В погоне за собственной тенью

      Казалось, что их двоих мог разбудить только трактор под окнами, но всё было в разы проще — телефонный звонок. Арсений еле раскрыл глаза и глянул на тумбочку. Он свой телефон тут не оставлял, значит, это Антона. Нащупав его рукой, парень бросил взгляд на экран и, прочитав «мама», усмехнулся, толкнув того несильно в плечо.       — Шаст, вставай давай. Тебе мама звонит, — пробурчал Арсений, кладя тому телефон рядом почти под ухо.       — Давай сам, — почесав нос и не открывая глаза, ответил со вздохом Антон.       — Чего? Я ответить твоей маме? С дубу рухнул?       — Да, ты-ты. Придумаешь что-нибудь, — зевнул он, поджимая под себя поудобнее подушку.       Напарник теперь окончательно проснулся и даже сел перед тем, как ответить. Протерев спросонья глаза, он нажал «принять вызов» и заговорил с абонентом.       — Алло?       — З-здравствуйте, — послышался неуверенный женский голос.       — Здравствуйте. Я напарник Антона и…       — А-а, Арсений, здравствуй, — уже в разы радушнее отозвалась женщина, на что парень сильно удивился и вопросительно посмотрел на полуспящего, — Что-то с Антоном случилось?       — Нет, с ним всё в порядке. Я просто с ночной смены собрался уходить, а он телефон, видимо, забыл. Думаю, перезвонит вам как в отдел придёт.       — Ну, слава Богу, а то мне какие-то кошмары начали сниться, какое-то предчувствие плохое. Я думаю, дай позвоню, проверю. Арсений, передай ему пожалуйста, чтобы обязательно позвонил, как до телефона доберётся, дурья голова.       — Хорошо, обязательно, — хмыкнул парень.       — Ну и славно. Всё, не мешаю. Приятно было так мимолётно познакомиться, — негромко рассмеялась женщина и сбросила вызов.       Арсений положил телефон обратно на тумбочку и снова лёг на кровать.       — Перезвонишь ей потом, понял? — слыша, что тот молчит, Арсений его снова немного толкнул, чем вызвал невнятное мычание, — Перезвонишь потом маме сам. Она переживает.       — Потому что чувствует. Второй раз такое, я поэтому трубки не беру, — переворачиваясь на спину, еле выговорил Антон.       — Откуда она меня знает? — закрыв глаза, ненавязчиво уточнил парень.       — Потом.       — Потом, ладно, — переворачиваясь на другой бок, повторил Попов.       Удалось доспать ещё несколько часов, потому что потом уже их разбудили другие звонки в виде взволнованного состоянием Шастуна Игоря и взволнованный банальным любопытством Стас. В то время, как Антон старался взять ото сна максимум, Арсений смирился с недосыпом, пошёл на второй этаж умываться и в душ. На пути он встретил сестру, которая как раз выходила из своей комнаты.       — Доброе утро, — проходя мимо, буркнул Арсений.       — Доброе, — несколько загадочно ответила сестра и хотела уже спускаться, но всё равно не сдержалась, — Как спалось? Я тебя ночью потеряла. Ты знаешь, кстати, что это твоя комната? Мне кажется, там уже пыль сплошная, потому что тебя там сто лет не было и…       — Что ты хочешь? — своим вопросом, парень неожиданно сократил поток слов у сестры.       Девушка посмотрела по сторонам, затем глянула на лестницу и с немного лисьими повадками в движениях, подошла и встала напротив брата. Тут он проснулся окончательно и с интересом на неё посмотрел. Кто знал какие увлекательные процессы протекали у неë в голове?       — Арсений, слушай, я не лезу в твою личную жизнь, но…       — Началось, — устало вздохнул Арсений, направляясь в ванную комнату, но Есения остановила его, потянув за запястье, — Мы, по-моему, всё вчера обсудили. Чего ты хочешь?       — Чтобы ты мозги включил, — отпуская руку, прошептала сестра, на что Арсений непонимающе нахмурился, — Неужели ты сам не видишь? Нельзя с ним так, как с остальными. Понятно дело, людям вообще ложных надежд давать не надо, я сама не святая в этом плане, но Антон — это другое. Ты и сам это знаешь, сам чувствуешь, но, как обычно, игнорируешь очевидное, потому что тебе так проще жить.       — Ты мне советы об отношениях собралась давать?       — Нет, это напутствие, что ты его в итоге морально убьёшь. Я не гадалка, но хочешь расскажу, что вас ждёт? — Арсений всячески делал вид, что та несёт очередную ересь, но всё равно продолжал слушать, не перебивая, — Ты влюбишься.       — Так, ну всё, уже точно бред, — Попов снова собрался уйти, но девушка уже задержала рассказом, продолжая говорить в спину.       — И влюбишься так, что и сам потеряешь себя, потому что такого никогда не испытывал и не знаешь, как это работает. У вас у двоих вырастут крылья, которые обрубит реальность. Знаешь какая? Очевидная прописная истина, про которую ты забываешь и сто процентов в итоге забудешь окончательно — ты вор. Твоя суть, ты сам, настоящий ты, а не придуманный Арсений полицейский, начнёшь постепенно растворяться, теряя себя. И закончится это тем, что вы оба потеряете не друг друга, а страшнее — свою личность. Антон — потому что любит либо полностью, либо никак, а ты просто потеряешь себя без остатка, потому что ограничитель никто не ставил. Арс, если на себя плевать, парня хотя бы пожалей. Он же после тебя отходить, знаешь сколько будет? Хорошо, если в итоге отойдёт вообще.       Сестре очень нравилось читать парню подобного рода нравоучения. Он их наслушался больше всего, пока с Катей «встречался». Только если Есения, обычно, на подсознательном уровне, защищала Арсения говоря, что «Да Катя твоя шлюха последняя», имея в виду «Она тебя не достойна», то сейчас ситуация поменялась, и она ограждала почти совсем незнакомого ей парня от собственного брата. Обычно Арсений не дослушивал до конца такие истории и уходил, но тут остановился. Глянул мельком на сестру. Та была настроена, ни много ни мало, воинственно. Парень долго молчал так, что Есения даже успела подумать, что он накричит или снова скажет не лезть, но уже значительно строже       — Что если… — тихо начал Арсений не спеша поворачиваться, — Что если я и сам не знаю, где настоящий я? Уже слабо понимаю, где заканчиваюсь настоящий я и начинаюсь наигранный полицейский. Я эту грань перестаю чувствовать, Сень. Поэтому сложно себя потерять, если оказывается, что ты себя и не находил.       Есения поумерила пыл жажды справедливости и внимательно стала вслушиваться в такой импровизированный и искренний монолог. Она и раньше догадывалась, что он не хочет, чтобы родная сестра считала его слабым или ноющим человеком, поэтому всегда старался внушить ей уверенность тем, что показывал свою. На самом деле же, он не был уверен ни в чëм. Всё казалось хлипким, ненадёжным, опасным, враждебным, но главное это было донести до сестры, что мир, на самом деле, другой, и живут они спокойно. Сейчас же не хотелось врать, поэтому он позволил себе такую секундную слабость.       — Антон на самом деле другой, не такой каким ты его описала. Он взрослее нас двоих с тобой. А с остальным… с остальным я сам как-нибудь разберусь. Спасибо за беспокойство, — он скрылся за дверью в ванную комнату, после чего послышался шум воды.       «Что ж у тебя в голове-то творится вообще? Глядишь, и с ума сойдёт. Мы-то с Серёжей думали, что он знает, что делает, а он и сам запутался. Да-а, и что мы делать будем?.. Может, реально, в юристы пойти? Он вон в полицию подастся по-серьëзке, Серёга в риэлторы, а я на адвоката может. Звучит, как адекватная часть общества. Сможем ли мы в адекватность вопрос интересный, конечно.»       Пока Антон искал туалет, он случайно наткнулся на комнату Арсения и позволил себе в неё зайти и посмотреть чем парень живёт. Каково же было его удивление, что комната, в которой он провёл большую часть своей жизни, которую он называл «домом», была такой пустой и безжизненной. Рабочий стол с какими-то аккуратно сложенными книгами и бумагами, пустая тумбочка, пустой стул, шкаф. Всё было чисто и безжизненно. Раньше, видя комнату напарника в их квартире, Антон думал, что тому просто лень перевозить вещи, или он не хочет обрастать хламом на новом, непостоянном месте жительства. Оказалось, что он сам по себе такой. Удивляло то, что следователь был совсем из другого теста, и парня в такие моменты он не понимал. Всё какое-то временное и везде, получается, как гость. Даже в собственном доме.       «Навряд ли, он там, лет в шестнадцать-семнадцать, так же убирал все вещи, складывал всё по полочкам. В какой момент жизни так по голове человека ударило?»       Увидев напротив комнаты Арсения дверь, не составило детективного труда догадаться, что это, наверняка, комната Есении. Вот это пространство Антону было в разы ближе, потому что он сам был таким же. Какие-то немытые кружки на столе, разбросанные по комнате вещи, на кровати полным-полно одежды, какие-то коробки, заставленные всякими мелкими деталями полки. Вот эта комната говорила о том, что в ней действительно живут. Каждая частичка комнаты буквально кричала, кто её хозяйка. Даже по цвету одежды можно было понять, что это носит и выбрала именно Есения. Её мир открывался всем и был понятен. Что было у Арсения в голове, даже спустя полгода их знакомства для Антона всë так же оставалось загадкой.       С такими же мыслями он сидел за столом и наблюдал за их разговором, неосознанно игнорируя приготовленный Есенией омлет. Антон в целом таких девушек, как Есения не встречал, поэтому разглядывал без стеснения, как экспонат.       — Она мне потом сказала, что это я идиотка, — подвела итог девушка, отпивая чай, положив ногу на стул и поставив подбородок на коленку, — Антон, а у тебя же тоже есть истории из твоей студенческой жизни? Или ты был прогульщиком?       — Я был вообще отличником, — хмыкнул парень, — В институте было легче, чем в кадетке, поэтому особо ничего такого сказать не могу. Дисциплина, правда, всегда раздражала, а так нормально.       — Ты поэтому сейчас без формы ходишь? — усмехнулась девушка, поглядывая на Арсения, который что-то активно печатал в телефоне.       — Я просто галстуки терпеть не могу, а пиджак иногда надевать приходится. У нас в отделении вообще мало кто в форме ходит. Вон Арсений только на правах стажёра, но уже может и не будет носить.       — Почему не будет?       — Думаю, вопрос к нему, — отпивая чай, и смотря на парня, пробубнил следователь.       — Ты не стажёр? — отнимая у него телефон и заблокировав тот сразу же, спросила девушка, поднимая его над головой.       — Есения, — со вздоха начал парень, — Сколько раз тебе говорить, так не делать?       — Участвуй в диалоге. Что ты там делаешь вообще? — отдавая тому смартфон, как-то пренебрежительно поинтересовалась сестра.       — Тайна следствия. Что ты спрашивала?       — Ты не стажёр? — несколько раздражаясь, повторила Есения.       — Не стажёр. Меня приняли в штаб и теперь, я официально почти как он, — указав на Антона чашкой с чаем, хмыкнул парень.       — Ага «почти». Тебе до следователя, как до Китайской стены.       — Может, и повысят, — вклинился Антон с серьёзной интонацией, — Если меня отправят в Следственный комитет, в отделе же нужен будет какой-то следователь на замену. Поэтому Арс вполне может занять моё место.       Пока девушка самозабвенно продолжала болтать с новой жертвой для исследования, Арсений задумался. Антон ведь действительно грезит повышением, он думает на будущее, планирует постоянно что-то и в целом довольно дальновидный парень. А вот Арсений живёт чуть ли не одним днём, если дело не касалось планирования ограбления. Мысли, что рано или поздно их совместное «путешествие» и следопытство подойдут к концу, немного выбили его из колеи. Ему придётся как-то уходить из полиции, завершать всё, что спонтанно начал, но что ещё хуже — к чему успел привыкнуть и даже привязаться. Ему и Игорь казался классным парнем, и Ира милой девушкой, с которой можно поплакаться про жизнь. Про Антона он себе запрещал пока о таком размышлять, потому что, как показала вчерашняя практика, его организм и мозг воспринимали потерю следователя, как трагедию. Удивительно, что он наотрез отказывался от этих эмоций, потому что не принимал их и не понимал их природу. Были смежные ощущения с его первой поездкой на машине за рулём. Он не понимает, как это работает, какие педали нажимать, как переключать скорости, в какие зеркала смотреть, но оно само едет, а он на каком-то интуитивном уровне соображает, что делать. В таких случаях ещё говорят: «Руки сами знают, как и что делать». Это состояние можно было бы отнести к моментам, когда что-то делаешь, потому что умеешь и вроде как должен, но мозгом не осознаешь своих действий. Такое несоответствие мозга и эмоций или чувств сбивало.       Неожиданно он услышал тишину и пару раз моргнул, замечая только сейчас, что сестры нет рядом, а Антон напротив сидит и смотрит в кружку с чаем, тоже о чём-то активно размышляя.       — Расскажешь, что вчера в отделе было?       — Стас тебя пожалел, дал больничный на неделю, а остальное додаст по рекомендациям медсестры. Сегодня приедет, кстати, — он сел ровнее, наклоняясь корпусом чуть вперёд, — Игорь очень испереживался. Про Иру и говорить нечего, она тебя вообще мысленно похоронила как будто.       — Я вообще про расследование, — отвлекаясь от чашки и глянув на парня, тихо поправил Антон, — Доставили же этого отморозка туда. Что дальше было?       — Допрос Джабр проводил. Я тебе записал — можешь потом послушать. Отправили сегодня на склад, который вчера нашли, людей. Вынесли оттуда какие-то бумаги, сейчас разбираются. Задержанный Абдула Рахимов, двадцать семь лет. Я ставлю на то, что сумасшедший, Игорь говорит, что он притворяется таким. На протяжении допроса кричал, пытался убежать и сказал сразу, что за всем этим стоит Борис… Он правда ещё сказал, что тот рептилия на самом деле, но это уже другое отделение этим занимается.       — Зачем в лес послали?       — Отвлечь. Его предупредили, что будет покушение на кого-то из моих… близких людей. На кого конкретно — не сообщили. Сказал, что кто-то заранее из полиции предупредил о том, что собрались в лес. Поэтому туда его послали специально.       — Зачем он так людьми разбрасывается? — размышлял над услышанным, кусая нижнюю губу, Антон, — Навряд ли ему просто плевать.       — Ха, а ты заметь какими людьми. Они все ненормальные. Что если… — он приблизился к столу и тише продолжил, — Что если ему просто нужны были «рабочие руки» для «зачистки». Какой самый простой вариант? Те, кому не поверят, кого сочтут за сумасшедшего и никто не воспримет всерьёз. Он им даёт шанс на лучшую жизнь, но придётся запачкать руки. И ведь этот уёбок понимает это и осознает, что ничего им выплачивать не надо будет, потому что они и так с ума сойдут ещё больше. А тут уже им не до денег будет, а значит и платить не надо.       Антон внимательно слушал напарника и посмотрел в сторону, стараясь обдумать услышанное. Удивительно-связанная и логичная история получилась, что и напрягало. Потому что всё это звучало страшно, как раз из-за излишней реалистичности.       — Только вот мне что интересно. Если он переключился на полицейских, то кто будет дальше?       — Если намекаешь на меня, то точно нет. Он какой-то принципиальный, а я в этом не участвовал. До отца моего он не доберётся.       — Серьёзно думаешь он не знает, где он? — усмехнулся Арсений.       — Арс, это паранойя уже, — мягко, но не отменяя серьёзности, сказал следователь, положив руку на рану.       — Напомню, что у меня вчера чуть друга не застрелили, — несколько обидчиво отозвался Попов, но заметил, как тот взялся за рану, — Болит?       — Терпимо.       — Медсестра в четыре приедет.       — А ты, кстати, почему дома, а не в отдлении? — непонимающе спросил Шастун.       — Дали отгул три дня за тобой следить.       — Он грохнет ещё кого-нибудь, а мы в пансионате, — небрежно усмехнулся Антон, облокотившись на спинку стула.       — Шаст, — мягко позвал того напарник, — Иногда нужно взять паузу. Особенно с почти простреленным ребром.       — Не утрируй.       — Откуда твоя мама меня знает? — многозначительно улыбнувшись, отпил чай Арсений, переводя тему.       — Рассказал, что ты мой напарник и… кто ты. Ты ей очень интересен, — слабо хмыкнул следователь, — Как и отцу тоже, но думаю это очевидно почему.       — Это было давно. Многие нормальные люди забыли бы уже, — отвернувшись несколько пренебрежительно ответил парень.       — Да, но ты-то тоже помнишь.       — Кто сказал, что я нормальный? — хмыкнул Арсений, что скопировал и собеседник.       Антон уже собрался встать и уйти, но Арсений, крутя кружку в руках, решил затронуть тему, к которой не знал как тот отнесётся. Может посчитает нравоучением и отдалится, но он его не подпускал особо близко, чтобы терять из-за такого, поэтому просто даст совет или наставление на будущее.       — Антон. Ты… тебе нормально, как прошла операция?       — Что-то не так? — удивился парень.       — Я не собираюсь тебя учить, но ты же и сам должен такое за собой замечать, — он повернулся в его сторону и продолжил, уже глядя в упор, — Почему тебя ранили?       — Потому что мы с ним дрались, и я упуст…       — Нет. Изначально почему ты подверг себя опасности.       — Прекрати тянуть кота за яйца и скажи, что хотел, — раздражённо вздохнул парень.       — Ты повёл себя эгоистично и безответственно кинувшись на вооруженного человека без патронов или хоть какого-то оружия. Я вообще молчу о том, что Игорь может тогда пострадал, а ты в одиночку кинулся ловить преступника.       — Должен был сидеть над ним и слëзы лить?       — Хотя бы узнать, жив он или нет, — снова смотря в чашку, уже значительно спокойнее продолжил Арсений, — Я понимаю, что легче одному всë сделать и не вовлекать никого в свои дела, но ты ответственный за операцию, а значит несёшь ответственность за двоих. Я это не к тому, что ты нас с Джабром бросил в лесу. Не маленькие, разобрались бы. А скорее к тому, что если ты отвечаешь за других, то это не значит, что ты взваливаешь всё на себя и игнорируешь остальных.       Понимая, что его отчитывают, он делал так уже несколько лет — закатывал глаза и терпеливо выслушивал про свои косяки. Каждый раз хотелось просто уйти, сказать обидчивое «Я понял», чтобы не спорить и обматерить про себя человека. Уж больно задевала его критика. Про свою эгоистичность и слишком уж сильно проявляющийся индивидуализм он слышал от многих, но от Стаса чаще всего. Он ему это постоянно вдалбливал, но включая подростка, Антон кивал-кивал и делал все равно по-своему. Не из вредности, не из какого-то внутреннего нигилизма, а скорее исходя из мыслей «Почему я должен делать важные дела с кем-то, если я один сделаю лучше?» Такое на автомате сработало и вчера в лесу.       Сейчас об этом говорил не Стас, и не кто-то из отделения, а Арсений. Следователь в целом не замечал за ним любви к уроками и тому, как надо делать. У него обычно была реакция: «Ты так сделал? Я очевидно не согласен, но и хер с ним. Сделал и сделал». А тут решил все-таки поднять эту тему, поэтому Антону все же не захотелось как обычно закрываться, а поговорить, как есть. Самое главное — показать, как он это видит, чтобы донести, что он не мразь, а во всем есть логика.       — Я не хочу, чтобы кто-то делал то, что могу сделать я один, — набираясь терпения, начал Антон, снова садясь на место напротив парня.       — Ты же сейчас понимаешь, что ты не смог это сделать один?       — Я его обезвредил.       — Ему прострелил ногу я, — напомнил Арсений, — Если бы я этого не сделал, то кто знает, что бы было.       — Может, я как раз и рассчитывал, что напарник будет рядом, не думал?       — Я уверен, что ты об этом не думал, — сложив руки в замок, слабо улыбнулся Арсений, — Антон, я не хочу, чтобы это звучало как нравоучения или…       — Это звучит как нравоучения.       — Я о тебе же беспокоюсь. Бывают ситуации, когда для подстраховки лучше всë-таки идти и делать что-то вместе с другим человеком, а не одному. Особенно, если это опасно для жизни. Нужно же доверять другим, особенно, когда…       — Ты мне будешь говорить о доверии? — усмехнулся Антон, — Ты сам-то следуешь своим правилам?       Арсений хотел было возмутиться, но крыть было нечем, поэтому всего лишь выдохнул. Действительно было как-то странно говорить о доверии другим людям, когда он сам почти никому не доверял. Но он вполне спокойно мог поставить себя на место следователя, потому что знал, что такое ответственность за других. Когда человеку дают какое-то задание для выполнения в команде, он думает, что те, кто оказываются рядом с ним, на самом деле, находятся номинально и будет проще, если сделать всë самому. Но не зря же такие задания называются «командными». Суть лидера или главного члена группы распределить обязанности так, чтобы никто не пострадал и всё сработало. Приводить себя в пример, как он вообще-то несёт ответственность за сестру и лучшего друга на опасных кражах, он не стал, вспоминая что разговаривает всë-таки с полицейским.       — Ты прав. Не мне тебе это говорить, но хотя бы прислушайся, чтобы в следующий раз, тебя не убили, — Арсений отодвинулся от стола и, забрав две кружки, ушёл из комнаты.       