Булка

      Тишину дома нарушал лишь надрывный плач, доносившийся из дальней комнаты, которую в семье было принято называть детской. На самом деле детскую в ней ничего и никогда не выдавало — даже когда ребёнок был маленький, то там не было на стенах весёлых обоев, а на полу множества игрушек. Семья не имела большой доход, да и тратиться «на всякие глупости» вроде украшений или уюта тоже считали глупостью. Они называли себя людьми практичными и экономными. Двое старших детей семьи Пак давно покинули отчий дом и жили своей жизнью, не сильно стремясь появляться и как-то поддерживать общение, младший был ещё школьником и самым «неправильным и странным» в семье. Всё потому, что он вырос очень чувствительным и нежным омегой, он любил обниматься, хотя объятия были в его жизни нечастыми, любил милые вещи, смотрел на жизнь открытыми и полными надежд глазами. Чимин верил, что в жизни всё будет хорошо, что у него будет когда-нибудь уютная и милая квартира, хорошие друзья, тепло семьи.       А сейчас он позволил себе выплакаться, пока никого не было дома. Потому что сил терпеть уже не было. Чимин был человеком неконфликтным, напротив, очень дружелюбно и открыто относился к людям, он старался всегда помочь и поддержать. Вот только однажды один альфа ему улыбнулся и сказал, что он очень привлекательный. Казалось бы, что ничего в этом такого нет — у всех случаются школьные романы и влюблённости. Но не в этом случае — альфа нравился одному из лидеров школы, довольно капризному омеге из обеспеченной семьи, который решил поставить «выскочку» на место. С того дня жизнь Чимина превратилась в ад. В школьных чатах разлетались издевательские смонтированные фото; в соцсетях написывали разные извращенцы и хейтеры, которым просто хотелось кого-нибудь задеть, из-за чего омеге пришлось удалить свои страницы, оставив лишь закрытую и никому неизвестную; в школе ему подкидывали оскорбительные записки в рюкзак, выливали на него сок и опрокидывали его еду на одежду, запирали в туалете, придумывали обидные кричалки, ставили подножки и придумывали сотни издевательств ежедневно. Дошло до того, что омега просто боялся выходить из дома, каждый поход в школу начинался со слез и ими же заканчивался. И хоть большинство учеников не поддерживало буллинг, но они всё равно молчали, боясь вызвать гнев школьной элиты и оказаться на месте Чимина. Он пытался поговорить с родителями о переводе в другую школу, но наткнулся на стену непонимания — «просто не обращай внимания!» Когда омега начал настаивать, то родители решили, что это от безделья он выдумывает себе проблемы и пытается привлечь внимание. Так он стал работать в небольшом кафе уборщиком, молясь каждый раз, чтобы никто из его школы случайно не забрел туда.       Хотя вероятность появления здесь школьников была не большой, для них тут развлечений не было да и рядом был ресторан, который имел не самую лучшую славу. Говорили, что там собираются всякого рода преступники, старшие тихо шептались «мафия». И Чимин был готов поверить — вечерами действительно подъезжали дорогие машины с пугающего вида альфами, иногда в сопровождении ярко накрашенных омег-моделей. С одним таким альфой Чим пересекся взглядами, когда омега мыл окна, а альфа выходил из машины — холодный, тяжёлый и пугающий, ещё и тонкий и длинный шрам от лба до щеки, как только глаз не повредил… Вот только Чимин вспомнит этот взгляд, и сразу мороз по коже. В другой раз он увидел этого альфу, и коллега на него шикнул: — Не пялься! Это Мин Юнги! Чимин посмотрел не понимающе — что ему должно было сказать это имя? Коллега тогда только цокнул и головой покачал, глядя на глупого мальчишку. — Он очень опасен, очень. Для него человека убить, что вот муху прихлопнуть! Чимин кивнул, хотя и так не собирался связываться с этим Мин Юнги, и посмотрел-то не более, чем на прохожего.       