В погоне за собственной тенью

      В окна бил дождь. В конце концов, на дворе было двадцатое марта, а погода свойственна только началу весны. Зима, вроде как, постепенно оставляла свои полномочия, но до конца уходить не собиралась.       Мужчина сидел в машине, напротив универмага, и ждал, когда доблестная милиция СССР скроется из виду. По крыше старого москвича били капли воды, от чего в салоне создавался шум. Сидя на пассажирском месте, брюнет стукнулся головой о подголовник и громко вдохнул спëртый воздух. Рядом с ним сидело ещё двое таких же, которые нервно ждали появления представителей власти в погонах.       — Серег, кому-то нужно идти их отвлечь, — поворачивая голову к пассажирскому сиденью, сурово произнёс мужчина, — Мой москвич не заведётся сейчас, как ни крути. Менты спалить могут в любой момент, что мы сидим тут, буквально, перед ними.       — Борис Иваныч, расслабься ты, — скучающе ответил второй, наклоняясь корпусом чуть вперёд и наблюдая за милицейской машиной, — Если высунемся, то точно что-то заподозрят, а мне нельзя. Я и так у этого Шастуна на виду всегда, следит за мной, как я не знаю за чем. Ты ещё предлагаешь мне к нему выйти? Не-е, спасибо.       — А я говорил бензина не хватит, — совсем юный парень подал голос с заднего сиденья, — Сергей Александрович, вы же говорили, что её дача близко.       — Да знаю я, не рассчитал бензин, — многозначительно посмотрев под ноги, тихо признал мужчина, — Борь, ты-то что? Говорил бензина до Америки хватит.       — Ой, да иди ты. Тоже мне, стратег нашёлся, — вздыхая, ответил водитель псевдообиженным тоном, на что остальные усмехнулись.       Данное ограбление было не совсем удачным, а если точнее, то всё, что могло пойти не по плану — пошло не по плану. Изначальный план, уже опытного и бывалого вора Попова, заключался в том, что они втроем собирались тихо и мирно выкрасть бриллианты, которые считались чуть ли не самой драгоценной частной коллекцией в СССР. Они представились поклонниками знаменитой дрессировщицы тигров и сказали, что хотят оставить ей подарок под дверью. Консьержка их пропустила, а когда прошло уже пятнадцать минут с визита поклонников, то решила подняться к имениннице в комнату. В итоге женщина быстро вызвала милицию, заметив, что пропали все украшения, лежавшие на виду.       Трое грабителей быстро сели в машину и старались как можно скорее убраться с места преступления, пока не явились стражи порядка. Все уже обрадовались и спокойно выдохнули, что всё прошло так, как лучше и не придумать, но неожиданно, по середине дороги, машина заглохла. Пока её толкали, они оказались у универмага, где и наткнулись на наряд милиции, который уже возвращался с места жительства потерпевшей.       — Александрыч тебя наверное сегодня опять вызовет к себе, — нарушил тишину мужчина в белых тканевых перчатках и странного цвета пиджаке.       — Ну, куда же без этого. Он думает, что ко всем ограблениям мира я причастен, но поймать никак не получается, а доказательств нет. Жалко его.       — Смотри как бы ты за свою жалость не поплатился, — рассмеялся басом водитель.       — Мне бы вот телефон найти, это факт.       — Зачем вам сейчас телефон? — спросил снова голос с заднего сиденья, приближаясь к собеседникам.       — Да у меня жена в больнице рожает, а как там не знаю.       — Ты на ограбление во время родов своей жены поехал? — искренне удивился его коллега, поправляя плечи пиджака.       — Я не знал, что она сегодня планирует рожать, да и тем более срок ранний, месяц не доходила.       — Как думаете кто: мальчик или девочка? — как-то мечтательно спросил юноша, поправляя рыжие кудрявые волосы.       Сергей задумался, гипнотизируя выход из универмага, откуда должны были выходить его давние знакомые. Всякий раз, когда он так задумывался, то в руках начинал крутить нож. Его как-то коллеги, с которыми он сейчас сидел в машине, спросили, зачем ему нож, если он им никогда не пользуется. Как объяснить другим, что у него просто любовь к холодному оружию? В данный момент холодный металл между пальцами успокаивал, а кручение рукоятки ножа из стороны в сторону помогало отвлечься.       — Не знаю. Врач сказала, что вроде пацан, но и девчонки в таких случаях тоже бывают.       — А вы бы кого хотели?       — Девочку, — без раздумий и промедлений ответил мужчина, поворачиваясь к парню, который немного непонимающе нахмурил брови, — Если пацан, то погрязнет в том же, в чëм и я, а я этого не хочу. Какой из девчонки вор? Будет, может, балетом заниматься или ещё чем, главное не кражами.       — Так сына можешь не погружать во весь этот мрак, — присоединившись к диалогу сказал, как само собой разумеющееся, Борис.       — Тогда, что я буду за отец, если сыну свое детище не передам? — странно усмехнувшись и отвернувшись к окну, ответил Сергей, поправляя тёмные пряди волос, вылезающие из-под коричневой кепки.       Наконец, из универмага вышел высокий мужчина в милицейской форме с усами и в фуражке. Он неодобрительно посмотрел на небо и быстро прошёл в машину с каким-то пакетом продуктов. За ним выбежал, уже без фуражки и в одной рубашке молодой парень, которого Попов называл про себя «собачонкой».       — Собачонку к ноге позвал, — хмыкнул Сергей, наблюдая за тем, как милицейская машина начала издавать звук работы двигателя.       Они уехали, так и не заметив их машину. Мужчины выдохнули, а Сергей напомнил о своей жене в роддоме и приказал ехать туда. Пока они ехали, следует сказать откуда он знает главного следователя Шастуна. Попов давно был в этом тёмном бизнесе в виде краж и ещё ни разу не попадался. Стараясь не оставлять после себя никаких улик, следов и слаженно работать с, уже давно сформированной командой профессионалов, Сергей спокойно продолжал делать своё дело до определенного момента — повышения некого Андрея Александровича Шастуна. Как только следственный отдел стал под его руководством всё пошло по наклонной. Он цеплялся буквально за всё: за каждое дело, за каждый изъян, за каждые несостыковки и за выдуманные алиби. Его въедливость, практичность и, главное, холодное спокойствие, напрягали Попова и его шайку. Ощущая, как он почти после каждой кражи дышит им в затылок, они всё больше и больше говорили: «Вот это точно последнее дело и всё», опасаясь рисков быть задержанными.       Что уж тут говорить, если подозреваемым Сергей проходил у него уже дважды. Каждый раз он придумывал какое-то алиби и каждый раз умело врал и выкручивался. Следователь отвечал лишь холодное: «Ладно. Будут ещё вопросы, мы вас позовём». Никого это не смущало кроме него самого, потому что Шастун не выглядел как человек, который оставит дело просто так не раскрытым, будь то кража обоев с производства или убийство на трамвайных путях.       Коллеги говорили Андрею, что он выглядит вполне себе спокойным и дружелюбным, пока не начнется наблюдение за ним в деле. Среди младших следователей и оперативных сотрудников укрепилось единое мнение, что во время допроса он походит на паука. Сначала он умело парирует фактами и сведениями с места преступления, тем самым плетя вокруг подозреваемого паутину. Пока он пытается сам запутать следователя вымышленными фактами, не успевает опомниться, как ляпнул чего-то лишнего и попадается на непродуманных мелочах.       Курсантов и студентов юридического даже водили в их отделение, чтобы на примере старшего следователя Шастуна показать, как правильно проводить допросы. Сам же он не замечал, как это происходило, но стратегию успел выработать как себя вести и сколько типов личности у разных преступников. Ведь к каждому нужен свой подход, свой психологический ключик, который следователь так умело находил. Во всём этом была одна загвоздка — Попов Сергей Александрович. Однажды он проходил по делу о выносе кассы универмага, но лишь как свидетель, но уже тогда Андрей почувствовал что-то не то. Будучи опытным сотрудником полиции, он не доверял интуиции, но и не игнорировал её посылы. После некой беседы с этим свидетелем, неприятное ощущение стало закрадываться каждый раз, как только они пересекались, а, как назло, пересекались они часто.       — Попов Сергей Александрович, всё верно? — держа толстое дело в руках и входя в комнату для допроса, скучающе спросил Шастун.       — Всё верно, товарищ следователь.       — Вы знаете по какому делу проходите?       — Свидетелем? — чуть нервно улыбаясь, спросил Сергей.       — А вы уже в подозреваемые записаться хотите? — скопировал жест Андрей и сел напротив свидетеля.       — Было бы в чëм подозревать.       — В этом следствие разберётся.       — То есть вы?       — Я лишь часть следствия, — складывая руки в замок, терпеливо ответил на вопросы следователь, пытаясь проанализировать, что за человек перед ним сидит.       — Да, но основная, как я понимаю.       — Вы это поняли, потому что тут часто бывали и увидели в новеньких рядах меня?       — Нет, вы себя ставите выше других уже автоматически, значит либо вы высокого о себе мнения, либо занимаете высокую должность, — разминая шею и проводя рукой по чёрным волосам, расслабленно ответил Сергей.       