***
А ведь эта битва начиналась не так плохо. Он считал, что ужасающая четвёрка — это сброд, толком и не умеющим вести бой и работать в команде. Злодеи, которых объединяет только ненависть, люди, что не могут даже договориться друг с другом. Паук уже побеждал их и по отдельности, и вместе, это не доставляло особых хлопот. Только Трапстер мог хоть как-то соревноваться с ним, но через пару боёв Питер уже выучил каждый удар, каждое движение Трапстера и наловчился уворачиваться от вязкой мерзкой массы, которой стрелял злодей и даже, вроде как, придумал растворитель к ней. И вот, все было как обычно, те же приемы, те же ошибки, даже шутки — и те были не свежими, это начинало надоедать. Паркер не усмотрел за Чародеем, наивно полагая, что тот прибит паутиной к одному из контейнеров. Злодей воспользовался невнимательностью героя, распыляя газ. Все злодеи разбрелись по территории порта, чтобы находится подальше от распыленного облака. Что за газ? Этилхлорид — антипаучий яд, который Питер вдохнул полной грудью. возможно, для него он не так летален, как для настоящих пауков, но силы лишить и усыпить чутье может легко. Паркер почувствовал себя тряпичной куклой, мороженым под горячим солнцем, тело неожиданно расслабилось, мозговая деятельность, по всей видимости, замедлилась до уровня Флеша и он упал, распластавшись по асфальту без сил и возможности подняться. Медуза, будто веером, рассеяла слабо-токсичный газ с помощью своих волос и все остальные злодеи подтянулись обратно к поверженному противнику, чтобы поглумиться над его единственным и сокрушительным проигрешем. — Уже и не такой смелый. Каким надо быть наивным, чтобы полагать, что ты единственный, кто может учить чужие приемы! — лица злодеев исказились в злорадных оскалах, Чародей присел на корточки рядом, притянув его руку к себе, рассматривая веб-шутеры. — А я ведь иногда забываю, что с нами дерется ребенок, но твои безбашенные поступки возвращают меня в реальность, паук. Он встал и всем весом надавил на руку Паркеру, раздрабливая ей веб-шутер и, возможно, пытаясь сделать тоже самое с его костями. Веб-шутеры треснули, а Питер мог поклясться, что слышал как жалобно скрипят его кости. Чародей перешел от правой руки к левой, с особой ненавистью проделывая это и с другой. — С тебя хватит, герою пора на покой, Трапстер, давай. — Чародей отошел, руки Паркера залили мерзкой, густой, клейкой жидкостью мультиполимера. Если не считать мелких разрушений, приносимых их шайкой, то Нью-Йорк очень сильно страдал именно от нее. Огнестойкая и быстросохнущая, она была не оттираема, даже паук частенько не мог из нее выбраться. Он не знал, что злодеи собираются с ним делать, мысли метались из стороны в сторону, Питер никак не мог собрать их в кучу и сделать хоть что-то. Мозг совершенно не работал, газ не позволял удержать в голове больше двух слов. Точно он знал одно — это была его последняя битва. Питер был для них не более чем серой массой, надоедливой мухой, которую никто из них не мог поймать. Они изначально и обьединялись, чтобы поймать его. Чтобы схватить и наконец размазать о стенку мерзкое насекомое. И они, наконец, справились с поставленной целью.***
Пробуждение — то, чего Питер не ожидал, он уже распрощался с жизнью и потерял надежду на дне той реки, куда его великодушно скинули злодеи. Резкое пробуждение сопровождалось рвотой, фонтаном воды из носа и рта, парень сразу и не заметил, что лежит согнутым на чьих-то коленях. Как только он подал признаки жизни и отхаркался, его опустили на землю, на которой он свернулся клубком, выблевывая остатки воды из легких. Паркер растянулся на земле, мокрый, отчаянный и совершенно без сил, он четко почувствовал осень, неприятный холод, легкое дуновенье ветерка ощущалось как пронизывающий на сквозь резкий, зимний ветер. пару минут он пластом лежал на земле, медленно приходят в себя, наконец избавляясь от мутной пелены газа, а потом решил осмотреться в поисках своего «спасителя». Солнце уже зашло, вокруг была темень, то ли его отнесли подальше от воды, то ли фонарь был разбит. Паркер, с тихим стоном боли перевернулся со спины на бок натыкаясь взглядом на чьи-то ноги. Они обуты в тяжелые, запачканые грязью и листями, армейские ботинки. По бокам от них висели полы темного пальто. Оно, на удивление, было вполне чистым и опрятным. Даже сухими. Неизвестный отступил, позволяя Питеру подняться. Может и не он вовсе спас его? Как можно остаться сухим, вытаскивая другого человека из воды? Но незнакомец, по видимому пытался разобраться с вязкой субстанцией Трапстера — получилось лишь отчасти. Ноги и руки были по отдельности, но все же не могли двигаться. Они все так же были закованы. До дома будет добираться очень сложно, да и маска. А где она? Ветер усилился, заставляя сжаться лежащего на земле Паркера в жалкий комок, в попытках сохранить последнее возможное тепло. Его Спаситель, заметив это, ступил ближе и присел рядом. В нос Питера ударил резкий, сильный запах сигар и трепкого, явно не дешевого мужского парфюма. На плечи парня опустилось тяжелое, теплое пальто. Паркер жалобно выдохнул и поерзал, желая сильнее укутаться в сухую ткань. Он удивленно охнул, когда его подхватили две сильные, крепкие мужские руки и подняли, унося в неизвестном направлении. Глаза Питера наконец привыкли к темноте, но рассмотреть лицо незнакомца он так и не смог. Паркер прекрасно знал окресности порта, он часто вылавливал здесь мелкие шайки нелегалов и контрабандистов. Даже несколько раз натыкался на более крупных злодеев — Стревятника и часть его шайки, от шестерки на свободе остались лишь трое. Воротник чужого пальто частично перекрывал обзор, не давая до конца рассмотреть дорогу. Неизвестность не пугала, но достаточно настораживала. Неизвестный нес Паркера плотно прижав к себе, будто боясь выронить из рук. Словно Питер был чем-то ценным, а Паук не знал за что бы ухватиться, дабы избавиться от давящей напряженности и мерзкого чувства собственной жалкости. Они передвигались быстро, шагали очень широко, со странным ляцгающим звуком, будто что-то металлическое ударялось об асфальт при каждом шаге. Но это было не единственным, что беспокоило Питера. Все люди, мимо которых проходил незнакомец, вскрикивали, отшатывались и смотрели на них, как на восьмое чудо света. Которое оказалось не красивой статуей, а жуткой, кровавой картиной. Паркер никак иначе это объяснить не мог. Когда они начали подлетать к месту назначения, Паркер стал замечать знакомые высотки и крыши домов, вывески магазинов. Эти улочки он знал наизусть, он летал здесь чаще всего — это был его район. Осознание ударило в солнечное сплетение, выбивая из легких воздух, что это, черт возьми, за человек? Питер в абсолютном, беспросветном шоке. Потому что незнакомец уверенно направляется к больно знакомому дому — его дому. Паркер отчаянно пытался двинуть руками, чтобы сделать хоть что-нибудь, но руки, усталые и изможденные битвой, придавленные массой мультиполемера Трапстера, просто отказывались двигаться. Паркер зажмурился и рвано выдохнул, решая просто смириться со всем происходящим. Смириться так, как он сделал это пару часов назад. Он продолжал наблюдать за всем из-под прикрытых глаз. Совсем скоро незнакомец завис в воздухе у самого окна Питера. Паук беспокойно заерзал. То, что какой-то неясный мужчина, черт возьми, знает, где он живет. И знает не просто дом, а даже его окно! Спаситель потянулся к оконным створкам и с силой дернул их вверх. Дерево скрипнуло и поддалось. Незнакомец внезапно выпустил Питера из рук. Его тут же подхватило нечто другое, что — он так и не понял. Холодный металл впился в спину, наверно это то, что шумело всю дорогу. Длинные, «железные» руки с жужжанием вытянулись и вместе с Питером оказались в комнате. Его небрежно кинули на кровать — хорошо, что она была недалеко от окна. Не успел Питер обернуться, как его Спаситель изчез. А пальто осталось.