Любовь, алые розы и кошачий скелет

      Дазай разглядывал рисунки, укрывшие пол. Они все выглядели так, словно их написали в каком-то душевном порыве, хотелось их разглядывать, следить за движением линий. Но он заставил себя оторваться от них и поднять взгляд на девушку.       Хотеру смотрела на Дазая, как загнанный зверёк на хищника. Он навёл на неё дуло пистолета. Девчонка держалась хорошо. Да, её тело сквозило напряжением, она даже нижнюю губу до крови закусила, но старалась стоять и не дорожать. Теперь Дазай главный и не даст так просто себя одурачить, он не будет совершать одни те же ошибки дважды.       — Что тебе нужно от меня? — С надрывом спросила Хотеру, сжимая кулаки.       — Ничего особенного. Просто мне кажется, что ты со мной недостаточно честна.       — У меня к тебе тоже такая же претензия.       — Ты не в том положении.       Хотеру замолчала, по подбородку стекала капля крови с закушенной губы. Она казалась слишком яркой на фоне нездорово белоснежной кожи.       Дазай ждал, пока она пораскинет мозгами, если они у неё есть, и до чего-нибудь додумается. Но лучше бы у неё не было мозгов и этого одурелого оптимизма, было бы в разы проще — давно всё разболтала и дело сделано. А тут держится, пытается выкрутиться. Если бы заплакала — Дазай бы решил, что ему показалось, и с трупом о его смерти она не разговаривала, но Хотеру что-то обдумывает. А значит, у неё ещё есть варианты.       — Сэм, пистолет.       Дазай не успел вопросительно бровь поднять, как пистолет из его руки выбила какая-то белая тень. Нет, мафиози скорее сам выпустил его от удивления. Смазанная в движении тень обрела форму на кровати. При выключенном свете Дазай бы никогда не поверил в увиденное. Но вот этот скелет сам двигался, это был не фантом — он проминал покрывало, и отбрасывал свою скелетную тень. Имел те же повадки, как и у его живых собратьев. Он беззвучно шипел, нервно виляя хвостом.       Дазай улыбнулся, внутри разгорелся огонь. Он с каким-то детским счастьем смотрел на то, как Хотеру забирает из пасти кота пистолет и направляет дуло на самого Дазая. Он ожидал, что она просто трупы чувствует, потом, что для получения информации можно будет просто опрашивать умерших на поле стычки. Но управлять мёртвыми? А если это распространяется не только на скелет этого кота?       Какая же она была смелая, да, её рука дрожала, но это временно, исправимо. А этот огонь в её глазах-колодцах… Она будет прекрасной мафиози, просто идеальной…       — Прости, я видел, как ты разговариваешь с трупом и испугался, — Дазай старался изобразить искренне изумление и поднял руки на уровень головы. — Я долго не мог поверить в это, но этот кот…       — Тихо, что от меня скрываешь ты? — Её брови сомкнулись на переносице. Казалось, она видела его театр насквозь, чувствовала малейшую фальшь. От этого сердце забилось ещё чаще. Какой напор, какая смелость!       — Я тоже эспер, — Дазай аккуратно прикоснулся к руке, которая держала пистолет, и кошачий скелет развалился, превратившись в груду костей. По спине побежали мурашки, он и забыл, что её руки холодные как у мертвячки. Может проблемы с сердцем? — Я нейтрализую другие способности прикосновением.       Хотеру застыла в изумлении, из онемевших пальцев выпал пистолет. Она склонила голову, что Дазаю была видна только её макушка.       — А ещё, я исполнитель Портовой Мафии, приемник её босса Мори Огая. А теперь расскажи о твоей способности.       — Она не так полезна, как кажется.       