Антон, может, впервые в жизни задумался над советом. Тот его не поддевает, не хочет специально задеть или как-либо напомнить, что следователь он всë-таки средненький, это он видел, как у Арсения выглядит, лучше не доводить до такого состояния. Сейчас это был совет на будущее, смешанный с заботой в профессиональном плане. К остальным он не хотел прислушиваться, а вот Арсения он готов был слушать, потому что его мнение играет важную роль. Мысленно Антон пытался уловить границу, когда мнение парня стало так сильно учитываться, но не нашел. Слыша шаги, за своей спиной и шуршание куртки, он крикнул: «Спасибо» и услышал, как кто-то идёт в его сторону. Парень предположил сначала, что там Есения ходит, но потом почувствовал как в плечо врезался чей-то подбородок.       — Пожалуйста, лишь бы это не было пустым звуком для тебя, — он выпрямился и продолжил уже громче, когда Антон повернулся к нему лицом, — Я отъеду ненадолго. Если что, Есения дома на втором этаже.       — Снова?       — А что, не пустишь? — усмехнулся Арсений, положив тому руки на плечи, — Не переживай, не к проституткам… К стриптизершам, правда.       — Ты мне не обязан отчитываться, просто вопрос, — хмыкнул Антон, вставая из-за стола и держась за спинку стула.       — И не собирался. Стас дал мне три дня отгула, чтобы за тобой следить, но попросил Джабру помочь перед этим. Там у них в стрип-баре или клубе кто-то очень важный потерял бумажник со всеми картами и кладами всех банков мира, видимо, а камеры были выключены. Поэтому нужен двойной детективный мозг.       — Во люди развлекаются, не то что мы, — засмеялся Антон, но снова зашипел от боли и стал держаться за бок.       — Пошли до комнаты доведу. Там тоже весело, — поддевая того за плечо, оповестил напарник, — Сон, кровать, вайфай бесплатный, зарядка у кровати, закачаешься сколько развлечений.       — Я и сам бы мог, — пробубнил Антон, но всё равно опирался на парня.       — Да-да, сам-сам.       Раздав каждому напутствия и обещая приехать до четырёх часов дня, Арсений скрылся за дверью. Есения лежала на кровати в своей комнате и смотрела в потолок, поставив ноги на стену. Была у неё такая привычка с детства лежать вверх ногами или так, как сейчас. Как ни странно, но думала она о Серёже и периодически мониторила телефон, не написал ли чего нового. После вчерашнего, девушка поняла, что смотрит на парня не как на друга брата, а как на простого молодого человека отдельно от Арсения. Это пугало. Её вообще всегда пугала привязанность к кому-то, потому что знала во что такое может вылиться и во что обычно превращается. Перед глазами всё чаще мелькала картинка, как они поцеловались на улице под снегопадом, так потом ещё и дома. Она всё прокручивала их диалог на кровати, не зная, как к нему относиться сейчас. Тогда-то при мыслях о парне, это звучало примерно, как «Это ж Серёга, просто рядом где-то бродит, чё-то делает». Сейчас в голове была какая-то путаница из-за него и отношения к нему. Анализируя свои поступки, свою реакцию на него последнее время, она устало провела руками по лицу, поставив себе самостоятельно диагноз.       «Блять, ну, нет. С одной стороны, я просто за него вчера испугалась. Кто бы не испугался? Мы знакомы хуеву тучу лет. А с другой… Не нравится мне эта «другая сторона», конечно. Хотя он такой хороший, как большой медведь. Если всë-таки…бля-ять, да, ну, нет!»       — Хуйня какая-то! — громко озвучила девушка, ударяя себя по лбу телефоном, но не рассчитала силу и заойкала, потирая болезненный ушиб.       — Вы точно все странные, — послышался голос со стороны двери.       Есения наполовину зажмурив глаза и потирая ушибленное место, глянула в сторону дверного проёма. Там, улыбаясь, стоял Антон, прислонившись головой к двери.       — Как ты поднялся-то на второй этаж, раненый лебедь? — не собираясь переворачиваться, с усмешкой озвучила девушка.       — Я решил прогуляться до туалета и услышал, как ты ругаешься, а потом увидел, как ты бьëшь себя по лбу телефоном. Подумал, что так выглядит мольба о помощи.       — Я, по-моему, влюбилась, в кого думала никогда не влюблюсь.       — Понимаю, — с усмешкой вздохнул парень, смотря под ноги, — И в чëм проблема?       — Ну, уж точно не в том, что парень ебëт мне мозги своими «тепло/холодно» сам не понимая, что чувствует, — переворачиваясь и садясь на край кровати, недовольно протараторила Есения.       — Подъëб засчитан. Тогда с чем же ты столкнулась?       — Он идеальный, — видя непонимающий взгляд, она продолжила, — Нет, не то чтобы, он прям идеальный. Он… он не умеет злиться вообще, во время ссор всегда сглаживает углы, ни с кем не спорит, но может и впрячься, если вдруг что случится серьёзное. Всегда рядом, но не навязывается.       — Пока звучит, как психологически здоровый, стабильный и нормальный человек.       — В этом и проблема. Я ненормальная.       — Где-то я уже сегодня такое слышал… — пробубнил Антон, сдерживая улыбку, и перевалил вес на здоровую ногу, — Говорят, вроде, противоположности притягиваются. Да, и, может, не такая уж ты и ненормал… Ладно, да. В вашем случае всë-таки скорее противоположности притягиваются.       Есения кинула в него маленькой подушкой, на что он усмехнулся, но взялся за бок чуть поморщившись.       — Прости, забыла, что ты…       — Раненый лебедь?       — Заходи в комнату, а то ещё грохнешься там, — похлопав по кровати рядом с собой, предложила девушка, — Мне потом пиздов от Арса получать.       Антон решил всë-таки сходить в туалет, а потом зайти к Есении на увлекательную беседу. Возвращаясь из уборной, он отряхнул руки от влаги и, кряхтя, сел рядом на край кровати. Нужно было держаться подальше от этой бестии, потому что девушка самозабвенно сидела в позе лотоса, раскинув колени в стороны, и размахивала руками при объяснении.       — Там много проблем, на самом деле, и не только во мне… Только давай сразу договоримся: всё, что я скажу, ты Арсу ни слова, — после того, как Антон непонимающе, но кивнул, Есения продолжила, — Я не знаю, что у него в голове, но его напрягает, что я сестра Арсения.       — Это Арс так его запугал, или они знакомы? — усмехнулся Антон, смотря в пол.       — Они лучшие друзья.       Оба замолчали и обменялись говорящими взглядами, такими как «Чего?..» и «Да-да, тут всё сложно». Громко выдохнув, Есения продолжила, заламывая пальцы и очевидно переживая, потому что думать это одно, а озвучивать другое. Вопросов к доверию Антону не возникало, потому что он был проверен тяжёлой школой брата, а он кого попало к себе не подпускает. Кроме Кати и многих других, с кем у него были недоотношения, но это уже не важно, потому что от парня то ли аура такая исходила доверительная, то ли Есении просто жизненно необходимо было поделиться хоть с кем-то, кто не брат, таким событием.       — Это который… Серёжа?       — А у него больше и нет друзей, — усмехнулась девушка.       — А… у тебя? Обычно просто такое друзьям рассказывают и просят какого-то совета. Я же могу тебе такой херни насоветовать, сам не лучше.       — Ну-у, Арсений так не считает, — как-то уклончиво ответила девушка, чем заинтересовала собеседника.       — И как же он считает?       — Сам у него спроси, я вам не сова, — с улыбкой процитировав Гермиону из «Гарри Поттера» и не надеясь ни на какую реакцию, тихо озвучила девушка.       Антон искренне рассмеялся, но взялся за больно тянущий бок, и постарался внутренне сам себя успокоить. Есения же рассматривала того и постепенно начинала понимать, чем парень так способен зацепить. Не её, Арсения. Она как-то назвала его хорошим, на что брат ответил «это и напрягает». Теперь поняла, что имелось в виду. Действительно такая лёгкость, открытость и желание помочь напрягали сначала со стороны недоверия, а затем и со стороны «Я могу навредить этой искренности и доброте, своей внутренней чернотой».       — Как так вышло, что ты смотрела «Гарри Поттера», а он нет? — удивился следователь.       — Он не любит фантастику. Я пыталась его заставить посмотреть «Гарри Поттера», «Властелина колец», «Звездные войны», но безуспешно. Он на «Валли» засыпает, о чëм ты?       — Нужно будет с ним серьёзно поговорить, — сдерживая всё ещё вырывающиеся усмешки, вздохнул Антон, — Так что насчёт твоих друзей?       — Их нет, — она пожала плечами, — Девушки не умеют дружить, а в дружбу между парнем и девушкой я не верю.       — Это ещё почему?       — Будешь отрицать, что все хотят переспать? Ну, потенциально.       — Иди в гей-клуб тогда. Там парням от тебя этого не нужно, — хмыкнул Антон.       — Ты там был?       — Нет, как-то не доводилось.       — А я была. Это, конечно, и правда самое комфортное место, которое я встречала. Круто танцевать, зная, что тебя никто не изнасилует или не пристанет к тебе, но отсюда и отсутствие интереса. Гей-клуб — это такой ужатник для своих.       — Как ты туда попала вообще?       — После сессии с одногруппницами и с одногруппником геем пошли. В целом весело, но точно не для вопросов «Привет! Меня Есения зовут. Давай дружить?».       — Ну, да. Ладно, так что с Серёгой не так? — вздохнул парень, предвкушая долгий диалог.       — Он друг Арсения. Для меня-то это не проблема, это проблема для него. Цитата: «Я так не могу». Во время попыток узнать, как «так», я внятного ответа не получила. Поэтому я даже не знаю, смысл вообще и к чему всё это придёт, что делать-то? Я как бы знаю, что это взаимно, но вот это «так», бесит. Что это вообще значит? Дебильное клише.       — Вполне логичное. Представь, что у тебя есть близкая подруга, а потом ты узнаëшь, что она встречается с Арсением. Что будешь чувствовать?       — Не знаю, у меня же нет по…       — Есения, просто представь. Или вон одногруппница в один прекрасный момент тебе бы сказала: «Я, кстати, с твоим братом встречаюсь» и…       — Честно говоря, от тебя такое реалистичнее было бы услышать, — бросив на него двузначный взгляд, улыбнулась Есения.       — Смешно, но не отвлекайся. У меня-то нет пока проблем ни с чем, кроме простреленного бока. Тебе бы каково было такое услышать?       — Не знаю, — она задумчиво подпëрла голову рукой, стараясь смоделировать в голове такую ситуацию, — Она бы начала мне, наверное, выносить мозги про него или… Фу, какие-нибудь подробности из их личной жизни рассказывать. Да и тем более, если подруга, то… Не знаю, неприятно было бы.       — У пацанов это немного по-другому работает. Скорее, как сестринский эффект. Если у друга есть сестра, то она как бы и тебе как сестра, а тут ощущение инцеста получается.       — Какие мужчины ебанутые, — удивилась Есения, смотря на рядом сидящего, — Ты не шутишь?       — Ну-у, я это перенимаю на себя со сторон…       — У тебя есть сестра?! — ещё больше удивилась девушка, наклонив голову.       — Нет. Там скорее то, во что ты не веришь, — хмыкнул парень, вспоминая Лизу и свою реакцию на её парней, — Я-то сужу с такой точки зрения ещё потому что собственник и тут, хочешь не хочешь, проснётся ревность. Не к человеку, а за внимание человека. У меня была подруга, которая выбирала себе постоянно каких-то пидорасов. Я их считал такими, не только потому что они таковыми и являлись, а потому что понимал, что в выборе между лучшим другом детства и каким-то ебланом, она выберет его, поэтому уже мысленно представлял, как мы ругаемся, расходимся, вот эти вот пафосные «Ну и иди к нему, но потом не приходи ко мне, если он тебя бросит».       — Она точно тебе не нравилась как девушка?       — Что? Нет. Фу, вот это как инцест воспринимается. Я вообще раньше думал, что у всех такие друзья, подруги есть, но оказалось это вообще редкость и все вас сосватать норовят.       — Ну, и что ты посоветуешь?       — Тебе — не бояться, ты тут не при чëм, а так, вообще-то Серёга должен обсудить это с ним. Зная ещё, как он с тобой носится, как курица с яйцом… — запустив руку в волосы, задумчиво выдал Шастун, — То действительно ситуация сложная. Ты сначала со своим этим этот вопрос реши, а потом он сам с Арсением должен будет поговорить. Ну, не то чтобы прям должен, а было бы правильнее.       — Что за старообрядцы? Он же не моей руки просит, в самом деле.       — Хорошо. Я вот не знаю, но, чисто для проверки теории, что Арсений делал с твоими прошлыми парнями?       — Ну-у, там… — девушка пыталась найти специально случай, где брат не был бы против её партнёров, но не вышло, — Блять, ладно.       — Вот и я о том же. Думаю, он как Цербер в этом плане, — усмехнулся парень, глянув на стол девушки, — Слишком любит тебя, поэтому и не доверяет другим… Он понимает, что сможет тебя защитить, а вот какой-то рандомный дрыщ с улицы, может, и сбежать.       — Такого раньше не было кстати. После смерти родителей началось, — меланхолично заключила девушка, ковыряя ногти и кутикулы на пальцах, — В школе я могла в такую жопу попасть, а он узнал бы это последним. Мы же вообще практически не общались, когда детьми были, а потом с его стороны такая опека началась, такое… такой контроль всего к чему я прикасаюсь, что просто заебал в какой-то момент. У него из крайности в крайность: то всё равно жива ты там или нет, то вернуться домой до одиннадцати.       — Ты сама сказала, у него нет друзей, кроме Серёжи, — пожимая плечами объяснял Антон, — А из родных только ты. Арс, в целом, людям доверяет, как вон той коробке, — он кивнул в сторону лежавшей на полу коробки, — А тут ещё и тебя выпускать в этот злой и враждебный мир. Конечно, он будет за тобой бегать, чтобы если что… помочь.       Есения с улыбкой смотрела на парня, наблюдая за тем, как он сам постепенно осознает почему Арсений за него вчера так испугался. Может быть, он поэтому ни с кем особо и не сближался, потому что понимает, что может переборщить с контролем и с желанием обезопасить любимого человека от всего плохого и травмирующего? Антон в этом смысле и сам свободу любил и давал её и в отношениях, и в дружбе, но при этом был ужасным ревнивцем. Выглядело это всегда забавно со стороны «Я, конечно, понимаю, ты можешь идти куда хочешь, но я буду наблюдать со стороны и ревновать к фонарному столбу». Страдал он от такого чаще, чем смеялся.       — Он был прав. Ты и правда умнее, чем кажешься, — толкнув того плечом, усмехнулась Есения.       — Ну, спасибо. Вы, случайно, не одну школу комплиментов заканчивали?       Спустя ещё полчаса оба разошлись по своим комнатам и с некоторыми решёнными вопросами. Антон всё ждал четырёх часов дня то ли из-за Арсения, то ли из-за медсестры, а девушка задремала у себя в комнате после такой активной мозговой деятельности.       С такими мыслями, какие сейчас были у парня в голове, было всё сложнее жить. Привыкший к определённости, ему изначально показалось, что отличий особо никаких нет, и не будет между передружбой и недоотношениями, к которым Попов привык. Арсений уж больно птица вольная, совсем не домашняя. Покажешь клетку — улетит ещё дальше. Их различия заключались в том, что Антон не видел в этом никакой клетки, для него это было просто постоянное пристанище, куда он мог возвращаться в трудные минуты, зная, что его там ждут. Он всё удивлялся, как парню удается быть таким поверхностным почти во всём, но иметь внутри себя такое глубокое море. Из такого противоречия выходит, что Арсений и сам не до конца понимает, как себя вести. Никого не подпускать близко, дабы не быть брошенным или всё же подпустить и совсем раствориться?       И требовать как-то определиться он, вроде как, не имеет право. Избрав замечательный план в виде того, чтобы пока оставить всё как есть, Антон провалился в сон.       У Арсения дело выдалось действительно весёлым, потому что он приехал к кинологам и Игорю. Прямиком у здания, толпились несколько человек, и он, со всеми поздоровавшись, нашёл Джабраилова.       — Привет, — протягивая тому руку, поприветствовал парень.       — О-о, какие люди. Привет, я уж думал, не придёшь, — он неожиданно взял того за руку и крепко обнял, отчего Арсений немного опешил, — Как там Антоха?       — Антон?.. Антон нормально. Ходит, лежит, ест, ругается. Всё стабильно.       — Кстати, пойдём кое с кем познакомлю, — он развернул того за плечи и принялся рассказывать про некого Санька, который стоял сейчас и разговаривал с собакой, поглаживая её по голове.       — Сань, это Арс, я тебе про него говорил. Напарник Шаста и в целом смышлëнный, будущее отдела, можно сказать.       — Слишком громкое звание, — пожимая руку парню лет тридцати пяти, усмехнулся Арсений, — Здравствуйте.       — Привет. Давай сразу на «ты», а то я как-то не привык, — серьёзно ответил кинолог, тут же возвращаясь к собаке.       — Да, Санёк не из разговорчивых, но это только с людьми. Собаки у него постоянно что-то находят, — пояснил Игорь, убирая руки в карманы.       — Думаю порой от собак можно узнать чуть больше, чем от людей, как бы те не выражались словами, — пожимая плечами, озвучил Арсений и поймал на себе одобрительный взгляд нового знакомого.       — Это Патрик, — он представил Арсению большую немецкую овчарку, — Он не любит шумы, яркий свет, но обожает искать пропавшие вещи. Удивительно, что нюха на наркотики вообще нет, — он тихо усмехнулся, любовно смотря на пса и поглаживая его за ушком, — Лучше тебе с ним познакомиться, а то он незнакомцев не любит.       Арсений присел на корточки, протянув дружелюбное «Приве-ет» и дав понюхать свою руку псу. Он вспомнил, как в детстве один раз его покусала такая же собака, но страха, как ни странно, никогда не было. Патрик провёл мокрым носом по тыльной стороне ладони, с интересом обнюхал её и лизнул, на что Арсений усмехнулся и без резких движений осторожно провёл тому по росту шерсти. Почесав тому за ухом, Патрик заскулил от удовольствия и перевалил вес тому на руку, плюхнувшись на землю.       — Да, у него есть некоторые проблемы с доверием. Всем, кто приласкает, даёт сразу пузо чесать, — держа поводок, усмехнулся хозяин.       — Я сейчас, — буркнул Игорь, замечая приехавшего Стаса в толпе, и ушёл.       — Да-а, проблемы с доверием — это плохо, Патрик, — увлекшись чесанием мохнатого пуза, озвучил Попов, — Глядишь и не почешут, а больно сделают. Господи, ну, какой ты хороший пë-ëс.       — В отделе слухи ходят, что вы с Антохой еле примирились, и что до драк доходило.       — Было такое, — глянув снизу вверх на парня, ответил Арсений, продолжая поглаживать уже вставшего и отряхнувшегося Патрика, — Сейчас отлëживается дома.       — Сильное ранение, не знаешь?       — Я зашивал — нормальное, не критично.       — Ты зашивал? — не слишком эмоционально удивился Александр.       — Да. Теракт же был, — отряхнув брюки от шерсти и распрямляя колени, принялся рассказывать парень, — Все медсёстры Москвы туда кинулись, а из области долго ждать. Рядом больнички не было, у нас в лесу операция проходила. Поэтому пришлось так.       — Ему по хвосту вон машина проехала, — показывая обрубок от хвоста у Патрика, принялся объяснять парень, — Испугался, что совсем помрёт. Он же мне, как напарник. А тут такое. Передавай, чтобы поправлялся.       — Обязательно.       Санёк стоял в чёрном обмундировании и в каске, поэтому были видны только какие-то маленькие серые глаза, длинный тонкий нос и тонкие губы. Он производил впечатление человека совсем неспособного на какие-то яркие выраженные эмоции, но тепло любящий животных. Большой, неповоротливый, в этой униформе ещё, но с таким большим сердцем и любовью к Патрику, что невольно проявлялась улыбка, если за их взаимодействием наблюдать непродолжительное время. Пройдя в клуб, он его успокаивал, поглаживал, направлял, говорил, что нужно искать и давал понюхать вещи человека, потерявшего бумажник.       Арсений бы век от них двоих не отходил, но пришёл Стас и в который раз всё испортил, отправив его и Игоря выяснять, что там за магия с камерами наблюдения. Парни разговаривали с охранниками, с понятыми, со свидетелями, но мыслей, где мог находиться бумажник, не было. Тогда Арсений устало прошёл в клуб и сел на диван осматриваясь. Обшитые грязно-фиолетовым каким-то странным материалом, похожим на матрацы, стены, причудливые диваны, на которых не то что лежать или чем-то ещё заниматься, на них было противно даже сидеть. Осматривая пилоны, сцену, Арсений задумался, куда мог деться бумажник. Тут он включил уже мышление не следователя, а вора. Промышляя мелкими кражами в юности, он кое-чему научился.       — Джабр!       — Что? — вздыхая и выходя из-за стены, крикнул в ответ парень.       — Людей, когда вывели из клуба?       — Сразу же, как обнаружили пропажу. Знаешь, вообще у кого этот кошелёк пропал.       — Да, у английской королевы, видимо, — прошептал Попов, снова осматриваясь.       Как он поступал, когда промышлял в клубах? Первый способ: незаметно порезать карман у жертвы.       — Где у него бумажник находился?       — В джинсах, в левом кармане.       — А допросить нельзя? — раздражённо озвучил парень.       — Нет. То-то он к нам спуститься с вершин. Ну-ну.       — Так, может, если он там с вершин, себе просто новый бумажник купит и все карты заблокирует? Зачем мы его ищем?       — Арс, прекращай. Ищи давай.       