Энтелехия

      Почему здесь никого нет? Было холодно — этот ублюдок снял с меня ветровку, оставив в одной футболке, тонкий чёрных джинсах и без обуви. В какой-то момент я поняла, что уже довольно долго стучу ступнёй о ножку стула. Я старалась сидеть спокойно, не привлекая к себе внимания, но эмоции дали вверх. Начав сильно дёргаться, я почувствовала, что эта проклятая клейкая лента снизу плохо закреплена. Моя правая нога смогла выбраться из плена первой, но как-то легче от этого не стало. В панике я вертела головой влево и вправо, пока не заметила тележку, стоящую около меня. Выворотившись как змея, я сумела подвинуть её к себе, благо она была на колёсиках. В ней были какие-то баночки с растворами, папка с моим именем. Внизу лежал мой рюкзак. Задержав дыхание и претерпевая дикую боль от практически рвущихся мышц и седалищного нерва, я смогла зацепиться за верхнюю ручку. Теперь сумка лежала на моих коленях. Подождав, пока моё тело немного успокоится, я вновь согнулась в три погибели — перегрызать скотч было непросто. Спину дико ломило, зубы тоже болели. Я чувствовала, что мне очень больно, но страх скорой смерти заглушал все это, слово обезболивающее. Наконец, я смогла освободить правую руку, с её помощью я аккуратно разлепила и остальной скотч. Дрожащими руками я открыла все карманы своего рюкзака, и к счастью нашла там телефон. Этот придурок, кто бы он ни был, был крайне туп, оставив его здесь. С ошибками, очень быстро, мои пальцы застучали по сенсорной клавиатуре. Написав Фрэнку сообщение с просьбой о помощи, я убрала телефон в задний карман джинс, прикрыв его длинной футболкой. Все остальное я постаралась привести в прежний вид. Немного посидев в привычном одиночестве, я услышала, как дверь тихо открылась. В комнату зашёл высокий темноволосый мужчина в очках для зрения. От увиденного дальше, моё дыхание молниеносно участилось, а сердце дико забилось, словно стараясь выбраться. — «Профессор… Профессор Джефферсон?» — я почувствовала, как уголки моих губ поднялись. Я нервно посмеялась, понимая сердцем, что этот мужчина сейчас спасёт меня, ведь он хороший. Разум же возвращал меня в жестокую реальность, вдалбливая, что именно он виновник всего того, что сейчас происходит. От этого мои конечности стали, будто привязанными к мешкам с песком, а кончики пальцем я и вовсе перестала чувствовать. Повернувшись ко мне, я встретилась с его лицом — «С пробуждением, мисс Прайс» — мило улыбнувшись, произнёс он, параллельно рассматривая что-то в стеллаже напротив входной двери. Чувствуя, как пульсируют виски, я искала хоть одну идею своего спасения, но голова была абсолютно пуста. Я поняла, что в глазах стало часто темнеть, а воздуха было катастрофически мало. Руки сами по себе сжались в кулаки, от чего закреплённый мною скотч, вероятно, немного оторвался от того, что был на стуле, но в тот момент я не придавала этому значение. Пытаясь успокоиться, я делала лишь хуже. В онемевших ранее пальцах я чувствовала покалывание, будто иголками тыкают. Становилось то холодно, то жарко. Чувствуя, как по лбу бежит капелька пота, в уголках глаз инстинктивно скопились слёзы. Моргнув, они тоненькими струйками полились к подбородку. Я смотрела куда-то вниз, под диван, пока мой разум не привёл в себя звонкий цокот туфель по кафелю. Подняв взгляд, перед собой я увидела Джефферсона. Он сидел на том самом диване, широко расставив ноги и скрепив руки в большой кулак, оперев локти на коленях. Всеми фибрами кожи я чувствовала, как он оценивающим взглядом сканирует меня сверху вниз. — «Что вы будете со мной делать?» — дрожащий голос робко раздался из моих уст — «Знаешь, Сэм» — продолжая сидеть на том же месте, говорил он — «Я же фотограф, деятель искусства. Я вижу красоту там, где никто другой её не видит» — с ухмылкой договаривал он свои слова. «Видела бы ты себя сейчас. Ты прекрасна, Сэм!» — с восторгом он поднялся, приближаясь ко мне. «Бледное личико, как у фарфоровой куклы, приподнятые бровки» — обхватив моё лицо ладонями, шептал мужчина. Я поняла, что мой подбородок, вместе с нижней губой, дрожал сильнее остальных частей тела, когда Джефферсон прижал его своей рукой. В его глазах горела искра, как у учёного. Но в отличии от крыс, на которых те ставили свои эксперименты, я была