Они стояли на расстоянии двух шагов друг от друга и на вытянутых руках едва-едва соприкасались пальцами. Дазай ощутил такое приятное чувство интимности этого момента. Ах! Если бы это была другая жизнь, он бы влюбился в неё до беспамятства! Может, его вкусы и вправду специфические. Но в любом случае лучше не привязываться ни к кому, чтобы не было больно, когда теряешь их.       — Тут я выбираю что полезно, а что нет.       — Я могу приказывать мёртвым животным сделать что-либо. Люди же лишь отвечают на мои вопросы.       — Но согласись, редко когда такое встретишь. К тому же способность можно развивать.       — Да, но…       Послышался тихий звон, и глаза Хотеру закрылись. Она повалилась вперёд. Дазай подхватил её. Сознание потеряла? Он уложил её на кровать, но ни через минуту, ни через десять она в себя не пришла. Дазай открыл окно, чтобы поступал свежий воздух, протёр её лицо влажным полотенцем.       В конце концов, он бросил это занятие и пошёл ну кухню допивать чай. Внутри поселилось какое-то ощущение ужаса, как в те несколько дней, когда его подруга — наверное, и первая любовь — не выходила на работу, и он пришёл к ней домой. Какое-то гнетущее ощущение, словно он находится в одной квартире с трупом. Мозг зацепился за эту мысль и никак её не отпускал.       Дазай встал и пошёл в комнату, Хотеру всё ещё неподвижно лежала на своей кровати и стала ещё бледнее, чем была. Парень сел на край кровати. На фоне белой кожи множество маленьких родинок на её теле казались чёрными звёздами. Дазай положил руку на шею с целью проверить пульс, но это не потребовалось. Её кожа была мертвенно холодной. Он потрогал пальцы — одубели.       — От страха что ли? — Усмехнулся Дазай.       Девушка ничего не ответила. Только её приоткрытые глаза стали ещё темнее. И лучше не смотреть в эту бездну, создавалось ощущение, что она поглощает тебя.       Дазай убрал пальцы. Потраченного времени жаль. Но возможно всё и к лучшему. Он вышел из квартиры, даже не трудясь стереть отпечатки.       Выйти из пропахшей красками квартиры на общий балкон было невероятно приятно. Дазай вдыхал полные лёгкие воздуха, чувствуя, что надышаться не получается, этот орган слишком мал, чтобы вместить все те жизненно необходимые в данную минуту литры кислорода. Неожиданно он заметил возле себя шевеление. Неподалёку стояла женщина лет сорока и с ужасом смотрела на Дазая.       Парень хмыкнул и ушёл.                            Дазай уныло смотрел на эту гору бумаги у себя на столе. Какой ужас, как же это бесит, больше бумажек, чем дела. Когда он начал общаться с Хотеру, на неё стало уходить слишком много времени. Втираться в доверие и всё такое. И всё впустую.       — Дазай? — дверь с грохотом распахнулась — Чуя вошёл в кабинет. — Почему я один делаю всю работу, которую поручили нам?       — А, не волнуйся, у меня есть зацепки, — Дазай сел за стол и начал просматривать накопившиеся бумажки. — Это что-то фантасмагорическое.       — Чт…       — Паранормальное, — Со смешком пояснил Дазай, зная, что Чуя наверняка и так всё понял, но побесить лишний раз приятно. Не отрываясь от чтения отчётов Чёрных ящериц, он продолжил: — Пришёл призрак и выстрелил в грудь, это около порта. Парниша был секретарём одного банкира, мы с ним пару недель назад встретились.       — Я помню. Ты сам видел призрака? — Чуя подошёл вплотную к столу, видимо пытался надавить морально, но это не с его ростом. — Нет, но у меня был проверенный источник, даже два. — И где они сейчас? — Как сказать… они оба мертвы. — Ты издеваешься? Верхняя губа Чуи приподнялась, обнажая белые зубы с немаленькими клыками.       — Мы же не в фильме ужасов, что за чертовщина, — Теперь разгневанный Чуя почти навис над Дазаем. — Не еби мне мозг, что ты недоговариваешь?       — Было бы что ебать, — С ядовитой улыбкой произнёс Дазай.       Чуя резко выдохнул через нос и оттолкнул кресло Дазая. Это его никак не пугало, он ему ничего не сделает.       — Назови свой следующий шаг. И хотелось бы, чтобы он был вменяемее спиритического сеанса. Иначе я сейчас же иду к боссу и пишу заявление, что не буду принимать участие в расследовании. Мне не понравилось работать с тобой.       А Дазаю не понравилось, что девчонка, на которую он в перспективе хотел свалить свою работу, сдохла от страха и теперь будет медленно гнить в своей квартире.       — Я хочу наведаться к дедушке Чао, он обычно возится с подобными эсперами.       — Не думаю, что это будет нам полезно. Как всегда будет говорить своими китайскими пословицами, а дельного в его пиздеже будет мало.       — Возможно ты и прав, но он всяко будет сговорчивее своей жёнушки. Больше зацепок у нас нет, — Дазай развёл руки в стороны.       — Я иду к боссу.       — Прекрасно, буду рад.       Чуя кисло усмехнулся. Дазай понимал, что дворняжка брал на себя большую часть бумажной работы, которая полностью свалится на него. Но в то же время Накахара мало что делал в плане расследования. Дазай тоже, но по воле случая он продвинулся гораздо дальше!       Как только дверь захлопнулась, Дазай откинулся на спинку кресла. Утомительно. Слишком много сил ушло на ходьбу, на то, чтобы держать пистолет ровно.       Он положил себе на голову одну из папок с целой кучей бумаг а-ля «я в домике». Луше найти какую-нибудь хорошенькую секретаршу, а то с этими документами можно рехнуться. А сейчас нужно привести себя в себя, как бы это странно не звучало.       Дазай достал из ящика бритвенное лезвие, в веке так восемнадцатом цирюльники ими своим клиентам бороды брили. Бинт на правой руке как по велению мысли ослаб, обнажая изрезанные в мясо запястья. Разочарованию не было предела — на них уже живого места нет. Дазай не любит сильную боль, но та, что появлялась путём рассечения кожи лезвием, приводила в чувство. Даже её было достаточно. Мори уже давно поставил Дазаю большую чувствительность к боли, чем у обычних людей, примерно в два раза.       Дазай провёл пальцам по едва застывшим корочкам, они были мягкие и отходили вместе с остатками кожи. Парень поморщился, внутренности защекотало от оживляющей боли.       Вспомнился один из рисунков Хотеру, упавший на пол вместе с другими. Это было чистое звёздное небо, закат, кусочек зашедшего солнца освещал горизонт. И лишь один-единственный маленький воздушный шар летел далеко над землёй вместе с несколькими птицами. Это была настоящая свобода, которую Дазай достигнет лишь расставшись с телом.       Даже если у него и есть такие же крылья как у птиц — они покрыты смолью. Перья давно слиплись в одну вонючую массу и тяжким грузом волочались за ним.       — Ты что, проникаешься искусством, старина, — С усмешкой сказал он сам себе и с яростью рассёк себе кожу, которой было уже не так много. — Скоро тоже будешь художником? — Ещё раз.       От боли глаза заслезились, тело само как-то съёжилось, последняя рана оказалась глубокой. Снова захотелось выблевать из себя всю ту гадость, которая сдавливала лёгкие. Кровь стекала по длинным пальцам, капала на брюки. На ткани стремительно разрасталось тёмное пятно. Рука немела, и он схватился за запястье, пытаясь задержать её.       Сердце отчаянно билось в груди, словно хотело выпорхнуть из осточертевшего тела. Дазай с шумом выдохнул через нос. Какое блаженство.       