Второй способ: столкнуться в толпе. Камеры, где всё это случилось, действительно ничего не записывали, но потом он появился на других в сопровождении некой девушки. Арсений всё присматривался и присматривался, но не смог рассмотреть её лица. Но по фигуре, по движениям кого-то смутно напоминала. Он решил с ней потом разобраться, а для начала попытаться самому составить цепочку событий. Пока он настраивался на мысли «Чтобы найти кошелёк, нужно думать, как кошелёк», к нему подошёл следователь, выводя его из транса.       — Смотри. Записи и с других камер обработались, а там наша неизвестная спутница, — он повернул тому планшет и Арсений улыбнулся.       Он однозначно по ошибке попал к Антону, потому что должен был бы расследовать кражи. Всё-таки кто, как не он, знает все тонкости. Например, как сейчас.       — Ангелина Семёнова, — задумчиво проговорил Попов, смотря на нахмурившегося следователя, — Списки будете просматривать — не найдëте. Пришла под другим именем, известная воровка и… Кста-ати, у неё всегда был дебильный способ получать потом свой «выигрыш».       Он встал и принялся осматривать все кресла и диваны, пока Игорь за ним ходил.       — Ты её знаешь?       — Да, спали пару раз, — прощупывая низ дивана, невзначай ответил парень, — Никогда не понимал её этот способ, но он работал. Она у кого-то крала там ключи, серьги, кольца, кошельки, бумажники и никогда с собой не забирала. Я у неё как-то спросил, не боится ли она так оставлять. Фу, жвачка! — вытаскивая руку, благо в перчатке, брезгливо прервал свой рассказ парень, — Так вот, она прятала их всегда под диваны, в стулья, под столы, чтобы потом забрать, когда всё уляжется.       — Блин, реально, умно, — задумался Джабр, на что Арсений закатил глаза.       — Дилетантка.       — А ты-то её откуда знаешь?       — Ну-у, умею выбирать девушек, и она меня посвятила в свои такие… тёмные дела.       Они втроём и Патрик стали просматривать низы всей мебели и в какой-то момент пёс громко залаял. Арсений со следователем тут же подбежали к Саньку с Патриком, которые пытались вытащить что-то из-под кресла между складками кожаного кресла.       — Это же как нужно засунуть, чтобы я еле достал, — вздохнул Александр, протягивая Джабраилову бумажник, — Он?       — Он, ахуеть.       — Молодец, Па-атрик, — снимая перчатки и садясь на корточки, протянул Арсений, снова увлекаясь псом и тем, как он вилял своим маленьким обрубком от хвоста.       — Арс, тебе повышение должны выдать, — смотря на помощника следователя, задумчиво озвучил Джабр.       — Не надо. И лучше, если я в этом деле вообще фигурировать не буду. У нас серийник сейчас, какие мне кошельки. Так, задачка для мозгов. Да, Патрик?       — Ой, для вас с Антоном всё говно, и ничто не важно, кроме вашего Душителя.       — Так и есть, — отряхнув руки, самодовольно озвучил Попов, убирая руки в карманы.       Затем подошли к Стасу, который раскаивающимся голосом с кем-то разговаривал по телефону и говорил, что они обязательно найдут этот бумажник с карточками. Как только Игорь передал его начальнику, тот поцеловал следователя в голову, от чего все кто это увидели засмеялись.       — Да, Игорь Игоревич! Нашли! Нашли его, всё на месте. Да-да, ну коне-ечно.       Игорь поправил чёлку и злобно посмотрел на похихикивающего Арсения стоявшего рядом. Тот поднял руки в капитулирующем жесте и взглядом показал «Все лавры тебе, наш герой». Когда все немного успокоились, он вспомнил про время. Смартфон показывал «15:47», поэтому парень быстро со всеми попрощался. Замедлился только у Патрика, позволил ему лизнуть лицо, и Арсений запрыгнул в машину.       Тут в окно постучали, и пришлось опустить окно, потому что стоял Стас.       — Джабр сказал, ты нашёл.       — Не я, я наводку дал, как это сделать.       — Там человек, — он указал пальцем вверх, — Оттуда обещал вознаграждение, если найдём. Откажешься?       — М-м, восемьдесят на двадцать, меня в деле не указывать, — озвучил парень, собираясь уже уезжать.       — Хорошо. Как там Шаст?       — Жив. Остальное не знаю, я же тут.       — Ладно, езжай, привет передавай.       — Ага, — выкручивая руль, крикнул парень, — Записал тебя пятидесятым приветом!       Стас усмехнулся и вернулся обратно к своей команде. Попов же ехал в машине под песню «Ева» Винтаж и слабо кивал головой в такт композиции, периодически поглядывая на время. Он надеялся на то, что медсестра приедет не раньше назначенного времени, поэтому планировал успеть. Стоя на светофоре, он усмехнулся тому, как там все потеряли Антона и поинтересовались его здоровьем. Значит, он тут нужный, важный, но никто не скажет, или парень сам не замечал никогда, что его ценят.       «А то всё никому не нужен, никому не важен, пойдёт напьётся ещё. Дурак, чуть ли не самый ценный сотрудник отделения.»       Заезжая на территорию дома, он увидел серую маленькую машину и припарковался рядом. Неожиданно из неë вышла женщина лет пятидесяти с каким-то маленьким чемоданчиком, похожим на сумку. Быстро выйдя из машины, Арсений притормозил её.       — Здравствуйте. Вы к…       — Шастуну Антону Андреевичу, покасательное пулевое. Говорила я с Арсением по телефону.       — Говорили со мной, да, Арсений, — кивнул парень и женщина сменила эмоцию недоверия на радость.       — Ой, так это вы зашивали?       — Да, пойдëмте в дом. Он там в комнате, наверное.       — А вы ему…?       — Напарник. Я просто рядом оказался, — открывая дверь и запуская её внутрь дома, объяснил молодой человек, помогая снять верхнюю одежду.       Удивительное зрелище возникло перед его глазами — смеющаяся Есения на ступеньках играет с Антоном в карты.       — О, родители с собрания пришли, — смеясь, выговорила девушка, — Здравствуйте.       — Здравствуйте, — улыбнулась женщина, — Я так понимаю, вы Антон?       — Навряд ли я, — тихо озвучила девушка, за что рядом сидящий толкнул её в колено и улыбнулся, опираясь на перила, чтобы встать.       — Да, здравствуйте.       — Где можно рану осмотреть?       — В комнате. Пойдёмте, — подталкивая Антона в спину, добродушно ответил Попов, а затем шёпотом и улыбаясь обратился к парню, — Вы чего тут устроили?       — Играли в карты на раздевание с твоей сестрой и чуть не переспали, а что? — съязвил, так же улыбаясь, Шастун и прошёл в комнату первым, за ним медсестра и только потом несколько удивлённый Арсений.       Спустя пару минут напарник стоял, прислонившись к шкафу и нервничал, наблюдая за тем, что делает женщина. Антон же изредка морщился, пока медсестра его, не боясь причинить боль или дискомфорт, ощупывала и рассматривала шов.       — А вы, — снимая очки и поворачиваясь к Арсению, — Вы медицинский заканчивали или просто «отлично» по ОБЖ получали в институте? Некоторые врачи-то так не заморачиваются, а у вас вон как красиво получилось.       — Практика, — хмыкнул парень.       — Зашито хорошо, гноения нет. Если бы было что-то не так, сразу бы поняли, а так как уже сутки прошли всё и без меня понятно. Я вам пару мазей выпишу, чтобы быстрее срослось, м-м, таблетки в виде курса антибиотиков пропьёте, чтобы наверняка, а ну и пробиотики, соответственно, — Антон от такого набора безысходно простонал, уронив голову на подушку, — Да-да, молодой человек. Все думают, вот зашили и всё, а за этим следить потом ещё надо. Через две недели снимать швы в больницу.       — Две недели?! — резко сел Антон и снова почувствовал боль.       — Будете такие резкие движения делать и часто смеяться — три недели, — критически заметила медсестра, — А так вам очень повезло. Даже крови не так много потеряли. Для восстановления я вам ещё и диету пропишу в виде печëнки, граната, мяса…       — За что мне это, — снова ложась, пробубнил Антон.       — Такая у вас доля, Антон Андреевич. У нас вчера вот такое было… Я столько крови, наверное, только в кино видела. Политики там наверху чего-то творят, народ возмущается, а полиция виновата. Вот и подорвали отделение.       — Виновных уже нашли? — поинтересовался Арсений.       — Не знаю, не лезу туда, но навряд ли. А если и найдут, то лет через пять только. Террористические теракты всегда долго раскрываются.       — Сколько пострадавших? — тихо уточнил Антон, смотря в потолок.       — Сорок пострадали, пятнадцать погибли. Большая часть в архиве, потому что кинули пару штук взрывающихся смесей именно в подвальное помещение, где архив располагался, а потом ещё и на второй этаж. Страшно… Так что, каждый следователь на вес золота. Поправляйтесь, — она встала и отдала выписанный рецепт напарнику, понимая, что он более ответственный из них двоих.       Парень вышел её проводить на улицу.       — Арсений, на моей практике был случай, когда один полицейский получил не серьёзное ранение, похожее, как у вашего друга, но не лечился, ничего не пил, не ел. Рана загноилась, а он умер. Так что проследите хотя бы вы за его рационом и лекарствами. У него в карте уже числятся травмы, только побои с внутренним кровотечением, тоже не следил за собой, пришлось в больницу класть.       — Хорошо, спасибо, — задумчиво крутя листок в кармане куртки, поблагодарил Арсений, — Ещё вопрос. У него сразу после того как я зашил рана разнылась, я вколол четыре кубика новокаина. Это нормально?       — Нормально, это же сразу после наложения швов сделали. Врачи правда во время операции делают, но…       — Не было под рукой.       — Да нет, всë в порядке, всё можно. Больше не колите. Будет жаловаться, дайте обычное обезболивающее в таблетках и пусть спит. Тоже нельзя перебарщивать, если антибиотики пить начнёт. А ещё вот что, забыла совсем. Три дня делаете перевязки два раза в день — утром и вечером, а потом можно только вечером. Сам не справится, место для ранения неудачное, ваша помощь нужна будет. Ну или девушки, если у него такая имеется, — она дастала из кармана ручку с листочком и быстро начеркала это на бумаге, передав ему.       — Понял.       — Лечитесь, всего доброго, — она улыбнулась и села за руль в свою серую старенькую машину.       На улице было уже темно и подул сильный ветер. Деревья колыхались из стороны в сторону, создавая собой воющий звук. У Арсения мелькнула мысль, что если бы было лето, то и вечерами было бы светлее, а шум был бы не воющий и противный, а всего лишь шелест листьев, похожий на звуки моря. Постепенно таял снег, хотя был всего лишь конец января, но слякоть, лужи, повсюду реагент говорили о противной весне. Из-за того, что парень долго стоял, датчики движения перестали реагировать и свет погас. Теперь на улице было действительно жутковато: сыро, темно, ветрено и неприятно.       