Но сегодня ему пришла в голову абсолютно сумасшедшая мысль, вызванная отчаянием. Сегодня в школе его затащили в туалет и вылил на него ведро с грязной водой, оставленное уборщицей да ещё и шваброй по нему прошлись улюлюкая и снимая на видео. Чим пытался вырваться и убежать, но лишь поскользнулся, чем вызвал ещё больший смех. Только закончившийся перерыв остановил издевательства. На уроки омега не пошёл, а максимально незаметно выскользнул из школы и побрёл домой — грязный, мокрый, побитый и униженный. И сейчас, когда он охрип от рыданий и уже не видел выхода из ситуации, он вдруг вспомнил холодный взгляд Мин Юнги.       Решение пришло быстро.       Чимин подскочил на ноги и быстро стал собираться. Он наскоро принял душ, умылся холодной водой, и натянул первую попавшуюся одежду. Через час он был у ресторана и стал ждать. Быть может, если бы Юнги еще немного задержался или бы не приехал вовсе, то Чимин и растерял свою смелость. Признаться честно, то он уже был готов сдаться и даже развернулся, чтобы уйти, но вдруг поймал свое отражение в витрине кафе — опухшие от слез глаза, ссадина на скуле и разбитая губа. Он больше не может так жить, у него не хватит на это сил. Чимин решительно вернулся на свой пункт ожидания. Охрана у ресторана уже переговаривалась, кивая на него, но пока ничего не предпринимала. Наконец подъехали две машины и остановились у входа, двери ресторана открылись и из нее вышли несколько альф, сопровождающих Юнги. Один из них — широкоплечий альфа с расписанной татуировками рукой, вид на которую открывал закатанный рукав белой рубашки, что-то с усмешкой сказал Юнги и пошел к одной из машин. Он что-то сказал водителю, тот вышел и альфа занял его место. Юнги же задержался немного на ступенях, закуривая. Альфа прикрыл ладонью огонек, раскурил сигарету, а потом поднял голову вверх, глубоко вдыхая едкий дым, чтобы после выпустить вокруг себя его сизыми облаками.       Омега глубоко вдохнул-выдохнул, решаясь, и направился к ним. Он понимал, что еще секунда и Юнги уедет, за машиной же не побежит. Охрана, а потом и остальные с интересом на него уставились, но ничего не предпринимали, хотя и были в готовности отразить атаку. Юнги развернулся к омеге и немного наклонил голову, отчего-то понимая, что парень здесь только из-за него.       Омега быстрым шагом дошел к цели и остановился так резко, словно на стену наткнулся. — Я… Я бы хотел с вами поговорить, господин Мин Юнги-щи… — Слушаю.       Окружающие альфу немного удивленно вытянули лица, а тот, что сел за руль, развернулся с любопытством и усмешкой. — Я… Понимаете… Мне… — У меня нет столько времени, чтобы слушать твое мычание.       Со всех сторон послышались смешки, и Чимин был готов сгореть от стыда здесь же, но он все же собрался и выпалил: — Меня обижают в школе, пожалуйста, помогите! Защитите меня!       И омега согнулся в низком поклоне. К усмешкам присоединилось удивленное «Оооо». Юнги молчал, он курил и рассматривал омегу перед собой. — А мне за это что предложишь? — наконец с ухмылкой спросил Юнги. — Себя…       Омега проговорил тихо, но уверенно, вокруг, громко смеясь, зацокали. — Заткнулись, — голос Юнги был спокоен, но в одно мгновение наступила тишина вокруг, — В машину, — это было уже для Чимина, он кивком головы указал на заднее сиденье машины, и Чимин не посмел отказать.       Омегу трясло, словно лист на ветру. Юнги сел рядом и альфа за рулем завел машину, после чего мягко тронулся. — Ты понимаешь, что я за человек? — спросил альфа, выдыхая последний дым в открытое окно.       Он сбросил пепел и затушил сигарету в пепельнице, накрывая ее крышкой. В поведении альфы не было ничего нервного, он был очень спокоен, и это пугало омегу еще больше. — Да, — тихо ответил Чим. — Ты понимаешь, что я могу с тобой сделать, как со своей собственностью? — Да…       Альфа за рулем хохотнул, но смешок был больше удивлённым, чем издевательским. — Заткнись, Гук, — рыкнул на него Юнги и повернулся к Чимину, — Так в какой школе ты учишься?