С этого момента Андрею он и не понравился. Ответы на вопросы давал витиеватые, часто паясничал и выводил на провокацию. Благо следователь был опытным и терпеливым, хоть и было ему всего тридцать лет с хвостиком. Терпения ему было необходимо с Поповым, потому что впервые на следственной практике свидетелю удавалось отвечать на вопросы развернуто, полноценно, но не сказать ничего по существу! Два часа они как будто бы болтали, а Шастун клюнул на его удочку и тоже начал играть по его болтливым правилам игры в виде запутывания следствия. Выйдя полностью опустошëнным из допросной, он сделал вывод, с этих самых пор, просто за ним наблюдать. В конце концов, он проходит по этому делу просто свидетелем.       Время шло, а борьба становилась уже нескрываемой, а личная неприязнь неприкрытой. У Сергея родился сын, за которого уже с пелёнок решили, чем он будет заниматься по жизни и кем станет. Попов же немного после этого изменился. Иногда Андрей приводил его насильно в отделение, потому что понимал и был точно уверен, что в очередной краже виноват именно он, но доказательств не хватало. Тогда прибегала женщина, с ребенком на руках и доказывала, что тот в это время был дома.       — Женщина, я вас прошу, посидите в приё… — начал спокойно Андрей, чуть выставив руки вперёд, чтобы успокоить жену подозреваемого.       — Андрей Александрович, ну сколько можно уже? Он дома со мной и с сыном был вчера. Что же вы всё его дёргаете по поводу и без. Лучше бы вон, маньяков так ловили, как моего мужа.       — Тань, уймись, господин следователь, — высмеяв должность крикнул из-за спины Андрея мужчина в наручниках, — просто очень уверен в своей правоте.       Этот самый страж и блюститель закона прикрыл глаза, глубоко вздохнул и аккуратно взяв женщину за плечи, отодвинул ее от двери. Мимо проходил один из сотрудников, и Андрей попросил его, чтобы отвел Татьяну куда-нибудь подальше от него и от мужа.       — Так, Попов, ты думаешь у тебя получится меня за дурака держать постоянно? — упираясь руками на стол, усмехнувшись, спросил Андрей.       — Погоны не жмут? Или такие подстать твоему самолюбию? — чуть откинувшись назад на спинку стула, чем вызвал неприятный звон цепи от наручников об стол, самодовольно спросил Сергей, — Не много ли ты на себя взял?       — Я вопросы здесь задаю, а не ты.       — Да Бога ради. Я ваш хлеб не собираюсь отнимать, Андрей Александрович.       — Я знаю, что ты обокрал Любовь Егоровну, — вздохнув и пригладив тёмно-русые волосы, твердо начал мужчина.       — Да? Удивительно, даже я не в курсе.       — Пропала драгоценная коллекция фарфоровой посуды. Пару месяцев назад была похищена «Чаша Царя», которую ранее приобрел Игорь Львович на аукционе. Год назад квартиру дрессировщицы обнесли до нитки, и я тоже уверен, что это твоих рук дело. Не только твоих, я с точностью могу заявить, что у вас там целый синдикат.       — Тебе это приснилось или гадалка нагадала? Доказательства-то где? — чуть подавшись корпусом вперёд, спросил подозреваемый, потому что был уверен в своей правоте и знал, что алиби у него железное на каждый день, каждый месяц, каждый час рассказанной истории и приводимых следователем обвинений.       — Сознаешься — меньше сидеть будешь.       — В чём? В том, что тебе мерещится?       — Перестань паясничать! — ударив ладонью об стол, сквозь зубы прошипел следователь, — У тебя жена, которая верит в твою невиновность, и сын подрастает, а ты вор.       — Я если захочу, то сделаю так, чтобы тебя попёрли отсюда за ложное обвинение, если продолжишь обвинять меня в том, чего я не делал, и доказать ты этого не можешь, судя по всему.       Наступило напряжённое молчание, которое нарушалось звуком часов и детским плачем из коридора. Андрей нервно стучал пальцем по столу, а Сергей чувствовал себя в своей тарелке, как никогда.       — Андрей Александрович, я тут не при чём. Не там копаешь, ищейка. У меня за дверью жена и сын маленький, а я тут не знаю зачем с тобой разговариваю о каких-то непонятных мне вещах. Ограбления какие-то на меня повесить хочешь. Отпусти уже, а?       — Я всё равно докажу, что это ты, — вытаскивая ключ от наручников из кармана, прошептал Андрей то ли убеждая себя, то ли предупреждая Сергея.       — Охотно верю, — потирая запястья после неприятного постоянно трущегося о кожу железа, усмехнулся Попов, вставая с места.       Понимая насколько всё далеко зашло, и что их команда ходит по лезвию ножа, на время они приняли решение не высовываться, потому что Шастун, казалось, копал под каждого жителя, недавно распавшегося СССР. Также Сергею нужно было растить сына, которого решили назвать Арсением. Рос обычным ребенком с друзьями, с игрушками, возможно даже чуть богаче сверстников, но проблема была в том, что всё это было до поры до времени. Когда мальчику исполнилось три года, Сергей с Татьяной решили, что время для второго ребенка подходящее как никогда. Таким образом у маленького Арсения появилась сестра, которую назвали Есенией. На вопрос: «Почему Арсений и Есения?» Они всегда отвечали, чтобы двоих можно было одновременно позвать: «Сеня!».       