Любовь, алые розы и кошачий скелет

      Хотеру не прекращала тренироваться в рисовании. У неё не было денег на курсы, поэтому приходилось тратить много времени на самостоятельное обучение. А нужно ещё и зарабатывать, что она и делала, подрабатывая днём официанткой в баре, который в это время дня работал как кафе. В итоге на сон оставалось часа по 2-3. Хотеру уже постепенно переставала понимать грань между реальностью — вся жизнь стала одним большим сном сурка.       Сегодня голоса умерших говорят громче обычного, голова от них просто раскалывается. Иногда даже хотелось, чтобы всё было так, как думали родители — у дочери шизофрения, и она разговаривает со своими галлюцинации. Тогда на них хотя бы можно было накричать и попросить замолчать.       Дорогу освещали лишь редкие тусклые фонари, а туман стоял такой, что увидеть что-то дальше пары метров возможности не представлялось. Хотеру всё-таки дошла до нужной улицы и плюхнулась на скамью около своего дома. Идти в квартиру не хотелось, она была совсем маленькой и уже достаточно надоела.       Хотелось посмотреть на то, как свет распространяется по облаку тумана и оно уже словно светиться само по себе.        «Не сопротивляйся…»       «С нами тебе будет лучше…»       «Мне так одиноко… иди ко мне» Шёпоты голосов стали какими-то аккуратными. Возможно они выбрали другую тактику склонить её к суициду. Было бы прекрасно, чтобы они выбрали тактику молчания и придерживаюсь её лет так 15-20.       Рядом села ворона и положила на ногу девушки блестящую крышечку от бутылки. Настроение сразу поднялось, Хотеру с гордостью приняла этот подарок и в ответ насыпала перед ней семян. Ворона с такой же радостью начала есть. Приятно получать подарки просто так, даже если они от птицы.       У Хотеру день рождения тридцать первого декабря, прямо в новый год. Было обидно получать один подарок вместо двух. Да и в день рождения всё внимание должно быть отдано тебе, а его делит ещё один праздник длинною в целый день. Хотеру уже рисовала картину по этому сюжету. В центре сидит лирическая героиня в колпаке, а вокруг украшения к новому году, гости ходят туда-сюда, заканчивая перед наступающим годом все дела. А она сидит и смотрит на своё пирожное. Единственную свечку задул какой-то ребёнок гостей.       Телефон завибрировал, вырвав Хотеру из размышлений. Цубаки в это время спит, родители всегда звонят, оставался лишь единственный человек, у которого было очень много свободного времени.       Дазай частенько писал, просился в гости, но Хотеру не хотелось сообщать незнакомому человеку место своего проживания. Это же не мешает им общаться в сети. А Хотеру хотелось узнать о Дазае больше, в его внешности её мало что привлекало, уж слишком она была идеальной. Пару раз они переписывались несколько часов подряд, обсуждая музыку, фильмы и книги. Они словно переживали тот начальный период, когда спрашиваешь у человека буквально обо всём, чтобы лучше его узнать.       Уже две недели прошло с их прогулки по кладбищу, они неплохо знали друг друга. Хотеру даже начала доверять Дазаю свои некоторые переживания. Но он мало что рассказывал из своей жизни, это её удручало, но она не привыкла что-то требовать от людей.       Так всегда было в семье. Мама говорила, что они всегда правы, всегда главнее и знают как лучше. Когда-то Хотеру даже сбегала из дома к Цубаки, она устраивала вечеринку. После мама была в ярости. Такой беззащитной Хотеру себя ещё никогда не чувствовала, даже сейчас. Особенно сейчас.       