***

— Действительно собираешься разбираться со школьниками? — спросил Чонгук, когда они высадили этого нелепого омегу у дома и направились по своему маршруту. — Да. — С чего вдруг такая благотворительность? — Тэхёна забыл? — ответил вопросом на вопрос Юнги.       Чонгук сжал руль до побелевших костяшек, Юнги же усмехнулся в своей обычной манере: — Вот и не задавай вопросов тогда.        Тэхён был истинным Гука, и уже не первый год его законным омегой. Чонгук любил его трепетно, нежно и оберегал, словно статуэтку из самого дорого и хрупкого фарфора. Но упоминание в таком контексте выводили Гука из себя, потому что его захлестывали воспоминания.       Чонгук увидел впервые Тэ, когда тот был ещё школьником. Омега учился в выпускном классе, готовился поступать и всегда ходил с другом-одноклассником. Суён был для Тэ словно сиамский брат-близнец, омеги даже поступать собирались вместе, чтобы жить в одной комнате и смеялись, что будут искать себе в мужья братьев, дабы не расставаться и тогда. Гук не решился подойти тогда к омеге, понимая, что перед ним подросток, практически ребёнок, а он не уверен был, что сможет сдержать и не забрать его себе. Поэтому до выпускного Гук решил держать дистанцию, такую, что даже омега не знал, что за ним пристально наблюдает его истинный. Омеги закончили школу, но явиться на выпускной Чонгук не смог — его арестовали, пока шли разбирательства, пока Юнги удалось его вытащить, прошло приличное количество времени и Тэ с Суеном уже успели поступить в университет, они, как и хотели, учились и жили вместе. Вернувшись, Чонгук вновь стал наблюдать со стороны, стараясь подобрать момент, но упустил самое главное — он не заметил, что в стенах университета что-то происходит, что-то, что заставляет его омегу жить в стрессе. Когда альфа решил всё же подобрать к Тэ ближе, то вдруг выяснилось, что Суён на протяжении всей учёбы в старшей школе подвергался буллингу, его гнобили и унижали несколько популярных омег. Тэхён, как мог, защищал друга, влезал в драки, но сильно помочь делу не мог и только утешал его. К счастью обоих, они закончили школу и поступили, студенты приняли их хорошо, жизнь наладилась, только через несколько месяцев в их университет перевёлся главный зачинщик издевательств, и в течение недели всё вернулось вновь и с большей силой.       Альфа собирался вмешаться, думая ещё и о том, каким рыцарем будет в глазах своего омеги, но он опоздал. Суён шагнул с многоэтажки недалеко от университета, Тэ, которого омега обманом заставил себя ждать в другом месте, чтобы он не помешал, тогда едва сам не наложил на себя руки. Чонгук никогда не забудет, как крепко держал в своих руках бьющегося, словно птица, и кричащего, захлёбывающегося слезами омегу, на глазах которого увозили тело близкого человека. Он помнит, как Тэ буквально выламывал себе руки, не переставая кричать, он помнит, как вдруг омега судорожно глотнул воздух и резко осел — сердце не выдержало. Медикам, ещё не уехавшим с места происшествия, удалось его спасти, но парень лежал без сознания долгие дни, которые Гук проводил у его постели. Альфа нашёл всех, кто участвовал в травле, он отомстил, но месть не принесла спокойствия. Его омега всё ещё лежал в палате, не желая открывать глаза и жить дальше без своего названного брата.       Чонгук тогда просто оплатил лучшую больницу, создал лучший уход, как ни странно, то познакомился с родителями Тэ, объяснив, что является истинным омеги. Старшие Ким его приняли, разделяя с ним боль. Когда Тэхён всё же очнулся, то он долго молчал, не желая отвечать на вопросы и задавать их тоже не хотел. Он только молча наблюдал за незнакомым альфой, что приносил цветы и игрушки, поправлял одеяло и подушку, разминал затекшее тело, носил на руках на большой больничный балкон, чтобы омега мог подышать свежим воздухом. — Кто вы? — всё же спросил однажды Тэ. — Твой альфа, — коротко ответил Чон.       Омега лишь кивнул, удовлетворившись ответом. Ещё долгое время Чонгук изводил себя мыслями, что его омега с ним только из-за сильнейшего потрясения, что его держит рядом лишь апатия и самому Тэ всё равно, кто рядом и есть ли кто-нибудь вообще. Даже свадьбу Чонгук обговаривал с родителями Тэ. Альфа смирился с тем, что его омега будет всегда таким отстраненным, но отказываться от него не собирался. Как оказалось, не зря.       Однажды ночью, когда альфа приехал с работы глубокой ночью, и, отмыв запах гари и крови с тела, лёг рядом с мужем, то Тэхён лишь крепко прижался к нему и прошептал, что любит. Именно тогда Гук плакал. Он лежал в темноте, обнимал Тэ, и по его щекам текли слезы счастья.