В шесть лет мальчика отправили в школу, где он тут же столкнулся с жизненной несправедливостью. Парень единственный в классе жил в своём доме, ещё и на отшибе города. Никто про него толком ничего не знал, потому что в детский сад он не ходил, а учила его всему мама дома. Участились драки, но он не понимал, почему его многие почти сразу же не взлюбили. Иногда он замечал косые взгляды родителей детей брошенные в сторону его мамы на собрании или на линейках, но особого значения этому не предавал.       С походом в школу он стал намного реже видеть отца. Для него это всегда была какая-то расплывчатая фигура рядом. Не больше.       Андрей, гоняясь не зная за чем, вдруг понял, что возможно всё это время ошибался. Ему понадобилось время, чтобы смириться с тем, что нервы ни к черту, а жена всячески помогала и успокаивала, понимая, за кого вышла замуж и чего от выбора мужа, с такой профессией, ожидать. В более стабильное время, когда Попов пропал с его горизонта, а краж стало неожиданно меньше, он подумал, что самое время для детей. Почти полностью вверяя воспитание только что родившегося сына Майе, он стал часто пропадать на работе. Шесть лет он жил спокойно, принимая стабильность такой, какая она есть. Да, пару раз его чуть не убили из-за приговора, который он вынес и донёс суду, но он всё же считал эти времена более спокойными.       — Андрюш, суп остыл, — шёпотом позвала женщина, положив мужчине руку на плечо.       — Знаю, но мне кажется это наименьшая из проблем, — буркнул он басистым сонным голосом.       — Чш-ш, Антон спит.       Женщина села за стол и вздохнула, подпирая щёку рукой. Муж был сам на себя не похож: обостряющаяся седина, уставший взгляд, синяки под глазами и извечная полицейская форма, которая периодически мозолила глаза.       — Как на работе?       — Всё так же — полно мерзавцев и преступников. Правда есть одно «но»… — остановившись есть и чуть зависнув с ложкой у рта, он задумался.       — Какое?       — Предчувствие у меня плохое.       — Слушай, Андрей, ты старший следователь, повидавший почти всё в своей жизни и спускающийся чуть ли не в ад. Теперь тебя напрягает лишь то, что у тебя «плохое предчувствие»? — удивилась женщина, нахмурив брови.       — Да. Выглядит всё это, как затишье перед бурей, я тебе говорю, — отламывая кусок чёрного хлеба, с усмешкой сказал Шастун.       — Будешь об этом постоянно думать — с ума сойдёшь. Я не говорю, что не стоит прислушиваться к интуиции, но поумерь пыл, а то сам на себя не похож последнее время.       — Как Антон?       — Нормально. Что ему будет? Ему всего полгода, — усмехнулась Майя, убирая со стола тарелку после доеденного борща.       Предчувствие почти никогда не подводило старшего следователя, потому что Попов-старший действительно задумал триумфальное возвращение. В Россию, всего на несколько дней, привозили ценнейший экспонат из Германии. В тот момент, когда железный занавес разрушился, в страну стали поступать экспонаты для музеев, картины, древние статуи и многое другое из Европы. Именно поэтому подготовка длилась несколько лет.       Сергей вновь собрал свою группу вокруг себя. Борис, его давний приятель и друг, которому он доверял возможно больше, чем своей жене и Женя, просто рыжий малый. Вместе они пережили столько дел, что сбились в какой-то момент со счëта. Борис Иванович был крупный, несколько неповоротливый мужчина, которых обычно называют «матëрый» и отвечал за дорогу. Если нужно быстро доехать, найти машину или короткий путь, то это именно к нему. Вторым в их воровской группировке выступал совсем недавний член группы — рыжий парень Женя. Парню всего двадцать с хвостиком, но он уже считался профессионалом в своëм деле, хоть и был скромным, мечтательным и ранимым по своей натуре, но за стратегию и взломы помещений отвечал именно он. Во все дела всегда с головой нырял Сергей. Он был главным, Женя оператором-координатором, а Борис водилой. Им предстояло выкрасть скульптуру, которой прогнозировали миллионы на аукционах, но её было решено отдать в музей.       К сожалению, планам не суждено было сбыться по причине того, что Борис, неожиданно, отказался в этом участвовать.       — Надо будет пути отхода просмотреть получше, — метая нож в деревянную стену от дома, задумчиво сказал Сергей, — Предлагаю перехватить по дороге в музей, чтобы не мучиться с охранниками, камерами и всем таким.       — Да, нам бы только узнать сколько камер там. Могу в музей сходить, — щёлкнув пальцами, нервно предложил Женя.       — Хорошая мысль, займись этим как можно быстрее, а то и так затягиваем с этим делом, — вытаскивая нож из стены, вздохнул Попов, — Борь, а ты-то чего молчишь?       Мужчина обернулся к сидящему в кресле напарнику. Он смотрел в небо и чуть прикрыв глаза произнёс на выдохе:       — Я, наверное, не смогу участвовать, Серый.       Оба переглянулись. Сергей положил нож на стол и переспросил.       — В смысле «не сможешь участвовать»?       — В прямом, — посмотрел на него в ответ Боря, — Оставь ты эту скульптуру. Я не поеду, слишком рискованно.       — «Рискованно»? Мы же с тобой и не из таких дел выходили победителям, Борь. Эй, я без тебя никуда не поеду, ты же как талисман наш, где я такого ещё водителя найду? — подходя к мужчине, не унимался Попов.       — Да пойми ты, что ставки слишком высоки, а я не готов заплатить такую цену. Ты вот думал, что потом будет? Она по базе всех музеев, всех антикварных магазинов и аукционов пойдет. На нас выйдут и всё. Не, ты как знаешь, но мне свобода дороже полуголого ангела.       — Пап, там мама сказа… — еле открывая тяжëлую дверь на задний двор, начал довольно громко мальчик со стрижкой под горшок и чёрными волосами в забавных шортах.       — Арсений, не до тебя. Скажи сейчас приду, — бросив быстрый взгляд на него и отходя от Бориса в задумчивом настроении, строго сказал мужчина.       Парень быстро скрылся, поняв, что не его дело и лучше не влезать в дела отца, а просто передать маме, что его попросили.       — Уже перенёс знания младшему поколению? — нарушил тишину Борис, чуть усмехнувшись и рассматривая уже закрытую дверь, где только что стоял ребëнок.       — Ему семь, какие знания? Я на тебя рассчитывал.       — Серёг, по старой дружбе тебе говорю — не лезь. У тебя денег нет?       — Да дело не в деньгах, — махнув рукой и отходя чуть в сторону, буркнул себе под нос мужчина.       — Вот видишь. Жена у тебя работает учительницей, ты ничего не тратишь почти, а всё копишь. Живëте вы не сказать, что богато, потому что ты деньги краденные никуда не спускаешь. Сын вон подрастает, а тебя не видит почти. Возьми перерыв, я тебя как друга прошу.       И он его послушал и никуда ввязываться не стал, только со старым знакомым ему всё же довелось встретиться совсем в непривычных друг другу обстоятельствах. В один из тихих вечеров Сергей шёл домой, но буквально из подворотни выбежал перепуганный молодой человек, у которого в руках был пистолет, а не щеке можно было рассмотреть пятно крови. Мужчина напрягся, и они встретились взглядами, у одного из которых глаза блестели безумием под одиноким фонарным светом. Незнакомец направил на него дуло пистолета трясущейся рукой, но послышался звук выстрела, и он безвольно упал, выронив свое оружие.       — Вот чёрт! — прошептал Сергей, прячась за ближайшую стену.       Именно сегодня ему Татьяна сказала оставить дома всё оружие, которое он носил с собой всегда, благо ножа это никогда не касалось. Он аккуратно достал его из ботинка и стал вести себя тише воды, ниже травы, затаив дыхание. Увидев лишь силуэт мужчины, который ходил вокруг убитого, Сергей спрятался вновь за стену, молясь, чтобы до него не дошли и не подумали о том, что вообще в подворотнях Москвы есть свидетель их погони или преступления. Прекрасно понимая, что в криминальных кругах свидетелей не любят оставлять, мужчина осознавал, к чему это может привести и каковы риски сейчас умереть.       Спустя пятнадцать минут, он выглянул и понял, что рядом никого нет. Подходя к телу крадущейся походкой, Сергей принялся рассматривать повреждения. Выстрел в голову, следов не оставили. Он мог бы просто уйти, зная, что теперь ему ничего не угрожает, но решил: «Если я теперь законопослушный гражданин, то следует позвонить в милицию».       Шастун, выходя из машины, глубоко вдохнул, предвкушая новое убийство. Подходя к месту преступления, он остановился на месте, замечая знакомую макушку.       — Андрей Александрович? — позвал того напарник, который шёл позади и чуть ли не врезался в мужчину.       — А этот тут чего делает? — прошептал Андрей, двигаясь по направлению к рассматривающему окна свидетелю.       — О-о, какие люди, — оживился тот, увидев Шастуна.       — Твоих рук дело? — скучающе спросил следователь, ожидая подвоха.       — Да, я же совсем тупой сам убивать и сам звонить в милицию.       — А, так ты и есть свидетель, — потирая переносицу, устало на выдохе произнёс мужчина, без настроения и желания как-либо удивляться.       — Точно не тебя преследую.       — Со мной в отделение поедешь.       — Так, гражданин следователь, вообще-то вы меня на месте должны…       — Ой, да замолчи уже. Миш, запиши тут всё, я потом пройдусь ещё посмотрю. Про следы помнишь?       — Есть, — кивнул парень, отправляясь на поиски улик и следов.       Шастун безумно устал за сегодня, а тут его ещё и ночью вызвали. Мало того, что огнестрельное, так ещё и оказалось свидетель Попов. Да, он давно уже не высовывался и краж стало меньше, но ему он всё равно не нравился.       — Слушай, Александрыч, пусти домой. Я тебе всё расскажу, что видел, где, насколько быстро всë случилось и уйду к себе в берлогу, — обходя труп и стараясь никуда не наступить, сказал Сергей, приблизившись к задумавшемуся следователю.       Андрей поднял на него уставший взгляд и сделал про себя пару замечаний по поводу изменений в его внешности. Чёрные волосы значительно поседели, голубые глаза уже не такие шустрые и живые, как при первой их встрече, а взгляд тоже какой-то уставший. Сам-то Шастун себя в зеркале редко узнавал. Усы, русые волосы, щетина, если долго не бриться, всё тоже стало седым, но не так бросалось в глаза, потому что природная светлость напоминала о себе. Он сильно похудел с тех пор, как занял пост руководителя подразделения. Тут и за операми надо следить, и за делами, и за документацией, и выезжать на места преступлений. Лицо осунулось, появились круги под глазами и неглубокие морщины на лбу, которые он думал, что прикрывает фуражкой. Его старый знакомый тоже молодостью особо не блистал.       — У меня к тебе вопросов слишком много, чтобы просто отпустить.       — Так задавай сейчас, я что, против, что ли? — комично возмущаясь и поднимая руки в вопросительном жесте, с легкой улыбкой спросил мужчина.       Андрей лишь усмехнулся такому и решил осмотреть труп. Улица была слабо освещенной, а обзор из окна перекрывался аркой. Мысли начали метаться из стороны в сторону: свидетелей кроме Попова нет, из окна не видно, пуля осталась внутри и не прошла навылет, рука неестественно выгибалась как будто он что-то держал.       — Пистолет у него видел? — сидя на корточках и рассматривая тело на земле, чуть слышно спросил следователь.       — Да, могу модель сказать даже.       — Серьёзно? — непонимающе посмотрел на него Андрей, поправив фуражку.       — Ну, да. Он выбежал из подворотни, увидел меня, направил дуло на меня, но ему в голову выстрелили.       — Как же ты тогда жив остался? — пряча руки в карман, задумчиво спросил мужчина вставая.       — За стенку спрятался. Переждал пару минут, вышел, а тут уже никого нет. Подчистили за собой знатно, твои судмедэксперты могут не найти ничего, — огляделся по сторонам мужчина, чуть поëжившись.       — Нападающих описать конечно не сможешь?       — Сам как думаешь, если я всё время за стенкой провёл? — чуть наклонив голову вбок с саркастичной интонацией спросил мужчина, — Знаю, что их трое было, а один очень сильно высокий и в шапке. По силуэту только это понял, а остальное не знаю. Я тебе гарантирую, что в это время кто-то покурить выходил из этого дома, опрашивал бы их.       — Тут арка, с любой точки не видно, что тут творится.       — Ты думаешь, бабки на лавочках сидят и выглядывают из окон каждый раз, когда кто-то приезжает это всё просто так? Гражданин следователь, вы не оправдываете своё звание.       — Да-да, гений. Думаешь кто-то видел?       — Вон те два окна проверьте, собачку свою направь туда, — улыбнувшись и пожимая плечами, объяснил Сергей.       Шастун сначала посмотрел на него нечитаемым и ничего непонимающим взглядом. Затем он закатил глаза и глубоко выдохнул, стараясь отыскать глазами своего молодого напарника Михаила.       — Стой на месте, я пошёл его искать, — смотря по сторонам, пояснил следователь.       — Ага, кто не спрятался, я не виноват, — пробубнил Попов.       Напарник держал в руках уже какой-то пакет и рассматривал стену за углом дома. Подойдя к Мише, мужчина осторожно вытащил у него из рук этот пакет.       — Эй! Андрей Александрович, так не…       — Нечестно — это пропадать на двадцать минут с места преступления под предлогом посмотреть на улики. Что это? — пытаясь понять содержимое пакета, спросил следователь.       — Срезанная кожа, предположительно с нашей жертвы, — пожал плечами парень.       — Михаил, это свиная кожа, — поднимая пакет на уровне глаз, на выдохе произнёс Андрей.       Молодой парень, которого на место помощника следователя определил кто-то сверху, особой проницательностью не отличался. У него были каштановые волосы и зеленые бараньи глаза. Андрей очень долго воевал с руководством, чтобы от него открепили этого парня, потому что: «Ну, видели его вообще? Без слëз не взглянешь.» Со временем он смирился со своей участью и просто терпел его рядом, нагружая какими-то мелкими поручениями.       — Виноват, Андрей Александрович, подумал это важно.       — И за что мне всё это. Где ты взял этот кусок-то?       — На мусорке, — поправив фуражку, задумчиво ответил напарник.       Время бежало неумолимо быстро и вот Арсению было двенадцать, а его сестрёнке девять. Он понял, что жизнь не такая уж легкая штука. Пожилая женщина и подруга семьи частенько говорила: «Жизнь прожить — не поле перейти», а Арсений и не предавал этим словам значения. Отца всё так же часто не было дома, поэтому на него возложили обязанности главы семьи и безопасности девочек — мамы и сестры. Есения отличалась от брата и даже очень. Арсений понял почти сразу, что драки это не его, он больше по дипломатии и коварным планам, а сестра вот прямолинейная. Если ей говорили: «Ха, у тебя по математике двойка, а у всех пять за контрольную. Совсем котелок не варит?», то она могла и ударить за такое. Родителей очень часто стали вызывать в школу. Там, кстати, эти двое почти не пересекались, Арсений как-то предложил свою помощь в урегулировании конфликта, на что сестра его оттолкнула и сказала, что сама со всем разберётся. Разобралась. Мама опять в школу пошла.       И вот в один из не очень хороших дней парень получил СМСку от мамы: «Арсюш, отец освободится через час, встреть его у полиции». Важное уточнение, он не знал, чем занимается его отец. Будучи уверенным в невиновности главы семейства, он жутко разозлился. Почему его отца держат в какой-то полиции?       Несмотря на то, что мама сказала ждать у полиции, Арсений зашёл внутрь с желанием всё высказать хоть кому-нибудь и поучаствовать либо в том, чтобы его, как обвиняемого выпустили, либо как полицейского отпустили с работы пораньше. При входе сидела взрослая женщина, чьë внимание мальчик и решил привлечь.       — Кхм, здравствуйте, — вставая на носочки, серьёзно начал парень, — Попов Сергей здесь?       — Кто? — недовольно переспросила женщина.       — Попов Сергей. Он должен быть здесь. Мне кажется это ошибка какая-то, поэтому спрашиваю где он.       — Он здесь работает, что ли?       На этом вопросе Арсений немного успокоился, посмотрел в сторону на лежащий на столе карандаш и встал нормально. Парень действительно не знал, кем работает его отец. Вдруг он действительно всё это время работал в полиции? «Да нет, бред какой-то. Я бы тогда форму видел хоть раз. Получается он тут в роли преступника?»       Его мысли прервала открывающаяся дверь. Проследив за звуком, в глубине комнаты он увидел отца и почти побежал в ту сторону.       — А ну стоять! — крикнула женщина, отвлекаясь от своих дел, уже успев забыть про мальчика.       Почти забежав в комнату, он врезался во что-то мягкое, но и вместе с этим костлявое. Подняв голову чуть вверх, он увидел недовольного мужчину с усами и седыми русыми волосами.       — Ты чего тут носишься, а? — чуть отодвинув парня, серьёзно спросил следователь.       — Я не ношусь, я к папе шёл. Что он у вас там делает? Вы не имеете права, — заключил недовольно Арсений, скрестив руки на груди.       Мужчина долго пытался отыскать что-то в лице мальчика, но спустя несколько секунд усмехнулся, чуть наклонив голову вбок.       — А-а, так ты Попов-младший.       — Да, Попов Сергей у вас? Что он там делает?       — Он на допросе, иди там его подожди, — почти смеясь с напыщенной серьëзности мальчика, указал рукой на железную скамейку, полицейский.       — С чего я должен вас слушать? — смотря на него с вызовом, со скептицизмом в голосе, спросил парень.       Напоминал он львёнка, который пытался походить на настоящего большого льва. Старался изо всех сил рычать, но получался только занятный писк. Андрей высмеивать, конечно, его не будет за это, у него такой же подрастает, но всë же его необходимо было успокоить.       — Ну, хорошо, бунтарь, — он взял его за плечи и подошёл вместе с ним к двери, показывая Сергею в наручниках, который скучающе рассматривал потолок, его сына, — Попов, к тебе тут пришли.       — Арсений? Ты чего тут забыл?       — Тебя. Мама написала, чтобы…       — Не позорь меня, сядь вон там за дверью, — строго сказал мужчина, чуть подавшись корпусом вперёд.       Арсений дёрнул плечом, чтобы стряхнуть руки следователя, и пошёл к железной скамейке. Не доходя до неё, его внимание привлёк мальчик, который болтал ногами и что-то активно раскрашивал, держа журнал или книгу на коленях. Русые волосы стояли кудрявым одуванчиком, а, как только он посмотрел на Арсения в ответ, то и глаза показались ярко-зелëными. Оба изучающе посмотрели друг на друга, но Арсений просто сел на скамейку, специально от парня подальше, чтобы избежать неловкостей и, самое страшное, диалога с тем, кто его значительно младше. Тот на него смотрел с любопытством и с однозначным желанием тут же подружиться, что Арсению категорически не нравилось, как и то, что он в корне не понимает, что конкретно здесь забыл его отец.       — Привет, — прерывая мыслительные процессы в голове Арсения, позвал того рядом сидящий, — Меня Антон зовут, а тебя?       Арсений закатил глаза из-за банальности и усталости от ситуации, но всё же глянул на мальчика. Он походил на наивного оленёнка Бэмби, который смотрел на всё новое большими светлыми глазами. Такая наивность всегда раздражала Арсения, потому что он называл это уязвимостью и состоянием, когда человек хотел «прикинуться дурачком» ради своей выгоды. Хотя иногда он считал, что такие люди и не прикидываются вовсе.       — Меня никак не зовут. Сиди вон свои мультики раскрашивай дальше, — пробубнил недовольно Попов-младший, указав головой в сторону раскрасок и на карандаш в руках некого Антона.       Тот нахмурился и продолжил молча раскрашивать, как будто обидевшись или действительно его задели эти слова. Так они просидели минуты две, и Антон уже продолжил самозабвенно качать ногами и улыбаться чему-то своему. Арсений скрестил руки на груди и мельком взглянул на то, что тот рисует.       — Ты же в курсе, что Гарфилд оранжевый? — сделал замечание занудный собеседник.       — А тут нет оранжевого карандаша просто, поэтому будет зелёным.       — Тогда Гринч какой-то получается, — едко фыркнул Арсений.       — Тебя рисую получается, — глянув на парня исподлобья, искренне засмеялся Антон, на что Арсений закатил глаза и нахохлился дунув на свою чёлку, которая постоянно закрывала глаза, если тот наклонял голову.       Антон хотел что-то ещё сказать, но его позвала женщина у входа, с которой встретился голубоглазый паренёк, как только зашёл. Подрываясь с места, он оставил рисунок и кинул карандаш на стол, тут же подбежав к женщине. Арсений придвинулся посмотреть, что тот рисует и, самое главное, как у него это получается. Мальчик раскрашивал сценку из мультфильма «Гарфилд», с рыжим котом, который у него был зелёным. Взяв в руки чёрный карандаш, Арсений нарисовал тому человеческие усы и рожки. В какой-то момент ему этого показалось мало и он закрасил ему глаза полностью чёрным, которые Антон успел закрасить зелёным. Замечая, что тот бежит обратно, юноша откинул карандаш и сел на свое место мстительно улыбаясь.       Радостный мальчик подбежал к столику и быстро потускнел, когда увидел испорченный рисунок. Он медленно положил свой зелёный карандаш, который успел взять в руки с желанием продолжить, на стол и с обидой посмотрел на Арсения немного стеклянными глазами.       — Зачем ты испортил мой рисунок?       — А по-моему наоборот лучше только стало.       Походя на котёнка, он взял его в руки и выглядел уже так, как будто вот-вот и расплачется, на что Арсений заранее успел разозлиться. Плачущих детей ему ещё не хватало тут. Но Антон долго блуждал взглядом по рисунку и в какой-то момент в глазах снова появились искорки, и он так же сел на скамейку, болтая ногами, видимо придумав, как всë исправить. Не без интереса Арсений глянул, что тот делает на этот раз. Оказалось, что он рядом с зелёным котом, с рожками и усами, рисует какую-то собаку с нимбом над головой. Не успев высказать какую-нибудь колкость на это, вышел неизвестный мужчина с усами и его отец.       — Учти, по тонкому льду ходишь, — сказал неизвестный серьёзно.       — Александрыч, ты меня знаешь, поэтому…       — …поэтому и предупреждаю, Попов. Ладно, вон твой бежит, — обращая внимание на Арсения и снисходительно улыбнувшись, по-доброму сказал Шастун.       В этот момент с криком «Пап! Пап!» подбежал и рисовавший до этого мальчик. Он показал мужчине с усами рисунок и спрятался за его ногу с опаской и некоторыми недоброжелательными намерениями, смотря на Арсения, который наградил того одновременно брезгливым и непонимающим взглядом.       — Видимо твой, — усмехнулся Сергей, разворачивая Арсения ко входу и посматривая на маленького и худого мальчика с кудрявой головой.       — Антон, ну, что? Сказал — посиди, подожди. Рисунок хороший, но почему ты в семь лет рисуешь ангелов-псов и демонов-котов, мне предстоит узнать у мамы видимо.       — Всё, мы можем идти же?       — Идите.       — Бывай.       — Ага, до скорого.       — Надеюсь нет, — усмехнулся Попов-старший, выходя из полицейского участка.       Арсений бросил быстрый взгляд на мальчика и замечая, что тот что-то активно и эмоционально начал рассказывать отцу, быстро забыл про него и прошёл за Сергеем, в ожидании объяснений или увлекательной истории.