Раздался протяжный гудок. Хотеру вздрогнула, так до сих пор не привыкнув к этому. Она жила совсем рядом с портом, и корабли часто отъезжали по вечерам. Соседка говорила, что этот порт находится под контролем мафии, как она сказала, это самое опасное и безопасное место одновременно. Первое потому что можно попасть под огонь в стычке банд, второе потому что Мафия защищает свой город и его жителей без острой необходимости убивать не будет. Соседка даже сказала, что лучше ходить до автобусной остановки как можно ближе к порту. Насилуют и убивают только маленькие организации, пытающиеся этим компенсировать недостаток власти. А к подконтрольным Мафии территориям они даже не приближаются.       Но всё было тихо, Хотеру лишь пару раз замечала пару странных людей, как например парниша в чёрном плаще и белыми пятнами на кончиках волос, но неформалов в Японии много и Хотеру отнеслась к этому проще.       Она захотела посмотреть, что ей написали, и достала телефон. И не успела даже включить, как в голове раздался оглушительный крик.       «Убийство» — озвучила она свои чувства. У трупов на кладбищах зов намного тише или его нет вообще, на старых вообще тишина. У убитых или покончивших жизнь самоубийством это не зов, это истошный крик, которому Хотеру не может сопротивляться. Густой туман заполонил её мысли, не давал анализировать, не давал сказать «нет». Только идти к умершему, ответить на его одинокий вопль, чтобы его кто-то выслушал, утешил.       Хотеру быстрым шагом направилась в сторону, куда её тянула способность.       Она не помнила своего пути, только момент, когда перед ней лежал мужчина в офисном костюме. Черты лица обострились, кожа посинела, глаза и щёки впали. Убит он был одной лишь пулей в грудь, как и некоторые другие мёртвые, на зов которых Хотеру приходила последние пару недель. Убийств в Йокогаме стало намного больше.       Хотеру присела перед мужчиной на корточки.       — Извините, — После того как она обратилась к нему, его лицо порозовело, трупные синяки высветлились. Разве что запах от испражнившегося мёртвого тела уже никогда не деть. Девушка достала из кармана часы и нажала кнопку, они отсчитывали ровно 30 минут. — Из-за чего вы умерли?       Это был стандартный вопрос, после которого все умершие люди обычно перестают её звать. Нужно лишь послушать и уйти пока полчаса не истекли или не пришёл кто-нибудь из порта Мафии. В этом и была опасность, способность она не контролировала.       — О господи! На меня напал призрак! — Мужчина сел и залепетал.       — Может вам почудилось? — Хотеру тут же себя отдёрнула, с умершими нельзя спорить, они могут и набросится за любое неверное слово. Наверное, смерть — ужасный стресс.       — Нет! Призрак взялся из ниоткуда и выстрелил мне в грудь! Мне показалось, что это был мой коллега!       Мужчина снова лёг на спину и посмотрел в небо. Но он не считает его ни красивым, ни ужасным — он мёртв. Теперь его мозговая активность ограничивается лишь ответами на вопросы Хотеру. Об этом свидетельствовали абсолютно стеклянные глаза, они чем-то напоминали глаза Дазая, но он-то живой человек.       Девушка покачала головой, зов не прекращался. Этот мужчина был очень расстроен своей смертью.       — Вас будет искать то-то?       — Если только налоговая, — вздохнул он.       Хотеру посмеялась и встала. Тянуть к трупу её перестало.       — Спите, — Наверное, стоит научиться игнорировать свою способность. Но так она думает каждый раз после бесед с трупами, когда она прибегает к ним, не видя ничего вокруг себя. Этому зову она не может сопротивляться. Ладно бы только люди, огромное количество мёртвых насекомых и животных создают ужасный белый шум, с которым Хотеру живет, сколько себя помнит.       Но когда Дазай дотронулся до неё в кофейне, шум прекратился. Что же это было?       — Хотеру? — за спиной послышался ласкающий слух голос одного красивого парня, про которого Хотеру думала только что. — Что ты делаешь здесь в такой час?       Девушка повернулась к Дазаю, тот стоял в пяти метрах от неё, на вид абсолютно спокоен. И тут Хотеру охватило беспокойство — а как долго он там стоял? Как много видел?       