Мысли заполонили две девушки. Как солнце и луна. Очень символично. Юки была слишком доброй и слабой. С помощью способности она могла разговаривать с животными, а они её во всём слушались, прямотоки принцесса Диснея! Но боялась использовать их в бою, жалко было. Вот и сгорела быстро. А Хотеру словно бы была способна приспосабливаться, выкручиваться. Она умела в первую очередь думать. Две недели вполне хороший срок чтобы сделать выводы.       Дазай встал с кресла и с хрустом в спине потянулся. Пара капель крови упали на его лицо и побежали вниз, оставляя алую дорожку. Дазай улыбнулся им как тёплому летнему дождю. Жизнь налаживается!                            В комнате он был один. Как всегда пахло благовониями, которые заменяли тут кислород — дышать было тяжело, воздух спертый. Освещением служили свечи. Из-за расписной ширмы вышла госпожа Сэто в жёлтом кимоно и поставила на низкий столик набор для традиционного чаепития. Дазай использовал момент и дотронулся до пряди её волос. Пальцы слегка закололо, как он и подозревал, она тоже эспер.       — Господин Чао придёт через минуту, — Она поклонилась и ушла.       Дазай не трогал чай. Он сидел как и положено подогнув ноги под себя и сняв обувь. Ему нужно было договориться о списке эсперов, которых дедушка Чао покрывает. А для этого нужно быть услужливым, как бы Дазай не призирал Чао. Он пытается позволить эсперам жить обычной жизнью, но этим привлек себе взгляд Мафии. Как иронично.       Из-за ширмы вышел низкий старик в золотом кимоно с рисунком чешуек. На голове зияла лысина, зато усы спускались вниз на добрые пятнадцать сантиметров.       — Здравствуй, Дазай, — Дедушка Чао сел напротив парня и положил в тарелку со льдом чай. — Новый способ заваривания. Ты будешь первым, кому я дам его попробовать.       Дедушка взглянул на Дазая своими ярко-голубыми проницательными глазами и мафиози поёжился. Этот взгляд сложно выдержать, но он может это.       — Что-то тревожит твоё сердце? — Старик снова перевёл всё внимание на чай и Дазай вздохнул с облегчением.       — Вроде нет.       Это нормальная процедура, перед тем как перейти к делу этот маразматик будет пудрить мозги. Ещё и голова начинает болеть от благовоний.       — Ты ещё очень юн, мальчик мой, чувства властвуют над тобой, — Дедушка Чао улыбнулся. — И пожалуйста, не причиняй себе боль.       Дазай одернул рукава прежде чем приказал себе не делать этого. В этом месте невозможно что-то скрыть. Дазай почувствовал себя обнажённым. Таким уязвимым.       — Я не могу никак тебе помочь, но и не могу просто так на это смотреть. У тебя ещё жизнь впереди. Как бы ни было плохо или тяжело — это пройдёт. Всему рано или поздно приходит конец. — В нагретой свечами комнате лёд таял быстро. Дедушка Чао наклонил миску и разлил содержимое по чашкам. Дазай не трогал чашку. — Я помню тебя ещё трехлетним, родители приводили тебя на могилу бабушки. Какой же ты был милый улыбчивый мальчик. Что же с ними и с тобой случилось…       — Во-первых, у вас хорошая память, во-вторых, не ваше дело.       — Да, Дазай, я помню всех, — Чао полностью проигнорировал всё после слов «Во-вотрых». — Я помню даже тех, кого видел десять лет назад лишь раз.       Дазай наклонил голову, мысли путались, в глазах двоилось, а этому старику хорошо, он чай пьёт.       — Угощайся, Дазай, станет легче. Ты отравлен той средой, в которой находишься. Тебе нужна помощь кого-то, чтобы выбраться. Кого-то, кто посадит в твоё сознание семена надежды и любви. — Дедушка Чао подал чашку. Дазай боролся с собой пару секунд, но выпил содержимое в пару глотков. Стало намного легче. Мягкий вкус трав и прохлада. Какое блаженство.       В голове сразу прояснилось, даже подумалось, что в благовониях яд, а чай — противоядие.       — Ты верно думаешь.       Дазай поднял голову и посмотрел в пронзительную голубизну глаз старика.       — Ты очень предсказуем и неосмотрителен, тебе ещё учиться и учиться.       Дедушка Чао сделал маленький глоток чая и прикрыл глаза от удовольствия.       — Ты встретил кого-то?       — Встретил, но примерно шестнадцать часов назад она умерла, — Только после этих слов Дазай понял, что попал в ловушку. Потому что он сразу выделил девчонку из всех остальных людей, которые ему встречаются каждый день.       — И что ты чувствовал по отношению к ней?       — Хотите услышать правду?       — По возможности.       Губы растянулись в ядовитой усмешке. Дазай с вызовом посмотрел в глаза старика. Его собственные наверняка сейчас горели красным.       — Я хотел сломать её и использовать в собственных целях.       Дедушка Чао с теплотой улыбнулся, словно слушал наивного ребёнка, а не мафиози, убившего сотни людей.       — А ты не боишься, что тебя сломают в ответ?       — Ну и? Она мертва.       — Человек точно мертв, если начал гнить. Я же говорю, что ты слишком импульсивен.       Дазай сжал губы. Он не любил когда его водят за нос.       — Может стоит проверить?       — Как вы можете утверждать, что холодный человек всё ещё жив?       — Я не могу утверждать, что именно твоя девочка жива. Но я помню одну историю. И могу рассказать.       Дазай со вздохом кивнул. Это просто нужно перетерпеть.       — Когда я ещё работал гробовщиком, в мой дом пришла девочка, как я понял, сбежала от родителей. Она принесла с собой тушку кота, почти полностью разложившуюся. Сэто предложила ей обработать скелет       Они проводились с тушкой почти весь день. Наступила ночь, полил дождь. Видимо, родители её даже не искали, и мы угостили её ужином. Сэто спросила: «Это твой домашний кот?», девочка ответила: «нет, по дороге нашла. Я пока не придумала ему имя». А потом она сказала: «давай выберем тебе имя». Кошачий скелет тут начал двигаться как самый настоящий кот! Малышка выбирала ему имена, а он-то хвостом вилял, то головой вертел.       Дазай задержал дыхание и теперь слушал с интересом.       — Но примерно через полчаса девочка побелела и упала замертво. Что бы мы ни делали, как ни пытались привести её в чувство — она умерла. Я за эти пару часов сильно привязался к ней. Ну и накрыл её белой тканью, время смерти заметил и уложил её на диван в гостевой комнате. Уснуть с Сэто мы так и не смогли, всё на кухне сидели. А дождь всё сильнее и сильнее идёт. Ветер вот-вот крышу снесёт. И тут мы слышим из той комнаты, куда я положил девочку, скрип половиц. Открывается дверь и она стоит перед нами живее всех живых. Как вчера помню. Воцарилось молчание. Дазай смотрел на чаинки на дне чашки.       — А как девочку звали? — Хах, скажу, если не потребуешь выдать моих детишек.       Дазай сжал губы. Ой, как не хотелось этого делать, но можно же потом в другой раз придти, подослать другого кого-нибудь. Что-то можно придумать.       — Не потребую.       — Что ж, я верю тебе, — Дедушка Чао медленно допил остатки чая. Дазай уже сгорал от нетерпения. — Не смотря на то, что способность у неё была откровенно жуткая, имя у неё было очень мягкое, такое пушистое. Сама она как маленькое чёрное солнышко. Прекрасное имя. В переводе «светлячок»… — Хотеру. Дедушка Чао улыбнулся, кивнув головой.              Вещи хаотично разбросаны по комнате, она в спешке доставала всё самое необходимое. И зонт забрала. Дазай даже умилился. Один звонок и её новое место жительства сразу найдут, узнают путь побега, все звонки и сообщения. Ей некуда бежать.