дориат хранит Завеса моей матери!       — Моргот — вала, пусть и павший, а королева Мелиан — майэ, — продолжил Тэльпэ уже спокойнее, — Он сильнее, уж прости за прямоту.       Лутиэн несколько ошеломлённо смотрела на скачущее по поленьям пламя в камине.       — Ну так как же, синдараниэн? Вы выберете спокойную жизнь за нашими спинами, которая продлится до тех пор, пока не падет последняя крепость голодрим, или же пообещаете вступить в бой?       — В какой битве? Кто знает, против кого ещё вы поднимете меч?       — Клянусь чем угодно, что мы не позовём вас в иные битвы, кроме битв с Врагом, — медленно проговорил Тэльпэ, зажимая волю в кулак.       — Не обвиняйте синдар в бездеятельности. Отряды лорда Белега и cano Маблунга…       — Около сотни бойцов. Леди Лутиэн, мы не сомневаемся в синдар, зачем нам звать на бой тех, кто слаб?       Они помолчали. Тэльпэ про себя уже начал прокручивать план с недобровольным заложничеством. Даже в мыслях он звучал отвратительно, но…       — Хорошо. Я напишу письмо.       Тэльпэ даже вздрогнул, вскинул на принцессу изумлённые глаза. Уже поверив в отказ, он не сразу осознал свою удачу. Помедлив, прижал ладонь к груди:       — Благодарю вас, леди Лутиэн.       — Вы же понимаете, что я не могу ничего обещать? — она встала, намекая на конец разговора.       — Конечно. Но это не важно. Моя признательность вечно с вами. ***       Сегодня был странный день. Они бывали у Тэльпэ раньше, но все равно оставались странными. В такие дни слова не клеились вовсе, и произносить их было тяжело, как камни ворочать. Сравнение было отцовское, оброненное случайно однажды, кажется, в первые дни на берегу Мистарингэ. Тогда они все молчали, будто боялись разрушить едва найденное после смерти деда хрупкое равновесие, позволяющее выдержать давящую боль в сердце.       Сегодня это было некстати.       Приехала Артанис, собирался в Дориат Артаресто, официально оставляя город сестре и Совету.       — Тэльпэринкваро, постой! — окликнула его Нэрвен, вынырнув из бокового коридора дворца, — Тэлуфинвэ на охоте?       — Да. Вернётся не раньше послезавтра, — Тэльпэ замер, обернувшись.       — Вы так ничего и не решили! — возмущённо бросила она ему, — Ничего!       О, Эру… Кажется, просьбу к Галатилю придется отложить.       — Я шел отнести ваше письмо…       Она ничуть не удивилась.       — Лишь бы успел до Совета передать его!       — Леди Артанис… Что до ваших слов. Ваш брат должен был все рассказать вам. Что вам нужно от меня?       От Нэрвен повеяло давящим гневом. У Тэльпэ всегда вызывал улыбку тот факт, что Арафинвиэн, более других недолюбливающая Фэанаро, в этом была так на него похожа. Когда дед злился, вспыхивало все, что поблизости могло вспыхнуть, начинали дымиться скатерти, гобелены и занавески. Этот пламенный гнев не достался никому из его сыновей. Каждый выхватил из черт отца что-то одно, недостаточное для целого. Тьелкормо — вспыльчивость, он мог завестись к полуслова, даже полувзгляда. Он же унаследовал дедову отходчивость. Фэанаро бушевал сильно и яростно, но быстро сгорал, весь уходил на чувства. Отец Тэльпэ зачерпнул похожести полным ковшом: те же глаза, черты лица, тот же талант и та же гордость. И вместе с тем совершенно чужой и холодный рассудок. Дядя Майтимо — пламя. Огня досталось ему вдоволь, белого пламени, отблесками бегущего по щитам. Но вся ненависть и гнев его достались оркам, не хватало её на мелкие дрязги. Карнистиро получил едкий и хорошо подвешенный язычок, близнецы — природную вредность. Макалаурэ… Самый непохожий. На первый взгляд. На второй в менестреле начинало проглядывать совершенно фэаноровское упрямство, перебороть которое был способен только Руссандол.       Гнев Артанис, правда, не полыхал пламенем, но ощущался болезненно привычным. Откуда что берется?       — Вы не хотите его вернуть! У вас свои планы, ради которых вы…       — Что? Мы — что? — предельно мрачно уточнил Тэльпэ, — Кого мы не хотим вернуть?       — Финдарато! — яростно бросила Нэрвен.       Тэльпэ подавил стон.       — А что вы, леди Артанис, можете предложить? — он устало прислонился к стене коридора, — Эльфы бессмертны, значит Сирионский проход будет утерян навсегда, — слова опять не лезли на язык, словно он пытался проглотить непроваренную и липкую овсяную кашу, — Тху — жестокая сволочь, но не болван. Он не станет добивать ценного заложника. А за Тол-Сирионом — весь Западный Белерианд, — как же тяжело… — Сейчас Моринготто обескровлен, ему нужно время на восстановление сил, но потом он ударит снова, второй битвой пламени. Предлагаете ждать?       — Предлагаю думать.       — И что же, — Тэльпэ откинул голову назад, ощущая затылком холодные стенные барельефы, — И что же?.. Идти армией нельзя. Значит, остаётся проникновение в одиночку или малым отрядом. Нужна разведка и тщательное исследование местности. Лучше всего — взять языка, желательно — человека. Ещё лучше — заставить его ввести кого-то в крепость на законных основаниях. Но в эльда-предателя никто не поверит… — говорить не хотелось, бежать хотелось. Подальше и побыстрее. Но от Нэрвен…       — Отчего же? — пытливо уточнила она, прямо глядя ему в глаза.       — А причины? — ответно спросил Тэльпэ.       Арафинвиэн задумалась. Он ждал, не торопя. В голове мерцала надежда, что всё же будет найден хоть намёк на решение.       — Сработавший morntur? — вдруг выдала она, — Один из беглых! У вас же есть такие!       Тэльпэ едва не задохнулся. Идея была безумная, совершенно безумная.       — Как я буду просить? Назад, в ту тьму?       Перед глазами — белые лица погибших, сумевших дойти до своих, но сломленных этой дорогой.       — Hantale… — голос почти седого эльда рвётся на части, дыхание с присвистом едва вздымает худую грудную клетку с выпирающими ребрами, — Лучше умереть здесь… Чем жить… там…       Мокрая от слез подушка на соседней койке в палатах врачевания.       — Никогда… Лишь бы больше никогда… Ещё раз — я не выдержу… — шепчет, мечась в бреду, друг ушедшего, — Нет… Нет, прошу!       Рядом с койкой стоит его жена, с алыми пятнами вдоль скул и двумя дорожками слез на щеках.       — Тише, meldo, тише…       — Айвэнис? Ты… Я… Я снова клялся… Не выдержал. Повторил эти проклятые слова… Я клялся, как последний орк… И как теперь жить?!       — Вы подумайте, Тэльпэринкваро, — перебила его мысли Артанис, — Мы с араниэн поможем чарами. Напишем письмо вашему певцу, путь достучится до мыслей Финдэ, сообщит все.       Тэльпэ молча развернулся и ушёл. Ни за что! Так не будет… Но как? ***       — Лорд Галатиль…       — Мне уже сказали, что необходимо сопроводить лорда Ородрета в Дориат, — аккуратно перебил тот.       Тэльпэ смущённо опустил ресницы.       — О нет, я не по этому поводу! Вы можете передать это письмо вашему брату, прошу вас! Оно от леди Галадриэль.       Галатиль изумлённо взглянул на Тэльпэ.       — Это же уже второе!       — Верно. Она написала ещё, — чувствуя огромную неловкость, будто он подсматривал что-то чужое, сказал Куруфинвион, — Особенно просила — передать как можно скорее.       — Хорошо, — медленно кивнул Галатиль, наконец взяв конверт.       Тэльпэ едва ли не выскочил из комнаты, практически не прощаясь. Уговорить Артанис было проще, чем Лутиэн. Но едва ли намного.       Стоял холодный, совсем зимний вечер. С первого этажа заскакивал в дом игольчатый мороз, прорываясь даже к гостевым комнатам. Тэльпэ поплотнее запахнул куртку, через ступеньки перескочил лестницу и вышел на безлюдную улицу.       В сумерках Нарготронд казался затопленным морским царством, плывущим в серой огромной воде. Тэльпэ поправил воротник и бегом двинулся к привратной башне, где в маленькой и протопленной комнате был шанс найти нагретый хлеб и горьковатый чай с имбирём и шиповником.