Взгляд Дазая был каким-то рассеянным и уставшим. Возможно от работы, которой у него было полно в последнее время. Ну, как он сам говорил.       — Я вышла погулять после работы и наткнулась на него, — Хотеру только сейчас ощутила окружающий её холод. А от взгляда на Дазая, лишь накинувшего на плечи плащ, становилось ещё холоднее. — Т-ты не замёрз? —       — Нет, — Он пожал плечами. — А ты трупа не боишься?       Мысли заметались в голове. В любом случае она выглядела слишком спокойной, как тот, для кого трупы это что-то рутинное. Но кстати! Он тоже.       «А возможно мы друг друга и стоим» — подумала она.       — Может, я провожу тебя? — Обеспокоенно сказал Дазай и подошёл ближе. Его волосы тихонько развевались от морского ветра.       — Да, пожалуйста. — Если бы сказала «нет» — вызвала бы подозрения. Лучше как можно меньшему количеству людей знать о её способности.       Хотеру мельком оглянулась по сторонам. Она жила метрах в двухстах-трёхстах от порта, а теперь он был совсем рядом, буквально в ста метрах. По спине побежали мурашки, а внутри проснулось странное предчувствие.       Хотеру пошла в сторону своего дома. Она слышала частое дыхание Дазая чуть позади себя. Было сложно думать о чём-то кроме своих следующих действий.       — Ты наверное замёрз, хочешь чая? — Она решила пойти на риск, чтобы доказать, что она абсолютно спокойна и ему всё показалось. А ещё ей было жалко в такой холод так легко одетого человека.       Хотеру глянула на часы. Осталось двадцать минут. «Через пятнадцать минут скажу, что хочу спать и выпровожу его».       Хотеру забрала сумку и кружевной зонт, забытые на скамейке, и провела Дазая к себе в дом.       — Будь как дома, я поставлю чайник, — Хотеру сбросила пальто на вешалку, ушла на кухню и поставить на огонь чайничек. В коридоре послышался кашель — похоже, кое-кто задохнулся парами масла. Поэтому она приоткрыла окно на кухне. На карниз села пара воронов и Хотеру насыпала им семян.        Она ощутила шевеление воздуха, а потом скрежет ножек стула по полу.       — Ты сегодня такой разговорчивый.       — Я стараюсь, — Голос шёл слева, значит, сел у окна. Здравое решение.       Засвистел чайник, кипяток полился в чашки. И свет погас, теперь осталась лишь комфорка.       — Не обращай внимания, это норма.       Дазай кивнул. Он сидел на своём стуле боком, прижавшись спиной к стене, и разглядывал Хотеру странным взглядом, нет, не пошлым, а полным размышлений. Она поставила перед парнем чашку, сама села с другой стороны стола, напротив гостя. Он не повернулся, лишь обхватил чашку руками, грея пальцы.       — Дазай, тебя что-то беспокоит? — прервала тишину Хотеру.       Ей показалось, что Дазай вздрогнул от звука своего имени.       — Не, устал просто, — и осторожно отпил, может, боялся, что Хотеру подсыпала туда яд. — Я вроде говорил, что на работе все с ума посходили. Бегают как тараканы.       — Говорил. А что ты делал тут в такое время? — Хотеру сразу дала себе мысленную оплеуху за такие вопросы. Она и так себе могилу роет, зачем ещё с разбега прыгать в неё.       Дазай с трудом подавил зевок. А затем посмотрел на девушку.       — А ты?       — А я только вернулась с работы.       — И где ты работаешь, если не секрет?       — Официанткой в баре, тот который около окружной.       — Я знаю такой, — Дазай посмотрел на свою чашку. — Если будешь работать в ночную смену — не пей ничего. — Он провёл пальцем по ободку кружки, его взгляд стал тяжёлым, туманным. — У нас год назад стажировалась девочка одна и тоже в баре подрабатывала, в другом, правда, но не суть. И сейчас припомню с её слов…       Хотеру невольно наклонилась ближе, чтобы лучше слышать. Дазай тоже развернулся к ней и взял в руку локон её волос и голоса вмиг затихли.       — В ночную смену к ним в бар пришёл парень, менеджер сказала, что это постоянный гость и ему нельзя отказывать. А он за свой счёт налил ей и ещё одной официантке алкоголя. Девочка пить не хотела, но под давлением менеджера всё же выпила совсем немного.       Дазай сглотнул, нервно перебирая чёрный локон.       — Она сказала, что через пару минут почувствовала, что не контролирует тело, хоть и находится в полусознании. А потом…       — Её изнасиловали.       — Да. Она, рыдая, рассказывала мне это. А потом однажды она долго не появлялась на работе, я пришёл к ней домой. Нигде её не было, а потом увидел её в ванной со вскрытыми венами.       Они долго молчали. Хотеру опустила взгляд на стол, разглядывая царапинки. Как страшно жить, зная, что в случае чего ты ничего не сделаешь. Это как у неё с родителями только намного хуже. По спине побежали мурашки.       — Ты рисуешь ту кладбищенскую картину? –Шёпотом сказал Дазай.       — Не, до неё руки не доходят, пока что только для поступления рисую. Но даже так картина всегда должна что-то значить. Нельзя рисовать просто так.       Дазай размышлял над её словами. Он всё ещё накручивал её волосы на палец.       — Но какой в этом по итогу смысл? Зачем всё это рисовать?       Хотеру молча смотрела на него, она никогда не думала, что ей придётся объяснять это.       — Чтобы поменять хоть одну жизнь. Я не имею ввиду физическое, а внутреннее, — Хотеру хлебнула чая, собираясь с мыслями. — Я не гениальный художник. Я испишу сотни холстов, пока не напишу одно единственное полотно, стоящее всей моей жизни.       — А потом?       — Я полностью сгорю и умру. Но я хочу физически умереть раньше чем умру морально.       — Может сделать это сейчас?       — Я ещё не нарисовала такой картины.       Воцарилось молчание. Слишком дискомфортное, чтобы его было возможно перенести без летального исхода.       — Не хочешь рисунки мои посмотреть? — Хотеру резко поднялась со своего места и, не дожидаясь ответа, пошла в комнату. Молчание было невыносимым.       По пути она достала из кармана пальто часы — осталось десять минут.       Хотеру услышала шорох и тихие шаги за своей спиной. Попробовала включить свет и лампа над потолком наконец загорелась. Девушка села на кровать и достала из прикроватной тумбочки папки с рисунками.       Дазай разглядывал её внушительную коллекцию пластинок, скелет Сэма, стоящий рядом, а Хотеру разглядывала парня.       — Как этот скелет не разваливается?       — Очень много шарниров, — сорвала Хотеру. Она не знала как он может держать форму без влияния её способности.       Было в Дазае что-то завораживающее, что не давало ей просто выпроводить его за порог. Наверное, то, что он возможно мафиози, но нет, это было что-то другое. Хоть он и имел на всё свой мнение, но сам по себе был какой-то пустой что ли, особенно эмоционально.       В первую встречу он точно лишь играл роль, но сейчас был он настоящий, уставший от жизни одинокий человек. У него нет ничего дорогого сердцу, хоть чего-то, что могло приносить ему радость. Хотеру очень надеялась, что ошибается.       Взгляд скользил от его макушки, к пушистым ресницам, шее с выпирающим кадыком, бинтам, к изящным рукам фокусника, держащим пластинки. Всё ниже и ниже. А взгляду не за что зацепиться, он был каким-то слишком обтекаемым, каким-то идеальным и это было главным минусом. Хотеру слишком любила неровности, неидеальности, тогда внешность человека была запоминающейся.       Она снова оглядела его с головы до ног. И взгляд зацепился за кое-что.       Пистолет.       Хотеру проморгалась.       Пистолет.       Висел у него на поясе. Зачем он ему?       Хотеру сама не заметила, как встала, рисунки с шелестом упали и укрыли собой пол. Она чувствовала, что ужас отразился на её лице. Дазай сначала с интересом посмотрел на рассыпавшиеся рисунки, а потом проследил за взглядом девушки и улыбнулся ей, смыкая пальцы на рукояти пистолета.