***

      Утро в старшей школе мало чем отличалось от предыдущих — школьники разбились на привычные группки и болтали о своем, каждый обсуждая что-то свое и смеясь. Чимин вошел в класс в напряжении, он тихо проскользнул к своему месту и старался себя вести максимально незаметно. — Чмошник, а где низкий поклон своим господам? — спросил один из главных задир, — Мы тут решили, что ты как-то без уважения заходишь.       Чим прикусил губу и старался глубоко дышать, чтобы его не накрыла паника. Вчерашний разговор с Мин Юнги ничем толковым не закончился — его отвезли домой, альфа сказал, чтобы он больше не дурил и не брал в голову всякие глупости. О том, что он станет помогать речи не было. Хотя Чим и не удивлен. Кому нужен затюканный школьник? Вот был бы он шикарным и блистательным, тогда бы альфа, конечно, помог. Но он всего лишь Чимин — омега из старшей школы.       В голову Чимину прилетел карандаш, а за ним и скомканный лист бумаги. — С тобой разговаривают, страшила!       Омега не знал, что ему делать, и молился о скором начале урока, как дверь распахнулась и в нее зашли несколько альф в костюмах. Они окинули взглядом класс, взяли учительский стул и поставили его перед доской, чтобы сидящий на нем, мог видеть всех. Класс резко замер в шоке и любопытстве. Сердце Чимина колотилось в догадке, и в следующую секунду она подтвердилась — в класс вошел Мин Юнги. Он сел на стул и закурил. — Здесь нельзя курить, — послышалось робкое предупреждение от старосты. — Здесь нельзя открывать свой рот без моего разрешения, — прошелестел ответ Юнги и обратился к классу, — Утро не доброе. Как и я, собственно.       Дверь опять открылась, и появился учитель, тут же растеряно уставившийся на гостей: — А… Вы кто? — У нас тут открытый урок, — спокойно ответил ему Юнги, вновь затягиваясь. — Урок? — Да, лекция. На тему «Почему нужно себя вести вежливо и дружелюбно со всеми окружающими и как это связанно с ценами на медицинские услуги». — Как? — моргнул учитель, все еще не понимая, что происходит. — Напрямую, — коротко пояснил Юнги. — Но у меня нет никакой информации о лекции. — Забыли предупредить, видимо. Дусик, разберись, пожалуйста, — обратился он к одному из альф, и тот лишь кивнул, взял под руку учителя и вывел из кабинета.       Юнги уперся локтем в колено и затянулся, окидывая холодным взглядом лисьих глаз класс, не пропуская ни одного лица, а потом откинулся на спинку и выдохнул. — Итак, начнем нашу лекцию. Есть люди, которые считают, что в силу некоторых вещей, абсолютно не оправданно, кстати, они стоят выше других. В связи с этим, они думают, что имеют право творить, что им вздумается. Эдакое психологическое сафари на окружающих. И еще больше они уверены, что им за это ничего не будет. Величайшее заблуждение.       Альфа замолчал, окидывая взглядом притихший класс. Школьники даже дышать боялись. — Помните, что даже когда за вами стоят ваши друзья, которые поддерживают ваши пакости, учителя, которым не нужны лишние скандалы, и они готовы замять все, что угодно, ваши родители, которые считают, что если они мало-мальски поднялись по карьерной лестнице, то что-то могут решать, — Юнги вновь затянулся, — помните, — повторил он, — что это все туфта. Потому что в один прекрасный день вы нарветесь на того, за кем стоит кто-то по-серьезнее. И этот кто-то будет очень недоволен, что ему приходится отрываться от дел и читать лекцию о таких простых истинах.       В классе царила гробовая тишина. Юнги встал, затушил сигарету о ближайший стол и направился к Чимину. Дойдя до места омеги, он подцепил пальцами его подбородок и заставил посмотреть на себя. — Никого и ничего больше не бойся, Булка. Я то чудовище, что теперь стоит за твоей спиной и разорвет любого, но только не смей становиться такой же жалкой тварью, как твои одноклассники.       Он поцеловал омегу в макушку, развернулся и покинул класс, вслед за ним потянулись и его приближенные. Тишину в классе это не нарушило, только теперь все шокировано смотрели на Чимина и не могли поверить, что у него появился настолько крутой защитник. После первого урока куда-то исчезли пятеро зачинщиков травли, но этому никто не удивился — любой на их месте бы сбежал прятаться домой, чтобы немного пережить стресс и едва не настигнутую кару. Вся школа гудела обсуждениями, но к большому перерыву всех школьников ждал еще больший шок.