Чувствуя, как ветер задувает под куртку и может прилично так надуть голову, что он потом сляжет с температурой, Арсений накинул капюшон и зашёл обратно в дом, сразу сев на обувницу и отогреваясь. В доме было тихо: Есения лежала в своей комнате и судя по доносившимся сверху звукам смотрела какое-то видео, а в стороне гостевой комнаты не было ни единого звука, хотя дверь была приоткрыта. Взъерошив волосы, парень достал листок и принялся вчитываться в неразборчивые каракули. Если он не слышал женщину, то подумал бы, что она написала рецепт какого-то зелья, не больше не меньше. Ломать глаза не было смысла, поэтому он убрал листок в карман и выдохнул, ударившись затылком о стену.       Зайдя в комнату, он на мгновение даже потерял Антона, пока не увидел, что тот за шторами стоит и смотрит в окно. Окна из гостевой выходили прямиком на вход, значит видел, как они разговаривали и сколько потом Арсений стоял на улице.       — Садись, перевязку делать будем, — доставая из тумбочки бинты, вздохнул парень.       — Что сказала?       — Свидание мне назначила. Видел бумажку дала? Свой номер оставила, — хмыкнул парень, заметив боковым зрением, как на другой конец кровати сел Антон.       Он на шутку слабо улыбнулся и посмотрел под ноги. Когда парень всё достал, то прекратил какие-либо движения, замечая резкую смену настроения.       — Всё нормально?       — Да, в карты нам помешали доиграть, — свёл в шутку Антон, снова смотря в пол.       Теребя в руках бинт и понимая, что тот просто не хочет делиться мыслями, Арсений вспомнил какое количество приветов должен передать.       — Тебе кстати Санёк, Патрик, Джабр, Стас, Зоя, ещё какие-то два человека из отделения и Миша привет передавали.       Антон внимательно слушал, а затем тихо рассмеялся.       — Спасибо. Нашли бумажник?       — Да. Патрик нашëл.       — Классный пес. Знаешь, почему Санёк с ним так таскается? Он его из-под завалов вытащил. Не помню, они куда-то ездили всем отделом кинологов и там землетрясение было. Многие погибли, собак засыпало, а Патрик его каким-то чудом вытащил.       — Почему ты в кинологи не пошёл?       — Я не смогу собак учить чему-то. Это нужна строгость, какие-то вот эти вот стальные нотки в командах, а у меня если бы и была собака, то только бы вечно спала и ела. Кинологи дисциплинированнее, а это вообще не моё.       Снова замолчали, Антон всё же подвинулся и сел напротив, стягивая со спины футболку. В момент, когда Арсений анализировал, как лучше завязать так, чтобы не разматывалось, следователь робко попросил.       — Можно я сам попробую?       — Зачем? Я никуда не денусь, — он наклонился и хмыкнул, — Ну, ближайшие три дня точно.       — А потом?       Арсений сначала посмотрел несколько непонимающе и задумчиво на кровать, а затем выпрямился, успев обмотать бинт вокруг торса парня один раз. Они вдвоём активно делали вид, что будущего не существует. Известная истина: тебе не придётся думать о будущем, если уверен, что оно никогда не настанет. Он глубоко вздохнул и опустил руки с бинтом вниз, как и Антон футболку.       — Потом… «Мастер и Маргариту» читал? «Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен.»       — Но ни я, ни ты не Мастер и не Маргарита. Я следователь, получивший вчера ранение по своей же халатности, ты помощник следователя, за которым гоняется какой-то псих.       — Давай тогда договоримся, — он улыбнулся, затянув бинт потуже и уже не смотря на Антона, — У нас будет три дня. Планы хотя бы на три дня, за которые мы можем нести ответственность.       — А если не сможем?       — Мы и не сможем, но люди всегда используют самообман для успокоения.       — Тогда останься хотя бы на три дня.       — Хорошо. Повязки меняю я, ты и руками туда не лезь, а то ещё инфекцию занесёшь.       Снова замолчали, потому что у двоих было какое-то странное настроение, какое-то прощальное и по-философски грустное. У Антона была удивительная способность, которую Арсений понял относительно недавно: он сколько отдаёт, столько и забирает. Если он смеётся, то это заразно и неизбежно, но вот если ему плохо, то это вселенская грусть, которая его и утаскивает за собой до самых глубин. Антон даже не осознает, что может кого-то с собой случайно прихватить.       Сказав тихо «Ну, всё», Арсений внимательно наблюдал за напарником, который как-то задумчиво опустил футболку.       — Слушай, я не хочу выпытывать у тебя информацию о твоём внутреннем состоянии, но…       Парень не смог договорить, так как тот уткнулся ему в плечо и медленно, сполз, положив голову на колени. Он свернулся калачиком и спрятался носом тому в складки брюк на коленях и накрылся краем пледа с головой. Пришлось осторожно убрать использованный бинт на тумбочку и посидеть так немного в тишине. Единственное, что было в голове у Арсения это «Лишь бы Есения не вошла», а в остальном полный штиль. Он подождал несколько минут, осматривая Антона под покрывалом, как раненого побитого жизнью оленя, который просто уже устал как-либо противиться судьбе. Положив тому руку на предполагаемый силуэт плеча и медленно поглаживая через толстую ткань, Арсений хотел привести его немного в чувство.       Наконец, когда тот просто не двигался уже долгое время, но хотя бы дышал, он решил осторожно заглянуть под покрывало.       Антон лежал с закрытыми глазами и в целом выглядел, как человек, который просто хотел спрятаться.       — Если ты в домике, не против если постучусь? — прошептал сидящий, проводив носом по лохматым русым волосам.       — Можно, я тут ещё немного побуду один и сейчас-сейчас всё нормально будет.       — Мне лучше помолчать?       — Просто… побудь рядом пожалуйста.       — Как скажешь. У меня три дня, в конце концов, с таким обязательным условием, — наконец-то Антон тихо усмехнулся, но сжался ещё больше, накрывшись покрывалом.       Тогда Арсений вздохнул и прижал его чуть ближе к себе, тем самым немного приобняв. Было сложно и все находящиеся в комнате это понимали, но спасаться могли только такими незначительными для других жестами, но лично Антону то, что сейчас происходило было важно. Он впервые кого-то использовал, как энергетическую батарейку. Если раньше с таким состоянием парень справлялся самостоятельно, ему нужно было либо сильно выпить и лечь спать, либо спрятаться на выходных, как медведь в берлогу, залечь на два дня и не вставать. То сейчас некоторая расстановка сил поменялась. Парень так заряжался. В целом, сейчас мало что изменилось, кроме того, что зарядка происходит быстрее. Арсений для него был чуть-чуть солнышком. Скорее таким весенним, которое только-только начинает светить и совсем немного согревать. Это было не в характере Арсения кому-то помогать или поддерживать, тратя свои силы, но тут исключение. Только вот оно было весьма своеобразным «Ну, это же Антон, это другое». Что подразумевалось под этим «другим», он и сам не знает или не понимает.       — Поехали в квартиру, — пробубнил парень, все ещё бурча из-под покрывала.       — Совсем тут не нравится?       — Нравится, но я вроде… домой хочу.       — Ты же квартиру не считаешь домом, — напомнил Арсений.       Тогда Антон скинул покрывало и, держась за бок, сел рядом. Рядом сидящий его видел таким уже, поэтому не сильно удивлялся, просто сейчас сильнее задевало такое его разбитое состояние.       — Может реально хорошо, что две недели надо будет дома сидеть? — прошептал Антон.       — Я уверен, что хуже не будет. Если хочешь — поехали.       — Хочу.       — Тогда я сейчас.       Спустя некоторое время и непродолжительные сборы, Арсений существовал в состоянии закатанных глаз, наблюдая за тем, как его напарник и сестра прощаются. Антон вполне оперативно пришёл в себя или сделал вид, что всё нормализовалось, но он снова походил на обычного себя. По крайней мере, девушка не заметила никаких изменений.       — Я тебя тогда в машине подожду, — уже злясь на то, что становится жарко стоять в одежде в доме, вздохнул Арсений.       — Да, ладно-ладно, иду, — надевая куртку, с улыбкой тихо ответил парень, — Надеюсь, если в следующий раз встретимся, то не при ранении и не по работе.       — Зная ваш график, товарищ следователь — верится с трудом, — хмыкнула Есения, подпирая щëку рукой и опираясь на перила.       — Прекрати с ним флиртовать. При живом-то брате, — улыбнулся Попов, уже действительно выпроваживая напарника на улицу.       — Имею право, он не твоя собственность! — последнее, что крикнула девушка, а затем рассмеялась, уткнувшись лбом в деревянные перила.       Антон тоже негромко усмехнулся, неторопливо идя к машине и накинув капюшон. В момент, когда они поравнялись, он с некой издёвкой спросил:       — Ты ревнуешь что ли?       — Я? — удивился Арсений, открывая водительскую дверь машины, и договорил только когда они вдвоём в неё сели, — Делать мне нечего.       — Просто признай это, — улыбаясь и поворачиваясь к водителю, сказал Антон.       — Не замечал за тобой, что ты страдаешь низкой самооценкой. Ревность слишком переоцененное чувство.       — Многие чувства переоценены, но это не отрицает того факта, что они существуют. Ну, конечно, только для тех, кто вырос и способен разобраться со своими тараканами в голове.       Арсений хотел было начать с возмущëнного «вообще-то…», но парень тут же отвернулся к окну, поэтому тема так и осталась незавершённой. Водителю оставалось лишь снова глянуть в сторону напарника, отметив про себя, что тот тоже любит иногда показывать, что представляет собой ценность и может красиво задеть.       «Вот, что значит самодостаточная личность. Любопытный опыт, конечно», — подумал парень и нажал на газ переключая с первой скорости на вторую.       На фоне по радио играла какая-то старая зарубежная песня, в салоне было тепло, за окном быстро сменяющие друг друга дома, деревья, люди. Антон редко ездил на пассажирском, но с появлением напарника они непроизвольно менялись местами, что иногда страшно бесило, потому что он привык всё контролировать один, а с другой, нравилось, как сейчас, ведь он мог за дорогой вообще не следить. В голове был какой-то туман, поэтому желания задавать какие-то судьбоносные вопросы, решать проблемы, думать о будущем, о непрекращающихся убийствах, не было. Напарник тоже не хотел особо о чём-то разговаривать, поэтому ехали молча под песни из приёмника.       Как только машина остановилась, Арсений предложил помощь, чтобы тот вышел нормально, но получил уже выученное «Я сам» и прошёл к подъезду. Его эта чрезмерная самостоятельность раздражала, поэтому появилось иррациональное желание его проучить и показать, что и ему, может быть, нужна помощь, которую Антон не может принять и осознать, что она ему нужна. Но на подобных размышлениях он себя затормозил, напоминая, что и он ему ничем не обязан, как и сам Арсений.       «Хочет себя губить — пусть. Может, научится о помощи просить, полезный навык в жизни», — немного злясь, он придержал ему входную дверь в подъезд.       Как назло, на этой самой двери было написано, что лифт три дня не будет работать из-за тестирования и проверки. Антон посмотрел обречённо на бетонные ступеньки и почувствовал, как сзади идущий похлопал его по плечу в знак напутствия. Арсений самозабвенно прошёл первый пролёт и остановился, наблюдая сверху из своего укрытия за напарником. Молодой человек медленно, но верно поднимался по ступенькам, опираясь на хлипкие железные перила, на что Попов хмыкнул.       «М-да, слабоумие и отвага в чистом виде… Может, поэтому так быстро в полиции и поднялся по карьерной лестнице? Тупое твердолобое упрямство и непоколебимое желание доказать себе или кому-то там ещё, что он самостоятельный мальчик. С ума сойти.»       Пройдя первый пролёт, Антон упёрся лбом во внутренний сгиб локтя и отдыхал, тяжело дыша. Дело было даже не в том, что он от каждого движения чувствовал натяжение ниток в области раны, но и в том, что он всë-таки дрался. Синяки, гематомы всё это о себе даёт знать, как он только начинает двигаться.       — Слышишь, хромоножка, — положив руки в карманы и всë-таки спускаясь к нему на пару ступеней вниз, начал с улыбки Арсений, — Тебе помочь? Я напомню, что живём мы на шестом этаже, если вдруг забыл.       — Господи, как я иногда хочу тебе снова выстрелить в колено, — прошептал парень в локоть, но затем с чувством достоинства выпрямился и с несколько наигранной улыбкой ответил, — Нет, что ты? Не стоит, ступай себе с миром.       — Как скажешь, самостоятельный ты наш.       Он продолжил подниматься по лестнице, стараясь выкинуть из головы человека внизу. Поднявшись до пятого этажа, Арсений раздражённо вздохнул и прислонился к стенке. Бесило, что он не мог его там оставить. Вроде бы уже ушёл, уже всё решил, но слыша ещё и эти шаркающие шаги, раздражало, что парень и сам знает, что оставить там его не может.       — Уёбок, а, — с усмешкой прошептал Арсений и принялся спускаться обратно вниз.       Наблюдая за тем, как напарник прислонился к стенке на втором этаже, он спускался уже громче приговаривая:       — Вот обязательно быть таким упрямым, твердолобым, самоуверенным и не способным попросить о помощи, чтобы делать хуже себе, мне и всему подъезду, который вынужден выслушивать этот монолог?       — Ладно подъезд, ты-то что? — устало улыбнулся Антон, тяжело дыша и опираясь спиной на стену.       Арсений решил это проигнорировать и молча поддел его за руку под возмущенное «Я сам, пусти». Очевидно, подняться смогли быстрее, чем, когда Шастун шёл один. Несколько раздражённо хлопнув дверью, Попов принялся снимать ботинки, игнорируя рядом стоящего. Антона наоборот несколько веселила эта ситуация и такой Арсений, поэтому он, улыбаясь, поглядывал на него, ожидая, когда тот либо будет бубнить, либо окончательно взорвется.       — Арс, — молча снимая второй ботинок, парень никак не отреагировал, поэтому Антону пришлось повторить, — Арсений.       — Что? — выпрямляясь во весь рост наконец отозвался напарник.       — Что на это раз не так? — усмехнулся следователь.       — «На этот раз»?! — возмутился Арсений.       — Тебя постоянно, что-то бесит, я привык. Ну, так что?       — Иди нахуй, — поднимая руки в сдающемся жесте, он отвернулся, собираясь уйти в свою комнату.       Будет он ещё выслушивать о том, что он постоянно чем-то недоволен. Так ещё и сказано это так, как будто Арсений каждый раз на пустом месте придирается и жить никому спокойно не даёт из-за этого. Тогда Антон оттолкнулся от стены и дёрнул парня за запястье на себя. Он чуть пошатнулся в сторону, не ожидая каких-либо действий, но затем почувствовал, как другой на него чуть ли не налетел, придерживая за подбородок и целуя с некоторым напором в действиях. Арсений не очень любил такое состояние, когда злость часто путается со страстью, словно они всегда должны идти рука об руку. Стараясь всегда сохранять холодный и здравый рассудок, иногда всë-таки бывали исключения, как сейчас.       Стягивая с того куртку и кинув её куда-то на пол, оба начинали тяжело дышать, а поцелуи походили больше на какие-то смазанные, резкие и неконтролируемые укусы.       Он с таким же рвением принялся отвечать и грозился вообще того с ног сбить, ведя хоть в какую-то комнату. Внутреннее ощущение подтолкнуло его к двери справа, поэтому прошли туда. Антон уже немного даже пожалел о своём таком решении, не успевая отвечать и без возможности остановиться. Когда говорят «само как-то закрутилось» так он это себе и представлял. Полное отсутствие контроля и каких-либо ограничений. Сердце внутри совершало такие кульбиты, что было страшно, если вдруг остановится, пульс бил прямо по ушам, создавая в голове шум. Приземлились не очень успешно на край кровати, откуда Антон немного съехал вниз и чуть не упал, но парень успел его подвинуть на середину.       Тормоз сработал, когда Арсений, проводя рукой под футболкой, почувствовал бинты, поэтому без особых церемоний отстранился. Тëмно-голубые глаза буквально уставились в ответ и оба так и замерли, слушая только дыхание друг друга.       — Мне потом тебя опять зашивать?       — Всё нормально.       — Ага, равносильно твоему «я сам», да? — едко хмыкнул Арсений, отворачиваясь и садясь на край кровати.       Антон запустил руку в волосы и уже всем телом лёг на кровать. Массируя макушку головы, он тихо продолжил, смотря в потолок.        — Арс, что тебя не устраивает? Что за «я сам» и этот твой ëбаный снобизм с пассивной агрессией?       — Ты правда не понимаешь?       — Я мысли читать не умею, а понять хочу, — он осторожно сел на кровать, наблюдая за спиной собеседника.       — Шаст, — вздохнул Арсений, не очень любя такие диалоги, которые всегда грозили вопросом «Кто мы друг другу?», — Твоя позиция «я сам» ни к чему хорошему тебя не приведёт. Я не из вредности, а из… лучших побуждений.       — Бесишься из лучших побуждений?       — Ты же понимаешь к чему твоя такая самостоятельность может привести? — он встал с кровати и обернулся в сторону парня, — Не только к ситуации, что тебе придётся одному делать таблицу какую-нибудь, а к более страшным последствиям в виде ранения, опять же. Я утром тебе говорил, что… Я не хочу. Всё, делай, что хочешь. Просто учти, что твоя неспособность попросить о помощи ни к чему хорошему не приведёт.       Он хотел выйти, но Антон задержал его в дверях тем, что задумчиво озвучил свои мысли.       — Я способен попросить о помощи. Просто бывают ситуации, когда я понимаю, что смогу справиться сам.       — Да ну? Как с лестницей сейчас ситуация была. Ты бы справился сам, да, но добирался бы сюда миллион лет и, может, швы разошлись бы. А так да, ты прав, справился бы.       — Тебя вообще ебëт? — смотря прямо на напарника, задал вопрос Антон, как будто бы даже с риторической интонацией.       — Ебëт представляешь.       — Да ну? И как кого, позволь узнать? Как напарника? Так это уж чересчур, не стоит так волноваться. Как друга? Ещё более страннее. Как…       — Я предупреждал. С самого начала я предупреждал, что терпеть не могу вот эти вот… ярлыки.       — Это не ярлыки, это ясность.       — Она тебе нужна? Зачем? Чтобы что? — указывая рукой куда-то в сторону, нервно спросил Арсений.       — Да банально, чтобы… — Антон осёкся, понимая, что уж больно перебор будет оттого, что скажет.       Он во все глаза смотрел на несколько заведëнного Арсения и подумал о том, что они сейчас сотрясают воздух. Парень ведь действительно его предупредил сразу, что к такому роду отношений, к которым привык сам Антон, он не готов. Смотря на него и понимая только сейчас, что они так будут наверняка долгое время трепать друг другу нервы тем самым загонят друг друга в постоянный круг, из которого в итоге и не выберутся. Антон будет выпрашивать большего, а Арсений включать быка и упираться всеми руками и ногами от ответственности. Удивительно, что Попову было, видимо, вполне комфортно так существовать — без обязательств. По нему было видно, почему он волновался за парня, иногда просачивалась совсем другая его более искренняя и трепетная сторона, но ждать каждый раз такого расположения или какого-то особого настроения Антон был не готов. Они с ним в этом отношении совсем разные и смотрят в разные стороны. Если Антон был довольно консервативен в плане романтических отношений, то у Арсения не то, чтобы демократия, там анархии было больше. Кто бы каким хорошим или плохим не был, но в отношениях важен совместный взгляд в будущее. Другой вопрос если человек буквально является воплощением непостоянства и непонятного будущего. Вот Антон доверится, откроется совсем, как умеет, научится доверять другому и важную часть ответственности будет делить с кем-то, кто неожиданно пропадёт в один момент. Удивительное существо человек: перетекать из одного состояния в другое он умеет, правда только слишком медленно, но всë-таки сможет, а вот обратно некоторые могут так и не восстановиться.       Всё это заставило его как будто вовремя проснуться, пока это слишком далеко не зашло.       — Чтобы…? — уже долго ожидая ответ на свой вопрос, со вздохом повторил Арсений.       — Чтобы понять, что на самом деле я хоть кому-то нужен.       Оба замолчали, а у Арсения и вовсе все слова из головы вылетели, которые он твердил каждый раз разным людям, стараясь объяснить свою позицию. Он выпрямился и неосознанно смягчил взгляд в сторону сочувствия или какого-то сострадания. Антон жалость терпеть не мог, поэтому, как только такое заметил встал с кровати оказавшись напротив и принялся рассудительно объяснять то, о чëм минуту назад думал.       — Арс, я не брошенный на улице котёнок, я не лежу с картонкой с просьбой о помощи, я просто хочу… по-другому. Ты сам этой грани не видишь, а другие может тебе о ней и не говорили. Тогда я скажу. То, что ты называешь ярлыками, я называю стабильностью и определенностью. То, что…       — Что за дебильное желание кому-то принадлежать? — непонимающе хмыкнул парень, собираясь продолжить мысль, но Антон выставил вперёд руку, попросив жестом замолчать.       — Я не закончил, но всё равно отвечу на твой вопрос вопросом, в котором и кроется ответ. Как можно доверять человеку и надеяться на его присутствие рядом, если он скачет из стороны в сторону, сам себя не понимая? — он внимательно наблюдал за реакцией напротив и уже чуть тише, но более серьёзным тоном продолжил, — Как я могу надеяться на твою подстраховку, если ты не рядом со мной?       