***
Гарри в недоумении смотрел на пустой лист, оторвавшийся на полуслове. — Книга дала тебе подсказку, тебе нужно всего лишь раскинуть мозгами, — прожужжал дед, деловито складывая руки на груди. — Чего ради? — Панталоны Мерлина, у тебя памяти как... — Только без этого! — Ладно, напоминаю, жалкое смертное создание. Ты пишешь сюда условия. Книга показывает историю на этих условиях. Ты должен разгадать замысел. Возможно, ответить на вопрос. — Как понятно... — И Гарри упрямо повторил прошлые условия после троеточия.***
Как будто ученика-когтевранца никогда не существовала, события преспокойно пошли своим чередом с момента просматривания кошкой коридоров. Сидя у пустой рамы живого портрета, который отсутствовал «дома», миссис Норрис убедилась, что коридор чист. Никто даже не сидел у какой-нибудь стенки с личным дневником в руках. Кошка заурчала, потянулась — нечего подвергаться риску растяжения из-за возраста этого тельца — и одним грациозным прыжком оказалась по ту сторону полотна. Но вместо кошки по пустынному холсту проскользнула дама в чёрном, скрывающаяся под плотной кружевной вуалью вдовы. Иронично, что не она потеряла супруга, а он её. Миссис Норрис прокляли, и Филчу приходилось теперь прислуживать кошке, а не нормальной женщине. Хотя... Где миссис Норрис и «нормально»? Вечно ворчащая, скаредная до ужаса, но и этого мало. Её с юности привлекало то, что другим запрещали — так и родилась, а позже и развилась идея стать живым портретом. Как? Спросите у хищной дамы в чёрном с пустого полотна. Но перед разговором предусмотрительнее будет договориться с гробовщиком за снижение цены его услуг. За то, что предупредили его заранее о работе, конечно же. В какой-то степени миссия Норис стала легендой Хогвартса. Никто не знал, с какой она картины, а видели эту женщину в трауре лишь ночью. Длинные языки уже сочинили историю, что она скрывается под вуалью потому, что художник не смог написать её лицо, и вместо рта, глаз и носа у неё только тёмный провал, как у дементора. Правда ли это? Можете узнать, если встреча с гробовщиком уже подошла к концу и он готов сделать вам скидку. Миссис Норрис не щадила других обитателей картин, бесшумно пробираясь по полотнам и пугая своим неожиданным появлением. Последовательные вскрики сонных портретов прорезали тишину, однако вскоре женщина добралась туда, где не было лишних глаз. И портретов. Только одна рама, увенчавшая беспредметный холст. Идеальное место для свидания, эдакий закуток, куда никто не попадёт без предупреждения, ведь шаги будут слышны издалека. У маленькой бойницы стояла розовая стерва, Амбридж. За угол только что убежал Филч, но было ясно, что скоро он вернётся. И зачем тоже понятно. Тварь! Эта выскочка, фурия... скотина... посмела... Миссис Норрис чуть не зашипела от гнева, вовремя вспомнив, что в сию секунду она портрет человека, который должен сохранять иллюзию своего отсутствия, то есть не издавать никакого шума. Картина, висящая по левое плечо от шлюхи, как сказала бы миссис Норрис, еле заметно затряслась, извергая из себя некую массу, которая, упав на пол, стала обычной кошкой. Увлечённая мечтами, Амбридж этого даже не заметила. Кошка присела на лапах, выгнула спину дугой; шерсть на загривке встала дыбом. Одного прыжка хватило, чтобы достичь шеи конкурентки. Когти легко вошли под кожу, намертво вцепившись в плоть. Из ран брызнула кровь. Тонкий женский визг сотряс замок, пока не стих навсегда. Довольно мурчащая кошка прыгнула в картину, убираясь подальше от лежащей в луже собственной крови Амбридж. Отныне те, кто видел загадочную даму в трауре, непременно замечали кровь, застывшую на её перчатках.***
На пожелтевшей странице показалась последняя точка, и книга прекратила писать очередную историю «что, если...?». Гарри пошатнулся, возвращаясь в реальность. — Как тебе моя знакомая? — невинно спросил Патронус Андервальса. — Миссис Норрис?! — мракоборец, чьё лицо заметно побледнело с первой истории, добавил в свой образ ещё и округлившиеся глаза. Переплюнет такой «образ» только профессор Трелони. — Не советую её так называть. Очень не любит данное прозвище. Лучше называй госпожа Элизабет, — как-то нервно сказал дед. — Ты так говоришь, будто я должен к ней идти, — с опаской сказал Гарри. — А у тебя есть выбор? — Ну, тут не поспо... — Но перед тем, как пойти к этой мадам, надо подкрепиться, — весело произнёс Патронус, — что будешь: борщ или пельмени? Гарри непонимающе на него смотрит, похлопал глазами. — А ты точно из Англии? — спросил он. — Не задавай глупых вопросов. Конечно же из Англии. Просто в свое время работал в делега... Ой! Больше чем надо говорю, — хихикнул дед. — А ты умеешь разговорить старика. Гарри подумал, что эту тему не стоит развивать. Лучше он выберет еду, а то мракоборец давно не ел. — Эх, была не была: давай борщ попробую, — слово «борщ» тяжело давалось Гарри. Он букву «р» жевал и «щ» говорит как «ш», только со свистом. — Есть к чему стремиться, — съязвил «Патронус с юмором». Дед щёлкнул средним и большим пальцами правой руки. Будто архимаг Моисей, он разделил Красное море хлама. Сказать, что место было — ничего не сказать. Перед Поттером появился стол, на котором оказалась эмалированная двухлитровая кастрюля с супом красного цвета. — Если не секрет, то можешь сказать, из чего состоит суп? — спросил мракоборцев. — Ну-у, этот борщ состоит из говнядины, картофеля, моркови, свеклы, лука, чеснока... Хм... А ещё чёрный перец, горошек и лавровый лист, сахар, соль и приправы, — нехотя перечислил дед. — Говнядина? — Не, ну ты дурак? Шуток не понимаешь? — раздражённо произнёс Патронус. — Про говядину слышал? — Да. — Пи... Кхм-кхм, так вот, я так пошутил, понимаешь, — уже с отчаянием начал объяснять дед. — Да понял я. — И начал есть борщ. — М-мм, а ничего так, вкусно! Через десять минут суп был съеден. — Фух, наелся! — Гарри, — прозрачная рука коснулась черноволосого, а дед с мрачным видом сказал: — вот мы тут которую главу говорим, а я тебе своего имени не сказал. — Что? — Прости, старческий маразм крепчает. А зовут меня....