***

      Юнги стоял у окна, смотря на грязное и мутное стекло. Оно было настолько грязное, что смысла смотреть в него даже не было — максимум, что можно было увидеть, так это смутные очертания города. За спиной слышался плач, что раздражало альфу, он вытащил очередную сигарету, небрежно сунул в рот и чиркнул дорогой зажигалкой, с удовольствием вдыхая все больше окутывающий его дым. — Сколько дымить можно? — сморщил нос Чонгук, демонстративно отгоняя от себя сизые клубы. — Себя вспомни до того, как Тэ тебе поводок нацепил, и не возникай, поборник нравственности, — хмыкнул Юнги. — Это был мой осознанный выбор, — возмутился Гук, — Я сам решил за здоровьем следить. — Ну да, а еще ты сам решил отчитываться о том, что поел, не засиживаться на пьянках и не водить даже после одной бутылки пива. — Вот окольцует тебя твоя булка рисовая, тогда посмотрим, как ты иронизировать будешь, — хмыкнул немного обижено Чон.       Юнги глубоко вдохнул, явно намереваясь ответить, но потом вдруг развернулся к своим пленникам и гаркнул: — Рты, блять, свои позакрывали, сучки! Голова разрывается от вашего нытья.       Пятеро омег в школьной форме сидели на грязном полу и испуганно плакали. — Пора заканчивать с этим, — устало потер глаза Юнги и направился к ним.       Один из его подчиненных открыл бочку и отошел на пару шагов, к ней же и направился Юнги. — На меня смотреть.       Омеги испуганно жались друг к другу, но приказ выполнили. — Ну что, крутые? Как вам? Не хочется запилить смешной монтаж с чужим фото? А записочку гадкую подкинуть? А? Может на кого-нибудь ведро грязной воды вылить? Или лапшу? Не слышу?       Те вновь заплакали, едва лепеча о прощении. — Не у меня должны просить прощения, уроды моральные. Да и поздно спохватились извиняться, он все равно не услышит. Хотя и не только он, да? Скольких вы травите развлечения ради? Думаете, я не знаю? Кстати, чья вещица? — Юнги поднял брелок в виде плюшевого медвежонка.       Один из омег поднял трясущуюся руку. Альфа хмыкнул и стал осторожно опускать ее в бочку, держа за кольцо. Игрушка медленно расплавлялась, а школьники затихли, в ужасе за этим наблюдая. — Одновременно вы, конечно, не поместитесь, ну ничего, мы не спешим никуда. Зато никаких отходов.       Омеги истерично заголосили, умоляя о прощении, а Юнги усмехнулся и достал телефон. Он набрал единственный важный в этой ситуации номер и поставил на громкую свзяь. — Привет, Булка, я тебя не отвлекаю от занятий? — Н-нет… — Надеюсь, что ты успел по мне соскучиться, но я сейчас по делу. Только один вопрос — ты хочешь, чтобы я их убил? Всех пятерых? — Что?! Нет! Не нужно! Пожалуйста! — Ты слишком добр, Булка. Но твое слово — закон. Я наберу позже.       Чонгук закатил глаза от этого спектакля. Он прекрасно понимал, что никто никого не собирался убивать, тем более растворяя в кислоте. Хотя здесь, возможно, Юнги еще и своего омежку проверял на кровожадность.       — Под счастливой звездой родились, — продолжал Юнги, — если бы не он, то я бы от вас избавился… Но, к сожалению, это юное создание пожелало оставить вам жизнь. Хотя если вы думаете, что все закончилось — это вы зря, — и улыбнулся как-то хищно.

***

      После звонка Юнги Чимин себе места не мог найти. Он незаметно вытирал слезы отчаяния, думая о том, какой же он дурак. Ведь по его вине пострадают другие. Пусть они издевались над Чимином и довели его до отчаяния, сейчас это казалось несущественным, ведь он очень испугался за жизнь своих одноклассников. Ведь его предупреждали, насколько опасен Мин Юнги! Ему говорили! А теперь на его совести будет пять смертей… В конце концов, мог и потерпеть до выпускного, терпел же раньше, зато эти омеги были бы живы… С такими мыслями Чимин даже не слушал то, о чем им рассказывал преподаватель. Он твердо вознамерился перезвонить Юнги на большом перерыве, который должен был вот-вот начаться. Но альфа опередил его и объявился первым. «Выйди на школьный двор»       Чимин со всех ног помчался туда, а там уже была толпа шокированных школьников, которые о чем-то возбужденно говорили и снимали на видео. Омега прорвался в первые ряды и встал, как вкопанный, оторопев от увиденного. Посреди двора стояли на коленях пятеро его обидчиков. Они были все перемазаны дегтем и перьями, плакали и без конца просили прощения, перечисляя имена всех, над кем умудрились поиздеваться. Чимина неожиданно окатила волна жалости к ним, да, они над ним издевались и, возможно, заслужили, но сейчас он испытывал к ним лишь жалось и очень хотел это прекратить. Понимая, что сам это сделать не сможет, он развернулся к школе и помчался к кабинету администрации школы. «Заеду за тобой вечером. Будь дома» — вновь пришло сообщение, бегущему по школьным коридорам омеге, и сердце вновь сжалось от волнения.       Час расплаты близок.