Перед Арсением стоял совсем не двадцатитрëхлетний парень, а многое повидавший в жизни человек, который наблюдал всю жизнь за другими, учась на их ошибках, но главное, он понимал и знал себя. Антон относился к тому типу людей, которые не начинают того, что кончится не так, как они того хотят. Тогда ради чего начинать? Рассматривая собеседника Арсений понял, что тот в его случае скорее сделал исключение, чтобы примерить на себя модель поведения, к которой привык парень. Он готов и открыт новому, может кинуться хоть в реку, если важный ему человек к такому привык. Но вот если это противоречит его внутренним убеждениям, то он отходит. Не будет тянуть, не будет никого мучить, томить ожиданием, когда же вопрос разрешится. Ему проще подойти, сказать, как есть и решить возникшую сложность на месте. Это и привлекало, поэтому в голове Арсения он и был островком безопасности.       — Молчишь? — грустно усмехнулся Антон, а затем вздохнул, смотря в сторону, — Вот и я не знаю как… Давай… Давай договоримся кое о чем.       — О чëм? — боясь теперь сказать лишнее, тихо уточнил собеседник.       — Мы коллеги, напарники, м-м, может быть, друзья. Какие там ещё социальные роли есть? Товарищи, соратники, но не более. Я так не смогу, к чему ты привык, а тебя переделывать я не собираюсь. Но не потому что не хочу или не могу, а потому что ты сам этого не хочешь.       Напряжённо смотря на Антона, парень отвёл взгляд в сторону и задумался. Не слишком ли высока цена за такую свободу, к которой он привык? А главное: готов ли он её заплатить? Как-то неожиданно меняться, радикально поменять всевозможные взгляды на вещи он точно не был готов, как бы ему хорошо не было. Задумавшись над своей жизнью и сколько раз он через такую тему разговора проходил, парень решил, что потеря будет не критичной. Остальные же так же уходили, отдалялись, но все живы и мир не рухнул. Та же Катя, с которой у него были похожие отношения, только она терпела такое дольше, она в итоге тоже ушла по той же причине, но вот он вполне спокойно живёт, а значит это очередной опыт. Значит и без Антона прожить сможет.       — Хорошо, — кивнул Арсений, протягивая тому руку и слабо улыбаясь, — Надеюсь, позволишь напарнику делать перевязку.       — У меня выбора нет, — хмыкнул Антон, пожимая в ответ и облегчённо выдыхая, — Только теперь выйди из моей комнаты.       — Ладно.       Прикрыв за собой дверь, он оказался в коридоре и пытался переварить диалог в голове. Он как-то в сериале услышал, что нет ничего сексуальнее умного человека. Это да, но сейчас он бы поспорил. Уверенность и ум, в сочетании с хорошим чувством юмора, пониманием, нежностью и наивностью творят чудеса. Всё это он увидел в одном человеке и даже засмотрелся за такое зрелище с немым восхищением. Мысли подобного рода, которые возможно довели бы до того, чтобы он вернулся в комнату с «я не договорил вообще-то», прервал звонок в дверь.       Глянув в глазок, он удивился ещё больше, когда увидел кто пришёл.       — Привет! — поздоровался Макар, проходя внутрь и тут же потянувшись вниз за курткой Антона, — О, а чë у вас куртка валятся?       — Эта выстрелом испорчена, он новую стоял искал, — придумал Арсений на автомате и чуть непонимающе продолжил, — А ты… Что-то случилось?       — Да, позови Антоху пожалуйста, — Макар задумался, а затем немного испугался даже и шёпотом спросил, — Или он не встаёт с кровати?       Арсений усмехнулся и пошёл постучаться тому в дверь. Антон открыл стоя без футболки, на что парень неосознанно немного отвернулся в сторону.       — Там это… Макар пришёл.       Шастун выглянул и широко улыбнулся, видя махающее рукой большое нечто в виде коллеги.       — Здорово, Макарчи-ик! Секунда, — он наклонился куда-то в сторону и накинул домашнюю футболку.       — Живой, а тебя уж похоронили почти, — хмыкнул парень, пожав тому руку и осматривая того на повреждения.       — Рано, но очень хотелось. Ты какими судьбами?       — У меня к тебе… к вам двоим просьба будет небольшая, — скомкано начал парень, смотря то на Антона, то на рядом стоявшего Арсения.       Парни непонимающе переглянулись и тогда Макар занёс в квартиру переноску для животных.       — Короче, вы же это… Типа в отгуле, а у меня отпуск. Тут вот это существо оставить не с кем, а вы… Ну, короче смотрите, — он присел и послышался звук открывающейся молнии.       Из тканевой переноски малинового цвета показалась рыжая маленькая кошачья мордочка, которая тут же издала робкое «мяу». Антон весь заулыбался и на радостях присел, как делал это обычно, но сощурился, забыв о ранении и сел уже аккуратнее рассматривая кота.       — У моей сестры аллергия на шерсть, я бы так-то с собой её взял, но… В общем, если откажете, я её в отель сдам специальный для животных. Отпуск на неделю всего. Заберу в следующий четверг.       — Приве-ет, — позволяя обнюхать свои длинные, по сравнению с маленькой худой кошкой, пальцы, Антон всё продолжал улыбаться, — Ты не говорил, что кошку завёл.       — Сестра подарила. Как раз тогда и узнали, что у неё аллергия на шерсть, — добродушно усмехнулся парень, пока Арсений смотрел на все это, со слегка приподнятыми бровями, — Зовут Чуня.       — Чуня? — ещё больше удивился Арсений, смотря периодически то на Антона, то на ласкающуюся об него Чуню, — Это что за кличка такая?       — Как только её мне подарили, она увидела себя в зеркале и стала на него кидаться, — усмехнулся Макар, смотря на кошку, — Ей всего ничего, поэтому такая маленькая. Скажем так, котëнок-подросток. Дико неуклюжая, разговорчивая, очень любит на коленках сидеть. Сестра увидела её выкрутасы и назвала Чучундрой, я сократил до Чуни.       — Арс, давай возьмём? — смотря на напарника снизу вверх, попросил Антон.       Если бы несколько минут назад не было решено, что они не будут больше играть во что-то большее, чем дружба, Арсений бы провёл аналогии с возможным будущим. Зная ещё, что Антон хотел кого-то завести, даже если и не собаку, он был бы не против, здесь ассоциации возникали сами собой. Воображение само подкидывало возможное развитие событий, что они и так живут вместе, могли бы быть настоящей парой, которые бы в будущем долго жили вместе и в какой-то момент поехали бы забирать из какого-нибудь питомника или приюта кошку, собаку, да хоть попугая. Смутившись собственным мыслям, Арсений стал бегать взглядом, чтобы отвлечься и хоть за что-то зацепиться лишь бы не смотреть на напарника.       — Я-то не против, но тебе с ней жить. Меня через три дня тут не будет. Я на работу пойду, — говоря это то ли полу, то ли Макару, ответил Арсений.       — Оставляй, — глянув на Илью, а затем снова на Чуню, с улыбкой произнёс Шастун.       — Бля, мужики, спасибо огромное. Я правда не знаю, как вас…       — Ну, всё, хорош, — выпрямляясь и вставая во весь рост, успокоил его Антон, — Ты лоток, корм или хоть что-то ещё кроме самой Чуни привёз?       — Да, конечно! — он снова скрылся за дверью и внёс в квартиру огромный для котёнка лоток, наполнитель и пакет сухого корма, — На наделю точно хватит, но жидкий только вот десять пакетиков успел купить. Я денег на корм скину.       — Забей. Арсений вон у нас гулять по лестницам любит, — хмыкнул следователь, провожая взглядом гуляющую по квартире кошку.       — Спасибо ещё раз, — он неожиданно обнял рядом стоящего с ним Арсения, отчего тот уже в который раз удивился и не понимал причины такой тактильности то от Игоря, то от Макара теперь. Затем парень обнял и Антона, но чуть осторожнее, держа в голове, что может задеть рану.       — Куда поедешь хоть в отпуск-то? — пожимая тому руку на прощание, спросил следователь.       — Домой к своим, потом с сестрой решили вместе поехать в горы на пару дней.       — О-о, сноуборд?       — Да. Поедешь? — улыбнулся Макар.       — Смешно-смешно, мне прошлого раза хватило.       — Ладно, я пойду, а то и так по ночи ехать, да и дорога не из приятных.       — Давай, пока.       — Пока, — кивнул Арсений, являясь сторонним наблюдателем всё это время.       — Спасибо ещё раз, правда.       — Да иди уже, — закрывая дверь, усмехнулся Антон.       Как только дверь захлопнулась, Арсений смотрел на гору вещей к неожиданно появившемуся питомцу, а Антон такому зрелищу рассмеялся, держась за бок. Он облокотился на стену в момент смеха и, успокоившись, нагнулся к лотку.       — Поздравляю нас, Арсений. У нас появился ребенок, когда родители в разводе, — хмыкнул Антон, глянув мельком на парня и осматривая квартиру на место под лоток.       — Приёмный, — усмехнулся парень, облокотившись головой на входную дверь.       — Я надеюсь она ни в какую жопу уже не залезла, а то я как-то не помню в какие дырки потенциально могла бы залезть кошка.       — Чуня.       — Чуня, — исправился Антон и поставил лоток в расстояние между комнатой Арсения и гостиной.       — Иди, я насыплю, — беря пакет наполнителя, заверил того Арсений.       Он не стал противиться, поэтому действительно ушёл в свою комнату, но затем выглянул из неё, чтобы предостеречь.       — Двери теперь осторожнее закрывай, а то прибьёшь её.       — Не я у нас любитель хлопать дверями, — напомнил Арсений, не отвлекаясь от своего увлекательного занятия.       Как только он услышал, что тот осторожно закрыл за собой дверь, то усмехнулся. С непривычки, что о ноги может тереться что-то мягкое и тёплое, парень отшатнулся и просыпал немного наполнителя. Прошептав пару ругательств, он присел и погладил Чуню.       — Странная ты, конечно, как и Макар. Вы даже чем-то похожи, — она запрыгнула ему на колени, отчего ему пришлось сесть на пол и смириться с ситуацией, — Да-а, у тебя тоже проблемы с доверием? Тоже ко всем ластишься, не разбираясь к кому? Это хорошо. Ты рядом с Макаром, он вроде… не ветреный, надёжный, никуда не уйдёт, не бросит, доверять можно.       Понимая, что уже говорит не совсем о кошке и, вообще, в целом осознавая, что говорит с кошкой, Арсений замолчал, продолжая поглаживать мурчащее создание уже молча. Это действительно был котёнок-подросток. Рыжий окрас в мелкую полоску, белое «жабо» на шее и забавная мордочка с зелёными глазами. Забавной она была из-за того, что всегда была вопросительной. Она вопросительно и с духом истинной исследовательницы смотрела на всё окружавшее её новое пространство, на лоток, на самого Арсения. Парень задумался и совсем заблудился в своих мыслях, но чувствовал от животного какое-то умиротворение.       — Реально, что ли отрицательную энергетику перерабатываешь, — удивился парень, чувствуя сонное состояние.