человеком. Отпрянув от меня, он быстрым шагом направился в сторону стола, на котором была камера. — «Я так понимаю, что вы меня сфотографируете» — сбивающейся, быстрой речью буркнула я — «А потом, я смогу пойти домой?» — «Да, Сэмми. Если будешь меня слушаться, то все пройдёт хорошо» — набирая какую-то жидкость в шприц, отвечал он мне. «По секрету скажу, до тебя здесь была эта Кейт» — будто не осознавая виновность своих действий, говорил он смотря прямо в глаза — «Она была такой тихой и податливой, будто пластилин» — улыбнулся он своим же словам — «Но вот только проблема была в том, что этому недоумку этого оказалось мало. Вот и получилось то, что получилось» — он пожал плечами. Какому ещё недоумку? Неужели, это он про Нейтана? «Самым любимым моим творением стала Рэйчел» — слова эхом отозвались у меня в сознании. Дыхание вновь участилось, я боялась того, что он мог сказать дальше. «Но и там этот придурок Нейтан успел напортачить. Ввёл ей слишком большую дозу, понимаешь? Бедняжка не справилась, и, к сожалению материала было мало. Но сегодня я не допустил его к нашему «кружку фотографии», так что все пройдёт хорошо» — я запомнила его противную улыбку, пока он что-то вводил мне в плечо. Дальше все было как в тумане. Я могла видеть лишь вспышку фотоаппарата, и чувствовать его прикосновения, когда он менял позу. В какой-то момент он освободил меня от стула и положил на пол. Вероятно, в этот момент он увидел, что скотч был отодран. Но понимая безнаказанность своих действий, и то, что я уже в его полной власти, он не стал ничего мне предъявлять. Я поняла что слишком долго лежу на холодном полу без его прикосновений, но я не могла ничего увидеть даже через метр перед собой. Звуки тоже были как будто тупыми, из-под воды. Такое уже было, когда Хлоя столкнула меня с лестницы, дома. Какие-то руки вдруг подняли и прижали меня к себе. Знакомый запах дал мне ответ, кем был этот человек, поэтому без страха я прильнула к нему настолько, насколько поддавалось моё тело, и уснула. Когда я открыла глаза, то поняла что мы стоим на входе в какое-то высокое здание. Небо было чёрным, на землю громко падали тяжёлые капли дождя, но мне было более менее тепло. Мой спаситель накрыл меня своей курткой, пока сам, вероятно, дрожал от холода. «Спасибо» — всё, что я смогла выдавить из себя. «Не надо, сохраняй силы. Скоро приедет полиция и все сделает» — голос Фрэнка словно баюкал меня, поэтому я вновь оказалась в царстве Морфея. Сине-красные маячки были видны из-под моих век, полиция была уже на месте. Работая оперативно, они мигом спустились в тот самый злополучный подвал и увели оттуда этого сумасшедшего. Войдя в моё положение, а ещё в то, что у них куча своей работы, полицейские покинули нас. После всего этого безумия, я наконец оказалась в тёплом, и если признаться честной, уже ставшим родным фургоне. Когда я проснулась, то небо за окном только сильнее почернело, и теперь ни один солнечный лучик не мог пробиться сквозь плотные тучи. Машинально взяв телефон в руки, я увидела сотни сообщений от Хлои, мамы и даже Дэвида. Оказалось, что полицейские сообщили Дэвиду о том, что со мной случилось, а дальше эта новость разошлась как по сарафанному радио. Удивительно что Хлоя переживала за меня, видимо в ней ещё остались какие-то чувства к младшей сестре. Пошатываясь, я выбралась из-под одеяла и оказалась за пределами спальни. В водительском кресле сидел Фрэнк, попивая что-то из стакана и смотря в одну точку. Увидев меня, он неуклюже дёрнулся с места, разлив несколько капель напитка на пол. «Тебе рано вставать, иди, ляг, я принесу тебе то, что ты хочешь» — он казался обеспокоенным сложившейся ситуацией. Теперь в моей голове, помимо того что я пережила несколько часов назад, всплыли ещё и воспоминания о нас. Я не понимала, что между нами происходит, но, наверное, сейчас не самое лучшее время для обсуждения. «Что случилось?» — видимо заметив мой растерянный взгляд, спросил Фрэнк — «Ничего, я пить хочу» — отводя глаза, сказала я, садясь на лавочку возле стола. «Выкладывай давай» — не давая мне места для другого хода, давил он. Я тяжело вздохнула, облокотившись на руки. Теперь уже Бауэрс сидел передо мной, ожидая, что я все ему выложу. Хорошо, будь по-твоему — «Что между нами происходит?»